диалоги тарантино что значит
Секрет Диалогов Квентина Тарантино
P.S.
Будьте готовы, что в этом выпуске есть СПОЙЛЕРЫ абсолютно ко всем фильмам Тарантино.
Один из лучших каналов о кино на ютубе, респект.
Если папа и дальше будет так строгать детей,то ему площадки еще строить и строить.
Теперь и на Пикабу есть годнота)
Квентин Тарантино продаст на аукционе семь невиданных ранее сцен из «Криминального чтива»
Квентин Тарантино решил поделиться эксклюзивными сценами из своего второго фильма «Криминальное чтиво», которые ранее никто не видел. Однако насладиться ими смогут лишь избранные: постановщик продаст их на аукционе в формате NFT (невзаимозаменяемые токены).
Как сообщает издание IndieWire, с молотка уйдет семь сцен, вырезанных из картины при монтаже. Помимо этого, продаваемые продукты будут включать самые первые, неотредактированные варианты сценария в рукописном виде, а также эксклюзивные комментарии режиссера, «раскрывающего секреты о фильме и его создателе». Лоты будут выставлены на аукционе OpenSea, крупнейшей площадке на NFT-рынке.
Напомню, «Криминальное чтиво» вышло в 1994 году. Лента стала не только кассовым хитом и обладателем множества наград, включая «Оскар», «Золотой глобус» и BAFTA, но и обрела культовый статус. Она считается ярким культурным явлением, оказавшим огромное влияние на поп-культуру, и постоянно попадает в списки лучших фильмов в истории. В картине сыграли Джон Траволта, Сэмюэл Л. Джексон, Брюс Уиллис, Ума Турман, Винг Реймз, а также сам Тарантино.
«Обитель зла»: интересный и не самый известный факт
Интересный и не самый известный факт.
Кстати говоря, в первой части «Обители» к героине вообще ни разу не обращаются по имени, и оно становится известным только из титров.
Звёзды, которые отказались от больших ролей
МЕДВЕДИЦА (страшная женская месть)
Попробовал себя в небольшом проекте, точка возврата. Дальневосточный фестиваль игрового любительского кино.
В команде с настоящими талантами и творческими людьми. А именно в коротком метре, кинематографии, в роли оператора, художника по свету и небольшого постпродакшена и цветокора.
Пока это первые шаги.
У Денетора появился достойный соперник
Наместник Гондора Денетор, мерзко пожирающий помидорку во Властелине Колец, получил себе достойного соперника в виде барона Владимира Харконнена из фильма Дюна. Более отвратительного чавканья и мерзкого упоения едой кинематорграф еще не знал.
Уилл Смит об отказе от роли Джанго в фильме Квентина Тарантино: «Я не хотел сниматься в рабском фильме о мести»
О прошлом актёр решил припомнить в недавнем номере GQ. По словам Смита, тогда он почти согласился снять в первом фильме о рабстве, но его отпугнула тема мести.
«Я не хотел выставлять темнокожих людей в таком свете. Я всегда хотел быть супергероем и стоять в одном ряду со своими белыми коллегами. Я грезил о ролях, которые доставались Тому Крузу. Сначала мне показалось, что «Джанго» – тот фильм, о котором я мечтал, но мне не хотелось превращать историю о рабстве в картину о мести», — поведал Смит.
Занятно, что ещё в 2013 году актёр аргументировал свой отказ от участия в фильме Тарантино тем, что не Джанго был главным героем, а Кинг Шульц.
Советую посмотреть фильм «Одной волшебной ночью» / «On a Magical Night» (2019)
Жанр: драмеди
Страна: Франция. Бельгия.
Режиссер: Кристоф Оноре
Почему французская комедия может заменить сеанс семейной психотерапии.
Трагикомедия Кристофа Оноре о семейной жизни как уравнении с двумя переменными – фильм, достойный своих титров. Достичь этого было непросто, ведь в послесловии киноленты соседствуют Вуди Аллен и Ингмар Бергман, Бернар Блие и Кэри Грант, жутко громкий и запредельно близкий Джонатан Сафран Фоер и автор Пулитцеровской «Американской пасторали» Филип Рот, и еще с десяток известных имен и названий, включая собственный спектакль Оноре «Идолы».
