еврейский мальчик с черными глазами а в них такая русская печаль
Отель и старый двор
Еврейский мальчик с черными глазами,
«Kempinsky» выставил швейцаров,
И в пальмах холл закрыл твой двор,
Где в паутине коммуналок
Подъезд крысиной пах мочой.
Они вдоль стенок пробегали,
У самых ног, почуяв дух
Печенки с луком, рыбы, шкварок,
С презреньем к тертому стеклу.
Те коммуналки доживали
Восьмидесятый, прошлый век;
Твоим в Стокгольме не представить,
Где появился ты на свет.
Еврейский мальчик, что ты знал.
Со всей страной в ночи ложился,
Со всей страной с утра вставал.
«Kempinsky» в сумерках сверкает,
Уютный зал зовет гостей
И все ж чего-то не хватает,
Наверно, гулких этажей,
Обвитых лестницей щербатой
До сумрачного чердака,
Куда соседские ребята
Шныряли стайкой втихаря
По гулким крышам пробежаться,
Скользнуть бесстрашно до перил,
И ты. скользил, хотя якшаться
Отец с «такими» запретил.
Нестыдной бедности приметы:
Дверь, словно Красным Октябрем,
Матросы пьяные без света
Ее истыкали штыком.
(Вот удивились бы солдаты,
Попав сюда хотя б на миг
И обнаружив, чем богаты,
Потомков славных три семьи).
«Тех дней трамваи отгремели
И новый заправляет век.
И грани Северной Пальмиры
В лучах «подсветок» хороши,
И для туристов сохранили
Фасады, кровли, этажи. «.
«Kempinsky» славный, кто бы спорил,
Но Вени нет, и нет Ильи,
И запечатан старый дворик,
И мы, как видно, вместе с ним.
Михаил Стальберг (Фадеев)
сентябрь 2019 года
из цикла «Стихи разных лет»
Дым паровоза на землю ложится
И провода бегут в чужие города,
Ну, почему тебе пять тысяч верст не спится
И ты молчишь все время у окна.
Припев:
Еврейский мальчик с черными глазами,
А в них такая русская печаль.
Грусть перелесков, дали с деревнями,
Пустых полей и криком воронья.
С кем разлучила дальняя дорога,
Кого ты видишь за ночным окном.
Быть может просто беда в ночных тревогах
Тебе напомнила твой город и твой дом.
Припев:
Еврейский мальчик с черными глазами,
А в них такая русская печаль.
Грусть перелесков, дали с деревнями,
Пустых полей и криком воронья.
Еврейский мальчик с черными глазами,
А в них такая русская печаль.
Грусть перелесков, дали с деревнями,
Пустых полей и криком воронья. The smoke of the locomotive falls to the ground
And the wires run into other people’s cities,
Well, why can not you sleep five thousand miles
And you are silent all the time at the window.
Chorus:
A Jewish boy with black eyes,
And in them such Russian grief.
The sadness of the coppices, given with the villages,
Empty fields and screaming crows.
With whom the distant road separated,
Whom do you see behind the night window.
Maybe it’s just a disaster in nightly anxieties
You have been reminded of your city and your home.
Chorus:
A Jewish boy with black eyes,
And in them such Russian grief.
The sadness of the coppices, given with the villages,
Empty fields and screaming crows.
A Jewish boy with black eyes,
And in them such Russian grief.
The sadness of the coppices, given with the villages,
Empty fields and screaming crows.
Дым паровоза на землю ложится
И провода бегут в чужие города
Ну почему тебе пять тысяч верст не спится
И ты молчишь все время у окна
Припев:
Еврейский мальчик с черными глазами
А в них такая русская печаль
Грусть перелесков дали с деревнями
Пустых полей и криком воронья
С кем разлучила дальняя дорога
Кого ты видишь за ночным окном
Быть может просто беда в ночных тревогах
Тебе напомнила твой город и твой дом
Припев:
Еврейский мальчик с черными глазами
А в них такая русская печаль
Грусть перелесков дали с деревнями
Пустых полей и криком воронья
Еврейский мальчик с черными глазами
А в них такая русская печаль
Грусть перелесков дали с деревнями
Пустых полей и криком воронья The smoke of the locomotive on the ground falls
And the wires run into the wrong city
Why you five thousand miles can not sleep
And all the time you say something at the window
Chorus:
Jewish boy with black eyes
And in them is a Russian sadness
Sadness copses given to the villages
Empty fields and screaming crows
Who has separated a long road
Who do you see for the night window
Perhaps just trouble at night alarms
You reminded your city and your home
Chorus:
Jewish boy with black eyes
And in them is a Russian sadness
Sadness copses given to the villages
Empty fields and screaming crows
Jewish boy with black eyes
And in them is a Russian sadness
Sadness copses given to the villages
Empty fields and screaming crows
Дым паровоза на землю ложится
И провода бегут в чужие города,
Ну, почему тебе пять тысяч верст не спится
И ты молчишь все время у окна.
Припев:
Еврейский мальчик с черными глазами,
А в них такая русская печаль.
Грусть перелесков, дали с деревнями,
Пустых полей и криком воронья.
С кем разлучила дальняя дорога,
Кого ты видишь за ночным окном.
Быть может просто беда в ночных тревогах
Тебе напомнила твой город и твой дом.
Припев:
Еврейский мальчик с черными глазами,
А в них такая русская печаль.
Грусть перелесков, дали с деревнями,
Пустых полей и криком воронья.
Еврейский мальчик с черными глазами,
А в них такая русская печаль.
Грусть перелесков, дали с деревнями,
Пустых полей и криком воронья.
Smoke locomotive to the ground lies
And the wires run in other people’s cities,
Well, why do you like five thousand versts sleep
And you are silent all the time by the window.
Chorus:
Jewish boy with black eyes,
And in them such Russian sadness.
Sadness of armor, gave with villages,
Blank fields and cry of the crow.
With whom it separated the long road,
Who you see behind the night window.
Perhaps just trouble in night alarms
You reminded your city and your home.
Chorus:
Jewish boy with black eyes,
And in them such Russian sadness.
Sadness of armor, gave with villages,
Blank fields and cry of the crow.
Jewish boy with black eyes,
And in them such Russian sadness.
Sadness of armor, gave with villages,
Blank fields and cry of the crow.