Как сделать себе очень больно
Когда мне эмоционально плохо, я начинаю причинять себе физическую боль
Я готова вас проконсультировать.
Прошу вас ознакомиться с условиями консультации.
Добрый вечер! С условиями ознакомлена
Аня, можете привести в пример ситуацию, которая предшествует вашим таким актам самоистязаний?
И подскажите, какой результат вы хотите получить от консультации? Вы довольно подробно описали проблему, но не обозначили, что хотите получить от специалиста. Какую помощь?
Аня, вы так и не ответили мне. Данная тема еще актуальна для вас?
Да, тема очень актуальна, так как на днях (11 октября) все повторилось.
Ситуации: меня не часто может задеть та или иная ситуация в жизни, я через многое прохожу сама, и при этом не плачу и не жалуюсь. Но есть две проблемы которые я переношус трудом: отношения с родителями и нынешние отношения с парнем. Отношения с родителями: у меня очень импульсивная мама и очень часто при ссоре с ней я начинаю истерить. Сколько я себя помню почти всегда мы ругались, темы были разные: и из за моих отношений с парнями, из за учебы, из за бытовых моментом (уборка, готовка, покупка продуктов). Если честно, я даже не знаю какой конкретно привести пример.
Отношения с молодым человеком: вот совсем недавно я очень сильно плакала и наносила себе увечья именно по этому поводу. Сейчас мы с ним переживаем очень тяжелый период, постоянно ругаемся, раньше такого небыло. Мы встречаемся 1 год и 3 месяца (А знакомы уже 4 года), он 3 месяца назад пришел из армии и с этого момента начались конфликты: он всеми силами пытается прийти в себя, очень много стал работать и потерял себя полностью. А мне при этом нехватает его внимания как раньше. Не раз говорили на эту тему, приходили к каким то компромиссам, но каждую неделю я плакала, так как чувствовала себя одинокой. Я его очень сильно люблю и знаю, что и он любит, но мне тяжело, что мы видимся очень редко и общаемся только на простые темы «Как дела и как прошел день». Сейчас мы решили пока побыть друзьями, снять с себя некоторые обязанности, но продолжать общаться и поддерживать друг друга. Мне это решение очень тяжело пришло, я не хочу его отпускать, но жить как сейчас тоже не хочу.
Насчет боли которую я себе причиняю: Когда мне вот так морально больно, я начинаю причинять себе физическую боль, поначалу мне это нравится, меня это успокаивает, мне становится хорошо, но потом я неделю страдают от того, что это все заживает очень больно и долго. На момент причинения ущерба себе, я как будто не в себе, я не контролирую этот процесс. (Парень знает о том что я могу сделать с собой и не раз меня ругал, просил не делать так, разговаривал и тд. Поэтому о том, что я сделала сейчас я ему не говорю).
Я хотела узнать, на сколько это критичная ситуация. С одной стороны я думаю, что стоит начать обращаться к специалистам за помощью, а с другой стороны думаю, что может я преувеличиваю и помочь могу себе только я
Ситуации: меня не часто может задеть та или иная ситуация в жизни, я через многое прохожу сама, и при этом не плачу и не жалуюсь
А почему не плачете и не жалуетесь, Аня?
Насчет боли которую я себе причиняю: Когда мне вот так морально больно, я начинаю причинять себе физическую боль, поначалу мне это нравится, меня это успокаивает, мне становится хорошо, но потом я неделю страдают от того, что это все заживает очень больно и долго. На момент причинения ущерба себе, я как будто не в себе, я не контролирую этот процесс. (Парень знает о том что я могу сделать с собой и не раз меня ругал, просил не делать так, разговаривал и тд. Поэтому о том, что я сделала сейчас я ему не говорю).
Ань, а родители в курсе того, что вы причиняете себе такой вред?