Все смешалось в доме Марии и Ришара, полном книг и литературных реминисценций, а также «взаимных болей, бед и обид». Им впору справлять фарфоровую свадьбу, а приходится выправлять брак. Все потому, что преподавателю истории правосудия героине Кьяры Мастроянни (удостоенной в Каннах приза как лучшая актриса в программе «Особый взгляд») не мешало бы перечесть Кодекс Наполеона, в 212 статье которого супругам предписывается хранить верность. Неслучайно в оригинале фильм назван «Комната 212». Его не стоит путать с хоррором «Квартира 212», хотя неизвестно, что страшнее: кровожадные чудовища или призраки прошлого, как в диккенсовской «Рождественской песне», терзающие героев.
212 – не только номер комнаты в отеле, куда на одну бессонную ночь переезжает Мария, чтобы взглянуть на свои окна, мужа и собственную жизнь со стороны, но и точка кипения воды по Фаренгейту. Вот и в ее доме все кипит после того, как муж узнает об одной (из многих) ее измен. Мария, однако, оправдываться не спешит, полагая, что невозможно прожить больше 20 лет в браке без приключений на стороне.
Святочные фантазмы «зимы тревоги нашей» и диалоги с женским разумом в образе Шарля Азнавура, армия любовников и нео-эмансипация, кофейные и постельные «ложечки», – экранное время здесь не потрачено впустую.
Колкие реплики и пикирующие воспоминания дуэта Кьяры Мастроянни и Бенжамина Биолэй более чем убедительны, ведь их объединила не только съемочная площадка, но и совместная жизнь, увенчавшаяся рождением дочери и разводом. «Я потратил на тебя лучшие годы жизни!», — бросит он ей, услышав в ответ: «Так это и были твои лучшие годы»…
На экране меланхоличный Аполлинер соседствует с интимными позами а-ля Поль-де-Кок, но фильм лишь притворяется пикантной комедией о французских нравах. Здесь снова «Все песни только о любви» от Вивальди и Скарлатти до Барри Манилоу «Could It Be Magic», но это сладкая облатка для горькой истории о том, что любовь – это то, что всегда остается в прошлом.
Фильм Оноре – достойная замена сеансу семейной психотерапии. Сценарий, напоминающий пьесу, построен на откровенных разговорах героев со своим прошлым, с теми, кто был в их жизни и кого уже не будет никогда. Интеллектуальное пиршество ассоциаций и очарование заснеженной улочки Монпарнаса, как река разделяющей супругов, сопровождается и киношарадой, разгадывать которую – удовольствие киномана. Пока камера то и дело выхватывает здание бара Rosebud (намек на «Гражданина Кейн») из афиши Cinéma les 7 Parnassiens, складывается приговор героям и зрителям – «По воле божьей» (Франсуа Озона) – «Мы, животные» (Джеремайя Сагар). Обжалованию не подлежит.
@Эмилия Деменцова
Винсент Вега
Да кто такой этот ваш Винсент Вега, если сам Марселлас Уоллес носит ему кофе?
Немного о киноискусстве 2: Основная составляющая хорошего триллера
В посте, содержатся прямые отсылки на фильмы «Психо», «Семь», «Криминальное чтиво». Советую посмотреть каждый из них. Более того, после их просмотра пост покажется гораздо интереснее и понятнее.
Невозможно представить современный триллер или хоррор без такой важной составляющей как саспенс.
Как устроен саспенс, и почему иногда он не оказывает нужного воздействия на зрителя? Я думаю, это отличная тема для поста, в которой достаточно просто разобраться.
Для начала я хотел бы рассмотреть пример классического фильма, где очень чётко и явно прослеживается саспенс. Ну и думаю, что выбор очевиден. Хичкок признанный мастер саспенса, и данный приём рассмотрим в первую очередь на примере его фильма «Психо» (Его выбрал, потому что это самая известная работа режиссёра).
