если они так воюют за сирию то как же они будут воевать за россию
Русские в Сирии: Мнение бывших боевиков, сирийцев и охотников за головами
Сегодня хочу показать вам мнения о русских в Сирии, высказанные по разные стороны баррикад. Есть текст, есть видео. Кому как удобней.
Житель города Джебла по имени Али о Хмеймиме.
«Вначале никто ничего не знал. Ходили только слухи, разговоры о том, что на аэродроме начали восстанавливать здания и ремонтировать взлетно-посадочную полосу. И в городе стало очень много сирийских военных. До этого их здесь столько не было.
А потом мы стали наблюдать много взлетающих самолетов. Помню, в один из дней мой брат возвращался домой после обеда и по пути зашел ко мне в гости. Он сказал мне тогда, что полчаса назад видел большую колонну, выезжавшую с территории аэропорта: грузовики, бронетехника… И на одной из машин развевался флаг России», — вспоминает Али.
«Русские — наши старые друзья. Мой дядя учился в России в 70-х годах. Был военным инженером. В 80-х русские построили здесь много общественных зданий. И после прибытия русских (в 2015 году. — Прим. ФАН) обстановка сразу изменилась. Они сразу начали бить террористов и боевиков, — заявил сириец.
И я уверен, что и сейчас не остановятся. И я считаю, что русские отомстили террористам за моего убитого двоюродного брата и за всех наших погибших».
«Охотник на ИГИЛ» по имени Тони о русских в городе Скальбия
«В церковь вошли сразу 30 человек в военной форме, с бородами и в разгрузках. Вошли, стали креститься, читать молитвы. Наш святой отец Абу Фади тогда сказал, что русские пришли по воле божьей защищать нас и защищать христиан.
Все люди в церкви, а потом и во всем городе, очень обрадовались. Потому что русские воины – воины самого могучего государства — пришли защитить нас. Потом они сразу начали строить укрепления, копать траншеи, насыпать брустверы и ставить бетонные бункеры».
Они как будто воевали за свои собственные родные дома. А их семьи и дома – далеко отсюда… И они воюют действительно жестко. Даже жестче, чем мы. И мы уверены, что они воюют не за деньги.
Они воюют из принципа. Они воюют везде, где есть необходимость бороться с террористами. Даже если они знают, что понесут потери, они воюют любой ценой»
«Охотник на ИГИЛ» Мухаммад Хусейн Ахмад о боях за Акербат.
Один из русских пытался перебежать дорогу, и снайпер попал ему в ногу: а до двора, в котором этот русский мог укрыться, оставалось метров 10, не больше. Но он упал и бежать уже не мог… Но продолжил ползти ко входу в этот дворик. И снайпер тут же ранил его второй раз. И когда русский почти подполз к забору, снайпер ранил его в третий раз. То ли в грудь, то ли в живот.
Он дополз до своего раненного друга. Несмотря на все свои собственные ранения, он поступил героически – смог затащить своего напарника в дом. Представь: он ползет, а за ним волочится рука, в которую его самого ранили. Представляешь: дополз до раненного русского, привязал его ремнем к себе и затащил в этот двор. Мы не смогли им помочь, потому что противник вел по нам очень плотный огонь.
Думаю, что эти события изменили очень многое во мне самом. Я такого никогда не видел. И никогда не забуду эту картинку: он ползет, отталкивается ногами, раненная рука волочится, и за ним остается кровавая полоса такой тонкой кривой линией.
Когда американцы наносили авиаудары по территориям подконтрольным террористам, то заранее предупреждали об этом полевых командиров. А вот когда нас бомбили русские, то никто не предупреждал. Помню, в 2015 году у нас были очень большие потери. До этого времени мы были уверены, что за два-три месяца дойдем до Дамаска. Но не дошли.
Когда русские нас хотели атаковать, они заходили с тыла. Мы их замечали, только когда они уже были на наших позициях. Русские воевали очень жестко. Шли в бой и днем, и ночью. Никто из нас никогда ничего подобного не видел. Они ориентировались лучше, чем коренные жители.
