Камерный хор что это
Камерный хор
Камерный хор — вокальный коллектив сравнительно небольшого состава (не более 30—40 человек), обладающий камерными качествами: «особой тонкостью, детализацией исполнения, динамической и ритмической гибкостью». Участники камерных хоров, как правило, имеют или получают музыкальное образование. В камерных хорах часто применяется смешанная (поквартетная) расстановка, дающая исполнителям бо́льшую свободу и открывающая место для их творческой активности. Камерные хоры получили широкое распространение во второй половине XX века.
См. также
Литература
Смотреть что такое «Камерный хор» в других словарях:
Камерный хор МГК — Камерный хор Московской консерватории был создан профессором Борисом Тевлиным в 1994 году. Главное творческое направление коллектива современная отечественная и зарубежная хоровая музыка. В исполнительском составе хора студенты и аспиранты… … Википедия
Камерный хор консерватории — Камерный хор Московской консерватории был создан профессором Борисом Тевлиным в 1994 году. Главное творческое направление коллектива современная отечественная и зарубежная хоровая музыка. В исполнительском составе хора студенты и аспиранты… … Википедия
Камерный хор «Вера» — Годы с 1993 года по настоящее время Страна … Википедия
Троицкий камерный хор — В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка… … Википедия
Московский армянский камерный хор — В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете … Википедия
Стихии (камерный хор) — У этого термина существуют и другие значения, см. Стихия. Камерный хор «Стихии» (фр. Les Éléments) французский вокальный коллектив, исполняющий академическую музыку. Основан в 1997 г. дирижёром Жоэлем Сююбьетом, базируется в… … Википедия
Московский государственный академический камерный хор — (известен как «хор В.Н. Минина»). Основан в 1972 как Камерный хор Росконцерта (с 1977 современное название, с 1991 академический; после 1992 перешёл в систему Министерства культуры России, затем Мэрии Москвы). Основатель хора народный артист… … Москва (энциклопедия)
Московский камерный хор — государственный академический, основан в 1972, с 1977 современное название. Основатель, художественный руководитель и главный хормейстер В. Н. Минин. Одним из первых принял участие в возрождении на концертной эстраде старинной русской музыки … Энциклопедический словарь
хор — сущ., м., употр. сравн. часто Морфология: (нет) чего? хора, чему? хору, (вижу) что? хор, чем? хором, о чём? о хоре; мн. что? хоры и хоры, (нет) чего? хоров и хоров, чему? хорам и хорам, (вижу) что? хоры и хоры, чем? хорами и хорами, о чём? о… … Толковый словарь Дмитриева
Александр Соловьёв:
Певцы Камерного хора – это гладиаторы хорового искусства
В 2019 году коллектив был удостоен звания лауреата премии за лучшую аудиозапись произведений российской академической музыки «Чистый звук» в номинации «Хоровые произведения» – за издание на лейбле «Мелодия» уникального диска «Антология современной хоровой музыки композиторов России». На старте юбилейного сезона художественный руководитель Камерного хора МГК – лауреат Премии Москвы профессор, декан Московской консерватории Александр Соловьёв вспомнил некоторые исторические вехи и рассказал Евгении Кривицкой, в чем кредо и формула успеха коллектива.
Как все начиналось
В 1994 году Александр Сергеевич Соколов, ныне ректор Московской консерватории, предложил Борису Григорьевичу Тевлину собрать хор для премьерного исполнения кантаты «Теперь всегда снега» Софии Губайдулиной. Что в этом сочинении было такого необычного, что потребовалось формировать отдельный коллектив? Партитура требует не просто определенного технического уровня мастерства, но желания проникнуть в те художественные задачи, которые Губайдулина поставила перед хором. Помимо расстановки певцов, меняющейся от части к части, что влияет на ансамблевые и акустические нюансы, в нотах выписан на отдельной странице целый список необычных технических приемов, и их нужно было освоить для исполнения кантаты.