Итак, стоит сказать, что данный фильм состоит из саспенса на 70%, но хочу рассмотреть две наиболее важные сцены. Первая(наиболее безобидная):Казалось бы, Девушка Мэрион просто едет в машине, но тем не менее в фильме царит напряжённая атмосфера, Вы постоянно чувствуете: что-то пойдет не так. Здесь занимает очень важное место актёрская игра. Джанет Ли постоянно покусывает губы, и чего стоит один её взгляд, полный неведения и неопределенности. Вторая(самая известная): Девушка беззаботно моется в душе и вдруг за её спиной появляется тень, а дальше Вы сами знаете, что происходит, а если не знаете, посмотрите, наконец, гениальный фильм
Но почему вы испытываете это напряжение, ведь актёрское мастерство в этом моменте не играет такой роли. А здесь проявляются другие важные аспекты настоящего саспенса. Во-первых, это хорошо прописанная экспозиция (подробнее о ней в этом посте: Немного о киноискусстве 1: С чего начинается фильм? (Нет, это не вступительные титры)), которая заставляет вас сопереживать герою, а во-вторых это саундтрек, на котором, как говорил сам Хичкок, строится 30% саспенса. (Вот музыкальные темы данного фильма: https://youtu.be/RnYpF758Os0 )
Когда решил покушать
Окей, зайду попозже.
О первых фильмах для взрослых
Роль Мари сыграла артистка кабаре Луиза Вилли. Фильм длился 7 минут, из которых до нашего времени дошли всего две. Сюжет незатейливый: невеста перед первой брачной ночью переодевается, поочередно снимая многочисленные предметы гардероба, а жених с нетерпением ждет ее за ширмой. Примечательно, что съемки проходили в театре Олимпия, и по сути это была киноверсия показанной там же пантомимы, по меркам того времени фривольной, а по современным вполне безобидной. Пантомима же была взята из давно забытой пьесы «Сон Иветты». Запись обрывается, когда героиня остается в панталонах, и перешли ли киношные «молодожены» к более активным действиям, история умалчивает. Сама артистка сыграла еще много ролей на театральных подмостках, и ее карьере скандальная слава не помешала. Фильм вызвал ажиотаж, и его крутили во многих кинотеатрах, при том не только французских. Иногда это вызывало протесты консервативной публики, и уже в 1897 году предположительно именно этот фильм со скандалом изъяли из репертуара лондонского мюзик-холла.
Кадр из фильма «Мари отходит ко сну»
Видя коммерческий успех данного предприятия, пикантные фильмы стали снимать и другие кинематографисты, а сами сцены становились все откровеннее. Часто для этих целей использовали синюю пленку, поэтому данный жанр также именовали «синими» фильмами. А в англоязычных странах – stag film («мальчишник») или smoker («курильщик»). То, что не пропускала цензура, крутили в подпольных киносалонах (практически как американские фильмы в СССР), борделях, а некоторые состоятельные господа обзаводились собственными кинопроекторами. Из-за того, что многое создавалось и показывалось подпольно, к тому же могло быть уничтожено как временем, так и поборниками нравственности, датировать подобные фильмы сложно, как и судить о том, кто был первопроходцем. В 1907 году появился аргентинский фильм «El Sartorio», который обычно и называют первым сохранившимся порнофильмом в современном понимании. Нимфы резвятся на лугу, подбегает сатир, похищает их королеву и склоняет ее к разным непотребствам. И все это длится меньше 5 минут. В 1908 году вышел фильм «Pour l’écu d’or, Ou une bonne auberge» («За золотой экю, или Хороший постоялый двор»), который считается первым из сохранившихся французских фильмов данного жанра. Длился он чуть больше 4 минут. Сюжет незатейливый: горничная сначала игриво крутит шланг от пылесоса, а затем заходит в номер, видит предающуюся любовным утехам парочку и присоединяется к ней. В 1910 году вышел немецкий фильм «Am Abend» («Вечером»). Сюжет тоже незатейливый. Мужчина подглядывает в замочную скважину за женщиной, шалящей в одиночестве, а потом заходит в спальню, чтобы составить ей компанию.