Когда русские шли в сторону Пальмиры, они наступали по горам. Братья напали на русских. В ответ русские начали отражать наше наступление огнем артиллерии. Мы тогда понесли очень большие потери. Братья сразу отошли на юг. И оказались в тупике. Выхода не было: ни вперед, ни назад. Тогда русские послали несколько человек, чтобы заминировать все подходы к своему тылу.
В минировании участвовало пятеро русских. Их тут же накрыли их огнем. Двое из пятерых отступили за холм, а трое остались у нас на виду. Мы вели с ними бой более трех часов, пока не стемнело. И мы их все-таки убили. Сразу подтянулась еще одна русская группа им на помощь. И они дрались с нами до полуночи, пытаясь вытащить своих товарищей, хотя знали, что эти трое уже убиты.
Это русские и сирийцы, которые принимали непосредственное участие в операциях против боевиков. Именно они прокладывали дорогу к победе, которую Россия по праву считает своей. Этих людей забывать не следует. И США тут точно не при чем.
Страна без национальной идеи. Кто будет воевать за Россию в случае войны?
«Россия – единственная страна мира, у которой нет своей идеологии. Нет идеи, нет своего мировоззрения. Россия для Китая, Индии, Европы – торговый партнёр, не более того. Россия в своём статусе опустилась на уровень стран третьего мира, но и они нас уже обходят.» Генерал-полковник Леонид Ивашов.
В последние годы отношение многих ведущих стран к России заметно изменилось и, к сожалению, не в лучшую сторону. Многочисленные санкции посыпались, как из рога изобилия. Даже близкие к нам страны, входившие в Советский Союз, теперь не питают к нам теплых чувств и всячески пытаются дистанцироваться.
Азербайджан и Туркмения ведут собственную политику, направленную на жесткую конкуренцию с нами на международном рынке торговли нефтью и газом.
Казахстан, во главе с уже ушедшим со своего поста Нурсултаном Назарбаевым, так нас любит, что заменил все русские названия, напоминающие о России на казахские. А заодно и отменил русский алфавит, перейдя на латиницу, которая для него, вероятно, гораздо ближе.
Армения, где с помощью «мягкого давления» к власти пришел Никол Пашинян, окончательно вышла из-под влияния России и активно сближается с Западом.
Во всех бывших республиках просматривается неодолимое стремление как можно дальше дистанцироваться от России.
Даже братская Белоруссия слишком часто показывает свою «принципиальность» и до сих пор не хочет признавать присоединение Крыма, несмотря на то, что большую часть ее государственного бюджета она получает за счет российской нефти, которую успешно перепродает за границу.
Надо отметить, что даже при СССР, когда друг-другу противостояли два больших идеологических лагеря: капиталистический и социалистический, степень близости военного конфликта не ощущалась так реально.
Каждый гражданин СССР понимал, что он должен защитить свою страну от врага и готов был это сделать в любую минуту. Сотни тысяч, не дожидаясь повесток из военкомата, уходили добровольцами на фронт. Сражения были не только на фронте, но и в тылу, от которого зависели поставки всего самого необходимого для фронта.
Основная проблема в том, что почти за тридцать лет после СССР у нас так и не появилась своя национальная идея. Слова Путина про патриотизм ничего общего с определением «национальная идея» не имеют. Мы не знаем куда идем и для чего.
Иногда появляются странные мысли от знаменитых и влиятельных людей о возврате в крепостному праву, как к механизму взаимодействия между барином и холопом (олигархами и простым народом), но вряд ли такие идеи воодушевят народ и поднимут его на подвиги по защите своей отчизны.
Лозунг «За родину» тоже не совсем уместен, потому как в современном обществе это понятие сейчас максимально размыто и трактуется у всех по-разному:
-Олигархи в лозунге «За Родину» понимают, как войну простых людей за них, за их капиталы.
