Как хорошо что я ничем не связан
Иосиф Бродский. Возвращение.
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.
Иосиф Бродский. 1961
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Иосиф Бродский. 10 любимых отрывков
1. Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
2. Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!
3. Это абсурд, вранье:
череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у нее
будут твои глаза».
4. Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память». Или отдел идеологии при ЦК. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже этого кота?
5.Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
6.Человек привык себя спрашивать: кто я? Там, ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы все время себя спрашивать: не говно ли я?
7.Местность, где я нахожусь, есть рай,
ибо рай — это место бессилья. Ибо
это одна из таких планет,
где перспективы нет.
8.Приехать к морю в несезон,
помимо матерьяльных выгод,
имеет тот еще резон,
что это — временный, но выход
за скобки года, из ворот тюрьмы…
9.Смотри без суеты
вперёд. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь твёрд.
10.В отличье от животных, человек
уйти способен от того, что любит
(чтоб только отличиться от животных!)
Но, как слюна собачья, выдают
его животную природу слезы.
«Воротишься на родину. Ну что ж…». Мастерская.
Шеф-редактор журнала «Часть речи» Леонид Клейн читает стихотворение И. Бродского «Воротишься на родину. Ну что ж…». Творческий коллектив журнала делится своими впечатлениями и анализирует его.
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спас ибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не с вязан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на с вете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на с вете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину с пеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.
Илья: Стихотворение И. Бродского «Воротишься на родину. Ну что ж…» вошло в цикл «Июльское интермеццо». Название цикла определило форму и характер вошедших в него текстов как «контрастирующих вставок» в художественное пространство и художественное время.
Маша: Интересно рассматривать этот текст как отсылку к пушкинским строкам из шестой главы «Евгения Онегина»:
Благодарю за наслажденья,
За грусть, за милые мученья,
За шум, за бури, за пиры,
За все, за все твои дары;
Благодарю тебя. Тобою,
Среди тревог и в тишине,
Я насладился. и вполне;
Довольно! С яс ною душою
Пускаюсь ныне в новый путь
От жизни прошлой отдохнуть, —
лермонтовскому «За все, за все тебя благодарю я…» и, может быть, даже «Дару» Набокова (так как там особенно ярко эта тема подсвечивается со стороны проблемы писателя, его творчества и быта и проблемы самоощущения эмигранта). Думаю, что лирическому герою Бродского по практически христианскому смирению ближе строки Пушкина. Реплика Лермонтова же является очевидной дерзостью. А набоковский герой слишком прямолинейно рад выгодам от своих невзгод.
Илья: В свою очередь, написанная в 1979 песня «Пиратская лирическая» Б. Окуджавы оказывается литературной репликой на стихотворение И. Бродского «Воротишься на родину. Ну что ж…»:
Когда воротимся мы в Портленд,
Нас примет Родина в объятья.
Да только в Портленд воротиться
Не дай нам, Боже, никогда.
Принципиально индивидуалистическое «воротишься» сменяется принципиально братским «воротимся мы», малая «родина» сменяется большой «Родиной», а возможность возвращения сменяется невозможностью — «воротиться: нам не придется никогда = не дай нам, Боже, никогда».
Илья: Начало стихотворения «Воротишься на родину. Ну что ж…» является «языковым ключом», позволяющим автору войти в художественное пространство и время. Так, например, эта фраза формально и тематически накладывается на фрагмент фразы главного героя пьесы Грибоедова, которая, в свою очередь, указывает на включение грибоедовского текста в литературную традицию: «Когда постранствуешь, воротишься домой, // И дым Отечества нам сладок и приятен (Гомер–Овидий–Державин)» = «Воротишься на родину. Ну что ж…». Сам выбор и Грибоедовым, и Бродским глагола «воротиться» из синонимического ряда «вернуться, возвратиться, воротиться» не случаен, поскольку определяет разговорный тон, т.е. создает иллюзию разговора при отсутствии понимающих собеседников. Текстуальное «наложение» задается совмещенной с темой странствий темой одиночества, формальным выражением которой становится синтаксическая конструкция с глаголом 2-го лица, прочитывающаяся и как определенно-личная, и как обобщенно-личная.
Маша: Интересно, как в стихотворении используются формы глаголов, построение предложений. Они отражают характер, тон размышлений, которым предается герой стихотворения. Начинается с формы будущего времени «воротишься», которая в данном случае подразумевает под собой также и возможность употребления в значении повелительного наклонения, так как четверостишие, обрамленное этим глаголом, содержит еще и повелительные форму «гляди», «купи». Ряд таких форм продолжается в следующей строфе: «смотри», «думай». Может быть, эта особенность передает директивность, с которой ассоциируется у героя родина.