Это сочинение после премьеры в марте 1995 года в Рахманиновском зале звучало неоднократно в интерпретации Камерного хора, в частности, на фестивале в Локкенхаусе по приглашению Гидона Кремера; в 2003 году – в Швейцарии, в Женеве, где к хору присоединился ансамбль современной музыки под управлением нидерландского дирижера и композитора Рейнберта де Леу. В 2016 году на юбилейном авторском вечере Софии Асгатовны в Малом зале консерватории мне было доверено продирижировать эту партитуру совместно с нашими многолетними друзьями и творческими партнерами – «Студией новой музыки», возглавляемой Владимиром Тарнопольским. Опус Губайдулиной вполне можно было бы назвать своего рода музыкальным Монбланом (эту метафору любил Борис Тевлин). Освоение этой кантаты разными поколениями певцов нашего хора я считаю важной творческой ступенью их профессионального становления.
Танцующий хор
Учеба, а впоследствии и работа в составе Камерного хора сопровождает мою творческую жизнь уже почти четверть века… Когда в 1997 году я поступил в Московскую консерваторию на первый курс кафедры хорового дирижирования, то проводился строгий конкурсный отбор студентов в Камерный хор его основателем, Борисом Григорьевичем Тевлиным. Он прослушал меня и вынес вердикт: «Голос камерный». С такой оценкой и поступил в коллектив… Помню, что первые полгода был серьезный фокус на музыке Р.К.Щедрина, отмечавшего тогда 65-летие. Велась детализированная проработка его поэмы «Казнь Пугачева», виртуозного фрагмента «Сольфеджио» из «Концертино», а также партитуры «Многия лета» для хора, фортепиано и трех групп ударных, которое произвело на меня особое впечатление.
Поэма «Казнь Пугачёва» Щедрина на долгие годы стала визитной карточкой Камерного хора – в нем сложился тот прогрессивный подход к хоровому жанру, у истоков которого стоял Тевлин, – речь идет о формате хорового театра. И впоследствии приверженцами этого направления стали многие творческие коллективы, достаточно вспомнить Саратовский губернский театр хоровой музыки под управлением Людмилы Лицовой. Ныне визуализация – это неотъемлемая часть исполнительского мастерства хора. Сейчас уже невозможно просто статично стоять и петь по папкам. Конечно, чтобы применять элементы театрализации, нотный материал должен быть максимально впет, выучен наизусть. В 2000 году «Казнь Пугачёва» в постановке балетмейстера Бориса Ляпаева принесла Камерному хору абсолютную победу на Первых Всемирных хоровых играх (тогда она называлась Олимпиадой) в Линце. А когда наш коллектив, единственный из хоров России, представлял отечественное исполнительское искусство на VI Всемирном симпозиуме хоровой музыки в Миннеаполисе (США), вновь вспоминается всех поразившая «Казнь Пугачёва».
Понятно, что в этой партитуре велика роль слова, но даже не зная русского языка, благодаря постановке и актерской игре хористов западные слушатели понимали, о чем идет речь, что это за драма. Магический микст музыки совместно с визуальным представлением производит на людей очень сильное впечатление. Уже после того, как в 2012 году мне было доверено возглавить коллектив после безвременного ухода Бориса Григорьевича, мы должны были двигаться дальше, и помимо многочисленных постановок народных песен, а также хитового Libertango Пьяццоллы, мы решили вновь проиллюстрировать принципы хорового театра, выбрав произведение «Кунгула» австралийского композитора Стивена Лика в сценическом прочтении Натальи Набатовой. «Кунгула», вдохновленная языческими ритуалами, также понятна и универсальна для любого слушателя.
Камерный хор для нескольких десятков музыкантов стал профессиональной Школой и основой, позволившей занять лидирующие позиции в нашей отрасли. В 2005 году, к 10-летию Камерного хора мы сделали двуязычный буклет, где подробнейшим образом зафиксировали все достижения первого десятилетия. Сейчас, вновь листая этот буклет по прошествии еще пятнадцати лет, понимаешь, насколько многослойным и удивительным по насыщенности было и есть время, которое студенты проводят в Камерном хоре. Об этом свидетельствуют и комментарии выпускников о том, чем для них является Камерный хор. Процитирую дорогих коллег и свои слова, которые и спустя полтора десятилетия сказал бы вновь.
