Капля тоже была забавной и вежливой как вы думаете что она могла
Капля
Жила-была девочка. Больше всего на свете она любила сидеть на широком подоконнике, уперевшись спиной в скос окна, и курить, глядя в окно. Ей не всегда было здорово сидеть вот так, наедине с непрерывно меняющимися картинками города и формой дыма. Ей иногда очень хотелось просто дважды войти в одну воду, взглянуть в те же глаза, увидеть ещё раз, чтобы рассмотреть повнимательнее…
Однажды, когда за окном шел неторопливо и сосредоточено долгий осенний дождь, когда уже было пора протянуть руку и открыть новую пачку сигарет, именно в момент этого простого действия, просто результата простой мысли, в раскрытую форточку влетела крупная капля дождя и как будто прыгнула на ладонь к девочке. От неожиданности девочка вздрогнула и чуть не уронила её с ладони. А потом, поднеся поближе к глазам, которые в последние годы почему-то хуже видели вокруг, стала рассматривать…
Капля была теплой и прозрачной…в ней, как в почти забытом аттракционе, преломлялись причудливо и невероятно размеры и формы, двигались мельчайшие пузырьки чего_то_там_незнаемого…капля дрожала в ладони живой дрожью….
И то, что должно было случиться, случилось…. Она заговорила.
Капля была вежливая и сначала поздоровалась. Девочка вздрогнула и опять чуть не выронила частицу дождя из своей ладони. Капля ойкнула и торопливо сообщила, что благодарна за такое внимание к своей персоне и поэтому решила пообщаться. Девочка с трудом пришла в себя и очень обрадовалась – она давно не с кем не вела диалогов и теперь берегла каплю на ладони так, будто та была единственной каплей в бесконечности.
Девочка стала рассказывать капле о том, как сложно жить в этом непостоянном мире движущихся картинок, предметов и образов, как одиноко без одних и тех же глаз, без знакомого мира в современной спешке… Иногда ей казалось, что она говорит чьими-то чужими словами и тогда она переставляла их местами и это ощущение пропадало… Девочка рассказала о своем любимом окне и непостоянной погоде за ним, о неповторимости прохожих и машин, о разных вкусах каждой сигаретной затяжки и движении разноцветного дыма… Девочка рассказывала и чувствовала, что капля её внимательно слушает и так же внимательно смотрит на неё…поэтому девочка никак не могла остановиться и всё говорила о своем одиночестве и непредсказуемости мира вокруг…никто из них не вспомнит, сколько прошло времени, да и не будет никто вспоминать – беседа есть беседа…когда девочка предложила попить чай, капля почему-то отказалась и девочка продолжала говорить….
Но тут заговорила капля…неожиданно…случайно девочка вдохнула воздух, а когда вдохнула, то поняла, что капля говорит и говорит так, что девочка не в силах вымолвить ни слова…просто уже было нечего говорить…..