Самым первым из известных американских фильмов считается «Бесплатная поездка» (он же «Сэндвич на траве»). Две девушки бредут по обочине, и в это время к ним подъезжает автомобиль. Усач в шляпе предлагает подвезти, девушки, помявшись, соглашаются. Затем водитель останавливается, чтобы справить нужду, и барышни за ним подглядывают, затем они сами отходят с той же целью, и мужчина наблюдает за ними. Затем мужчина углубляется в лес с одной из попутчиц с самыми прозаичными целями, и через какое-то время к ним присоединяется и вторая. А затем, как ни в чем не бывало, все трое вернулись в машину и укатили. По самой распространенной версии съемки проходили в 1915 году, но некоторые исследователи считают, что позже. Место съемки – предположительно Нью-Джерси. Авторы данного шедевра не известны, потому что они использовали забавные псевдонимы. Режиссер A. Wise Guy (Мудрый парень), оператор Will B. Hard (дословно можно перевести как «будет твердым» или «будет жестко»), кинокомпания Gay Paree (в данном случае gay использовано в значении веселый, Paree – Париж).
И еще несколько фотографий девушки, посмотреть на которую приходили толпы мужчин.
Еще немного о пикантном контенте тут
P.S. картинки в посте исключительно приличные, чтобы он не попал под категорию 18+, но кому интересно, сами данные фильмы, как ставшие классикой, легко найти в тырнете
Мифы о кино, сценаристах и продюсерах
Ну, раз такой запрос поступил, то грех не рассказать. Постоянные подписчики профиля уже в курсе, что я отношусь к обеим профессиям, упомянутым выше.
Начну, пожалуй, с разрушения трех мифов. Если будут вопросы или интерес к теме, то продолжу в следующем посте.
1. «Ну вы там, в киношке, деньги гребете лопатой» (с) Вася Пупкин.
2. «Чтобы попасть в кино нужно просто удачно раздвинуть ноги/если переспать с продюсером, то точно получишь роль» (с)
3. «Да что там уметь, любой человек с улицы справится» (с)
На этом закончу, если будут вопросы, то с радостью отвечу =)
Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино
«А в начале пути мало кто в нас верил, не правда ли?» – сказал Квентин Тарантино на премьере фильма «Криминальное чтиво». Диалоги на грани фола, стрельба и потерявшиеся в жизни бродяги – в этом весь Тарантино, гений мирового кинематографа. Его жизнь, его интервью, его фильмы – всегда на грани фола и за пределом обыденного юмора. Каждая шутка – это нечто большее. «Большие идеи портят кино. Если ты снимаешь фильм о том, что война – это плохо, то зачем ты вообще снимаешь кино? Просто скажи: “Война – это плохо”. Это всего два слова. Вернее, три…» Каждая его фраза, каждый диалог – это бешеный микс из философии и юмора. Как жить в стиле Тарантино? В стиле его героев? Об этом книга, которую вы держите в руках. Вот только стоит помнить… «Победителей ведь никто не любит, не правда ли?» (Квентин Тарантино)
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Так говорит Тарантино
Диалоги — это моя фишка, сечешь, нет? Это то, чем я занимаюсь! Я уважаю мнение людей, но выйти с моего фильма и сказать: «Слишком много диалогов», — это такая же тупость, как сказать это, посмотрев пьесу Теннесси Уильямса или Дэвида Хейра. Нельзя быть моим гребаным поклонником и не любить моих диалогов. Между прочим, каждый мой фильм критиковали за то, что в них долгие скучные диалоги. Кроме разве что первой части «Убить Билла», где сплошное мочилово.
Меня уже 16 лет приглашают на Каннский фестиваль, мать его, потому что я, по-вашему, снимаю несерьезные фильмы? Кто-то называет их «низкими», но только не я. Для меня снимать фильм о блондинках в тюрьме — не менее почтенное занятие, чем экранизировать романы Генри Джеймса. С единственной разницей: экранизации романов Генри Джеймса мне совершенно не нравятся, а вот фильмы о блондинках в тюрьме бывают чудо как хороши! И снимать я хочу именно такие картины. Я возвращаю «низким» полузабытым жанрам (таким как спагетти-вестерн) уважение, которого они заслуживают. И современное звучание, вашу мать! И делаю это в стиле «сумасшедшего Квентина», что означает, что они ни на кого и ни на что не похожи. Кроме, конечно, долбанутого Квентина, ведь это я!