Чистый звук
Артистов Камерного хора я бы назвал гладиаторами хорового искусства. Потому что постоянно требуется самопожертвование и отказ от свободной, вольготной жизни: назначаются дополнительные репетиции, приходится гастролировать, много выступать. Что говорить, на протяжении последних 10 лет количество выступлений в сезон – больше 50-ти, что невероятно для студенческого хора. Цифра сравнима с деятельностью профессиональных коллективов. Но вопрос не только в цифрах, а с каким качеством и отношением мы подходим к каждому выступлению, вспоминая девиз Тевлина: «Каждый последующий концерт должен быть лучше предыдущего!».
В последние годы нам удалось издать целый ряд дисков в live-формате. И в беседах со звукорежиссерами приятно слышать их удивление от того, как можно в обычном концерте с такой «перфектностью» исполнять партитуры, чтобы это было эквивалентно студийной записи. Всегда настраиваю певцов: «Нет права на технический брак, должно быть безукоризненное отношение к нотному тексту». Что такое грамотная, достойная, качественная интерпретация? Это трепетное, точное отношение к авторскому тексту. Ты в первую очередь должен передать то, что хотел сказать композитор, быть «зеркалом партитуры». У нас всегда на первом плане воля автора. Поэтому многие композиторы посвящают нам свои сочинения, и у них есть определенное предслышание того, как это будет звучать, в том числе и тембрально, в нашем исполнении.
Внимая Щедрину
Дружба с выдающимся композитором современности Родионом Константиновичем Щедриным передалась «по наследству» от Бориса Григорьевича Тевлина. Считаю Щедрина «небесным покровителем» на земле, не только своим, но и Камерного хора.
Родион Щедрин, Александр Соловьёв и Борис Тевлин
Потому что все 25 лет его имя не только озаряет нашу деятельность, но он принимает активное и отеческое участие в жизни Камерного хора. У нас есть редкий по доверительности человеческий контакт, когда можно обратиться не только с творческими вопросами, но и попросить жизненного совета. Этот «пандемический» год оказался чрезвычайно плодотворным в нашем творческом союзе с Родионом Константиновичем. Я предложил ему составить сборник его хоровых сочинений, написанных после 2000 года. Нашлось удачное название: «Век двадцать первый» – хор на одноименное стихотворение Вознесенского открывает «Диптих» Щедрина. Он горячо поддержал идею, тем более что в тот момент как раз создал новый опус «Вечер замедленный» на стихи Эдуарда Лимонова и дописывал цикл «Русских народных пословиц», которые, с гордостью могу сказать, посвящены мне и Камерному хору. Идея о подготовке сборника так увлекла, что Родион Константинович, воодушевившись, специально дописал «Триптих» на стихи Велимира Хлебникова, а также цикл «Два последних хора» и буквально на днях – «Бурлеску». Символичен выбор авторов литературного первоисточника – «Графоманам Москвы…» вновь на стихи Андрея Вознесенского, с которым он очень дружил; «Хочу быть понят» – на слова Маяковского, своего рода манифест, устремленный в будущее. Причем это не точка, а многоточие, где содержится много загадок, которые предстоит разгадывать не только нам, исполнителям, имеющим счастливую возможность общаться с классиком, но и новым поколениям хормейстеров – тем, кто будет обращаться спустя десятилетия к музыке Щедрина и, уверен, будет находить всякий раз что-то новое и живительное для нашего хорового искусства.
Вместе весело шагать
Камерный хор стал центром, вокруг которого объединяются различные творческие силы. Так, в этом году композитор Александр Чайковский доверил нам подготовку своей хоровой оперы «Сказ о Борисе и Глебе». Для премьеры мы собрали сводный хор в 200 человек, пригласив шесть профессиональных коллективов из разных регионов России – Москвы, Санкт-Петербурга, Тулы, Нижнего Новгорода – и Абхазии. Интересным опытом стало привлечение хора народного отделения РАМ имени Гнесиных. Это сочетание разнотембровых и разножанровых коллективов под эгидой Камерного хора – одна из отличительных черт моей деятельности на посту худрука Камерного хора. Консолидация единомышленников, музыкантов, которые устремлены в XXI век. Несколько лет назад Российский музыкальный союз пригласил меня возглавить Ассоциацию народных и хоровых коллективов. Она стала платформой, позволяющей решать любые задачи в кратчайшие сроки. В этом году мы отмечали 75-летие Великой Победы, и перед 9 мая была поставлена задача оперативно собрать певцов со всей России для записи песни «День Победы» со Всероссийским юношеским симфоническим оркестром Юрия Башмета. Наша команда составила конкретные указания хормейстерам, содержащие около 30 уточнений, как нужно детализированно записать свою партию. То, как региональные коллективы откликнулись, и как каждый певец записал индивидуальный трек, который потом был сведен в общий хор, я бы тоже назвал серьезной творческой победой.