Капля рассказала девочке о том, из каких химических элементов она состоит, о их реакциях между собой и с окружающим воздухом, температурой и девочкой, рассказала о атомах и молекулах, о протонах и нейтронах….потом неожиданно сменила тему и стала рассказывать о девочкиной квартире и самой девочке. О том, как много вокруг и в девочке редко меняющихся вещей, как постоянны чередования дня и ночи, лета и зимы, как почти непрерывно стучит девочкино сердце и капает на кухне давно не дождавшийся своей очереди кран… О том, как неспешно можно жить, опаздывая всегда… и как можно ни разу не пропустить интересного события… о том, что звезды движутся в пространстве с непонятной человеческому воображению скоростью, а человек всю жизнь может не сдвинуться с места…
Много говорила капля…так много, что когда замолчала, девочка не нашла её на своей ладони… Сначала девочка думала, что капля спряталась и просто решила поиграть с ней… Но капля не появлялась и девочка заплакала…Она вспомнила, что капля рассказывала ей о испарении воды и поняла, что её единственный НАСТОЯЩИЙ друг никогда не вернется… Она плакала горько… уже долго и безутешно…ей казалось, что мир вокруг рухнул и никогда больше не станет таким же, как прежде…что теперь некому рассказать только что пришедшую в голову мысль и не от кого услышать о любви к себе…что-то горячее упало ей на ладонь, прямо на то место, где говорила с ней капля мирового океана воды и воздуха…и снова вздрогнула девочка…и снова чуть не уронила каплю слезы со своей ладони…и уж было хотела смахнуть её раздосадовано, но капля заговорила… как всегда вежливо… правда, после приветствий и долгого сбивчивого девочкиного рассказа о переживаниях, капля произнесла: «Ты так ничего и не поняла..» и снова начала рассказывать девочке свои истории…
Мои любимые афоризмы Антона Павловича Чехова
Антон Павлович Чехов (29 января 1860 – 15 июля 1904 гг.) — замечательный русский писатель, драматург. Его произведения стали классикой мировой литературы, а пьесы на протяжении более 100 лет ставятся во многих театрах мир. Многие его фразы стали крылатыми.
Спасибо, Антон Павлович!
ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ПОНЯТЬ ЖИЗНЬ, ТО ПЕРЕСТАНЬ ВЕРИТЬ ТОМУ, ЧТО ГОВОРЯТ И ПИШУТ, А НАБЛЮДАЙ И ЧУВСТВУЙ.
Надо поставить свою жизнь в такие условия, чтобы труд был необходим. Без труда не может быть чистой и радостной жизни.
Дела управляются их целями; то дело называется великим, у которого великие цели.
ОДНА КАПЛЯ ЛЖИ ПОРТИТ ОКЕАН ДОВЕРИЯ.
Когда любишь, то такое богатство открываешь в себе, столько нежности, ласковости, даже не верится, что так умеешь любить.
Надо поставить свою жизнь в такие условия, чтобы труд был необходим. Без труда не может быть чистой и радостной жизни.
ВЕРНОСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО.
Все мы на свете друг другу нужны, ищите своего человека.
Нет ничего лучше воспоминаний. Да и ничего хуже тоже нет.
Человек — это то, во что он верит.
В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.
Для того, чтобы ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали, нужно: а) уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что могло бы быть и хуже.
ЖИЗНЬ, ПО СУТИ, ОЧЕНЬ ПРОСТАЯ ШТУКА, И ЧЕЛОВЕКУ НУЖНО ПРИЛОЖИТЬ МНОГО УСИЛИЙ, ЧТОБЫ ЕЁ ИСПОРТИТЬ.
Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой.
Никогда не рано спросить себя: делом я занимаюсь или пустяками?
Незаписанная мысль — потерянная мысль.
Бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы.
Когда люди любят друг друга, они не ссорятся, а спокойно выясняют отношения.
Люди только чай пьют, а в их душах совершается трагедия.
Пахнет осенью. А я люблю осень. Что-то необыкновенно грустное, приветливое и красивое. Взял бы и улетел куда-нибудь вместе с журавлями.
Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.
То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, и есть наше нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть.
Одинокому везде пустыня.
Водка белая, но красит нос и чернит репутацию.
Жениться интересно только по любви; жениться же на девушке только потому, что она симпатична, это все равно, что купить себе на базаре ненужную вещь только потому, что она хороша.
Улыбнись и пусть все ломают голову что у тебя на уме.
Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женского глупеют.
Ничто не стоит так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость.
Нет того Квазимодо, который не был бы глубоко убежден, что парой ему может быть только красивая женщина.
Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.
Првожая гостей, люди бывают гораздо искреннее и добрее, чем встречая.
Если хочешь стать оптимистом и понять жизнь, то перестань верить тому, что говорят и пишут, а наблюдай и вникай.
Мы были молодые и глупые. Мы верили в магическое слово «потом». Никогда, никогда это «потом» не наступает.
Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите вы на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче.
«Мне нестерпимо хочется есть, пить, спать и разговаривать о литературе, т. е. ничего не делать и в то же время чувствовать себя порядочным человеком».
Антон Чехов в письме А. С. Суворину 16 августа 1892 года, Мелихово
Женщины мечтают иметь узкую ступню, но жить на широкую ногу.
Как заставить его понять, что он теряет вас
Возможно, вам больно из-за того, что он принимает вас как должное, не ценит ваши отношения, да что говорить — даже не замечает, как сильно вы его любите.
А, возможно, пришло время растормошить его с помощью небольшого «пенделя» под зад.
Так или иначе, вы уже устали и не видите другого выхода, кроме как расстаться. Но что-то останавливает: прежде чем разорвать отношения, хочется убедиться, что сделали всё возможное. Вам уже самим интересно, сможете ли вывести этого парня из ступора и заставить увидеть вас — по-настоящему.
Итак, прежде чем мы непосредственно перейдём к теме, как это сделать, хочу акцентировать ваше внимание на одной ошибке, которую девушки очень часто допускают в отношениях. При этом они в этом совершенно не виноваты — такими их сформировало наше общество и родители.
А именно: «Если у вас есть общее — поладите».
И вот в этом кроется самая большая загвоздка: дело в том, что в отличие от мужской дружбы, основанной на общих интересах, хобби и занятиях, девушка в отношениях ищет совсем другого — эмоциональной поддержки, самораскрытия.
Женщинам с детства внушают, чтобы они учились ладить с другими людьми, нравится всем. Это всё навязанные клише, надеюсь, вы помните? Поэтому проанализируйте, не стали ли вы случайно их случайными жертвами. Как? Да хотя бы ответив честно на вопрос: «Легко ли вы поддаётесь манипуляции из-за того, что ищете одобрения и хотите всем нравиться?» Если ваш ответ «Да», то немедленно приступайте к работе — с этой привычкой следует попрощаться как можно скорее.
А теперь перейдём к главному вопросу: приёмы, с помощью которых можно заставить парня понять, что теряет вас:
1. Подайте ему на «горячее»… ничего.
Для парней самый тревожный сигнал, когда они внезапно обнаруживают, что отношения развиваются вовсе не по их сценарию: «Я завоевал, победил и теперь можно спокойно ничего не делать».
Дело в том, что в отношениях наступает определённый момент, когда партнёр решает, что вот теперь — «трофей» у него в руках. Как правило, это происходит через несколько недель после близости.
Итак, происходит следующее: после того, как он получает от вас желаемое, начинает думать: «О, ну теперь всё в шоколаде — мне уже не надо прилагать столько усилий».
Следующий шаг — парень начинает свою игру: отступает на шаг назад. Девушка, естественно, пытается компенсировать это тем, что старается изо всех сил и работает над отношениями. То есть — делает работу за двоих.
Так вот, дорогие девушки: не делайте этого.
Не попадайте в эту ловушку, потому что именно по этой причине многие парни уходят.
Дело в том, что если вы вложили во что-то или кого-то кучу времени, эмоций и усилий, то не будете ценить и беречь. А если нет — принимаете как должное и не особо боитесь потерять.
Поэтому — ваш ход, девушки: умерьте свой пыл и желание вкладывать в отношения ещё больше. Это лишь ухудшит ситуацию.
Просто смиритесь с тем, что есть.
Попробуйте не отвечать на звонки и сообщения парня хоть несколько дней.
Пускай задумается над тем, что происходит, и чем вызвано изменение в вашем поведении.
Если чувствуете себя немного не в своей тарелке, помните, что он проделывал с вами подобное не раз. Как бы невзначай, случайно. Действуйте так же.
Подумайте: что вы чувствуете, когда он внезапно исчезает, не отвечает на ваши звонки и смс?
Вы волнуетесь, не так ли?
