Какой артист такой паноптикум что значит
pyrokinesis — Пальчики паноптикум
Слушать pyrokinesis — Пальчики паноптикум
Текст pyrokinesis — Пальчики паноптикум
[Вступление]:
Спасибо друзья, спасибо!
Хватит, не стоит. Не стоит аплодисментов.
Не стоит, друзья.
Сегодня для вас выступает…
[Куплет 1, Pyrokinesis]:
И я, скрещу пальчики за спину. Ещё мальчиком засни,
В тот час гадал тогда проснусь ли я счастливым?
И как же часто, так же невообразимо ощущал,
Как давит небо. Да и хватит ли мне сил?
Но выдержать такой, с которой давит потолок
На мускулы не мог, и расплетаются волокна.
На помощь пусть и звал, но мне ответил только
Рвотный из посланных позывов. Так тебе закроет рот.
Твои пальчики красивы.
Они созданы играть фортепиано на полный зал.
Твои пальчики красивы. Искушай, но кто же знал?
И мне так жаль, что их судьба все поломала.
И пока что наслаждаются, не замечая зрители.
Она кормит темноту и в ней заводит паразитов.
Ты изнутри грызи себя, грызи, хоть всю сгрызи —
Но коль ей такое горе, суждено быть композитором,
Чтобы страдать для всех.
[Припев]:
Пачкаются кнопки.
На пальчики упала и сломала, крышкой хлопнув.
Осталось нарушать законы оптики —
Видеть мир сквозь водник и водку;
Но какой артист, такой паноптикум!
Пачкаются кнопки.
На пальчики упала и сломала, крышкой хлопнув.
Осталось нарушать законы оптики —
Видеть мир сквозь водник и водку;
Но какой артист, такой паноптикум!
[Куплет 2, Pyrokinesis]:
Люди повскакивали с кресел.
Мажет пианист, за ним сбивается оркестр весь.
Она им корчится и радуется публика;
И что-то неразборчиво слетает с её губ.
И вот, тогда всем весело!
Оркестр у вас отвратен, но поломай —
И все станут захлёбываясь орать:
«Её надо вам подвести к награде,
Как косточки виноградинки. Пальчики хрустят —
Батеньки, Божечки, как играть тебе»?
И льются аплодисменты.
Здесь подлинное величие, но длинною в момент.
Она за сей момент заплатит, угадай чем?
И за каждый свой шедевр для людей —
Она ломает себе пальчик.
И ещё одной седая стала прядь.
Их когда-то было десять, а теперь осталось пять.
Но ей не жалко все сломать, как поразительно,
Забвение не грозит. Ах, какое счастье
Всё ж быть композитором!
[Припев]:
Пачкаются кнопки.
На пальчики упала и сломала, крышкой хлопнув.
Осталось нарушать законы оптики —
Видеть мир сквозь водник и водку;
Но какой артист, такой паноптикум!
Пачкаются кнопки.
На пальчики упала и сломала, крышкой хлопнув.
Осталось нарушать законы оптики —
Видеть мир сквозь водник и водку;
Но какой артист, такой паноптикум!
pyrokinesis, «пальчики паноптикум»
он уже стоял в прихожей их уютной квартиры напротив большого зеркала, медленно поправляя свои идеально уложенные темные волосы и смотря глубоко в тихий омут своих серо-голубых глаз. мы никогда не узнаем, о чём он тогда задумался, но и вряд ли ему самому будет легко вспомнить эти свои мысли, потому что совсем скоро они были прерваны родным прикосновением любимых рук. эти тёплые руки сначала легко приземлились на его плечи, позже спустились ниже по ткани рукавов костюма, и, добравшись до его ладоней, очень нежно и подбадривающе сжали их. вскоре руки разъединились. он повернулся лицом к ней.
в комнате было холодно. Он сидел за столом в старой большой кофте, единственной тёплой из тех, которую нашёл где-то в своём шкафу. сидел перед совершенно пустым листом блокнота. рядом была кружка согревающего напитка, который вряд ли уже способен кого-то согреть, ведь был беспощадно оставлен остывать и совсем скоро забыт нашим главным героем.
Он надел наушники, разблокировал телефон и тут же нашёл в плейлисте нужную композицию. это был один из шедевров французской классической музыки.
