Как я узнал что у меня две мамы
УСЫНОВИЛИ.РУ
Как я узнал, что у меня две мамы
Детские психологи и специалисты по работе с приемными семьями Ольга Неупокоева и Лилия Пушкова выпустили очень интересную книгу, а точнее комплект из книги для детей и методического пособия для приемных родителей под общим названием: «Как я узнал, что у меня две мамы».
Первая часть предназначена для совместного чтения родителей с детьми, чтобы помочь взрослому выстроить с ребенком разговор о его «приемности», подсказать возможные слова для этого разговора, объяснить сложные вещи понятным ребенку языком, максимально щадя при этом его чувства. Это иллюстрированная детская книга, в ней повествование ведется от лица приемного мальчика. Из книги ребенок узнает, что бывает так, что у человека есть две семьи: одна – кровная, а вторая – приемная; что он появился на свет из живота одной мамы, а заботится о нем другая. При этом рассказ от лица другого ребенка как бы узаконивает эту тему, делает ее встречаемой, а значит, возможной и нормальной.
Во второй части авторы объясняют, какие особенности могут быть у ребенка, потерявшего кровных родителей, как необходимо поддерживать его, говоря о прошлом. Кроме того, внутри повествования предложены совместные с родителями игры, которые могут помочь ребенку совладать с неизбежными эмоциями.
Книги адресованы, прежде всего, приемным родителям, детская книга ориентирована на аудиторию дошкольного и младшего школьного возраста. Также она может быть интересна педагогам и психологам, работающим с приемными детьми, специалистам в сфере семейного устройства и широкому кругу людей, интересующихся темой принятия в семью социальных сирот.
Как приобрести книги
В городе Москва: комплект из двух частей можно получить за пожертвование в 350 рублей, обратившись по адресу: м. Проспект Мира, Протопоповский пер., дом 25, стр. 1, вход с левого торца здания, вывеска Благотворительное собрание «Все вместе»*.
Стоимость отправки рассчитывается в каждом конкретном случае.
Очень надеемся, что книги понравятся и будут вам полезны!
* Перед приходом ОБЯЗАТЕЛЬНО предупредите координатора «Все вместе» Соню по телефону +7-968-693-62-74.
Подготовьте, пожалуйста, сумму без сдачи, так как деньги нужно будет опустить в ящик для пожертвований.
Представляем книгу «Как я узнал, что у меня две мамы»
Представляем книгу «Как я узнал, что у меня две мамы»
Только что получили из типографии книгу-пособие в двух частях «Как я узнал, что у меня две мамы». Авторы – Лилия Пушкова, психолог фонда и Ольга Неупокоева, коррекционный психолог. Материал книги основывается на опыте работы коллег в проекте фонда «Ресурсный центр помощи приемным семьям с особыми детьми».
 |  |
Детская книга и методическое пособие для родителей
Первая часть «Как я узнал, что у меня две мамы» предназначена для совместного чтения родителей с детьми, чтобы помочь взрослому выстроить с ребенком разговор о его «приемности», подсказать возможные слова для этого разговора, объяснить сложные вещи понятным ребенку языком, максимально щадя при этом его чувства. Это иллюстрированная детская книга, в ней повествование ведется от лица приемного мальчика. Из книги ребенок узнает, что бывает так, что у человека есть две семьи: одна – кровная, а вторая – приемная; что он появился на свет из живота одной мамы, а заботится о нем другая. При этом рассказ от лица другого ребенка как бы узаконивает эту тему, делает ее встречаемой, а значит, возможной и нормальной.
 |  |  |
Вторая часть – «Методическое пособие для приемных родителей к книге «Как я узнал, что у меня две мамы». В ней авторы объясняют, какие особенности могут быть у ребенка, потерявшего кровных родителей, как необходимо поддерживать его, говоря о прошлом. Кроме того, внутри повествования предложены совместные с родителями игры, которые могут помочь ребенку совладать с неизбежными эмоциями.
Книги адресованы, прежде всего, приемным родителям, детская книга ориентирована на аудиторию дошкольного и младшего школьного возраста. Также она может быть интересна педагогам и психологам, работающим с приемными детьми, специалистам в сфере семейного устройства и широкому кругу людей, интересующихся темой принятия в семью социальных сирот.