Я вовсе не призываю мучить парня и доводить до инфаркта. Речь о том, чтобы показать, что у вас есть своя жизнь, свои дела, и вы можете немного забывать о нём в это время.
Поверьте, это станет для него поводом задуматься о вас и ваших отношениях. А сомнения — повод для страха. Страха потерять вас.
Заставьте ЕГО беспокоиться о том, что он может вас потерять.
2. Будьте более эгоистичными.
Нас с детства приучали к мысли, что эгоизм — это очень плохо. Особенно, когда его проявляет девушка.
Так вот: это откровенная и наглая ложь. Речь ведь о здоровом эгоизме. Любить себя, думать о своих потребностях и желаниях — это конструктивно и полезно.
Когда четырёхлетнему ребёнку говорят: «Не будь эгоистом. Учись делиться и ладить с другими людьми», — это правильно. К десяти годам вы уже усвоили это либо нет. И, честно, говоря, ваши друзья вам об этом обязательно скажут, если что-то не так.
С годами к этому совету следует относиться уже по-взрослому: перестать считать, что ставить себя на первое место — это огромный грех. НАОБОРОТ, НАОБОРОТ, НАОБОРОТ.
Если вы не будете заботиться о себе, то и не сможете помочь другим. Вспомните, что в самолёте сначала кислородную маску следует надеть самим, и только после этого — спасать остальных. В противном случае вы и сами погибнете, и никому не поможете.
Вы должны убедиться, что находитесь в безопасности в отношениях.
Пока этого не произойдёт — вы ничем не можете помочь. Никому.
Перестаньте так много делать и вкладывать в отношения, чтобы заставить кого-то полюбить вас.
Во-первых, это так не работает.
Во-вторых, в конечном итоге вовсе не это заставляет мужчину любить вас. Честно. Вовсе не то, что вы готовите ему ужин, убираетесь в его квартире, стираете, вытаскиваете волосы со слива в ванной, поднимаете его трусы, разбросанные по всей комнате, и всё такое.
Когда вы это делаете, он просто привыкает и ожидает, что вы и дальше всё будете делать за него.
Как только он поймёт, что вы за него не будете всегда работать над отношениями, то немедленно обеспокоится. И речь не об уборке или ужинах. Речь о том, что ему вы нужны. Он без вас не может жить. Мужчины влюбляются в девушку, потому что она — в некоторой степени — дополняет его.
В большинстве случаев парень влюбляется в девушку, потому что понимает, что она на самом деле прекрасно проживёт и без него. Что он ей и не нужен как-то особенно, чтобы из кожи вон лезть.
Когда он откроет это для себя — это почти победа. Он начнёт работать над отношениями, как никогда прежде и ни с кем. Дайте ему понять, что он может вас потерять. Помогите сделать это «открытие». Это вовсе не сложно.
3. Напомните, что он всего лишь арендатор.
Быть парой, когда вы не женаты, — это то же самое, что снимать квартиру. Это вовсе не «так навсегда», как кто-то может решить.
Брак — это уже как покупка дома. Это всё ещё не навсегда, но подразумевает более серьезные обязательства.
Напомните своему парню, что сейчас он — всего лишь арендатор. Напоминайте ему об этом регулярно, чтобы не воспринимал вас как должное.
Вот несколько способов заставить его понять, что запросто может потерять вас, потому как «не прописан на жилплощади навечно»:
МОЙ ПУТЬ ИЛИ ШОССЕ.
Если большую часть времени вы позволяете парню добиваться своего, то пришло время немного отключить эту опцию.
Например, выберите сами ресторан, куда сходить поужинать. О, он ему не нравится? Что же, вы тогда сходите сами — нет проблем! Выбирайте фильмы, которые нравятся ВАМ, вино, которое нравится ВАМ. Дайте ему понять, что у вас тоже есть своё мнение и свои соображения. Ему не нравится всё это? О, тогда это исключительно его проблемы.