Что мне всегда нравилось в эксплотейшне — что бы там ни происходило, где-то в середине все равно начинаешь сочувствовать персонажам. И фильм вдруг перестает быть дурацким, потому что тебя начинает волновать, что произойдет с этими людьми на экране. Мне это нравится, особенно когда смотришь эти фильмы с современными зрителями. Когда я показываю такое кино своим друзьям, я говорю: «Ребята, там есть смешные вещи, но, пожалуйста, смейтесь, потому что это смешно, а не для того, чтобы показать, что вы крутые и выше этого. Смейтесь не над фильмом, а вместе с фильмом». И если вы переборете искушение просто постебаться, то будете удивлены — фильм вдруг начнет вам нравиться.
Я не хочу, чтобы это прозвучало как хвастовство, но на меня повлияли фильмы из разных стран. И вообще я на самом деле не считаю себя американским режиссером — в том смысле, в котором Рон Ховард — американский режиссер. Если я что-нибудь делаю и оно кажется мне похожим на итальянское джалло, то я и сделаю в стиле итальянского джалло. Если я делаю что-нибудь, что должно быть похоже на японский якудза-боевик или гонконгский фильм про триады, то так я и сделаю. Я понимаю зрителей со всего мира, Америка для меня — это просто один из рынков.
В Европе делали фильмы, основанные на персонажах или на настроении, а в Америке — на сюжете, а сейчас мы в этом худшие. Мы не рассказываем историю, мы рассказываем ситуацию. Я не хочу ругать Голливуд, потому что все-таки каждый год из голливудской системы выходит сколько-нибудь фильмов, которые оправдывают ее существование, но в большинстве фильмов, которые сейчас выходят, уже минут через десять или двадцать понятно все, что дальше будет происходить! Это же не история. История — это что-то, что с течением времени раскрывается. Не обязательно речь о каких-то поворотах или сюрпризах, я говорю про развитие сюжета.
Что вы хотите спросить — стал бы я смотреть «Дикую банду» в день стрельбы в Коннектикуте? В этот день — может, и нет. Стал бы я смотреть кунг-фу-боевик через три дня после бойни в «Сэнди-хук»? Может, и стал бы, потому что они никак не связаны. Меня раздражают обсуждения этой темы. По-моему, говорить про эти события в связи с кино — неуважение к памяти жертв. А вопрос о связи насилия в кино и в жизни мне задают уже двадцать лет, и мой ответ тот же, что и двадцать лет назад, он не изменился ни на йоту. Очевидно, я не верю в то, что какая-то связь существует.
В детстве я собирал комиксы. Тогда это было круто, потому что, где бы ты ни жил, в пригороде или в городском микрорайоне, вокруг было по крайней мере шесть ребят, которые собирали комиксы. Можно было взять с собой комиксы, прийти к абсолютно незнакомому мальчику, постучать в дверь и сказать: «Привет, я Квентин. Ты Кен? Я слышал, ты собираешь комиксы? Я тоже. Можно посмотреть твою коллекцию?». Это был ритуал. Ты показываешь свою коллекцию, он — свою, вы меняетесь. Можно было просто прийти к абсолютно незнакомому мальчику и подружиться с ним.
Я был жестким парнем до того, как меня признали. Потому что чувствовал, что так же хорош, как и сейчас, но об этом же никто не подозревал. В двадцать лет я дальше пригородов Лос-Анджелеса и не выбирался. Да чего там — я снег впервые увидел тогда, когда поехал на фестиваль в Сандэнс.
Моего лирического героя охарактеризовать очень просто: он появляется, дает всем под зад и уходит.
Когда я собираюсь писать новый сценарий, самое трудное для меня — это пойти в канцтовары и купить блокнот.
Когда я запускаюсь с фильмом, или пишу сценарий, или у меня появляется идея для фильма, я всегда делаю одну и ту же вещь: начинаю перебирать свою коллекцию музыки и просто ставлю песни, пытаюсь найти для фильма индивидуальность, дух. А потом — раз! — находится что-нибудь, две или три песни, или даже одна, и тогда я думаю: «О, вот это будет отличная музыка для открывающих титров». Музыка в кино крута тем, что если делаешь все правильно, найдешь нужную песню для нужной сцены, то получается максимально кинематографичная штука. Получается то, за счет чего кино круче любого другого вида искусства.