Применение будущего времени в художественных текстах вообще очень интересно. В каком-то смысле прошлое время в литературе, с моей точки зрения, гораздо менее определенное и дающее больше возможностей прочтений по сравнению с будущим временем. Будущее время и категории достоверности, определенности, смысловой вариативности текста – очень интересная тема.
Леонид: Больше всего в этом стихотворении «цепляют» еле видимые сдвиги, изменения привычных, устоявшихся языковых форм. Поэт вроде бы не нарушает никаких норм, при этом самые простые фразы приобретают новое звучание и новые оттенки смысла. «Кому теперь в друзья ты попадешь?» Попасть можно впросак, можно в сети, в лапы к врагу, в аварию, в неудобное положение, наконец. Но «в друзья»? Это означает, что лирический герой пассивен, он не выбирает этих друзей, да и друзья ли они в самом деле? Или это просто очередные ненужные и праздные знакомства, по инерции называемые дружбой?
Илья: Тема странствий, переданная через корреляцию словосочетаний «воротишься домой» = «воротишься на родину…. на родину спеша», раскрывает тему родины как тему «малой» родины. Однако, открыв прецедентной фразой текст, Бродский дальше демонстрирует принципиальную особенность своего одиночества как соединения трагизма и избранничества.
Леонид: Человек хочет сбросить с себя путы пустых и обременительных связей, хочет насладиться одиночеством: «…во всем твоя одна, твоя вина, // и хорошо…» Удивительно в этой строчке употреблено слово «одна». Вина одна в том смысле, в каком мы говорим, например, «любовь одна лишь виновата», имея в виду, что виновата ТОЛЬКО любовь. Но у Бродского слышны и другие обертоны значения. Вина вообще одна, другой нет, герой больше ни в чем и ни перед кем не виноват. Но и это еще не все. «Вина одна» — это еще и некое одиночество вины, она одна, как и сам лирический герой.
Маша: «Во всем твоя одна, твоя вина, //и хорошо. Спасибо. Слава Богу» — кульминация стихотворения. Эти строки являются и поворотным моментом: автор переходит к использованию безличных конструкций, обыгрывающих слово-отношение «хорошо». Центральной точкой стихотворения является корень «вин». После кульминации он эволюционирует из своего тварного, материального значения «вина» как напитка («Воротишься, купи себе на ужин // какого-нибудь сладкого вина») в значение более личное.
Это превращение «вина» в «вину», обращение к Богу, а также последующие «игры» со «светом» и «тьмой» в тексте говорят о возможности найти в тексте и пласт, связанный с обыгрыванием библейских образов.
После кульминации-прорыва лирический герой будто срывается на личные, сокровенные размышления, приходя в конце стихотворения к переосмыслению его начала «Как хорошо, на родину спеша, // поймать себя в словах неоткровенных».
Илья: Парадигму одиночества у Бродского составляют отрицательные местоимения: «до смерти любить тебя никто на свете не обязан», некого винить, никем не связан; «во тьму ничья рука тебя не провожала». При этом столь детально представленное одиночество оценивается поэтом положительно — «хорошо». Тем самым возникает смысловой оксюморон, формально усиленный анафорой «как хорошо». Особая тональность стихотворения определяется ритмическими перебивами, маркирующими напряженность внутренней речи поэта.
Леонид: «Как хорошо, что ты никем не связан». Нам привычнее сказать «ничем не связан», но в стихотворении именно «никем», и это означает не только отсутствие связей, но и то, что героя никто не удерживает, не связывает.
«До смерти любить тебя никто на свете не обязан» — тут опять прорастает новый смысл из-под привычного трафаретного словосочетания. «До смерти любить» — это значит любить очень сильно. Но у Бродского все проще, прозаичнее, тише. «До смерти» — это значит в буквальном смысле до конца жизни, до смерти.
Леонид: И как только лирический герой освободился полностью, разорвал связи с другими людьми, почувствовал и прочувствовал «сиротство как блаженство» (Ахмадулина), как только он отрешился от мира… он может ВНОВЬ к этому миру обратиться, прислушаться к нему и к себе и «вдруг понять, как медленно душа заботится о новых переменах».
Какое слово здесь важнее: «медленно» или «заботиться»? На чем нужно сделать смысловой и интонационный акцент? Кажется, важно и то и другое. Душа воспринимает новое, «заботится о переменах», но делает это медленно, постепенно осваиваясь в новой обстановке. Не хочется вылезать из уютной раковины одиночества, но лирический герой СПЕ-ШИТ на родину, сам того не замечая и почти боясь себе в этом признаться…
Просто мой Бродский
«На обложке с кошкой Бродский» Рис. Санто.
Андрей Крыжановский продолжает съемки картины о Бродском.
Отовсюду к нему стекаются свидетели со своими воспоминаниями.
Не могу рассказывать о наших встречах в Нью-Йорке.
Вокруг столь беспардонное любопытство, что не хочется
ни полслова, ни полстишка.