ПОФЛИРТУЙТЕ НЕМНОГО С ПАРНЯМИ.
Это уже настоящее испытание вашей силы воли, от которого отказывается большинство девушек.
Я не говорю, что следует встречаться с другими парнями, но вы имеете полное право нравиться парням и наслаждаться их вниманием. Это то, чего действительно хотите, и это не обман. Это просто проверка вашей рыночной стоимости, дорогие девушки.
ИЗМЕНИТЕ КОДЫ ДОСТУПА И ПАРОЛИ.
Заставьте его задуматься, что случилось, даже если ничего не случилось.
Вам нечего прятать в телефоне или компьютере? Ну и отлично. Но наша задача состоит в другом: он должен задавать вопросы. А чем больше вопросов он задаёт, тем больше думает о вас.
В ЭТОМ НЕТ НИЧЕГО ЗАЗОРНОГО: НАПОМИНАТЬ ПАРНЮ, ЧТО ВЫ У НЕГО ЕСТЬ, И ЭТИМ СЛЕДУЕТ ДОРОЖИТЬ.
Не ждите, что он просто так вдруг проснётся посреди ночи, разбудит вас и начнёт говорить, как сильно ценит и любит вас.
Нет. Этого никогда не произойдёт просто так.
Как говорят: «Никто не ценит то, что у него есть, пока не потеряет». Вам не нужно заходить так далеко и ждать так долго.
Помогите (вернее — заставьте) его вспомнить, что может потерять вас. Вспомнить, что вы великолепны и достойны лучшего. Что вы не та, которую можно принимать как должное. Вы — подарок и неожиданное везение (для него).
Потому что мужчина — существо неблагодарное. И ленивое. Он очень быстро привыкает к хорошему, полагая, что так и надо. А если за него кто-то делает его работу — вообще прекрасно.
Не бойтесь, что парень вас бросит, когда заставите его бояться вас потерять. Вот ни капли не бойтесь, уверяю вас.
Просто сделайте это.
Это самый верный путь проверить, тот ли человек рядом с вами. И чем быстрее вы поможете ему «открыть», что может потерять вас, тем лучше для ваших отношений. Вам больше не придётся работать за двоих, и вы сможете сохранить свои отношения.
«А если он уйдёт?» — спросите вы меня.
Ответ прост: «Мои поздравления! Вам несказанно повезло. Такой вам — уж точно не нужен. Вы заслуживаете лучшего — того, кто будет бояться вас потерять!»
Новое видео:
Перечитывая классиков. «Герой нашего времени». «Княжна Мэри»
Продолжаем наши (то есть, мои) литературные изыскания. Как бы ни были приятны некоторые открытия, которые я сделал для себя в предыдущих частях, их и близко нельзя сравнить с тем эффектом, что произвела на меня «Княжна Мэри». Я очень не люблю слово «шедевр», но, в данном случае, произношу его с легкостью на душе. Если рассматривать эту часть «Героя» отдельно и оценивать ее как самостоятельное произведение, я бы с радостью потеснил свою нынешнюю десятку любимейших на свете книг – настолько поразила меня «Княжна» и в плане художественном, и в плане человеческом, уничтожив эмоционально под конец.
Даже странно и смешно вспоминать теперь, до чего же поверхностно-романтично воспринимал я когда-то этот сюжет, не говоря уже о полном равнодушии к изощренному слогу Лермонтова. Но сейчас, почти с первых же страниц, я просто не мог сдерживать восторга. Искрометность и тончайшая злая ироничность всего этого немаленького, кстати, произведения огорошивают тебя буквально ежестрочно — и порой даже немного зашкаливают.
Очень помогло мне и то, что я не просто читал, но именно слушал роман Лермонтова, найдя крайне удачную, на мой взгляд, озвучку, блестяще расставившую акценты. Хорошие чтецы, даже если они и заигрываются порой с экспрессией, и вообще заставляют книгу именно зазвучать и ожить, сделав ее необычайно богатой и художественно выпуклой — так, словно читаешь впервые.