«Вьюн над водой», или От авангарда к старым мастерам
Мы выбираем тот репертуар, в котором Камерный хор будет выигрышно выглядеть, избегая партитуры, где предполагается агрессивное и плотное тембральное звучание. Мне иногда коллеги говорят: «У вас европейский подход к пению хора». С одной стороны, это происходит потому, что у молодых ребят еще неокрепшие голоса, они не могут петь, как «матерые» вокалисты. Но с другой стороны, технологически мы можем дать фору многим профессиональным коллективам. И если прибегнуть к аналогии из мира моды, то мы сами являемся дизайнерами той одежды, в которой потом выходим. Что это значит? Ты знаешь и выбираешь авторов, готовых сочинить музыку для нашего состава и вокальных возможностей.
Если говорить о выборе композиторских имен, то вновь процитирую Бориса Григорьевича: «Дирижирую ту музыку, которую люблю, а люблю ту, что сейчас дирижирую». Мы продолжаем следовать этому принципу.
В свое время мы достаточно много выступали с оркестрами – уместно вспомнить наши многочисленные контакты с Российским национальным оркестром. Михаил Плетнёв нас приглашал принять участие в записи Первой симфонии Скрябина, где в шестой части хор поет знаковые слова: «Слава искусству!». Диск вышел на известном лейбле Pentatone, и это памятная работа. Также совместно с РНО исполняли «Майскую ночь» Римского-Корсакова, Реквием Дворжака, «Колокола» Рахманинова. Нам очень дорого отношение, высокая оценка и приглашения от Маэстро Плетнёва.
Мы стараемся отбирать в свои программы тех авторов, язык которых ярко индивидуален. Например, в этом году отмечается 85-летие Арво Пярта, чью музыку мы много исполняем и, в частности, поддерживаем проведение международного фестиваля «Зеркало в зеркале», ибо его музыкальный язык и особая атмосфера звука не похожи ни на кого.
Особое направление в нашей репертуарной политике – сочинения, которые могут вызвать «улыбку» у любителей авангарда. Однако мы не можем игнорировать то, что происходит в искусстве в XXI веке. Я имею ввиду жанр кроссовера, который сейчас выходит на первый план. Меня привлекает в этом направлении возможность неожиданных сочетаний инструментов с хором, приглашение персоналий, на первый взгляд неожиданных для академического коллектива. Здесь бы я вспомнил программу «Дорогами Высоцкого»: мы не только сделали концерт с актером, режиссером Никитой Высоцким, но и записали диск. Сам Никита в разговоре отметил, что не мог предположить, что его отец, легендарный бард Владимир Семенович Высоцкий, «войдет» в стены Московской консерватории через парадную дверь. А это случалось, и песни Высоцкого в хоровых аранжировках с органом звучат прекрасно благодаря умению наших молодых хормейстеров-аранжировщиков (Алексея Лёвина, Нины Нижарадзе, Петра Фролова-Багреева) делать деликатные обработки, со вкусом, не перегруженные, с разнообразными штриховыми нюансами – они достойны лучших филармонических залов. В нашем репертуаре есть, к примеру, композиция, которую мы исполняем с рэпером – обработка русской народной песни «Вьюн над водой», ее сделал молодой композитор Артем Пысь. Вы можете спросить: а как же классика – Чесноков, Кастальский, Голованов? Да, это основа, «чернозем», без которого зерна современной музыки не могли бы взойти. И вообще, даже Мессу си минор Баха я мог бы включить в разряд современных партитур, потому что музыка Баха – всегда современна, все зависит от интерпретации.