Комплект из двух частей можно получить за пожертвование 350 рублей.
Где найти книги
1. На семинарах 15 и 19 апреля в Москве
1. На семинарах 15 и 19 апреля в МосквеОльга и Лилия расскажут о методике, изложенной в книгах, на ближайших бесплатных семинарах «Методика работы с психотравмой приемного ребенка: что могут сделать родители», которые пройдут:
Семинары пройдут по адресу: м. Проспект Мира, Протопоповский пер., дом 25, стр. 1, вход с левого торца здания, вывеска «Все вместе».
Вход на семинары свободный, записываться не нужно.
2. В офисе «Все вместе» на м. Проспект Мира, Москва (с 16 апреля)
Начиная с понедельника, 16 апреля (в рабочее время) книги можно получить по адресу: м. Проспект Мира, Протопоповский пер., дом 25, стр. 1, вход с левого торца здания, вывеска «Все вместе».
Перед приходом ОБЯЗАТЕЛЬНО позвоните координатору «Все вместе» Соне
+7-968-693-62-74 и предупредите ее.
3. Почтовое отправление в регионы
Если вы хотите получить книги за пределами Москвы, мы можем отправить вам их почтой. Для этого пришлите заявку автору книги Ольге Неупокоевой на neupokoeva_olga@mail.ru. В заявке просим указать:
Стоимость отправки рассчитывается в каждом конкретном случае.
ВАЖНО! Просим сначала связаться с Ольгой, а потом делать пожертвование, т.к. стоимость пересылки зависит от региона вашего проживания и количества экземпляров, поэтому рассчитывается в каждом случае отдельно.
Как оплатить книги
Комплект из двух частей – детской и методической (книги отдаются только комплектом) можно получить за пожертвование 350 рублей.
1. Пожертвование с банковской карты
Пожертвование с банковской карты можно сделать на нашем сайте (используйте верхнюю форму на открываемой странице, которая так и называется «С помощью банковской карты»). В назначении автоматически стоят слова: «Благотворительное пожертвование на программы помощи детям». Их оставьте и допишите в конце КНИГА. Так мы сможем идентифировать ваш платеж. Обязательно укажите ваш email, на него придет квитанция.
Если вы планируете забрать книги на семинаре или в офисе «Все вместе», покажите квитанцию, которую получите по электронной почте.
Если вы получаете книги почтой, в переписке с Ольгой Неупокоевой пришлите информацию о вашем пожертвовании. ВАЖНО! Просим сначала связаться с Ольгой, а потом совершать перевод, т.к. стоимость пересылки зависит от региона вашего проживания и количества экземпляров, поэтому рассчитывается в каждом случае отдельно.
2. Наличными на месте
Если вы забираете книги на семинаре или в офисе «Все вместе», вы можете оставить пожертвование наличными. Обязательно подготовьте сумму без сдачи, т.к. деньги нужно будет положить в бокс для пожертвований.
Очень надеемся, что книги понравятся и будут вам полезны!
Фото: flickr.com(various artists)/Дмитрий Кутиль
Если говорить о деталях (примерив взгляд чиновника опеки): все чисто, на столе – кефир и яблоки, везде игрушки. На стене – две большие фотографии, на одной – Оля и Катя, на второй – Костя. Катя здоровается и уходит в комнату – Оля объясняет, что у нее много работы. А Костя снова принимается рисовать, садясь к Оле на колени. Их головы рядом очень похожи – у обоих короткие стрижки. Мальчик сначала рисует паука, а потом поезд, параллельно рассказывая о том, что через неделю у него день рождения, как они играли в личинок и бабочек, и кто его будет сегодня укладывать.
— Как Костя представляет ваши отношения? – спрашиваю я.
— Он знает, что у него две матери, которые о нем заботятся. Знает, что есть женщина, которая его родила. У нас есть и гетеросексуальные, и гомосексуальные знакомые, но хотелось бы, чтобы было больше, например, книг, мультфильмов, в которых бы Костя мог узнавать себя и свою семью.