В последние годы я и вообще стал очень восприимчив к таким вещам, упиваясь словом, будто дивным нектаром богов, дарующим тебе чистейшее эстетическое блаженство от наслаждения истинной полнокровной прозой. Когда читаешь эту часть «Героя нашего времени», и вообще начинаешь вспоминать и верить в силу литературы – в силу несомненного и настоящего искусства. Взять хотя бы описания Печориным Грушницкого или его приятеля, доктора Вернера, настолько исчерпывающе яркие и образцовые, что я с удовольствием привел бы их оба целиком – но давайте ограничимся первым.
Грушницкий — юнкер. Он только год в службе, носит, по особенному роду франтовства, толстую солдатскую шинель. У него георгиевский солдатский крестик. Он хорошо сложен, смугл и черноволос; ему на вид можно дать двадцать пять лет, хотя ему едва ли двадцать один год. Он закидывает голову назад, когда говорит, и поминутно крутит усы левой рукой, ибо правою опирается на костыль. Говорит он скоро и вычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. Производить эффект — их наслаждение; они нравятся романтическим провинциалкам до безумия. Под старость они делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами — иногда тем и другим. В их душе часто много добрых свойств, но ни на грош поэзии. Грушницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами, как скоро разговор выходил из круга обыкновенных понятий; спорить с ним я никогда не мог. Он не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. Только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому, имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной речи.
Уже и этого было бы достаточно, чтобы нас убедить, однако:
Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не убьет одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою. Его цель — сделаться героем романа. Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира, обреченное каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился. Оттого-то он так гордо носит свою толстую солдатскую шинель. Я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях. Грушницкий слывет отличным храбрецом; я его видел в деле; он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза. Это что-то не русская храбрость.
Наконец, в довершение всего:
Приезд его на Кавказ — также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так, просто, служить, но что ищет смерти, потому что. тут, он, верно, закрыл глаза рукою и продолжал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и к чему? Что я для вас! Поймете ли вы меня?» — и так далее. Он мне сам говорил, что причина, побудившая его вступить в К. полк, останется вечною тайной между им и небесами. Впрочем, в те минуты, когда сбрасывает трагическую мантию, Грушницкий довольно мил и забавен. Мне любопытно видеть его с женщинами: тут-то он, я думаю, старается!
Занавес, аплодисменты. Хотя, на самом деле, «Княжна Мэри» – целая россыпь таких не только чрезвычайно остроумных, но и очень верных, и глубоких наблюдений. Притом что автор записок разбрасывает горсти этих литературных бриллиантов почти небрежно и шутя, словно у него их неограниченный запас, так что он может продолжать делать так сколько угодно и дальше – вот только не испытывает большого желания.
Потому что на всем сиянии печоринского духовного богатства, дополняющего его богатство наследственное, залегает также и тень – огромная тень разочарования. Грушницкого может возмущать, что тот говорит о женщинах, будто о лошадях (упоминая, например, «физиономию» княжны Лиговской), но для него это – неизбежная естественность. Поэтому Печорин то до невозможности щедр в своих размышлениях и блестящих описаниях, а то вдруг:
Для автора этих слов все здесь даже слишком и хорошо понятно. Мол, любой, кто имеет чутье или сам переживал подобное, прекрасно все поймет и запросто домыслит опущенное – а мне, уж простите, неохота.
Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере.
Разве нужно еще что-нибудь прибавлять? Разве суть состояния и момента не ухвачена здесь с потрясающей и несомненной точностью?