Я хотела узнать, на сколько это критичная ситуация. С одной стороны я думаю, что стоит начать обращаться к специалистам за помощью, а с другой стороны думаю, что может я преувеличиваю и помочь могу себе только я
Аня, ситуация очень серьезная. Похоже, что вас не научили справляться с эмоциями и когда они вас «затапливают», вы наносите себе ущерб. Пока вы просто причиняете себе боль, а дальше это может привести к более серьезным последствиям.
«Мама делала вид, что ничего не происходит». Зачем подростки причиняют себе боль и как им помочь
Мы снова открываем рубрику «Подростки» — в ней старшеклассники будут размышлять о том, что их беспокоит, интересует, волнует. И первый наш текст — на тему, которая подростков пугает и привлекает одновременно. 17-летняя Даша и 16-летняя Лиза рассказали нам про аутоагрессию (самоповреждение), объяснили, зачем они причиняют себе физическую боль, как на это реагируют близкие и какой поддержки они на самом деле ждут от родных. А мы разобрались, как можно предотвратить такие случаи и помочь детям.
18+. Если рассказы про психологические проблемы и селфхарм являются для вас триггером, не читайте этот текст.
«В какой-то момент селфхарм стал зависимостью»
Даша, 17 лет:
Первый раз селфхармом я занялась в 14 лет. Мне сложно назвать конкретную причину, почему я это сделала. Просто тогда на меня много навалилось. У меня впервые завязывались отношения с парнем, и я не знала, как справляться с эмоциями во время первых ссор. Селфхарм помогал мне заглушить психологическую боль физической.
Я не рассказывала маме о своих проблемах и не обращалась за помощью. Потому что, когда мне было 7 лет, родители разводились. Тогда у нас как-то незаметно прервался хороший, доверительный контакт друг с другом. Несмотря на то что они разошлись тихо и мирно, я не понимала, чью сторону мне нужно занять. И нужно ли? Поэтому я довольно сильно металась из стороны в сторону и не могла открыться никому из родителей.
Сами родители моих проблем не замечали. Хотя сейчас мне кажется, что мама всё понимала, но делала вид, что ничего не происходит
Возможно, так сработал ее защитный механизм. Она много времени проводила на работе. А я постоянно сидела у себя в комнате. Все, что я делала со своим телом, отлично скрывалось длинными рукавами. Когда наступало лето, я начинала это делать в других местах. Например, на ногах, чтобы было менее заметно.
В какой-то момент селфхарм стал зависимостью. Это проявлялось уже не только в травмах на теле, но и в вырывании волос, голодовках, запрете на эмоции и в десятке других изощренных способов причинить себе боль.
Когда мне было 15, я поймала себя на мысли, что больше не хочу так жить. У меня не получалось добиваться поставленных целей. Да и в целом у меня было настолько поникшее состояние, что даже ставить их не особо-то хотелось. Поэтому однажды я приняла решение улучшить качество свой жизни. И самостоятельно обратилась за помощью.
Не помню, как отреагировала мама. Но уже через год она по своей инициативе отвела меня к психиатру. Мы постепенно прорабатывали какие-то детские травмы. Поняли, что с детства у меня стоял внутренний блок на выражение эмоций. Я воспитывалась по правилу «девочки должны быть скромные и тихие», поэтому иногда не могла позволить себе каких-то банальных вещей — сильно радоваться или злиться.
5 бесполезных навыков, которым до сих пор учат девочек
Год назад я попала в психоневрологический диспансер с диагнозом «аутоагрессия». Я приходила туда к обеду, получала дозу своих лекарств, проходила разные процедуры, а вечером возвращалась домой. Вся помощь заключалась в медикаментозном решении проблемы, что мне совсем не помогало.
Когда закончилось это лечение, начался карантин. И все стало гораздо лучше. У меня появилась новая компания друзей, мы стали вместе отдыхать, развлекаться.
Я в первый раз за долгое время испытала состояние абсолютного счастья
Думаю, если бы не помощь психолога и поддержка друзей, я бы не справилась. Я проделала огромный путь к понимаю себя и своего тела, занялась медитациями. Иногда у меня все еще случаются острые периоды. Например, недавно я не могла уснуть, пока не наносила себе травму. Но такое стало случаться намного реже, примерно раз в две недели.
