ералаш вот так внук
Борис Грачевский: «Снимаясь в «Ералаше», Татьяна Пельтцер ужасно злилась»
— Борис Юрьевич, ваш папа был конферансье. Повлияла ли его профессия на вас?
— Мой отец был культработником, массовиком, автором тематических вечеров, развлекательных игр и, конечно, конферансье. Своей работой он был очень увлечен и постоянно самосовершенствовался. С шести лет и я начал с ним выступать, у нас был номер: папа представлял меня зрителям, а потом меня уводили, чтобы я ничего не видел и не слышал. В это время в зале загадывали фамилии каких-нибудь известных людей: артистов, художников, композиторов, и папа записывал эти имена мелом на доске. Когда я возвращался, меня ставили спиной к доске, отец указывал на какую-нибудь фамилию и говорил мне, например: «Задуман поэт». Я тут же называл фамилию. Конечно, у нас с папой были свои секреты, но для публики все выглядело очень эффектно и правдоподобно. Я имел оглушительный успех.
— Представляю: шестилетний «Мессинг». Почему же вы в итоге не стали артистом?
— А просто шел 1964 год, и большой популярностью пользовалась тема покорения космоса. Слава космонавтов была покруче, чем у любых артистов. И я пошел учиться строить ракеты в механический техникум в подмосковном Калининграде. Сам Сергей Павлович Королев дважды приезжал читать нам лекции. Кстати, сегодня этот город носит его имя. Учиться мне было интересно, а потом я стал работать в КБ «ХимМаш» техником-конструктором. Но в один прекрасный день меня вдруг осенило, что теперь я каждый день буду приходить и садиться за этот стол. А в перспективе, возможно, меня пересадят за другой стол — более удобный. И все, что я сделаю для космоса, — это винтик от ракеты. И так пройдет жизнь. Мне стало страшно и сразу совсем не интересно. И я ушел в армию, а на работе сказал, что не вернусь.
— Как же вы попали в кино?
— Я мечтал работать в кино — и именно организатором кинопроизводства: администратором, ассистентом режиссера или директора картины. Поэтому, когда я вернулся из армии, отец попросил своего знакомого звукооператора пристроить меня в кино. Этот человек привел меня на Киностудию имени Горького, где мне сказали: «Рабочих места нет. Разве что грузчиком. » И я пошел грузчиком! Меня прикрепили к картине «Преступление и наказание» — и это было абсолютным счастьем. Юношей я был начитанным, а Достоевский — один из любимых моих писателей. Так 17 ноября 1968 года я начал работать в кино…
Режиссер Лев Александрович Кулиджанов вел себя на площадке спокойно, никогда не повышал голоса, лишь тихо говорил: «Мотор». Он тогда был первым секретарем правления Союза кинематографистов, и ему подбирали самую лучшую съемочную группу: непьющих осветителей, исполнительных и ответственных администраторов, давали лучшую аппаратуру для съемок. У него на площадке царили идеальный порядок и дисциплина.
После восьми месяцев работы в группе Льва Кулиджанова меня забрали на картину «Варвара-краса, длинная коса» к Александру Роу. И это была настоящая сказка — в прямом и переносном смысле! К моменту моего прихода павильонные съемки уже закончились, и я попал сразу на натуру. Александр Артурович Роу обычно снимал натуру в двух местах: под Звенигородом и в Крыму, в Ялте. Недалеко от Звенигорода снимали в деревне Гигирево, которую в то время все называли ГигиРоу или ГигиВуд, потому что Роу снял там не одну свою картину. Я недавно возил туда свою жену. К сожалению, уже ничего узнать нельзя — все перелопатили. А моя первая в жизни киноэкспедиция была в Ялту. И мне выпала честь сопровождать артистов. В поезде Москва — Симферополь я ехал в одном купе с легендой кино Георгием Милляром, игравшим подводного царя, артистом эстрады Романом Юрьевым и артистом цирка Иваном Байдой, которые играли женихов. Актеры народ бывалый, быстро организовали в нашем купе «поляну». В то время я еще не притрагивался к спиртному, а мои старшие товарищи захмелели в течение первых нескольких минут путешествия и на отборном непечатном языке завели какую-то загадочную беседу, смысл которой для меня был непонятен. Потом, слава богу, засобирались спать. Милляр сказал: «Я лягу наверху». На противоположной верхней полке расположился я. Артисты мгновенно уснули, а я, мальчик из интеллигентной семьи, не мог сомкнуть глаз — переваривал «весь этот ужас». И вдруг страшный грохот — это Милляр упал со своей полки и со звоном ударился головой об стол. Я подумал: «Все! Кино погибло!» Оказалось — нет. Георгий Францевич потер ушибленное место, залез обратно на полку и снова уснул. А утром все довольно бодро сошли на перрон в Симферополе.