В общем, хотя замечания Печорина и отдают порой откровенной скучающей усталостью и даже чрезмерной циничной изощренностью, опытный и беспощадный глаз его пронзает всех и вся насквозь. Демонстрируя по-своему мудрую и неприкрытую правду жизни, безусловное знание мира и человеческой натуры, в особенности же – натуры женской. Поэтому, с одной стороны, в описании им той же Мэри проскальзывает нарочитая грубоватость
У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят. Впрочем, кажется, в ее лице только и есть хорошего. А что, у нее зубы белы? Это очень важно! Жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
но, с другой стороны, в нем присутствует, мне кажется, и жилка Стендаля, чье пронзительно чувственное, романтическое и порой даже болезненное восприятие женщин так же проступают в этом описании или еще раньше, когда Печорин замечает, что
Ботинки стягивали у щиколотки ее сухощавую ножку так мило, что даже не посвященный в таинства красоты непременно бы ахнул, хотя от удивления. Ее легкая, но благородная походка имела в себе что-то девственное, ускользающее от определения, но понятное взору. Когда она прошла мимо нас, от нее повеяло тем неизъяснимым ароматом, которым дышит иногда записка милой женщины.
Потому что именно «ароматом записок милых женщин» полна проза французского писателя, создававшего свои главные творения примерно в тот же период.
И сама Мэри не кажется мне теперь всего лишь пустой и томно воздыхающей барышней, начитавшейся любовных романов и ожидающей подобного же приключения и в собственной жизни. Тем более, что это никакое, на самом деле, и не приключение, а настоящее и глубокое переживание, страдание, не меньшая, чем у Печорина, трагедия. Хотя и не сразу, а ближе к развязке, но все же Мэри улавливает – улавливает таким поразительным всегда женским чутьем – что есть лишь два объяснения тому загадочному и отстраненно-сдержанному поведению, которого всегда придерживается Печорин.
И второго она боится больше, чем могла бы бояться смерти. Она боится, что тот лишь насмехается, лишь играет с ней, а вовсе не взаимно и так же безумно и безотчетно любит, готовый на все пойти. Кроме того, Мэри очень верно замечает, что Печорин в ее глазах даже хуже убийцы – учитывая, как и для каких целей использует он свои природные таланты и свое превосходство над прочими людьми. В том же самом разговоре мы встречаем и второй его беспощадно мрачный, хотя и драматизированный явно автопортрет, умело выжимающий жалость из доверчивой и влюбленной слушательницы.
Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.
И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится. Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна — пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало.
Каков мерзавец, не правда ли? Но и как при этом хорош, и до чего умен! Но, в любом случае, вся история с княжной – хотя, казалось бы, и банальная, и такая бесконечно знакомая нам – невероятно при этом печальная и почти душераздирающая, если вспомнить ее, больную, ослабевшую и смертельно бледную, в последних сценах рассказа. Вспоминается мне и то, что в те далекие школьные времена я был наивно и романтически влюблен в Мэри, мечтая оказаться на месте Печорина и отлично понимая Грушницкого.
Я одновременно обожал и ненавидел такого беспощадного, но и такого успешного и ловкого главного героя, видя в нем разом и непобедимого соперника, и идеальный образец для подражания. Так или иначе, жестокая и изобретательная расчетливость Печорина в отношении милой и невинной княжны задевали меня, кажется, и тогда.
Сейчас же, перечитывая историю их отношений, я переживал все очень лично и как-то особенно болезненно, принимая близко к сердцу все страдания и ожидания девушки, которую мне так хотелось уберечь и защитить от этой страшной и роковой ошибки. То есть, в буквальном смысле воплотиться на страницах романа и противостоять каким-то образом Печорину – хотя уже и не ища в этом личной выгоды, что кажется мне совершенно не нужным.
А уж, если прибавить сюда и историю с бедной Верой, вновь доверившейся Печорину и павшей очередной жертвой его властной демонической харизмы, становится уже совсем грустно. И все же как я люблю таких вот скромных и светлых героинь, таких преданных и истинных женщин, знающих цену настоящей любви – и способных забыть себя при этом совершенно! И как замечательно и мучительно справедливо ее выстраданное жизнью суждение:
Вы, мужчины, не понимаете наслаждений взора, пожатия руки, а я, клянусь тебе, я, прислушиваясь к твоему голосу, чувствую такое глубокое, странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его.