и теперь перед его глазами начала создаваться новая вселенная.
он и она уже заняли свои места на красных, обитых бархатом креслах. он держал её за руку и что-то взволнованно спрашивал, а она не могла перестать смотреть вокруг себя. люди. так много красивых людей в дорогих костюмах и платьях. вокруг смотришь всегда ошеломлённо: такую красоту, как в концертном зале музыкального театра, затрагивающую все нежные струны твоей души — её обыкновенно трудно найти в повседневности. все старались говорить негромко, но слышался шелест платьев и ритмичное цоканье каблуков.
вдруг во всём зале потух свет. потух так же скоро, как пламя свечи при дуновении воздуха. потух — и исчезло всё, кроме бесконечного трепетанья сердец, которое, казалось, и вовсе оказалось слышимым, и каждый, кто сидел на этих бархатных креслах — каждый слышал это трепет и стук. абсолютно все его чувствовали.
в мгновенье на сцене появился луч света, который освещал совсем немного места. в освещаемом кругу стояло пианино, а рядышком стул, на котором сидел мужчина в смокинге. композитор. увидев его, зал взорвался апплодисменитами, которые никак не утихали еще несколько минут.
«спасибо, друзья, спасибо!! хватит, не стоит, не стоит апплодисментов! не стоит, друзья! сегодня для вас выступает..»
вселенная, возникающая в его сознании, была полна деталей, чувств и мыслей. он видел многое.
видел мальчика, с внешностью, соответствующей детской, но с такими недетскими мыслями и рассуждениями. мальчика, задающего миру столько важных вопросов, и не получающего ответа ни на один из них. мальчик с возрастом не переставая ищет способы помочь самому себе. он хочет разобраться в своих взглядах на этот мир, хочет понять себя и других людей. но он не смог. от постоянных вопросов самому себе и бесконечных навязчивых мыслей его начинает тошнить.
«и я скрещу пальчики за спину.
ещё мальчиком засни, тотчас гадал тогда,
проснусь ли я счастливым?
и как же часто, также невообразимо,
ощущал, как давит мир, да и хватит ли мне сил?»
«на помощь пусть и звал, но мне ответил только рвотный
из посланных позывов»
мальчик продолжал расти. вокруг было так много взрослых, которые, очевидно, стали замечать за ним способности к музыке. они так хотели, чтобы мальчик развивался и мог заниматься таким красивым видом искусства. ведь это же так прекрасно: быть музыкантом! а как легко: лишь сидишь и перебираешь пальчиками кнопки в огромном зале, позже встаешь на поклон, и под звуки апплодисментов принимаешь букеты цветов.
«твои пальчики красивы, они созданы играть фортепиано
на полный зал.
твои пальчики красивы. »
и мальчик стал заниматься музыкой. чем больше он работал над собой, над своими музыкальными произведениями, тем больше он понимал, насколько это адский труд.
каждый раз, садясь за творческую работу над новым своим произведением, он выкладывался по полной, вкладывал свои самые сокровенные чувства в искусство. со временем его шедевры становились всё более искренними. и тогда стали ломаться его пальцы.
он этому не слишком удивился.
«твои пальчики красивы..
искушай, но кто же знал..
и мне так жаль, что их судьба все поломала»
они сидели на соседних сидениях, машинально держа за руки друг друга. музыка проникала в сердца каждого человека в зале, сначала с грохотом врываясь в них, заставляя чувствовать нечто глубокое и необъятное, дотоле ушедшее на второй план. а потом классическая музыка наполняла каждую клеточку их тел.
он и она сидели практически неподвижно, вооруженным глазом можно было заметить едва видимое их дыхание. оно затаилось: было страшно нарушить чудесные звуки, которые создавал композитор, даже неслышным вздохом.
при взгляде на сцену взору открывалась одна единственная картина: он, тот самый мальчик, но уже повзрослевший, сидит на своем привычном местечке рядышком с инструментом, детали его одежды также завораживали дух — он выглядел безумно таинственно и возвышенно. люди видели в этом одну только сторону — внешнюю красоту. как будто отсутствовало нечто более глубокое
«и пока что наслаждается, не замечая зритель,
он кормит темноту и в ней заводит паразитов»
ему было невыносимо вновь переживать те чувства, что рождались внутри него при написании шедевра.