-У трудовых мигрантов своя «Родина». Многие из бывших республик СССР сейчас открыто говорят, что в Великую Отечественную они воевали «на чужой» войне.
К тому же для многих в современной России стоит проблема понятия «что такое Родина»: страна, где зарабатываются капиталы или место где живет твоя семья и лежат в банках твои деньги?
Трудно себе представить, что непрестанно разглагольствующие о патриотизме, ведущие популярных политических теле-шоу, пойдут с автоматом в руках защищать страну.
Скорее всего, они будут находиться в Ницце или Лондоне, а может быть и в Нью-Йорке, развалясь в своем шезлонге и потягивая через соломинку коктейль, с интересом наблюдать за развитием событий в России.
Так кто же будет воевать?
На их место приходят мигранты из ближнего зарубежья.
Так что, вопрос о том, кто будет воевать, за какие идеалы и под какими лозунгами остается открытым.
Русские в Сирии: Мнение бывших боевиков, сирийцев и охотников за головами (1 видео)
Житель города Джебла по имени Али о Хмеймиме.
«Вначале никто ничего не знал. Ходили только слухи, разговоры о том, что на аэродроме начали восстанавливать здания и ремонтировать взлетно-посадочную полосу. И в городе стало очень много сирийских военных. До этого их здесь столько не было.
А потом мы стали наблюдать много взлетающих самолетов. Помню, в один из дней мой брат возвращался домой после обеда и по пути зашел ко мне в гости. Он сказал мне тогда, что полчаса назад видел большую колонну, выезжавшую с территории аэропорта: грузовики, бронетехника… И на одной из машин развевался флаг России», — вспоминает Али.
«Русские — наши старые друзья. Мой дядя учился в России в 70-х годах. Был военным инженером. В 80-х русские построили здесь много общественных зданий. И после прибытия русских обстановка сразу изменилась. Они сразу начали бить террористов и боевиков, — заявил сириец.
И я уверен, что и сейчас не остановятся. И я считаю, что русские отомстили террористам за моего убитого двоюродного брата и за всех наших погибших».
«Охотник на ИГИЛ» по имени Тони о русских в городе Скальбия
«В церковь вошли сразу 30 человек в военной форме, с бородами и в разгрузках. Вошли, стали креститься, читать молитвы. Наш святой отец Абу Фади тогда сказал, что русские пришли по воле божьей защищать нас и защищать христиан.
Все люди в церкви, а потом и во всем городе, очень обрадовались. Потому что русские воины – воины самого могучего государства — пришли защитить нас. Потом они сразу начали строить укрепления, копать траншеи, насыпать брустверы и ставить бетонные бункеры».
Они как будто воевали за свои собственные родные дома. А их семьи и дома – далеко отсюда… И они воюют действительно жестко. Даже жестче, чем мы. И мы уверены, что они воюют не за деньги.
Они воюют из принципа. Они воюют везде, где есть необходимость бороться с террористами. Даже если они знают, что понесут потери, они воюют любой ценой»
«Охотник на ИГИЛ» Мухаммад Хусейн Ахмад о боях за Акербат.
«Один из русских пытался перебежать дорогу, и снайпер попал ему в ногу: а до двора, в котором этот русский мог укрыться, оставалось метров 10, не больше. Но он упал и бежать уже не мог… Но продолжил ползти ко входу в этот дворик. И снайпер тут же ранил его второй раз. И когда русский почти подполз к забору, снайпер ранил его в третий раз. То ли в грудь, то ли в живот.
Он дополз до своего раненного друга. Несмотря на все свои собственные ранения, он поступил героически – смог затащить своего напарника в дом. Представь: он ползет, а за ним волочится рука, в которую его самого ранили. Представляешь: дополз до раненного русского, привязал его ремнем к себе и затащил в этот двор. Мы не смогли им помочь, потому что противник вел по нам очень плотный огонь.
Думаю, что эти события изменили очень многое во мне самом. Я такого никогда не видел. И никогда не забуду эту картинку: он ползет, отталкивается ногами, раненная рука волочится, и за ним остается кровавая полоса такой тонкой кривой линией».