Люди думают, что судьба — это то, что должно случиться. На самом деле судьба — это то, чего не должно случиться.
В Америке справедливости нет!
Между мужчинами и женщинами все время есть напряжение. Я это чувствую. Женщина идет по улице, а я иду сзади, и вдруг появляется это напряжение. Я просто иду по улице, нам просто по пути. А она думает, что я насильник. И теперь я чувствую себя виноватым, хотя я ни хрена плохого не сделал.
Хотите узнать мою любимую грязную шутку? Черный парень заходит в салон кадиллаков. К нему подходит продавец и спрашивает: «Здравствуйте, сэр. Думаете купить Кадиллак?» — «Я собираюсь купить Кадиллак, — отвечает тот, — а думаю я о телках».
Когда я работал в видеомагазине, я слышал, как родители ругали детей за то, что те все время брали фильмы, которые они уже видели и любят. Ребенок думает: «Зачем брать неизвестно что? Возьму-ка снова эту кассету». Вот и у меня психология ребенка — мне нравится такой подход.
Большие Идеи портят кино. В кино самое главное — сделать хорошее кино. И если в процессе работы тебе в голову придет идея, это отлично. Но это не должна быть Большая Идея, это должна быть маленькая идея, из которой каждый вынесет что-то свое. Я имею в виду, что если ты снимаешь кино о том, что война — это плохо, то зачем тогда вообще делать кино? Если это все, что ты хочешь сказать, скажи это. Всего два слова: война — это плохо. То есть всего три слова. Хотя два слова будет еще лучше: война — плохо.
В моих фильмах нет места морализаторству. Я рассказчик, а не моралист.
Если в конце года я могу сказать, что я видел десять по-настоящему — без всяких скидок — хороших фильмов, значит, год удался.
Я всегда надеюсь, что если миллион человек смотрят мой фильм, они смотрят миллион других фильмов.
Давно я не видел в кино ничего, что могло бы меня испугать. Что меня действительно пугает, так это крысы. У меня настоящая фобия. Кроме шуток.
Если бы я не был художником, я вряд ли работал бы на почте или на восьмичасовой должности. Думаю, я был бы кидалой. И всю жизнь бегал от ребят из отдела по экономическим преступлениям.
Я не буду предсказывать свою судьбу, я слишком молод для этого.
Если история не задалась на уровне сценария, то я даже не буду пытаться перенести ее на съемочную площадку: для меня это все равно что ловить рыбу без удочки.
Гараж — это правильное место для фильмов. Каждый раз, когда обнаруживается какой-нибудь давно утерянный шедевр, его находят у кого-то в гараже.
Кому-нибудь снесут полбашки из винчестера — и меня это ни капли не тронет. Я воспринимаю это как клевый спецэффект. Меня по-настоящему трогают обычные человеческие истории. Кто-нибудь порежется листом бумаги, и меня пробирает, потому что я могу это на себя примерить.
Эта чертова слава притягивает людей.
Мой отец рано ушел из семьи и не хотел с нами знаться. Однажды он подошел ко мне в каком-то замызганном кофе-шопе в Санта-Монике — одном из тех, куда ходят старые актеры, которых уже никто не помнит. Я предполагаю сейчас, что он где-то разнюхал о том, что я туда ходил, так что он просто решил сделаться завсегдатаем этого местечка. Как-то раз я стою там, жую свой завтрак, вдруг поднимаю голову — а там папаня. Ему потребовалось 30 лет, чтобы встретиться со мной, хотя, вообще-то, ничто не мешало ему встретиться со мной и пораньше.
В общем, я поднял голову и сразу его узнал — просто почувствовал, что это батя, хотя никогда не видел его фотографии и вообще похож на мать. Я сказал ему тогда, что подозревал, что этот день когда-нибудь настанет. Он ответил: «Ага, ну вот он и настал». Не знаю, чего он хотел. Он предложил присесть, и я отказался. Я поглядел на свой сценарий, поднял руку и помахал ему, прощаясь. Ну что я мог ему сказать? Разве что «спасибо за сперму!», и все. Он никогда ничего особенно для меня не значил, я даже не был уверен, что он жив.