с каждой новой нотой он чувствовал боль. ощущалась она так, будто холодное острие ножа пронзило его сердце и отрезало какой-то важный кусочек — он отдавал людям нечто особенно сокровенное, личное и тайное, полное вопросов и ответов, загадок и разгадок.
но для него это уже было совершенно обыкновенным.
так ли ужасно, когда боль становится привычкой?
«ты изнутри грызи себя, грызи, всего сгрызи,
но коль ему такое горе, суждено быть композитором
чтобы страдать для всех»
«пачкаются кнопки,
на пальчики упала и сломала, крышкой хлопнув,
осталось нарушать законы оптики.
видеть мир сквозь водник и водку,
но какой артист, такой паноптикум»
на пальцы молодого человека упала тяжелая боль и разломила их на кусочки. казалось, на этом конец его творчеству, и неизвестно, что делать дальше.
он недолго пребывал в размышлениях. композитор еще в столь далеком для себя детстве решил, что будет играть вопреки: вопреки физическим законам, осуждению, боли и истинным, светлым печалям.
перед нашим Главным героем, парнем в старой, но такой теплой кофте, сидящим в наушниках перед чистым листом блокнота, наконец оказались следующие мысли: от того, какой взгляд у творца на музыку, необычайно сильно зависит его внутренний музей-паноптикум.
тем временем, Его комната всё ещё пустовала. слышно было лишь участившееся дыхание, вызванное непередаваемые ощущениями из-за той музыки, которая играла в Его наушниках. Он уже не замечал холода, которым комната была заполнена напрочь: куда важнее сейчас были Его собственные мысли.
в торжественно-красивом, завораживающем зале музыкального театра всё ещё было темно. он и она за всё время ни разу не поменяли своих поз: всё так же, крепко держась за руки и смотря на сцену, сидели они в глубоком оцепенении, затаив дыхание.
вдруг трепет сердец был чем-то бессовестно прерван.
«люди повскакивали с кресла
мажет пианист, за ним сбивается оркестр весь,
он им корчится,
и радуется публика,
и что-то неразборчиво слетает с его губ,
и вот тогда всем весело!»
он и она встрепенулись так, будто кто-то незнакомый, беззвучно подойдя к ним со спины в лесу, в мрачной тишине ночи положил руку на плечо каждого из них. и чувствовали они то же самое: опасность. великую классику в исполнении современного композитора прервала публика. они смотрели на сцену: исполнитель, всё так же сидя на сцене за своим инструментом, громко выл от боли. и публике было необычайно смешно.
в этот момент внутри композитора перевернулось всё.
казалось, он почувствовал всё и сразу. боль, непонимание, отчаяние. как он мог это допустить? он не в состоянии больше играть.
творец чувствовал себя зверски растоптанным, и лучше бы это было так. для него гораздо хуже разочароваться в своих идеалах, перестать играть вопреки, чем умереть.
немногим позже, не дождавшись окончания концерта, в комнату к главному директору музыкального театра ворвался толстый мужчина средних лет. пиджак его был нараспашку, и рубашка слегка выпирала. видно, человек сам это сделал, пока бежал к директору, чтобы ничто ему не мешало быстрее оказаться в четырех стенах кабинета, где пропахло серьёзностью, работой и деньгами.
мужчина со всей силы открыл дверь и оказался прямо напротив директора, который что-то записывал в свои рабочие бумаги.
«оркестр у вас отвратен!» — послышался крик мужчины с распахнутым пиджаком. то был спонсор.
но как многого он не знал! если бы он понимал всё случившееся, так ли его возмутило бы то, что человек со сломанными пальцами не смог продолжать игру на инструменте? возможно, да. в это были вложены деньги.
директор позвонил кому-то, кто, видно, занимал важную должность в театре: отслеживал проведение концерта, иногда заходя за кулисы и наблюдая за исполнением музыки и за лицами богатой публики. этот человек ответил на вопросы директора сразу в лоб: похоже, у музыканта сломаны пальцы.
узнав это, спонсор в кабинете директора решил продемонстрировать свою показательную человечность:
«его надо вам подвести к награде, как косточки виноградинки!