«Когда американцы наносили авиаудары по территориям подконтрольным террористам, то заранее предупреждали об этом полевых командиров. А вот когда нас бомбили русские, то никто не предупреждал. Помню, в 2015 году у нас были очень большие потери. До этого времени мы были уверены, что за два-три месяца дойдем до Дамаска. Но не дошли.
Когда русские нас хотели атаковать, они заходили с тыла. Мы их замечали, только когда они уже были на наших позициях. Русские воевали очень жестко. Шли в бой и днем, и ночью. Никто из нас никогда ничего подобного не видел. Они ориентировались лучше, чем коренные жители.
Когда русские шли в сторону Пальмиры, они наступали по горам. Братья напали на русских. В ответ русские начали отражать наше наступление огнем артиллерии. Мы тогда понесли очень большие потери. Братья сразу отошли на юг. И оказались в тупике. Выхода не было: ни вперед, ни назад. Тогда русские послали несколько человек, чтобы заминировать все подходы к своему тылу.
В минировании участвовало пятеро русских. Их тут же накрыли их огнем. Двое из пятерых отступили за холм, а трое остались у нас на виду. Мы вели с ними бой более трех часов, пока не стемнело. И мы их все-таки убили. Сразу подтянулась еще одна русская группа им на помощь. И они дрались с нами до полуночи, пытаясь вытащить своих товарищей, хотя знали, что эти трое уже убиты».
Это русские и сирийцы, которые принимали непосредственное участие в операциях против боевиков. Именно они прокладывали дорогу к победе, которую Россия по праву считает своей. Этих людей забывать не следует. И США тут точно не при чем.
Без нефти, газа и рубля
Когда наблюдатели пытаются объяснить на первый взгляд необъяснимое — вмешательство России в сирийский конфликт, — некоторые из них указывают на вполне материальные причины. По одной из теорий, российские компании хотели бы разрабатывать сирийские нефтегазовые богатства и рассчитывают на поддержку президента Асада в качестве благодарности за услуги по сохранению его режима. По другой теории, наши войска защищают там интересы «Газпрома». Российский монополист якобы боится конкуренции на европейских рынках, и военные действия в Сирии должны помешать планам Ирана и Катара построить через эту страну газопроводы к Средиземному морю.
Обе гипотезы не выдерживают критики. Ресурсы углеводородного сырья в Сирии по большей части существуют на бумаге, а на деле их и до гражданской войны едва хватало на обеспечение внутреннего потребления. На пике добычи в 2002 году Сирия выдавала чуть больше 600 тысяч баррелей в сутки, что никак не делало страну заметным участником мирового нефтяного рынка. Через несколько лет ежесуточная добыча в силу естественного истощения запасов упала до 400 тысяч баррелей.
Военные действия вывели из строя большую часть промыслов, и лишь некоторые из них, попав в зону контроля антиправительственных боевиков, работали, обеспечивая часть доходов так называемого «Исламского государства», а также курдских формирований.
Восстановление мелкой и слабой нефтегазовой промышленности Сирии, если правительству в конце концов удастся взять ее под контроль, обойдется не меньше чем в 50 миллиардов долларов. Учитывая изобилие относительно дешевой нефти на Ближнем Востоке, сирийцам вряд ли удастся найти инвесторов, готовых вложить такие средства в разведку запасов и возрождение промыслов. Нефти на рынке сейчас столько, что подобные инвестиции совершенно бесперспективны.
Когда в России появилась информация о том, что с сирийским режимом достигнута договоренность о содействии и восстановлении нефтепромыслов, в Дамаске появились группы специалистов-нефтяников, а неким частным российским вооруженным формированиям, то есть наемникам, было поручено освобождать и потом оборонять нефтегазовые объекты. Новость эта была встречена в экспертном сообществе с изрядной долей скептицизма. Единственным рациональным аргументом, объясняющим такое сотрудничество, стала гипотеза о заинтересованности неких российских деятелей в том, чтобы «распилить» огромные средства, которые Москва должна будет выделить по государственным каналам или через госкомпании на эту программу. Потенциальные доходы российских компаний от сирийской нефти и сирийского газа остаются в области пропаганды, не имеющей ничего общего с реальным потенциалом этой отрасли.