Когда обо мне стали писать, я узнал столько всего удивительного. Оказывается, я до смешного нелеп: слишком быстро говорю, слишком размахиваю руками. Так что теперь я думаю: «Ох, может, не стоит так быстро говорить?» или «Может, не стоит теребить волосы?». Я совершенно помешанный.
Но позже оказалось, что в молодости мой папаша был актером (не уверен, что он серьезно этим занимался, скорей всего, просто учился, но факт есть факт). Прикол в том, что мой отец и отец Аль Пачино объединились и создали маленькую команду, где снимали гангстерские фильмы, которые сразу выходили на кассетах. Они называли себя The Silver Foxes; на коробках все еще можно прочесть «Пачино и Тарантино». Если честно, я не смотрел ни одного: я ж даже не знал, как отец выглядит. Одно меня привело в уныние: журнал Premiere где-то откопал моего папаню, когда вышло «Криминальное чтиво», и взял у него интервью. Я с тех пор с ними не разговариваю. В статье одна из сцен в фильме The Silver Foxes была описана так: «Он одет как член “Бешеных псов”, а его пушка направлена в камеру». И как бы получалось, что я вроде у них содрал идею для своей картины. Но я-то не в курсе: я же не смотрел это кино.
Можете забрать тридцать процентов моей славы, и ни капли не обижусь. Не то что мне не нравится быть знаменитым, но на тридцать процентов меньше — вполне достаточно. Раньше я мог просто погулять и подумать о своем, а теперь это невозможно. Если бы я хотел каждый вечер клеить новую девушку, это было бы совершенно потрясающе, но я не хочу. Теперь это очень просто, но мне особо не надо.
Не чувствую никакой «белой вины» и не боюсь вляпаться в расовые противоречия. Я выше всего этого. Я никогда не беспокоился, что обо мне могут подумать, потому что искренний человек всегда узнает искреннего человека. Нормальные люди всегда меня поймут. А люди, которые сами полны ненависти и хотят всех подловить, будут спускать на меня всех собак. Другими словами, если у тебя проблемы с моими фильмами, значит, ты расист. Буквально. Я действительно так думаю.
Есть две причины, почему я люблю хлопья на завтрак: во-первых, они действительно вкусные, и, во-вторых, их действительно просто готовить. Что может быть лучше, чем хлопья с молоком, если, конечно, у тебя есть коробка хороших хлопьев? Все остальное требует столько времени. Хлопья, они как пицца: ты их ешь, пока тебе не станет плохо. И мне всегда нравилось, что производители до сих пор ориентируются на детей. Хлопья выходят из моды быстрее, чем рэперские кроссовки. Они стоят в супермаркете три месяца, а потом исчезают. И все, только вы их и видели.
Я не большой фанат машин. Машина просто возит меня из одного места в другое. Красный шеви Малибу, который Траволта водил в «Криминальном чтиве», принадлежит мне. Мне не было до него никакого дела. Я хотел от него избавиться. Держал его на парковке, чтобы пореже с ним сталкиваться. На съемочной площадке я пытался его продать. Он был совсем еще новый, и все ходили и облизывались. Но всем казалось, что с ним должно быть что-то не то, потому что я не обращал на него никакого внимания. А я говорил: «Да нет же, мне он просто не нужен. Заплатите мне столько, сколько я за него отдал, и он ваш». Мне куда больше нравится Гео Метро (малолитражка шевроле. — Esquire).
Я любитель всех жанров: от спагетти-вестернов до самурайского кино.
Я пишу фильмы о бродягах, людях, которые плюют на правила, и мне не нравятся фильмы о людях, которые уничтожают бродяг.
Все, в чем я не преуспеваю, мне не нравится.
Для меня Америка — это просто еще один рынок.
В кино самое главное — сделать хорошее кино.
Я ненавидел школу. Школа меня угнетала. Я хотел быть актером.
Если бы я действительно считал себя писателем, я бы не стал писать сценарии. Я бы стал писать романы.
Кино — моя религия. Когда я делаю фильм, для меня он — все, и за него я готов отдать жизнь.