Интересная страница биографии коллектива – участие в записи музыки к кинофильмам. Горжусь, что нас пригласили записать саундтрек к выдающемуся фильму «Собибор» Константина Хабенского. Это случилось благодаря композитору Кузьме Бодрову, потому что, сочиняя, он слышал именно наш тембр. Если подытожить эту тему, то скажу так: мы стремимся сделать так, чтобы хоровое искусство не было только «хоровики для хоровиков», хотим раздвинуть рамки заинтересованности к нашему хоровому жанру и по возможности привлекать новых слушателей. Рецепты уже перечислял: кроссоверный жанр, приглашение известных медийных солистов, театрализация, иногда и видеоряд. На одном из концертов фестиваля «Дню Победы посвящается…» в БЗК на экране экспонировались хроникальные кадры войны, картины художника Аркадия Пластова, и пел хор. Возможности медиа сейчас позволяют делать интересные эксперименты.
В планах есть совместная программа, придуманная нашим большим другом композитором Александром Клевицким для эстрадно-симфонического оркестра и хора: аранжировки песен бессмертных The Beatles, которые надеемся презентовать в нынешнем сезоне.
Люблю тебя, Петра творенье
В нашем репертуаре есть много сочинений, написанных авторами из северной столицы. А ведь было время, когда наблюдался не то чтобы антагонизм, но «холодное» соперничество, что мешало плодотворному диалогу. В последние несколько лет мы эту ситуацию не просто преодолели, а переосмыслили, и теперь союз Москвы и Петербурга – один из самых крепких в нашем хоровом деле. Нас постоянно приглашают на фестивали и в жюри, мы много исполняем музыку петербургских композиторов – Юрия Фалика, Леонида Десятникова, Сергея Плешака, Сергея Екимова. На лейбле «Мелодия» вышел второй том «Антологии современной хоровой музыки композиторов России», где был записан Реквием Сергея Слонимского. Считаю чрезвычайно полезным обмениваться взглядами на интерпретации, ведь у каждой школы есть свои особенности в восприятии и подходы и к репетиционному процессу, и к трактовкам. В этом году в Санкт-Петербурге на XVI Международном конкурсе хоровых коллективов и вокальных ансамблей «Поющий мир» имени Юрия Фалика Камерный хор Московской консерватории стал лауреатом I степени в категориях «Смешанные хоры», «Духовная музыка» и «Современная музыка» и получил специальные призы «За лучшее исполнение современной музыки» (Родион Щедрин. «Богу не грешен – царю не виноват» из цикла «Русские народные пословицы») и «За лучшее исполнение сочинения западноевропейского композитора» (Мортен Лауридсен. O nata lux). Главный хормейстер Камерного хора Мария Челмакина получила специальный приз «Лучшая солистка конкурса», а я был удостоен звания «Лучший дирижер конкурса».
Только вперед
За 25 лет многое изменилось и в практике нашей репетиционной деятельности. Мы имеем сейчас автономию и можем заниматься только концертной деятельностью – так, как было в момент создания коллектива 25 лет назад. Однако тогда Камерный хор имел больше официальных репетиций, теперь «ужались» до двух плановых репетиционных встреч в неделю. И то, внутри этих репетиций поставлены лекции у студентов некоторых курсов, и им приходится уходить или опаздывать к началу. И чтобы сохранять в такой ситуации планку качества, нужно мобилизовать все ресурсы. Но те ребята, которые ходят в Камерный хор, настолько сосредоточены и «болеют» за дело, что мы успеваем даже больше, чем раньше. Ведь чем более спрессован временной лимит, тем активнее работает голова и открывается «второе», «третье» дыхание, когда ты понимаешь, что нет возможности в расслабленном состоянии «медитировать».
Мы в своей деятельности стараемся проводить как можно больше мастер-классов, приглашать разных дирижеров, чтобы познакомить с их взглядом на музыку – не должно быть «зашоренности», прогрессивный взгляд на все новое.