пальчики хрустят, батеньки, божечки, как игра тебе!»
и потом всё было для музыканта, точно в тумане. он продолжал играть, стараясь изо всех сил. как же ему было больно! через некоторое время физическую боль перекрыла боль другая.
боль утраты смысла. отчаянная, чистая, светлая боль невозможности. он не смог. есть ли теперь хоть крохотный шанс спасти его пальцы? сможет ли он это пережить? если была бы у нас возможность увидеть тогда его глаза! этот глубокий, печальный, пугающий взгляд сумасшедшего. он и был сумасшедший.
бороться до конца. сойти с ума во имя искусства. духовно погибнуть в жестоком бою с истиной.
он обратил свой взгляд в зал в надежде найти спасение. и нашёл
«и льются аплодисменты
здесь подлинное величие
но длинною в момент
а он за сей момент заплатит угадай чем,
и за каждый свой шедевр для людей
он и ломает себе пальчик»
от счастья он попытался схватиться за мгновенно поседевшие волосы сломанными пальцами. от сожаления не осталось ничего. композитора накрыл всплеск счастливых эмоций. тогда он понял, что ему удалось достичь подлинного искусства. он неустанно глядел в зал и видел слёзы на глазах людей, которые стояли и апплодировали его исполнению.
«и ещё одной седая стала прядь.
их когда-то было десять, а теперь осталось пять
но ей не жалко все сломать!»
«как поразительно! забвенье не грозит,
ах, какое счастье всё ж быть композитором!»
позже директор приказал людям урегулировать ситуацию, а сам, сидя в своем кабинете ещё долго-долго, отчаянно пытался уладить вопрос со спонсором. они молча, угрюмо подписывали бумаги. их скучная, серая рабочая неделя только начиналась.
сразу после окончания концерта он и она вышли из зала, крепко держась за руки и сильно боясь потерять друг друга в огромной толпе людей. они скоро сели на первую попавшуюся лавку в холле музыкального театра, она достала воду из сумки и принялась пить. он смотрел на её заплаканное лицо, и сам пытался не зарыдать. она попила, постаралась вытереть рукой свои слёзы и они встретились взглядом. тут он больше не смог держаться
за полтора лишь только часа прослушивания великой классической музыки она выплакала всё: проблемы на работе, переживания о будущем, стресс. искусство выжало из неё всё самое плохое и теперь ей становилось легче. она держала его за руку также крепко, хотя вокруг уже не было той толпы. он обнимал её сильно-сильно, и оба они сидели так в тишине, пока не успокоились.
они остались довольны концертом. никто из них не догадывался о сломанных пальцах композитора. они были счастливы послушать такую музыку вживую. так же, счастливыми и успокоенными, они покинули музыкальный театр, не размыкая своих вспотевших рук.
о пальчиках знали лишь люди, которым было важно поскорее рассчитаться и решить возникшие проблемы. о самом творце уже никто и не помнил с тех пор, как кто-то из работников театра помог ему доехать до больницы.
парень из комнаты снял наушники, ведь больше из них не играла музыка. Он этого не хотел. Он всего лишь за одну композицию осознал слишком много, и теперь ему хотелось лишь прилечь.
Он снял свою старую кофту, пробрался в темноте к своему шкафу и положил её на одну из полок. закрывая шкаф, он услышал уже привычный скрип двери и не придал ему никакого значения.
сделав несколько шагов обратно к своему столу Он посмотрел на свой блокнот и решил его не закрывать. вместо этого молодой человек просто выключил лампу и решил лечь в постель. тяжелый был день. хотелось, чтобы он быстрее закончился. хотелось поразмышлять, переосмыслить некоторые вещи в своём сознании. Он лёг в кровать, накрывшись большим одеялом.
часы, 2:46
Он не мог даже закрыть своих глаз и не переставая думал.
часы, 3:08
одинокая слеза заблестела на его щеке.
часы, часы, часы.
ч а с ы.
светлело. быстро встал с кровати и сел за блокнот, творить.
«пачкаются кнопки
на пальчики упала и сломала, крышкой хлопнув,
осталось нарушать законы оптики.