Люди из институтов, поликлиник, СПИД-центров, детских садов, которые могли дать нам хорошие характеристики, не будут нас защищать, когда встанет вопрос, что у «извращенцев» надо забрать ребенка. Единственным адекватным выходом кажется эмиграция.
О разнице: этим летом Оля, Катя и Костя едут отдыхать в Болгарию. Оля говорит, что они ездят куда-то каждое лето, Костя впервые увидел море с ними.
Непонятно, как себя вести, что теперь делать. Нужно ли учить ребенка фильтровать информацию, которую он дает о своей семье? Нужно учить ребенка врать? Я не считаю это верным, но не понимаю, как защититься. Мне кажется, что если будет дана команда устроить какой-нибудь показательный процесс по отъему «несчастного сиротки» у «извращенца», это будет легко сделать, за нас никто не вступится. Им будет все равно, что мы занимаемся с ребенком с утра до вечера. Люди из институтов, поликлиник, СПИД-центров, детских садов, которые могли дать нам хорошие характеристики, не будут нас защищать, когда встанет вопрос, что у «извращенцев» надо забрать ребенка. Единственным адекватным выходом кажется эмиграция».
— Вы моделировали ситуацию «Костю забирают»?
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Я – Костя. У меня две мамы
Если говорить о деталях (примерив взгляд чиновника опеки): все чисто, на столе – кефир и яблоки, везде игрушки. На стене – две большие фотографии, на одной – Оля и Катя, на второй – Костя. Катя здоровается и уходит в комнату – Оля объясняет, что у нее много работы. А Костя снова принимается рисовать, садясь к Оле на колени. Их головы рядом очень похожи – у обоих короткие стрижки. Мальчик сначала рисует паука, а потом поезд, параллельно рассказывая о том, что через неделю у него день рождения, как они играли в личинок и бабочек, и кто его будет сегодня укладывать.
— Как Костя представляет ваши отношения? – спрашиваю я.
— Он знает, что у него две матери, которые о нем заботятся. Знает, что есть женщина, которая его родила. У нас есть и гетеросексуальные, и гомосексуальные знакомые, но хотелось бы, чтобы было больше, например, книг, мультфильмов, в которых бы Костя мог узнавать себя и свою семью.
Люди из институтов, поликлиник, СПИД-центров, детских садов, которые могли дать нам хорошие характеристики, не будут нас защищать, когда встанет вопрос, что у «извращенцев» надо забрать ребенка. Единственным адекватным выходом кажется эмиграция.
О разнице: этим летом Оля, Катя и Костя едут отдыхать в Болгарию. Оля говорит, что они ездят куда-то каждое лето, Костя впервые увидел море с ними.
Непонятно, как себя вести, что теперь делать. Нужно ли учить ребенка фильтровать информацию, которую он дает о своей семье? Нужно учить ребенка врать? Я не считаю это верным, но не понимаю, как защититься. Мне кажется, что если будет дана команда устроить какой-нибудь показательный процесс по отъему «несчастного сиротки» у «извращенца», это будет легко сделать, за нас никто не вступится. Им будет все равно, что мы занимаемся с ребенком с утра до вечера. Люди из институтов, поликлиник, СПИД-центров, детских садов, которые могли дать нам хорошие характеристики, не будут нас защищать, когда встанет вопрос, что у «извращенцев» надо забрать ребенка. Единственным адекватным выходом кажется эмиграция».
— Вы моделировали ситуацию «Костю забирают»?
Оля замолкает.
Личный опыт«Кто я такой?»:
Как я узнал, что меня усыновили 24 года назад
И ответил на все мучившие меня вопросы
Современные правила усыновления, во избежание психологических травм, рекомендуют сообщать приёмным детям историю их появления в семье как можно раньше — иначе взрослые усыновлённые могут чувствовать, что их жизнь до того, как они узнали правду, была фальшивкой. Впрочем, в некоторых семьях «тайну усыновления» по-прежнему хранят десятилетиями, ссылаясь на неготовность приёмного ребёнка. Наш герой узнал о том, что был усыновлён, в двадцать четыре года. Мы расспросили его, что он почувствовал в этот момент, обижен ли он на родителей и как устроена его жизнь «после».