В гипотезе о «Газпроме», ради которого Москва якобы отправила в Сирию самолеты, корабли и войска, тоже разобраться несложно. У Ирана и Катара газа много, но строить для его доставки магистральные газопроводы никто не собирается сразу по нескольким причинам.
У России нет в Сирии вообще никаких экономических интересов, а не только нефтегазовых
Во-первых, газовый рынок Европы уже перенасыщен предложением из разных источников. Это и трубы «Газпрома», мощность которых вдвое превышает возможный спрос на газ из России, и Норвегия, и Алжир с Ливией, а также сжиженный природный газ. Спрос на этот продукт в Европе не растет, и небольшая ниша, которая может образоваться из-за падения внутренней добычи, легко заполняется уже обозначенными поставщиками, а также газом из Каспийского региона.
Во-вторых, тратить миллиарды долларов на газопроводы (тем более проходящие через политически нестабильные территории) и рассчитывать на единственный регион со слабым спросом не стоит, когда проще, дешевле и надежнее этот газ сжижать и доставлять морем в любую точку планеты, где есть и спрос, и высокие цены.
Проекта таких газопроводов нет и никогда не было, а подписанные некогда «меморандумы о взаимопонимании» по поводу этих трасс остались чисто пропагандистским трюком.
Сейчас, когда российской военной кампании в Сирии исполняется три года, приходится искать иные объяснения ее начала.
В обоих заявлениях была, конечно, изрядная доля лукавства. Тем не менее, когда в Москве объявили, что формируют в Сирии «широкую международную коалицию» в поддержку режима Асада, развязавшего карательные операции против собственного народа, членами этой коалиции стали, помимо России, только Иран и мусульманские экстремисты из Ливана — в противовес действительно широкому альянсу десятков других стран, объявивших войну пресловутому «Исламскому государству». И атаковать наши воины стали позиции не этого «государства», а в первую очередь районы Сирии, занятые политическими противниками режима. События развивались в полном соответствии с тезисами, провозглашенными Путиным и Обамой в ООН.
Трехлетняя военная авантюра вдали от родной земли, единственной причиной которой стала, по сути говоря, политическая показуха и надувание щек, не несет никакой выгоды и не способствует росту авторитета России. Итог ее — людские потери и огромный материальный ущерб для и без того слабой национальной экономики.
США против России. Как будут воевать две великие страны
Американцы обеспокоены растущим военным потенциалом России
Начало военной операции российской армии в Сирии стало для американцев свидетельством того, что Россия не просто восстанавливает свой оборонный ресурс, но еще и вновь претендует на особое место в мировой политике. Впервые после вывода советских войск из Афганистана Москва отправила своих военных за пределы постсоветского пространства – не в качестве миротворцев ООН, а как самостоятельную военную силу.
Более того, ввязавшись в сирийскую гражданскую войну, Россия открыто встала на сторону легитимного сирийского правительства и президента Башара Асада. Этим она окончательно противопоставила себя США. Фактически в Сирии повторилась история Вьетнама и Афганистана – российские и американские военные поддерживают противостоящие друг другу стороны конфликта, при этом не вступая в открытую борьбу друг с другом.
Само военное присутствие россиян на Ближнем Востоке шокировало американцев. Более того, можно с уверенностью говорить, что если бы не российская военная помощь, Башара Асада уже давно свергли бы, а в худшем случае его постигла бы судьба Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна. Но Россия предотвратила такой сценарий, направив в Сирию своих летчиков, спецназовцев, военную полицию. В итоге правительственные войска Башара Асада получили помощь такого уровня, которая позволила им выправить ситуацию. Прошло восемь лет со времени начала гражданской войны в Сирии, а Башара Асада американцам так и не удалось свергнуть.