видеть мир сквозь водник и водку,
но какой артист, такой паноптикум»
Словарь интеллектуала
Гештальт, паноптикум, парадигма и другие загадочные слова, о которых все слышали, но не знают значения.
В разговоре людей интеллектуальных часто можно услышать такие слова как идиосинкразия, паноптикум, гештальт и другие. При этом многие используют эти слова в своей речи в абсолютно неправильном значении, не догадываясь об их истинном смысле.
«Теории и практики» решили внести ясность и толково объяснили значение мудреных терминов и способов их употребления.
Что такое паноптикум
Слово паноптикум буквально расшифровывается с греческого как «пространство, в котором видно все». Сейчас оно чаще всего употребляется в переносном значении — так говорят, когда описывают сборище уродов или как синоним кунсткамеры. Это значение происходит от распространенных XIX веке коммерческих паноптикумов. Знаменитый пример — Britannia Music Hall в Глазго, который раньше назывался Britannia Panopticon. Его экспозиция славилась уродцами и восковыми фигурами, а в подвале умещался зверинец.
Другая традиция паноптикума связана с проектом идеальной тюрьмы, предложенным английским философом Иеремией Бентамом в конце XVIII века. Бентам был помешан на идее постройки кругообразного здания, в котором заключенные в полностью просматриваемых камерах не видели бы стражей и не знали, в какой момент за ними наблюдают. Слежка в такой тюрьме велась бы из центральной башни, чтобы у узников складывалось ощущение, что они находятся под контролем в каждый момент. Эта система позволила бы снизить до минимума персонал тюремного заведения, в идеале — до одного человека. Для философа это была вакансия мечты — на роль надзирателя он до самой старости предлагал себя.
Модель паноптикума была воплощена в кубинской тюрьме Пресидио Модело, которая ныне работает как музей. Проект Бентама там был осуществлен довольно точно: например, стража попадала в центральные башни четырех паноптикумов через подземные тоннели, которые в случае опасности бунта минировали. В этой тюрьме с 1953 по 1955 годы томились в неволе Фидель и Рауль Кастро.
Мишель Фуко усмотрел в паноптикуме нечто большее, чем архитектурный план. В его интерпретации паноптикум становится дисциплинарным принципом, выходящим далеко за рамки круглого по форме здания. Он обращает внимание на то, что паноптикум изначально был моделью для многих государственных учреждений, и видит в нем технику контроля над всеми формами деятельности.
Такая трактовка паноптикума дала возможность единомышленникам Фуко — антиглобалистам, критикам Google и социальных сетей — усматривать триумф замысла Бентама в «обществе наблюдения», установившемуся благодаря современным системам контроля. В первую очередь, это проявляется в камерах наружного наблюдения и системах сбора информации о пользователях. Типичные в этой среде заголовки: «Электронный паноптикум» или «Паноптикум 1.0».
Неправильно: «Наш Витя — настоящий паноптикум, он решил теорему Ферма уже во втором классе». Правильно — уникум.
Правильно: «Ненавижу переговорки со стеклянными стенами — чувствуешь себя не то в аквариуме, не то в паноптикуме».
Что такое идиосинкразия
Можно часто услышать, как люди говорят про их идиосинкразию на что и кого угодно. Идиосинкразия — термин медицинский и психологический. Переводится с древнегреческого как «чей-то особенный темперамент». И означает индивидуальную непереносимость организмом некоторых раздражителей. Раздражитель — это всякое изменение внутренней или внешней среды, которое может вызвать в клетках и тканях состояние возбуждения или торможение.
В разговорной речи идиосинкразия значит острую непереносимость кого-либо или чего-либо. «Не выношу», «как беса на ладан корчит», «при одной мысли о нем настроение портится» — все это формы идиосинкразии. Неприятие, продиктованное исключительно вкусом, а не физиологией или психикой. Есть некоторый смысл в том, что для этого явления заимствовали именно термин идиосинкразия, а не аллергия. Идиосинкразия, в отличие от аллергии, не имеет рациональных корней и разумного обоснования, она всегда индивидуальна и возникает спонтанно.
Александр Суворов не выносил зеркал. В домах, где он останавливался, их предварительно снимали или завешивали.
У Иосифа Бродского была идиосинкразия на две вещи: он не терпел, когда поют стихи (так что однажды гитарой разбил голову исполнителю) и все, что связано с Францией и французами.