Что уж говорить про письмо Веры, после которого Печорин, сам не свой, бросается ей вдогонку, загоняя насмерть несчастную лошадь и проявляя вдруг такие чувства и качества, каких не ожидал от него, я думаю, никто.
И долго я лежал неподвижно и плакал горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие — исчезли как дым. Душа обессилела, рассудок замолк, и если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отвернулся.
Хотя и перед Мэри он уже почти готов упасть на колени, когда при последней их надрывной встрече старается намеренно отвечать насмешливо. Да и вообще события ближе к финалу романа, начиная примерно от ссоры с Грушницким – череда просто разрывающих душу потрясений и все продолжающихся художественных откровений, после которых испытываешь уже настоящий катарсис, сознавая весь трагический масштаб произведения.
И это уже радикально иные ощущения, которых я совсем даже не ожидал, привыкнув к немного отстраненной и искристой изощренности первой части повествования, когда эстетика слога и наблюдения смаковалась, как хорошее вино, как игристое и прохладное шампанское на празднике торжества прозы. Но после Вериного письма и печоринского безумного порыва я чувствовал себя таким же раздавленным и опустошенным всеми этими переживаниями, испив до дна горькую чашу вместе с героями, ожившими и до конца понятыми.
Мне стало жаль даже Грушницкого, ожесточившегося в таком бессмысленном и горделивом сопротивлении, когда он был готов уже во всем признаться и умолять Печорина о прощении.
Стреляйте! — отвечал он, — я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места.
От этих преувеличенных и отчаянных слов натурально веет Рогожиным и Мышкиным. При этом Лермонтов не перестает восхищать нас и своими маленькими и неизменно меткими психологическими вставками, вроде замечаний о споткнувшемся при подъеме на гору Грушницком или чтении Печориным Вальтера Скотта в последние часы перед дуэлью. В то же утро он раскрывается доктору Вернеру в своем третьем мощном автопортрете.
Видите ли, я выжил из тех лет, когда умирают, произнося имя своей любезной и завещая другу клочок напомаженных или ненапомаженных волос. Думая о близкой и возможной смерти, я думаю об одном себе: иные не делают и этого. Друзья, которые завтра меня забудут или, хуже, возведут на мой счет бог знает какие небылицы; женщины, которые, обнимая другого, будут смеяться надо мною, чтоб не возбудить в нем ревности к усопшему, — бог с ними! Из жизненной бури я вынес только несколько идей — и ни одного чувства. Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его; первый, быть может, через час простится с вами и миром навеки, а второй...
А второй как раз и предстал перед нами во всей красе в этих очевидно бесценных и гениальных, безусловно, заметках. В частности, он снова, как некогда и в «Тамани», использует здесь прием опережения, уничтожая разом всю интригу с дуэлью – причем в самый напряженный момент. Очень оригинальный и смелый ход, являющийся еще одним жанровым «скачком» «Героя», так как Печорин вдруг оказывается внутри «Бэлы», отвлеченный уже этой историей.
И, на первый взгляд, оно служит будто бы оправданием той вынужденной паузы и дальнейшего разрушения четвертой стены, так как и эмоциональное состояние и положение автора заметно с тех пор изменилось. Но все равно и вновь становится понятно, что цель его – вовсе не развлекать потенциального читателя, о котором он, наверное, не может совсем уж не думать – и все-таки главным в своих записях считает совершенно другое.
А именно – возможность анализировать и рассматривать себя со стороны в любых меняющихся и непредсказуемых обстоятельствах, приводящих и к изменениям внутри. О последнем же таком интересном обстоятельстве и о последней части романа мы поговорим с вами уже в следующем посте.