Я кое-что заметил про «оскары». Когда «Красота по-американски» стала лучшим фильмом, это было как новая эпоха. Фильм про неудачников, крутой фильм, наконец выиграл. До этого у них всегда было так: был фаворит, голливудское кино и крутое кино. Знаете, любимец критики. И всегда, когда доходило до награждения, голливудское кино выигрывало. Лучший фильм, лучший режиссер. Ну а крутое кино всегда получало приз за сценарий. Это был такой утешительный приз за крутизну.
Я не снимаю фильмы, которые объединяют людей. Я снимаю фильмы, по поводу которых их мнения расходятся, зачастую радикально.
Меня всерьез беспокоит, если мой фильм не ждут с нетерпением. Я хочу, чтобы люди ждали от меня шедевр и чтобы эти ожидания оправдались.
Быть влиятельным — так себе удовольствие. Кинокритики теперь не рецензируют мои фильмы, а вступают со мной в интеллектуальное состязание, хвастаясь всеми ссылками и сносками, которые смогли найти. Даже если половину их они придумали сами.
Пока я не закончил первую сцену «Бесславных ублюдков», лучшим из всего, что я написал, был диалог о сицилийцах из «Настоящей любви». Я попросту не мог поверить, что Кристофер Уокен был настолько верен каждому слову моего сценария. Я был сражен наповал!
Вы включаете кино и в большинстве случаев знаете или как минимум догадываетесь, к чему все идет. Но есть фильмы, которые отказываются играть по правилам, и мои фильмы как раз такие: где-то грубые, иногда жесткие, но в конечном счете радующие глаз.
Музыка и кино для меня тесно связаны. Когда я пишу очередной сценарий, одной из первых моих задач всегда оказывается поиск музыки, которая будет играть во время открывающей сцены.
«Убить Билла» — жестокий фильм, спору нет. Но это фильм Тарантино! Вы же не просите убавить громкость, оказавшись на концерте Metallica.
Я не считаю, что мой зритель глупее или ниже меня. Я — мой собственный и главный зритель.
Я что-то ворую из каждого фильма, который смотрю. Великие художники не занимаются посвящениями — они именно что воруют.
Мне нечего стыдиться — я пишу о том, что знаю, и считаю это своей версией правды. Мой талант отчасти именно в том, что мои герои разговаривают так, как разговаривают реальные люди в реальной жизни. И если я кому-то чем-то обязан, то только моим героям.
Я немного горжусь тем, что достиг всего, чего достиг, не получив даже среднего образования. Это делает меня умным. Производит впечатление на людей. Я не большой любитель американской системы государственного образования. Я так ненавидел школу, что сбежал в девятом классе. Единственное, о чем я жалею — хотя и не то чтоб очень сильно, — это то, что я думал, этот ужас будет длиться вечно. Я не понимал, что в колледже будет по-другому. Сейчас, если бы я все делал заново, я бы закончил школу и пошел в колледж. Уверен, что справился бы.
Мне не хочется становиться пожилым кинематографистом, потому что моя фильмография — это для меня святое. Режиссеры не становятся лучше с возрастом, а один плохой фильм портит впечатление от трех хороших. Так что если я в итоге сделаю всего десять, но отличных фильмов, я буду этим доволен.
А еще я хочу, чтобы через десять, или двадцать, или тридцать лет какой-нибудь двенадцатилетний парень, решив посмотреть фильм Квентина Тарантино, мог выбрать любой из них — и не разочароваться.
Я не утверждаю, что я не буду жениться и не заведу детей, пока мне не исполнится 60 лет, но пока я сделал именно такой выбор и пойду по одной дороге, поскольку это — мое время, чтобы делать фильмы.
Мой план на будущее состоит в том, чтобы вовремя уйти из режиссуры и купить себе кинотеатр в каком-нибудь маленьком городе. И работать там менеджером — как и положено старому, выжившему из ума синефилу.
Заимствуют посредственности, профессионалы — воруют!
Если ты достаточно любишь кино, у тебя есть потенциал сделать хороший фильм.
Если тебе хочется сделать фильм, не тяни с этим. Не надейся на подарки, не жди идеальных обстоятельств — просто сделай его.