Интервью: Маргарита Журавлёва
Примерно два года назад я почувствовал, что в моей жизни что-то не так. Я не мог объяснить, что именно, но казалось, что схема «кто я такой» просто не складывается. Видимо, у меня началась депрессия. Я пошёл к психотерапевту и там понял, что часть моих проблем и вопросов к миру связаны с моими отношениями с отцом, который умер одиннадцать лет назад.
Пока он был жив, у меня было ощущение, что мой папа от меня отгораживается. Почему мы не были так близки, как могли бы быть? Я спрашивал об этом маму, но каждый раз она отвечала, что папа просто много работал, чтобы прокормить семью, и не мог уделять мне много времени. «Но мы всё равно тебя любили», — говорила мама.
В моём детстве мама всегда говорила за двоих, за себя и за папу. Папа не очень много со мной разговаривал. В некотором смысле папа был инструментом, чтобы управлять мной: когда в начале переходного возраста мама не справлялась с моей вспыльчивостью, она звала папу. Я помню, что прятался в своей комнате, забаррикадировавшись там. Папа не был тираном, просто у нас не было никакой близости, я никогда не чувствовал теплоты от него, он никогда меня не подбадривал. Так я его и запомнил — мы сидели в отдельных комнатах, встречались в коридоре и за столом на кухне, молча ели, папа смотрел телевизор. Когда я доедал, я вставал и клал тарелку в раковину — это был весь наш семейный вечер.
Папа просто много работал — на какое-то время я принял это мамино объяснение и думал, что успокоился. Но это не решало моих проблем, а только маскировало их. Я не мог двигаться дальше ни по работе, ни в отношениях с людьми, ни в своих отношениях с миром. У меня было ощущение, что я застрял на каком-то уровне, а следующую ступеньку просто не вижу — куда мне идти и зачем.
Почему мы никогда не смотрели и не пересматривали видео, где я был маленький? Почему родители никогда не рассказывали ни одной истории о том, как мама была беременна мной? Мои подруги, у которых есть дети, постоянно вспоминали, как одной во время беременности всё время хотелось плакать, а другой — в «Макдональдс». А мама ничего такого не рассказывала. Но я всё время спорил с собой: почему она должна была мне об этом рассказывать? Может быть, это был тяжёлый для неё период.
Ещё я часто думал о наших семейных фотографиях — у нас их было много, особенно из юности моих родителей. А моих совсем детских фотографий у нас не было. Я спрашивал у друзей, есть ли у них фотографии, где их забирают из роддома? У многих были. Но я сам себе объяснял их отсутствие тем, что, наверное, моя мама суеверная и не разрешила меня снимать. Первые фотографии у меня появились, когда мне было примерно полгода. В общем, всему, что мне приходило в голову, я находил оправдания.
Два месяца назад я проснулся и подумал, что всё-таки что-то не так. Я думал об этом весь день на работе, снова стал спрашивать друзей о фотографиях из их детства, о рассказах их мам. Ещё я вдруг вспомнил, что у меня было свидетельство о рождении от другого числа — с разницей в несколько месяцев с моим днём рождения. Мама говорила, что это копия, потому что первое потерялось. Но она настолько аккуратный человек, что хранит даже копию моего первого паспорта в отдельной папке в комоде, и на этой папке стоит подпись «Копия первого паспорта Юры». Мама просто не могла потерять моё свидетельство о рождении.
И самое главное — когда смотришь на друзей и их родителей, сразу видишь, кто чья копия, в любой семье ребёнок похож на папу или маму. А я смотрел на свои фотографии и понимал, что ни на кого не похож. Но я снова и снова себя переубеждал — может, у меня глаз замылился? Спросил у друзей, они сказали: «Юра, ты правда не похож на них».
Это всё сложилось в цепочку каких-то неувязок и нестыковок, которые надо было как-то разрешить, но непонятно как. Пока не спросишь, не узнаешь, а спрашивать страшно, это не вопрос из категории «спросил и забыл». Такой вопрос надо чем-то подкреплять. Даже если ты прав — придётся объяснять, как ты это понял. А если тебе скажут, что ты не прав, нужно будет объяснить, почему ты так думал.