Альберту Эйнштейну приписывают странную бытовую идиосинкразию: не любил носки и использовал каждую возможность, чтобы их не надевать.
Правильно: «У меня идиосинкразия на этих зазнаек, которые постоянно используют слова парадигма и семиотика».
Правильно: «Время лечит. Ненависть к Виктору сменилась у Снежаны легкой идиосинкразией».
Что такое гештальт
«Тебе просто надо закрыть гештальт», — этот совет мы все чаще слышим от доброжелателей и «экспертов» всех мастей. Чтобы понять, что такое гештальт и правильно использовать это понятие, нужно обратиться к психологии восприятия.
Официальной датой рождения термина считается 1890 год, когда философ Кристиан фон Эренфельс опубликовал свой ключевой труд о том, что мы не можем воспринимать физический мир непосредственно. Человек всегда взаимодействует с информацией, полученной от органов чувств — дорабатывая ее в своем сознании. Таким образом, любое целое для нас больше суммы его частей, потому что мы вкладываем в него и свое восприятие.
Эта идея продолжала развиваться в течение 1910-х—1930-х годов, когда психологи начали активно изучать восприятие произведений искусства. Ученые выяснили, что когда мы смотрим на картину или статую, главную роль играет некое целостное восприятие объекта, несводимое к свойствам суммы составляющих ее элементов. Образно говоря, когда мы смотрим на картину Ренуара или другого импрессиониста, мы не замечаем и не оцениваем каждый мазок, а видим единое целое и именно это общее сочетание цветов и форм нас впечатляет. Такое целостное восприятие и стали называть
Похожие эксперименты проводились и с музыкой — Эрнст Мах в своей работе «Анализ ощущений» доказал, что изменение тональности и темпа мелодии не мешает идентифицировать мотив. Похожий эксперимент — но только с текстом — сейчас широко тиражируется в соцсетях: благодаря способности мыслить гештальтами вы можете понять предложение, даже если в каждом слове поменять порядок букв и оставить на месте только начальные и конечные.
Нпармиер, вы лгкео мжотее почрстеь эту фазру.
Из психологии термин перекочевал в психотерапию и прочно там обосновался, породив новое направление— гештальт-терапию. Гештальтом может быть любой процесс — увлечение кем-либо, ссора или начатое дело.
Незавершенные процессы мы запоминаем лучше. Например, официанты в кафе прекрасно помнят все невыполненные заказы и моментально забывают выполненные. Потому что невыполненные задачи создают определенное напряжение в человеческой памяти.
Это напряжение помогает нам не забыть о своих потребностях, но для того, чтобы человек был психологически здоров, гештальты надо своевременно доводить до логического завершения. Незавершенный гештальт может вызвать навязчивое желание вернуться в ситуацию и «переиграть» ее. И человек начинает повторять прежние схемы в изменившихся условиях — например, провоцирует в новых отношениях конфликты, нерешенные с прежним партнером.
Неправильно: «Эта неожиданная научная теория разрушает гештальты». Правильно — «разрушает шаблоны»
Правильно: «Варя в детстве хотела быть врачом, но не получилось. Незавершенный гештальт заставил ее отправить сына на медицинский факультет.»
Что такое парадигма
Слово парадигма в разговорной речи имеет множество смыслов, чаще всего употребляющий его смысл термина понимает весьма смутно. В блогах можно встретить манифесты с названием типа «Славянская парадигма» или даже «Парадигма домашней фотостудии». Но если значение этого понятия в кухонных разговорах бывает в высшей степени расплывчатым, то история проникновения парадигмы в нашу речь вполне себе определенна.
50 лет назад, в августе 1962 года вышла в свет одна из главных книг XX века — «Структура научных революций» Томаса Куна. Анализируя последовательно историю физики, Кун убеждался, что она развивалась не прогрессивно, методом сложения крупиц знаний в общую сокровищницу человечества, как представлял это Аристотель, а революционно: от одного замкнутого этапа к другому. Такой этап в истории науки он назвал парадигмой (или нормальной наукой), а процесс перехода от одного этапа к другому — сменой парадигмы (или научной революцией). Например, Ньютоновская физика — это парадигма. Евклидова геометрия — это парадигма.