Во время съемок «Варвары-красы. » Милляр впервые в жизни женился — на своей соседке Марье Васильевне. Человеком он был пожилым, а в таком возрасте мужчине трудно быть одному. И Роу их сосватал, даже свадьбу устроили! И эта пожилая женщина стала честно за мужем ухаживать. В день зарплаты она всегда приезжала на киностудию и сидела на лавочке около бюро пропусков, ждала, когда супруг выйдет с деньгами. Потому что оставлять Милляра наедине с зарплатой было рискованно — он любил широкие жесты и покутить… Правда, выпивал в то время уже мало, но компанию любил. А в прежние годы мог себе позволить многое — об этом легенды рассказывали. Когда Милляр снимался в картине «Ночь перед Рождеством» в роли черта, ему в его косматом костюме пришлось прыгать в ледяную прорубь. Актерский автобус подогнали прямо к полынье. Снимают первый дубль: Милляр прыгает в воду, выскакивает из проруби и влетает в разогретый автобус, где его ждет бутылочка… одеколона! Ему говорят: «Георгий Францевич, ну вы бы хоть разбавили». — «Нет, нет, так вкуснее».
Не могу забыть пронзительную сцену, которая произошла на следующей картине Роу — «Золотые рога», где я работал уже старшим администратором, а Милляр играл свою классическую Бабу-ягу. В фильме Баба-яга исполняет куплеты. И их, как положено, записывали в тон-студии с оркестром Госкино. А надо знать, что музыканты оркестра получали зарплату только за ту музыку, которая попадала в фильм, дубли не оплачивались, хотя их могло потребоваться несколько десятков, в зависимости от профессионализма артиста. Поэтому оркестранты вечно ворчали: «Что мы тут сидим, время идет, ничего не происходит, мы так ничего не заработаем…» А тут — куплеты… Но Георгий Францевич записал все с первого дубля, и тогда весь оркестр, все музыканты, встали и долго-долго ему аплодировали. Это было потрясающе! Эпизод с Бабой-ягой под эти куплеты снимали в Ялте. А у Роу была традиция — примерно раз в неделю группа смотрит рабочий материал. И вот нам показали эту сцену. Все нормально, все разошлись. А Милляр сидит «убитый», не может с места сдвинуться… Потом, едва сдерживая слезы, спросил: «А почему же мои ноги не сняли?» Оказалось, он для номера придумал специальный танец. А оператор снял все на поясном плане — без ног. Не могу забыть контраст — между тем, как Милляру аплодировали на записи, и тем, как он плакал после просмотра.
— Вы сразу нашли с Роу общий язык?
— Вообще, Александр Артурович очень не любил новых людей, поэтому первое время смотрел на меня мрачно и практически не разговаривал со мной. А оператор Дмитрий Васильевич Суренский поднимал бровь и кричал: «Администрация!» Где бы я ни был, бегом мчался на площадку. Мне говорят: «Стул надо подвинуть». А сто человек вокруг стоят.
— Борис Юрьевич, а как возникла идея «Ералаша»?
— Идея принадлежала Алле Суриковой — она тогда была еще студенткой, училась на Высших курсах сценаристов и режиссеров. Она обратилась в ЦК КПСС с инициативой сделать киножурнал для детей и подростков по принципу «Фитиля» и назвать его «Фитилек». Но на какое-то время эта идея «зависла». Алла за это время успела окончить курсы и начала работать в кинообъединении Георгия Данелии — ей стало не до «Фитилька». А когда к идее детского киножурнала вернулись, разработать концепцию поручили писателю и сценаристу Александру Хмелику. Он после успеха пьесы и фильма «Друг мой, Колька. » был главным редактором кинообъединения «Мосфильма» «Юность». Это Хмелик, например, предложил Эдмонду Кеосаяну сделать кино «Неуловимые мстители» в стиле вестерна. Это Хмелик предложил Ролану Быкову снять «Айболит-66». Его все очень уважали — и он стал главным редактором нашего журнала. Не хватало названия. Был объявлен конкурс, но далеко ходить не пришлось — название «Ералаш» придумала дочка Хмелика Маша. Она тогда училась в 7-м или 8-м классе. А сегодня Мария Хмелик — мастер сценарного факультета ВГИКа. Сценарий моего последнего фильма «Между нот, или Тантрическая симфония» мы писали вместе с ней.