Я нервничал весь день и понимал, что не могу поехать домой, потому что мама увидит, в каком я состоянии, и начнёт задавать мне вопросы. В этот момент мне написала подруга и позвала в гости. Я рассказал ей о своих терзаниях, и она меня спросила, что будет, если ответ окажется таким или иным. Я сразу сказал, что ничего не изменится, моя мама останется моей мамой, но я боюсь её обидеть.
Приехал домой в час ночи, мама не спит, встречает меня. Я подумал, чего она не спит? Может, это ещё один повод поговорить прямо сейчас? Я не знал, с чего начать, с извинений? Или с каких-то историй, которые подведут к вопросу? Мне кажется, даже если неделю готовиться к такому разговору, ты всё равно не будешь к нему готов, у тебя просто все слова улетучатся.
В общем, я взял себя в руки и сказал: «Мам, я, наверное, сейчас могу тебя обидеть, но ты не обижайся, у меня такой вопрос…» Мама вскочила с кровати: «Что случилось?» Я продолжил: «У меня тут много мыслей, ещё раз повторяю, ты, пожалуйста, не обижайся». В комнате горел только ночник, везде свет выключен, и я всего её лица не видел, но видел глаза, которые стали огромными. Мне кажется, я даже слышал, как у неё сердце стучит. И я понимал, она нервничает, но какое-то время ничего не мог сказать. Правда, мне так хотелось знать правду, что любой исход событий меня успокоил бы. В итоге я сказал: «Мам, мне кажется, что я не ваш родной сын с папой».
Молчание. Я не знаю сколько оно длилось, потому что я сказал и у меня в ушах зазвенело. И вот я сижу и понимаю, что-то сейчас будет, к чему я на самом деле не готов, хотя вроде бы готовился. И тут мама говорит тихим-тихим голосом: «Да, ты прав».
Какие эмоции у меня были в тот момент? Никаких, потому что мама начала плакать. И я не успел подумать, побежал её обнимать, и у меня тоже потекли слёзы. Мама сказала: «Я очень боялась, что ты от меня уйдёшь». Хотя я в жизни о таком не думал на самом деле. И сейчас не думаю. Но опасения мамы меня не обидели, я её понимаю. Она сказала, что хотела рассказать, когда мне исполнилось восемнадцать лет, но увидела, что я к этому не готов. И я согласен с ней, в тот момент я правда не был готов, всё случилось самым правильным образом. Для меня просто немыслимо, как она смогла хранить эту тайну двадцать четыре года. И я, если честно, сам удивился, что смог её об этом спросить.
Мы просидели с ней до шести утра, у меня было много вопросов. У меня как будто камень с души упал. За эти пять часов, которые мы проговорили, решились, кажется, восемьдесят процентов моих проблем, всё встало на свои места.
Я видел реакцию мамы — она выдохнула в один момент. Мы сидели на кухне, она сделала огромный вдох и выдох. И я понял, что теперь пойдёт совсем другая жизнь. На следующий день мы поехали в «Ашан» и, кажется, скупили его целиком. Мы просто шли мимо полок, и мама говорила: «Я хочу розовую швабру». И я говорил: «Берём». «Я хочу кофемашину». Мы взяли эту машину. «А давай кому-нибудь такую подарим?». Помню, у нас в телеге оказалось две кофемашины, шесть огромных багетов. С кунжутом — мне очень хотелось, с сыром, с беконом, обычный и ещё какой-то. Когда мы подошли к кассе, нам было очень весело. Мы не заметили, как пролетело часа три с половиной.
Когда мы приехали домой, я говорю: «Мам а что мы с тобой купили?» Зачем нам было столько багетов? Зачем нам две кофемашины? А два огромных пакета с чипсами? С беконом и с сыром. Мы их не съели, мы их потом выкинули, они отсырели. Но это была терапия. Мы себя чувствовали очень близкими людьми, лучшими друзьями.