Однако военное присутствие России в Сирии все же не является типичным. В отличие от США, Россия не стремится к участию во всех мировых конфликтах, не отправляет свои войска в самые разные части планеты. Если у США сохраняется старая гегемонистская колониальная линия, то Россия ориентирована на оборону. И именно потребностями обороны страны сегодня руководствуется российское политическое и военное руководство, совершенствуя военный потенциал страны.
Россия сильна в обороне, Америка – в наступлении
Можно сравнить возможности США и России в разных сферах вооружений. Например, потенциал американского и российского военно-морских флотов несопоставим. У американцев одних авианосцев 10 единиц, а у России всего 1 авианосец. Но если американские военные корабли мы видим и в Персидском заливе, и в Тихом океане, и в Атлантике, и в Средиземном море, то Россия к повсеместному присутствию не стремится. Потому мы и не делаем большое количество авианосцев, что не планируем проводить военные операции в Южной Америке или Океании.
В отличие от США или Великобритании, Россия, несмотря на славные традиции и боевое прошлое и настоящее военно-морского флота, все же всегда была сухопутной, а не морской державой. Все земли, которыми прирастала наша страна, расположены в Евразии. Поэтому наступательная мощь флота никогда не играла для нашей страны такой роли, как для США или Великобритании. У нашей страны просто другая военная стратегия, основанная на иных принципах.
У США очень сильные военно-воздушные силы. По многим параметрам они выигрывают у российских воздушно-космических сил, но здесь стоит вспомнить, что сильная сторона России – противовоздушная оборона. В новейших ракетных комплексах России нет равных, почему и хотят их приобрести самые разные страны мира, в том числе и давний союзник США по Североатлантическому альянсу Турция.
Хотя американцы превосходят Россию по количеству и качеству самолетов – «невидимок», наша страна обладает всеми возможностями для их оперативного обнаружения и уничтожения. Охрана воздушного пространства России – первостепенная задача нашей страны в области обороны. Если американцы развивают преимущественно разведывательную и наступательную часть авиации, готовясь нападать и бомбить другие страны, то Россия традиционно совершенствует системы противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы. В этих областях нашей стране нет равных, поэтому сравнивать потенциал России и США по уровню развития военно-воздушных сил даже несколько некорректно.
Теперь о сухопутных войсках. На протяжении первых 15-20 постсоветских лет Запад только и слышал, что о теряющей боеспособность российской сухопутной армии, о дедовщине, уклонистах, низком качестве подготовки призывников. И каков же был шок американцев и европейцев, когда они увидели реальные возможности российских сухопутных войск – в Грузии, в Сирии. За десять лет нашей стране удалось реорганизовать и переоснастить сухопутные войска, превратив их ударную часть в мощную и современную армию, способную очень оперативно решать самые сложные задачи.
Сегодня все больше боевых частей российской армии стараются комплектовать военнослужащими, набираемыми по контракту. Это – профессиональные солдаты, для которых ратное дело стало профессией, ради которой они учатся, совершенствуют свою физическую подготовку, готовятся морально и психологически. Такие солдаты – контрактники – достойные соперники американским солдатам. Это уже не зеленые новобранцы девяностых, а хорошо подготовленные и мотивированные воины.
Здесь стоит отметить и еще одно важное отличие России от США. В России есть очень серьезный мобилизационный резерв. Миллионы российских мужчин имеют опыт военной службы. Всю большую страну охватывает сеть военных комиссариатов, которые в кратчайшие сроки способны организовать мобилизацию призывников и военнообязанных граждан на военную службу.
Учитывая ранний выход на пенсию профессиональных военных, а также то, что многие офицеры, прапорщики и мичманы, контрактники до пенсии не дослуживают, у нас есть огромный резерв хорошо подготовленных людей, которые в случае мобилизации могут очень быстро оживить свои навыки и встать в строй. Сотни тысяч россиян служат в различных силовых структурах и также являются хорошо подготовленным резервом, способным выполнять поставленные задачи.