Подросткам, которые с этим столкнулись, нужно не бояться обращаться за помощью. Вместо селфхарма можно громко слушать музыку и подпевать, писать на листочке свои эмоции, рисовать красным фломастером на теле, успокаивать себя дыханием, умываться холодной водой, рвать бумагу, заниматься спортом, разговаривать с близкими, играть с домашними животными.
Ну а если бы я могла что-то изменить в реакции моих родителей, то я бы хотела, чтобы моя мама серьезно отнеслась к этой проблеме, а не смотрела на нее, как на какую-то подростковую ерунду. Чтобы она со мной больше разговаривала. Кажется, тогда мне было бы чуточку легче.
«Никто не пытался меня остановить»
Лиза, 16 лет:
Примерно три года назад у меня начались сложности в школе. Учителя постоянно на меня кричали, унижали. Это была настоящая травля со стороны взрослых людей. Они могли меня оскорбить как за небольшое опоздание, так и просто за присутствие на уроке. Это повторялось из раза в раз. В конечном счете мне стало настолько некомфортно, что я просто перестала туда ходить.
В то же время я узнала, что некоторые подростки заглушают эмоции физической болью. Я решила попробовать, и мне помогло.
Шрамы на теле освобождали меня от разных мыслей. Я нашла в этом способе спасение, хоть и понимала, что это не совсем нормально, но других методов не знала.
Большинство моих ровесников тоже занимались селфхармом. Мы часто собирались вместе и обсуждали это. Не поощряли действия друг друга, а просто пытались почувствовать, что мы не изолированы со своей проблемой, что есть люди, которые понимают, каково это.
К родителям я обращалась только в крайних случаях. Помню, что говорила им: «Мне очень плохо, я причиняю себе вред». Но они относились к моим признаниям как-то пренебрежительно. Говорили что-то в духе: «Ну ты просто перестань заниматься этой ерундой, и все».
Может, их фразы и не звучали так прямо, но ощущение было, что они просто не воспринимают мои слова всерьез
В какой-то момент мне удалось их уговорить отвезти меня к психиатру. Врач диагностировал у меня депрессию, обсессивно-компульсивное расстройство и фобию школы. Я была на время отстранена от занятий.
Наверное, это лучшее, что могло со мной случиться. Психиатр выписал мне лекарства, и стало намного легче. Я начала ощущать физическую боль настолько реально, что больше не хотела этого с собой делать.
«Я подумала: если меня не будет, то и маме легче станет»
Сейчас я не наношу физические повреждения, но замечаю селфхарм в других проявлениях. Например, иногда я бью себя по рукам или ногам, могу не есть какое-то время. Это вызвано тем, что я просто начинаю думать, что чего-то не заслужила, поэтому должна понести наказание.
Думаю, я могла бы все это пережить намного легче, если бы родители не кричали на меня и не везли бы со злым лицом к врачу, а больше обнимали, поддерживали. Мне было бы комфортно, если бы мама чаще подсаживалась ко мне, говорила, что все будет хорошо.
Марина Быкова, психолог:
Нельзя оставаться в стороне, если ваш знакомый или родственник занимается селфхармом. Когда маленький ребенок не может выразить свои чувства, он «откатывается назад»: громко плачет или гулит вместо того, чтобы говорить. Во взрослом возрасте защитный механизм от переизбытка эмоций срабатывает так же.
Это не означает, что, влюбившись, подросток в первый же день делает что-то сумасшедшее. Схожесть ситуации с маленьким ребенком в том, что, если человек не может осознать и переработать свои эмоции, так сильно занимающие его сознание, он может перевести их в физические действия. Сюда же относятся советы бить посуду или громко кричать. Если вы когда-нибудь сильно сжимали кулаки перед чем-то волнующим, например уколом, вы знаете, какие могут оставаться следы на ладонях. В момент максимального напряжения симпатической нервной системе не до ладоней: она работает на выработку адреналина. Представьте человека, который сидит и думает о том, что он в секунде от какого-то опасного действия, — адреналин зашкаливает, даже если внешне он невозмутим.