Но носители парадигмы в широком смысле — это не только ученые, а все люди. Парадигма в таком понимании определяет подход человека к любому явлению, его видение мира и взгляд на вещи. Знаменитый анекдот про оптимиста и пессимиста, видящих наполовину полный или пустой стакан воды — как раз про парадигму. В самом примитивном значении парадигма — это ваш взгляд на вещи.
Позднее слово «парадигма» вышло далеко за пределы истории науки и стало использоваться повсеместно в своем широком значении мировоззрения или образа мыслей. Пока физик подтягивал философскую базу, бизнес-аналитики и консультанты уже повсеместно внушали клиентам, что их бизнес нуждается в «смене парадигмы».
Неправильно: «Приходить на работу в середине дня — парадигма начальства». Правильно — прерогатива.
Правильно: «Когда мы вернулись с Бали, Виктор из либерала сделался коммунистом. Новое место, новая парадигма.»
Что такое семиотика
Самая очевидная знаковая система — язык, на котором говорят люди. В семиотике его называют естественным, отличая от искусственных знаковых систем, таких как язык жестов, химическая символика, математические языки и языки программирования, азбука Морзе, знаки дорожного движения, знаки отличия военной формы и так далее. Семиотика не только описывает такие языки, но и участвует в их разработке. Был придуман универсальный искусственный язык для людей разных национальностей — эсперанто. А также язык для межпланетных коммуникаций Линкос, созданный специально для космического общения с разумными существами вне Земли.
В наши дни активно развивается биосемиотика, которая показала, что вне зависимости от вопроса о существовании языка животных, их поведение, основанное на инстинктах, функционирует наподобие знаковой системы. На это указывает описанная советским семиологом Жинкиным звуковая система связи у обезьян, а также широко известные системы «танцев» у пчел или «язык» муравьев.
Неправильно: «Виктор, я бросаю вас. Ваше семиотическое поле вызывает у меня идиосинкразию». Правильно говорить — «семантическое поле»
Правильно: «Я не люблю классическую оперу за неестественность, она семиотически перегружена.»
Что такое постмодернизм
Термин «постмодернизм» применяют как правило для описания определенных явлений в культуре. В искусстве можно отнести целые направления: поп-арт, минимализм, концептуализм. В литературе нам даже не надо искать примеры среди западных авторов, так как мы богаты своими: Виктор Ерофеев, Саша Соколов, Владимир Сорокин. Виктор Пелевин о трактовке термина писал так:
— Что это такое — постмодернизм? — подозрительно спросил Степа. — Это когда ты делаешь куклу куклы. И сам при этом кукла.
Состояние культуры, называемое постмодернизмом, характеризуется концом истории, идеологии, политики, искусства, социальных классов — время конца всего. Все уже было и сегодня ничто из этого не работает, мы все преодолели и живем в некую пост-эпоху, так воспринималось это в девяностых. Автор умер, персональный стиль невозможен и не нужен, ведь в распоряжении множество стилей и форм прошлого, которые можно использовать и интерпретировать. Ни автор, ни произведение не претендуют на уникальность и тем более новизну. Возможно, самым существенным признаком постмодернизма является отсутствие каких-либо позиций. Вера в идеалы, свойственная довоенной эпохе, испарилась. В эпоху постмодернизма самые распространенная позиция — отстраненный взгляд критика, иронизирующего и пародирующего современность и прошлое.
С помощью концепта «постмодернизм» теоретики объясняют не
только культурные явления, но и социальные. Постмодернизм предполагает потерю веры в некие коллективные интересы, в движение истории, в прогресс.
В определенный момент постмодернизм стал тотальным состоянием, порождающим не только произведения искусства, но и форму мысли как таковую. Людям становится свойственна усталость от любых идеалов, и говоря языком интернета, любые идеалы служат лишь поводом для троллинга. Сознание большого числа людей является продуктом постмодернизма, так же как им является сериал «Симпсоны» или «Южный Парк».
Неправильно: «В моем фейсбуке постмодернизм мнений неуместен». Правильно — плюрализм.
Правильно: «Василий, вы не сделаетесь умнее, если будете называть постмодернистским сознанием свою неспособность прочитать ни одну книгу.»