Первый настоящий Бродский, не самиздат, а изданный типографским способом, попал ко мне во время студенчества в Академии художеств в Питере.
На обложке его фотография с кошкой.
В моей синей тетрадке между лекциями по Египту снова появились стихи к нему.
На полях конспектов летели крылатые сфинксы,
топтались пятиногие быки Шеду.
А в зашторенном академическом зале профессор Верко Блек,
розовая как лососина, демонстрировала слайды чудес Египта:
царицы и пирамиды Хеопса и Хевфрена в Гизе и Дашуре.
Через все это я просачивался к нему, с новыми рифмами о нем:
Оставь мне длинное тире,
Соедини его чертою,
То, что пропущено судьбою
В последней жизненной главе.
Оставь мне крошки многоточий
В конце заброшенной строки,
Оставь мне белые стихи,
Написанные темной ночью.
Оставь вопросов тяжкий вздох
И легкий выдох восклицаний,
Оставь мне часть своих страданий
Которую нести не смог.
Оставь тот жест и этот взгляд,
И шепот губ, сложивших строчку,
Оставь мне то, что невпопад,
Что не под силу в одиночку,
Что сам оставить был бы рад.
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь слабого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты ни с чем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.
«Летит, летит степная кобылица и мнет ковыль».
Вполне секси, но моя Родина не мнет ковыль!
Она глядит куда-то мимо, с колючей щекой,
прижавшись к которой, пишу эти строки:
И холодней дожди косые,
И крепче грусть.
Я не вернусь к тебе, Россия.
Я не вернусь!
Тогда. мы стояли на Манхеттене
на ветру, он говорил через полипы:
Теперь, ВОРОТИВШИСЬ НА РОДИНУ, ловлю Его в
Его словах неоткровенных, ведь он сказал:
«КАК ХОРОШО, ЧТО НИКОГДА ВО ТЬМУ
НИЧЬЯ РУКА ТЕБЯ НЕ ПРОВОЖАЛА. »
«КАК ХОРОШО, ЧТО ДО СМЕРТИ ЛЮБИТЬ
ТЕБЯ НИКТО НА СВЕТЕ НЕ ОБЯЗАН»
Он хотел быть тем, кто созерцает мир без боли.
Но не мог оттого, что во всем винил себя.
«ВО ВСЕМ ТВОЯ, ОДНА ТВОЯ ВИНА.
И ХОРОШО. СПАСИБО. СЛАВА БОГУ.»
Так он обманывался, баюкая грусть. и поймал себя
в словах неоткровенных, потому что неправда, что это хорошо,
когда до смерти любить тебя никто на свете не обязан.
Этим «не обязан» он будто отмахнулся: ну и не надо!
Его великодушного: «И хорошо. Спасибо. Слава Богу».
Он тогда вспомнил о рябине.
Значит, у него возникли те же чувства, что у Марины:
Он думал вслух о том же…. Это попадание душ, разобщенных
вектором времени, в точку одиночества.
И моя душа чувствует так же. Но проникая в смысл сказанного им
и Мариной, моя душа утрачивает одиночество и обретает сопричастность.
Сопричастность душ усиливает стойкость!- Ты понят, значит, ты не одинок.
Когда ты понят, ты живешь не в одиночестве, а в тишине.
В той тишине, где глубже чувствуешь значение света и тени, покоя и смерти.
Простые понятия о вечном правят жизнью.
Их можно поймать, прислушиваясь к тишине. Значит, оставшись
в одиночестве, открываешь нечто неизвестное самому себе.
Ибо не все на свете сводится к знакомым вещам.
И не всё в этом мире сводится к вещественности.
Текст песни Иосиф Бродский — Как хорошо, что некого винить…
Оригинальный текст и слова песни Как хорошо, что некого винить…:
КАК ХОРОШО, ЧТО ДО СМЕРТИ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ НИКТО НА СВЕТЕ НЕ ОБЯЗАН… (БРОДСКИЙ)
Зайдешь к воспоминаниям, ну что ж,
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь.
Воротишься, купи себе на ужин
Какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя, одна твоя вина.
И хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Перевод на русский или английский язык текста песни — Как хорошо, что некого винить… исполнителя Иосиф Бродский:
AS WELL THAT LOVE YOU TO DEATH NO ONE IN THE WORLD MUST NOT … (Brodsky)
Will you come to the memories, well,
Look around, who else do you need,
who now friends you get.
Gates, buy yourself some dinner
What a sweet wine,
Look out the window and think a little:
throughout your one your fault.
And good. Thank you. Thank God.
As well, no one to blame,
as well, that you are not bound by anyone,
as well that I love to death
you nobody in the world does not have to.
As well, never in darkness
hand draw you are not accompanied,
how well the world one
walk from the noisy station.
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Как хорошо, что некого винить…, просим сообщить об этом в комментариях.