В подростковом возрасте человек задумывается о себе как об уникальной личности: какой я, чего я хочу, зачем я здесь, кто мое окружение. Ежедневные открытия, связанные со своим телом, новыми суждениями об истине и межличностным общением, могут вызывать сильные эмоции. Кроме того, полярные желания быть как все и в то же время выделяться толкают на активные действия. Я решил — и я это сделаю. Я сделал — и теперь я выше тех, кто не сделал. Романтику вокруг героев (даже сомнительных) никто не отменял.
Для получения круглосуточной психологической помощи дистанционно можно позвонить по телефону неотложной психологической помощи:
Или позвонить для получения экстренной психологической помощи в очном режиме:
Хороший вопрос«Остро почувствовала, что надо себя наказать»: Женщины о том, как режут и бьют своё тело
Четыре истории о селфхарме и комментарий психотерапевтки
По статистике, собранной из сорока стран, хотя бы раз в жизни селфхармом занимались около семнадцати процентов всех людей — то есть примерно каждый пятый человек. Авторы исследований отмечают, что эта статистика приблизительная: сбор точной информации о самоповреждении затруднён из-за стыда и стигмы. Сам по себе селфхарм нельзя назвать ментальным расстройством, однако его появление может свидетельствовать о наличии психических трудностей и заболеваний, среди которых пограничное расстройство личности, депрессия, расстройство пищевого поведения.
Часто самоповреждение начинается в очень юном возрасте: средняя цифра — тринадцать лет. Вероятность селфхарма повышается, если человек переживает непростые отношения с окружающими — например, если он или она живёт в социальной изоляции, становится пострадавшим от буллинга или относится к угнетённым группам (например, ЛГБТК). При этом женщины чаще наносят себе повреждения: согласно имеющейся информации, им принадлежит примерно шестьдесят пять процентов всех фиксируемых случаев. Наконец, число обращений, связанных с самоповреждением, последнее время только растёт.
Мы поговорили с женщинами, которые столкнулись с опытом селфхарма, и психотерапевтом о причинах и методах самопомощи. Важное замечание: если вы сейчас переживаете непростой период и чувствуете тягу к самоповреждению (или уже имеете такой опыт), заниматься самодиагностикой — плохая идея: за квалифицированной помощью лучше всего обратиться к специалистам — психиатрам и психотерапевтам.
В какой-то момент аутоагрессия стала для меня единственной очевидной и лёгкой возможностью снимать стресс. Кто-то крутит спиннер, кто-то мнёт слайм, кто-то тыкает в поп-ит, а мой антистресс — это моё тело. До недавнего времени я практиковала невидимый селфхарм: опасное поведение, сознательное употребление большего количества алкоголя, чем нужно, прогулки в одиночестве в тёмное время, очень горячая вода в ванне, щипки, пощёчины, отказ от обезболивающих при сильной боли. Даже пирсинг и татуировки в некотором роде. Моим главным страхом было то, что кто-то увидит повреждения и начнёт задавать лишние вопросы. Внимание — последнее, что было мне необходимо, потому что оно вызывает стыд, а стыд вызывает ещё больше желания вредить себе.
В середине 2020 года из-за ряда крайне неприятных событий в жизни у меня произошёл мощный нервный срыв. Я сильно напилась и изрезала себе руки и ноги. Это вызывало шок и удивление у многих моих друзей: они не подозревали, что я могу как-то навредить себе. Я долго объясняла, что не хотела покончить с собой и стерилизовала все инструменты для каттинга, а также обработала порезы. Тем не менее моя близкая подруга, которая уже какое-то время видела, что со мной происходит что-то не то, вынудила меня обратиться к психиатру. Спустя несколько сеансов мне диагностировали пограничное расстройство личности, комплексное детское ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство. — Прим. ред.) и смешанное тревожно-депрессивное расстройство.