Я приведу такой пример. В середине 2000-х годов мы постоянно сотрудничали с Теодором Курентзисом, он активно приглашал нас в свои проекты. В отношении него можно сказать, что профессия дирижера во многом стала и визуальная: смотря на него, ты начинаешь «видеть музыку». Неслучайно Теодора очень ценил Борис Григорьевич Тевлин, он организовывал мастер-классы, хотя сам был приверженцем очень аскетичной манеры и считал, что дирижер «не должен отвлекать от музыки». Но при этом, понимая исключительный талант Курентзиса, он поддерживал и интересовался теми идеями, которые изначально были ему не близки и контрастировали с его эстетикой. Умение видеть и заглянуть в будущее – качество редкое и удивительное. И я считаю, что общение с Теодором дало новый позитивный импульс участникам Камерного хора, получившим бесценный опыт человеческого и профессионального контакта с одним из ярчайших музыкантов нашего времени. Если ты чего-то не знаешь, то надо постараться вникнуть, узнать новые тенденции, а принять или не принять – второй вопрос.
Персональная ответственность
Хочу рассказать о том принципе, который мы исповедуем последние восемь лет. У нас есть блестящая команда хормейстеров: Мария Челмакина, Тарас Ясенков, Алексей Вязников. Мы идем по принципу персональной ответственности за подготовку тех или иных программ. Важной вехой в истории коллектива явилась российская премьера в концертном исполнении оперы «Смерть в Венеции» Бриттена в 2013 году, когда Камерный хор приглашал Геннадий Николаевич Рождественский, и всем хормейстерам была доверена скрупулезная подготовка хоровой партитуры. Мы постоянно взаимодействуем с Госоркестром и Владимиром Юровским. Исторически сложилось, что с ним успешно взаимодействует Мария Челмакина, которая готовила сложнейшую партитуру «Пропевень о Проросли Мировой» Филановского в рамках фестиваля «Другое пространство», а также «Прометей» Орфа, «Ночь на Лысой горе» Мусоргского. Крупные симфонические полотна, такие как, например, Симфония №3 Корндорфа для Александра Лазарева, Симфония №8 Малера, «Симфония псалмов» Стравинского для Валерия Полянского, готовил Тарас Ясенков. Вспомню и антрепризные проекты, распределенные по хормейстерам, где они также выступали в роли солистов, в частности, оперу «Река Керлью» Бриттена (Тарас Ясенков), проект «Большая музыка для маленьких» (Мария Челмакина). Но, к примеру, Реквием Дворжака, «Майскую ночь» Римского-Корсакова, хоровой финал Симфонии №1 Скрябина для совместного исполнения с Российским национальным оркестром под управлением Михаила Плетнёва или мировую премьеру хоровой оперы А.Чайковского «Сказ о Борисе и Глебе» для Маэстро Юрия Башмета – тут весь репетиционный процесс провожу лично!
Считаю, что себя необходимо окружать исключительно талантливыми людьми, которые с профессиональной точки зрения как минимум не уступают тебе в определенных ремесленных навыках при разучивании нотного материала. Если я вижу, что мои хормейстеры прекрасно справляются, то считаю избыточным свое участие. Моя первоочередная задача – верно избрать магистральное художественное направление развития Камерного хора, систематизируя традиции и воспринимая новые тенденции. Основатель хора Б.Г.Тевлин всегда обращал внимание на то, что лицо любого коллектива это в первую очередь его репертуар, круг композиторов, которые исполняются. Отрадно, что на протяжении 25 лет нашей деятельности многие партитуры были написаны специально по заказу Камерного хора Московской консерватории. Неслучайно в этом году готовится к печати уже третий сборник «Поет Камерный хор», и я рад, что он пользуется заслуженным интересом в профессиональном сообществе, многие опусы из которого прочно вошли не только в исполнительскую, но и педагогическую практику и открывают новые возможности для совершения следующих шагов в развитии как Камерного хора, так и многочисленных творческих коллективов как в России, так и за рубежом.
Владимир Минин: «Я создавал современный русский камерный хор…»
26.09.2021 Оставьте комментарий Просмотры: 1 537
Один из первых концертов юбилейного 50-го сезона Минин-хора пройдет 6 октября 2021 года в Большом зале Центрального Дома ученых в Москве. Именно здесь 23 апреля 1972 года состоялся первый концерт коллектива.
Символичное совпадение — отличный повод для беседы при свете лампы с основателем, первым художественным руководителем, а ныне президентом Московского государственного академического камерного хора, Народным артистом СССР Владимиром Мининым.
— Владимир Николаевич, какие подробности того концерта вам сейчас вспоминаются?