— Многие артисты перекочевали в «Ералаш» от Роу. Например, «великие старухи»: Анастасия Зуева, Татьяна Пельтцер …
Очень хотелось мне снять в «Ералаше» и Татьяну Ивановну Пельтцер. Я ее уговаривал, но она все отказывалась: «Зачем мне это?! Я не хочу!» Кое-как убедил. Ролик назывался «Вот это внук!» Обычно новые выпуски «Ералаша» мы показывали в просмотровом зале Киностудии имени Горького. Зал на 200 человек всегда наполнялся. И вдруг перед показом вижу — по коридору идет сама Пельтцер, она приехала на киностудию по своим делам. «Татьяна Ивановна, — зову, — пошли смотреть, что у нас получилось!» После каждой ее реплики «Бегу, Витенька! Бегу, маленький!» зал хохотал в голос. Я Татьяне Ивановне говорю: «А вы сниматься не хотели! Видели, как зрители смеются!» И вдруг она говорит: «Ну не надо мной же смеются!» Вот такой парадоксальный ответ. А ролик этот стал легендарным! Пельтцер потом у нас три раза снималась — мы подружились. На последние съемки приехала очень раздраженная — ей врачи запретили курить. Все ей было не так, ко всему цеплялась. Тогда я сказал: «Татьяна Ивановна, да плюньте вы на запреты! Пошли покурим!» Помогло — она сразу успокоилась.
— Вы упомянули Михаила Пуговкина. Он тоже постоянно работал с Роу. Вы подружились?
— Михаил Иванович, наверное, стал самым близким для меня человеком из актерского ансамбля Роу. Кстати, они понимали друг друга с полуслова. Роу говорил: «Михаил Иванович, вам бы надо в этой сцене…» Пуговкин отвечал: «Все понял. Штамп номер восемь!» Имелся в виду очередной актерский прием из арсенала его индивидуальных фишечек. Его простое деревенское лицо, которое он сам называл будкой, совершенно не соответствовало его тончайшей натуре. Он ведь был человеком очень умным, ироничным и в чем-то прозорливым. Очень переживал потерю своей второй жены Александры Николаевны. Она была певицей, но бросила эстраду ради мужа и во всем его поддерживала. Свое горе Пуговкин прятал ото всех, какое-то время даже «заливал». Михаил Иванович был удивительно скромным человеком: надевал темные очки, надвигал кепку на нос, чтобы никто не узнавал, — и прыг в номер. И без нужды вообще на улице не появлялся. Помню, во время съемок «Финиста…» по телевизору шла премьера «Семнадцати мгновений весны» и каждый вечер в гостинице все сидели и смотрели сериал Лиозновой. И Пуговкин мне сказал: «Знаешь, Боря, я так завидую Тихонову». — «Михаил Иванович, ну кто бы это говорил! — ответил я. — Вам проходу на улице не дают — каждая собака узнает…» — «Я не популярности, Боря, завидую. Тихонову так удается молчать в кадре! И я мечтаю о роли, где бы я тоже мог помолчать…»
Несколько раз Михаил Иванович по дружбе снимался у меня в «Ералаше». В том числе в сюжете «Грызуны», где он сыграл главу семейного клана Зайцевых. На тех съемках ему уже было трудновато — Пуговкин очень плохо ходил. И мы придумали, что Галина Стаханова вкатит его в кадр на инвалидной коляске, как «крестного отца». Но сыграл он великолепно! Это стало его последней в жизни ролью.
Евгений Александрович Моргунов снимался у нас несколько раз. Характер у него был, конечно, чудовищный. Его приколы и розыгрыши — один хуже другого. «Дай мне служебную машину на минутку», — просит он как-то раз на съемках. И все — до конца дня машины нет, Моргунов уехал по своим делам, заверив водителя, что я разрешил. А без машины и артиста смена срывается. Поэтому его мало кто мог выносить. Но актерского комедийного таланта он был большого.
Помню, мы снимали сюжет «40 чертей и одна зеленая муха. Кино из итальянской жизни». Моргунову досталась роль директора итальянской школы, а Геннадию Хазанову — молодого учителя. На съемках выяснилось, что Моргунов «не держит текст» — не может запомнить роль по-итальянски. В те времена «уха», в которое суфлер мог бы подсказывать актеру слова, еще не существовало. И мы на огромных плакатах крупными русскими буквами написали весь итальянский текст. Куда бы Евгений Александрович ни поворачивал голову во время съемки — везде он видел эти ватманы с подсказками. Для того, чтобы артист правильно произносил итальянские слова, перед началом каждого дубля его реплики выкрикивал переводчик. После чего Хазанов, пародируя голос Моргунова, повторял эти фразы, чем «заводил» Евгения Александровича.