Самоповреждающее поведение людей с пограничным расстройством личности — частое явление. Триггером для обострения психических состояний может являться страх оставленности, изоляции, потери единства со своим телом. Из-за нарушений в ментализации во время селфхарма психические состояния неотличимы от физических и складывается ощущение, что эмоциональную боль можно буквально устранить физически, а навредив себе, можно вернуть контроль над собственным телом и разумом.
Несмотря на еженедельную психотерапию и контроль психиатра, подбор препаратов для снижения симптомов ПРЛ (пограничного расстройства личности. — Прим. ред.) оказался для меня достаточно болезненным. Четыре вида терапии, основанной на антидепрессантах и нейролептиках, вызывали в организме отторжение и сильные побочки, вплоть до потери сознания и нервных срывов. Я стала гораздо агрессивнее общаться с людьми и постоянно чувствовала себя уставшей. Обострились паранойя и страх одиночества, участились приступы каттинга, вернулись панические атаки, дисморфофобия, деперсонализация и дереализация. В данный момент мы с врачом пробуем перевести меня на транквилизаторы, и, кажется, всё идёт хорошо. Предполагаемый прогресс от лечения будет заметен через два-три года, через шесть-семь лет, говорят, стану близка к нейротипичному поведению
Благодаря помощи психотерапевтки и тех оставшихся, выдерживающих мои психозы, друзей, я поняла, что срыв — это не поражение, а процесс лечения. Пока сдаваться рано. Но все ножи из дома на всякий случай выкинула. Ну а шрамы закрываю новыми татуировками, которые никогда не бывают лишними.
Первое время я не пыталась бороться с селфхармом, потому что он помогал мне держаться и жить дальше. Это звучит странно, но да, я правда чувствовала себя намного лучше, что я что-то контролирую. Что всё идёт правильно, а не непредсказуемо и хаотично, как раньше.
Меня триггерили даже самые мелкие вещи — даже те, где не было ни капли моей вины. Если я что-то делала не так, кому-то не понравилась, что-то не то сказала или просто чувствовала себя не очень счастливой — всё это воспринималось, как личный провал, который нужно было исправить. Исправляла я его, нанося себе порезы. Позже я всё-таки начала ходить на психотерапию, которая помогла избежать рецидивов. Сейчас примерно два года я не наношу себе повреждений.
Всё это время я жила с мамой. Я практически ничего ей не рассказывала, но, когда она видела следы порезов, они становились поводом для скандала. Она говорила, что у меня просто нет настоящих проблем, а тем, как я к себе отношусь, я как будто призываю или притягиваю к себе настоящие проблемы. При этом у меня была одна подруга, которая очень сильно романтизировала селфхарм. Мол, я такой особенный человек, что я так необычно и остро всё чувствую.
В детстве я читала журнал Bravo, и там был текст про вред селфхарма. Из него я узнала, что можно себя резать, что кому-то это якобы помогает. Когда мне было хреново, то я вспоминала об этом. Попробовала — и мне тогда реально показалось, что помогло. Мне кажется, что мой период селфхарма связан с тем временем, когда я очень сильно не любила себя и со всех сторон чувствовала только агрессию и видела подтверждения, что я никчёмный человек. Тут как с абьюзом: сначала я себя ругала словами, а потом перешла к физическим действиям.
Я начала резать руки, когда училась в десятом классе. Очень хорошо помню первый раз: тогда я написала первый пробный ЕГЭ по русскому языку на какой-то относительно низкий балл — низким у нас в школе считалось всё, что меньше восьмидесяти. Я остро почувствовала, что мне надо себя за это наказать, потому что меня тянули на медаль, на меня мощно давили по поводу учёбы и поступления. Тогда я себе расцарапала руку циркулем — не то чтобы сильно и больно, но в процессе я отвлеклась от мучивших меня результатов экзамена.