— Возможно, вы ждете какого-то иного ответа, но я вряд ли вспомню какие-то детали. И не потому, что с тех пор прошло почти 50 лет.
Можете представить себе мое состояние, мое волнение в тот вечер, волнение тех артистов хора, которые выступали вместе со мной! Ведь это был первый концерт еще самодеятельного хора. Программа — одно большое отделение. И, конечно, я скажу, что был успех, очень важный для нас. Но свидетелей этого успеха мы с вами вряд ли отыщем.
— А почему? Например, какие-то дети, им сейчас около шестидесяти…
— Может быть! Единственное, что я сейчас могу сказать, — для этого концерта очень тщательно отбиралась программа. В то время возникло немало камерных хоров, и обычно они выступали с музыкой эпохи Возрождения. А я составил программу из старинной и современной русской музыки.
— С самого детства ваша жизнь была связана с большим хором. Вы в нем выросли, вас учили в нем работать, вы им руководили. И вдруг — камерный хор, совсем другие ощущения?
— Понимаете, в некоторой степени создание Московского камерного хора — моя негативная реакция на большой хор. Потому что, как правило, большой хор — это все-таки брутто, а камерный хор — это нетто.
Вы скажете, что эмоциональные впечатления разные. И я с вами соглашусь. Но представьте, что я приглашу вас в Третьяковскую галерею. И, допустим, сначала покажу вам гигантскую картину Репина «Заседание сената». А потом подведу к столику, на котором на столбике поворачиваются планки. На одной из планок — рисунок Федора Толстого. «Стакан воды». Чайная ложка в стакане. На кончике сидит муха. Но все это вырисовано так тонко, что впечатление от этого маленького рисунка — не меньшее, чем от картины Репина.
Или еще пример. Париж, Лувр. Делакруа — «Свобода на баррикадах». Огромное впечатление! А рядом с этим — художник XVII века Жорж де Латур, небольшая картина «Святой Иосиф-плотник». И ты останавливаешься, пораженный не только тем, как это сделано, но и атмосферой.
Вот это мастерство меня всегда и привлекало. И я понял, что с моей эстетикой в большом хоре я ничего не смогу сделать. Вот для чего был создан Московский камерный хор.
— В сущности, вы говорите об особой культуре камерного хора как ансамбля солистов. И эта традиция скорее не русская, а европейского Возрождения, Барокко. То есть, могу предположить, что в момент создания Московского камерного хора точки опоры в отечественной культуре у вас не было. Знали вы в то время западные коллективы, на опыт, репертуар которых могли бы опереться? Или это было наитие?
— Замечательный вопрос. В 1955 году в СССР приехал Мюнхенский камерный оркестр под руководством Вильгельма Штросса. И после этого Рудольф Баршай создал свой знаменитый камерный оркестр.
Точно таким же импульсом для меня был Хор Роберта Шоу, который я слушал в начале 1960-х (коллектив гастролировал в СССР в 1962 году — прим. интервьюера). И мне это запало в душу, потому что, опять-таки, выделка была мастерская.
А потом я слышал румынский «Мадригал» под руководством Марина Константина. Уникальный был коллектив! Вот спели они отделение музыки эпохи Возрождения. И у них были наряды эпохи Возрождения. У каждого артиста хора — свой фасон. И я увидел всю эту лилово-изумрудную гамму, мастерски сделанные произведения Орландо Лассо, Монтеверди, Жоскена Депре… Огромное впечатление! Но я же не просто сидел, я слушал как профессионал…
— Вы ведь с Робертом Шоу общались?
— Да, конечно. Познакомились, я пришел к нему в гости. А потом мы встречались уже в США. Он, конечно, был мастер! Казалось бы, небольшой состав, — а начинается Kyrie eleison из Мессы си минор Баха, — и просто замечательно! Мастерство!
— Мы говорим о западных влияниях, — но при этом Московский камерный хор с самого начала был отчетливо русским по духу, репертуару…
— Я создавал именно современный русский камерный хор. И соответствующим образом выстраивал репертуар.
Например, мы взяли сочинение Сергея Слонимского «Две русские песни», оно было совсем свежее. Они потребовали той выделки, о которой я говорю.