На заре «Ералаша» Хазанова, еще никому не известного артиста, привел Лион Измайлов — автор сюжета «Как сейчас помню…». И Гена нам так понравился, что возникла идея экспериментального ролика, где он исполнит сразу три роли: ученика, учителя и ведущего. В то время компьютерной графики не существовало, поэтому снять что-то подобное было очень сложно технически. Но мы справились. Вот только редакторы Госкино, которым мы сдавали все выпуски нашего киножурнала, не приняли этот сюжет. Причин нам никто не объяснил. Это был лишь третий выпуск «Ералаша», и мы не посмели возражать руководству — просто заменили сюжет. Прошло не очень много времени, и в газете «Правда» вышла статья, где критиковали советскую эстраду. Но после кнута шел и пряник — был в статье такой абзац: «Есть и интересные новые лица на нашей эстраде, например очень талантливый и яркий пародист Геннадий Хазанов ». Этой строчки было достаточно, чтобы мы тихонько в пятый выпуск «Ералаша» вставили «зарубленный» сюжет с Хазановым, а худсовету сказали: «Мы все переделали». И номер прошел!
— А как вам удалось заполучить в «Ералаш» Юрия Никулина?
— Борис Юрьевич, а были такие артисты, которые отказались сниматься в «Ералаше»?
— Она снималась два раза в «Ералаше». Первый раз в популярном ролике «Прощай, Вася!» играла инспектора детской комнаты милиции. Там у нее была одна фраза, но сыграла она ее как всегда «коронно». А в другой раз, уже пожилой, она снялась у нас вместе с Михаилом Пуговкиным. Когда мы смонтировали ролик, позвонили ей: «Ольга Александровна, приглашаем вас на озвучание» — «Какое озвучание?» — «В «Ералаше»!» — «Я там не снималась!» — «Ну как же. » — «Слушайте, не морочьте мне голову!» — и бросила трубку. Пришлось просить другую актрису ее озвучить.
— Ролик назывался «Зонтик». По сюжету, желая помочь своему внуку очаровать девочку, бабушка с дедушкой забираются на дерево. И из лейки делают дождь над лавочкой, где эта девчонка сидит. А внучек заботливо раскрывает над ней зонтик. И Зельдин, которому было уже за 85, вдруг говорит: «Я сам полезу на дерево!» Я запротестовал: «Владимир Михайлович, вы что?! Не надо!» Конечно, на дерево мы посадили дублеров. А после Владимир Михайлович при встрече иногда в шутку пенял мне: «Зря ты, Боря, меня не снимаешь! Ты бы под меня и деньги нашел. Под меня дадут!» Он тогда переживал новую волну популярности — поражал великолепной физической формой, в 90 лет сыграв премьеру спектакля «Человек из Ламанчи».
— Борис Юрьевич, многих современных популярных артистов открыл именно «Ералаш». Они не забывают об этом?
— Надеюсь, помнят. Катя Вуличенко, Аня Цуканова, Оля Кузьмина, Саша Головин, Антон Колесников, Наташа Ионова, Владимир Сычев — все они родом из «Ералаша». Володя Сычев сейчас очень популярен — смотрит буквально с каждого рекламного плаката, а в свое время в «Ералаше» он прославился с роликом «Бразильская система». Был у нас с ним один опасный момент. Он играл практиканта-металлиста в косухе, заклепках и цепях, которого на экскурсии по базе вторчермета притягивает электромагнит. Процесс примагничивания — взлета Сычева к магниту — снимали с помощью эффекта обратной съемки. Сначала привязывали Володю к «магниту», потом краном его поднимали, а затем отцепляли. Актер падал, а в ролике все пускали в обратном порядке — и получалось, что он взлетает. Сделали специальный карабин, за который должны были прицепить Володю. Я три раза на себе его проверил: замок щелкает, открывается, все работает. И вот мы поднимаем Сычева. Щелчок — замок не открывается, еще и еще попытки — заело. Вижу, Володя уже синеть начинает — он обвязан за живот. А стрела крана зафиксирована — не можем его опустить на землю… Слава богу, все обошлось — с энной попытки замок открылся и Володя благополучно приземлился на маты. Недавно Сычев у нас опять снялся — уже в роли учителя физкультуры в ролике «Ботаник».
Последние годы «Ералаш» работает с YouTube — у нас там свой официальный канал. Вот говорят: дети изменились. Это, конечно, так, потому что в их жизни появились гаджеты. Но по большому счету, у детей поменялась лишь «обертка», а внутри они остались прежними. Дети так же, как и раньше, смущаются, зажимаются, ждут похвалы или хвастаются, хулиганят, «выпускают колючки». Мы, я имею в виду «Ералаш», тоже меняемся — снимаем сюжеты на актуальные темы. Но при этом самым популярным роликом за последние годы остается история, понятная людям всех поколений, — называется «Зубная фея». Уже 24 миллиона просмотров! Все-таки наш киножурнал о вечных ценностях и проблемах — а они не меняются.