Как-то постепенно это стало обычным «наказанием», когда случалось что-то плохое. Например, когда меня выгнали с олимпиады за списывание, я думала, что я никуда не поступлю, что я сломала себе жизнь. В основном селфхарм был связан с учёбой, но иногда его вызывали и отношения с семьёй. Меня всё детство абьюзила бабушка, и иногда селфхарм был способом перевести психологическую боль в физическую, чтобы стало понятно, из-за чего мне больно. Я резала руки — не до мяса, просто царапала. Пару раз меня спрашивала мама, что с ними, но я отвечала, что это кот. Я не делала больше одной царапины за раз, чтобы не было лишних вопросов. Потом у меня были абьюзивные отношения на расстоянии, и селфхарм тоже был способом самобичевания и какого-то удовлетворения одновременно.
Перестала я это делать лет пять назад, когда свалила из абьюза и жизнь как-то нормализовалась. Единственный раз, когда я вернулась к селфхарму, случился года два назад. Я и мой парень сильно поругались, потом я сидела одна дома и чувствовала себя очень несчастной. Мне хотелось что-то сделать с собой, и я себе снова порезала руку. Больше такого не было, и я очень рада, что справилась. Шрамы остались как напоминание. Я никогда не получала никаких вопросов по поводу шрамов, кроме одного случая на приёме у психолога. На пятом занятии она спросила у меня: «А у тебя на руках шрамы от селфхарма? Ну, я бы на твоём месте надевала рукава подлиннее, а то некоторые работодатели не любят, могут быть проблемы». После этого занятия я больше к ней не возвращалась.
Настя
Первая осознанная попытка селфхарма у меня случилась в одиннадцать лет. Тогда у меня начало развиваться расстройство пищевого поведения, и в один прекрасный день я решила, что неплохо было бы себя наказать за срыв диеты. Наказать так, чтобы в следующий раз я подумала, прежде чем сорваться.
Сначала я пользовалась ножами, ножницами, отцовским лезвием. Потом я начала покупать лезвия специально. Я старалась наносить себе повреждения в тех местах, которые можно было бы закрыть, потому что понимала, что следы порезов вызовут у окружающих вопросы. Мне в этом плане относительно повезло, потому что у меня практически не оставалось шрамов. Потом я начала курить, и в один момент — когда у меня под рукой не оказалась лезвия, потому что я старалась оградить себя от селфхарма и избавилась даже от бритвы, — я начала тушить об себя сигареты. Сначала я старалась делать это в закрытых местах, но потом мне стало всё равно, так что я начала тушить их прямо об запястье. Ещё я могла бить себя по спине, голове, биться об стену. «Ты тупая, ты ничего не понимаешь, вот тебе», — думала я в такие моменты.
Селфхарм приходил в мою жизнь волнообразно — сейчас как раз такой этап, когда я стараюсь держаться и не прибегать к нему. Я бы выделила пару триггеров. Я обращалась к селфхарму, когда мне было очень плохо на ментальном уровне. Я не знаю, как описать это подробнее: как будто я тонула в болоте, всё в тумане, и я понимала, что никто меня оттуда не вытащит. Ты как будто погружаешься на дно отчаяния, ты не понимаешь, что тебе делать и куда двигаться. Селфхарм помогал сконцентрироваться и выдернуть себя из этого состояния, отвлечься на физическую боль. Когда у тебя хлещет кровь, тебе нужно её остановить. Это приводит в чувство.
Вторая причина связана с желанием наказать себя — например, если ты не можешь справиться с какой-то элементарной задачей. В этот момент появляется злость и ты начинаешь обвинять во всём саму себя. Если я хорошенько себя тресну, то голова как будто бы лучше заработает. Сейчас я понимаю, что это так не работает. Ещё, когда я тушила от себя сигареты, я могла похвастаться этим перед друзьями, мол, смотрите, как я умею! Мне даже не больно! Возможно, это было подсознательное желание привлечь к себе внимание. На тусовках я довольно часто ощущала себя некомфортно. Вроде люди вокруг тебя есть, но они как будто за стеклом — а ты привлекаешь внимание знакомым тебе способом.