Как мы тогда это делали? Конечно, силы были слабенькие. Студенты… Так сказать, самодеятельность профессионалов, дирижеров хора. Какие голоса у них? Солома, а не голоса!
Но старание было велико. И одна из вершин, достижений этого самодеятельного тогда еще хора (нас было 22 человека) — приглашение выступить в Софийском соборе в Киеве! Туда же вообще никого не пускали, а нас пригласили. В тот период для меня это было высшей наградой.
— А вообще, что это было за время — 1972-й?
— Излет оттепели. Она, конечно, сыграла огромную роль для людей искусства, да и не только для них. Помните фильм Григория Чухрая «Чистое небо»? Яркий кадр: идет весна, и на реке взламывается лед, который ее сковывал всю зиму. Я родился в Ленинграде. И ледоход я помню с детства. Видел не однажды, как вздыбливаются эти гигантские льдины. Но это было явление природы. А у Чухрая — символ освобождения человека от того, что его сковывало.
Вот это тоже ведь в известной мере повлияло на мое желание создать что-то свое. И не только говорить своим языком, но и не подпевать этой власти. И я вам скажу по чести: я себе в заслугу ставлю то, что почти за 50 лет существования хора мы спели только одну трехминутную пьеску советского композитора (имени не называю), так сказать, в русле господствовавшей идеологии. Называлась она «Октябрь и Ленин».
— Насколько далекими были тогда ваши репертуарные планы? О какой музыке вы прежде всего думали?
— Самым большим желанием для меня было в то время открывать перед слушателем пласт старинной русской музыки. Особенно это касалось партесных концертов Титова, Редрикова, Дилецкого.
А потом где-то далеко замаячила Литургия Рахманинова. Но подступаться к ней я начал лет через 6 или 7. Почему? Да потому, что меня ограничивали голосовые возможности коллектива. Как только хор стал более или менее обрастать профессиональными певцами, появилось больше возможностей. И, конечно, возник Рахманинов.
Но сочинение-то под запретом было. И мы дали концерт в Большом зале Консерватории в Москве, спев 7 хоров, ор. 31. Ну и, как говорится, дурак не поймет, а умный не скажет («Литургия св. Иоанна Златоуста» Сергея Рахманинова — это и есть 31-й опус композитора. Московский камерный хор обманул советскую цензуру, спев фрагменты духовного шедевра под другим, не существующим названием — прим. интервьюера).
— История с Литургией Рахманинова — как бы двойная. И Московский камерный хор сыграл огромную роль в жизни этого сочинения, вернув его на концертную эстраду, и Литургия стала важной вехой в творчестве коллектива. Какие еще сочинения вы выделите как этапные?
— Прежде чем ответить, обращусь к факту истории. Мы знаем, что Чайковский хотел, чтобы премьеру его Скрипичного концерта осуществил Леопольд Ауэр, выдающийся скрипач того времени. А он отказался, и в каком-то аспекте не сыграл той роли в истории скрипичного концерта в России, которую мог бы сыграть (это при том, сколько он сыграл, какие замечательные у него были ученики).
Сколько раз мы ни исполняли бы Моцарта, Баха, Бетховена или Гайдна, другие тоже исполняли. Одни чуть лучше, другие чуть хуже, но, честно говоря, принципиального значения для истории музыки в России это не имеет. А вот премьера отечественного композитора — вот это имеет значение! И мы приходим к таким сочинениям, как «Пушкинский венок» Свиридова, «Перезвоны» Гаврилина, «Запечатленный ангел» Щедрина, ряд произведений Канчели и так далее.
Что касается западной музыки, мне кажется, полезным было открыть нашему слушателю какие-то фамилии и названия. Например, кантату Catulli Carmina Орфа. Или, допустим, концертную версию мюзикла «Чудесный город» и «Чичестерские псалмы» Бернстайна, которые до этого у нас не игрались.
Конечно, «Свадебка» и «Симфония псалмов» Стравинского. Хотя в связи с этим автором мне иногда кажется, что публика больше аплодировала после объявления, чем после окончания.
— Дом ученых с тех пор сильно изменился?
— К счастью, ничего нового для меня здесь нет. И обстановку помню, и зал, и само здание. Это замечательно, и спасибо людям, которые все это сохраняют.