История показывает, что войну с Россией на российской территории не выигрывал еще не один противник. Какими бы сильными не были мировые державы, с которыми воевала наша страна, они все проигрывали войны, как только вторгались на территорию России и сталкивались с необходимостью вести боевые действия не только против армии, но и против народа, который неизбежно поднимался против врага.
Россия научилась вести гибридные войны
В последние годы Россия взяла на вооружение западную стратегию гибридных войн. Если прежде преимущества стратегии гибридных войн использовали США, активно прибегая к информационному давлению, «оранжевым революциям», организации государственных переворотов, то теперь, как показывает практика, и Москва может защищать свои геостратегические интересы, используя негосударственные силы. Те же частные военные компании, о которых предпочитают не распространяться, выполняют самые разные функции и на Ближнем Востоке, и в Африке.
Сами американские военные признаются, что теперь в войнах низкой интенсивности, например на Донбассе, они воюют примерно с равным по подготовке противником. Хотя это и не российская армия, а идейно мотивированные местные жители и добровольцы из России, пусть и имеющие опыт военной службы.
По мере развития информационно-коммуникационных технологий, Россия получила возможность и активно действовать в «глобальной паутине». Хотя, конечно, по уровню и охвату интернет-пропаганды США все еще серьезно опережают нашу страну. Но Россия никогда и не стремилась насаждать свои идеологические ценности в других регионах планеты, в отличие от американцев, а вот русскоязычный мир современная российская пропаганда вполне охватывает.
Это – большой плюс по сравнению с теми же 1990-ми годами, когда почти все российские средства массовой информации находились под тотальным контролем либералов – западников, а у патриотов было лишь несколько печатных изданий, выпускавшихся небольшими тиражами и с перебоями.
Сейчас мы видим большое количество информационных ресурсов патриотической направленности, группы в социальных сетях, видим, что их аудитория растет и включает в себя не только людей старшего и среднего возраста, но и молодежь, родившуюся и выросшую уже в постсоветские годы отечественной истории.
Есть ли у США союзники?
Кроме усиления России, головной болью для США является и ненадежность союзников. Весь мир стал свидетелем демонстративного плевка Реджепа Эрдогана в сторону Вашингтона, когда Турция приобрела российские С-400 и не стала от них отказываться даже под угрозой американских санкций. В Вашингтоне поняли, что страна, бывшая почти семьдесят лет важнейшим военно-политическим партнером США на Ближнем Востоке, более не является надежным союзником.
Но не все так гладко и с европейскими государствами. Европейский совет по международным отношениям провел специальный опрос в 14 странах Европейского союза. На вопрос о том, какую из сторон в случае американо-российского вооруженного конфликта они поддержат, большинство респондентов ответило, что лучше сохранять абсолютный нейтралитет.
Воевать за американцев не хочет практически никто. Так, в Германии, являющейся одной из самых развитых и сильных в военном отношении стран Западной Европы, более 70% выступили за нейтралитет, 12% поддерживают США и 7% — Россию. В Греции нейтралитет поддерживает 81%, 7% готовы воевать за Россию и лишь 5% — за США. В Словакии нейтралитета придерживается 65% опрошенных, 20% готовы прийти на помощь России и лишь 6% однозначно поддержат США.
Данные опроса свидетельствуют о том, что Европейский союз в целом более не рассматривает себя в качестве однозначного союзника США. Хотя и понятно, что европейцы вообще навоевались за предыдущий век на несколько веков вперед.
В Азиатско-Тихоокеанском регионе союзников у США также нет. Пакистан может легко переметнуться на сторону Китая, Южная Корея и Япония воевать за американские интересы вряд ли будут. В арабском мире США ненавидит абсолютное большинство населения, причем даже в той же Саудовской Аравии, считающейся важнейшим союзником Штатов среди арабских нефтяных монархий.