У меня были успехи в борьбе с селфхармом. Как я уже сказала, я не покупала лезвия, выкидывала бритвы. Потом я почти перестала ходить на тусовки, чтобы не чувствовать себя ненужной. На какое-то время я даже перестала курить, чтобы не было соблазнов причинять себе вред. Мне помогала близкая подруга, которая знала о селфхарме не понаслышке. Когда нам было невмоготу, мы могли просто поговорить, и так мы поддерживали друг друга. Это помогало не срываться. Наконец, я старалась следить за питанием, режимом сна. Старалась искать способы выплёскивать эмоции другими путями. Ещё я заменяла селфхарм, когда просто рвала бумагу — это тоже помогало.
Последние пару лет, когда эта тема стала намного больше освещаться, я узнавала об этом больше. Но однажды я обратилась к психологу, и он мне посоветовал просто «не резаться», потому что «ты же девочка». «Просто подумай, что ты себя уродуешь», — сказал он. Больше я к нему не приходила. Сейчас я занимаюсь с другим специалистом: пока у нас была всего пара сеансов, но он вроде адекватный, плохих советов не даёт.
Первые годы селфхарма я банально не знала, как ещё могу достучаться до людей, как привлечь к себе внимание. С детства мои отношения с родителями были прохладными: они, например, могли запрещать мне громко смеяться или плакать. До сих пор у меня есть проблемы с выражением эмоций. Другой яркий эпизод: однажды я сильно поругалась с близкой подругой и меня так накрыло, что я впала в отчаяние. Я не знала, как до неё достучаться, поэтому я вырезала на себе слово «прости», сфотографировала и отправила ей. Показательное тушение сигарет — это моё незнание, как начать общаться с окружающими людьми: мне казалось, что оно как-то поможет наладить контакт. Когда тебе больно, то тебя все жалеют, с тобой носятся. И ты думаешь: «О, это рабочая схема».
Уже около года я не режу себя, но периодически я всё ещё бью. Мне сложно от этого избавиться: для порезов нужны лезвия, а чтобы ударить по голове — просто кулак. У меня в семье физические наказания были нормой, поэтому мой мозг воспринимает это как самое обычное наказание из благих намерений. Ещё теперь я курю сигареты до самого фильтра, чтобы не могла тушить их об руку — но изредка и здесь случаются срывы. Последний раз был буквально на этой неделе. В тот день я общалась со знакомым, мы выпили. Я разоткровенничалась и показала ему, как могу делать. Человек тогда, конечно, офигел — я увидела не то смущение, не то отвращение. Не уверена, что мы увидимся ещё раз.
Родители до сих пор не знают о селфхарме: я научилась прятать следы. На точки от сигарет обычно даже внимания никто не обращает, они похожи на родинки или родимые пятна. Если я делилась какими-то минимальными подробностями, мне обычно везло с реакцией окружающих, худший совет «просто не резаться» я получила как раз от психолога. Большая часть моих знакомых в разные периоды жизни поддерживали меня, они старались как-то помочь, делились контактами психотерапевтов. У многих из них тоже есть истории, связанные с селфхармом, поэтому они более-менее понимают, что это такое. Иногда приходилось врать о следах — тогда я сочиняла талантливую ложь и мне верили.
Карина Зинченко
Конечно, решать проблему селфхарма нужно с психотерапевтом. Но в моменте могут помочь методы, которые похожи на способы борьбы с паническими атаками. Здесь есть совет направить своё желание конкретных действий не на тело, а на другие объекты. Или воздействовать на тело другими способами — например, гладить себя или мягко сжимать. Это тоже механическое воздействие, но оно не травмирует.