Каприс что это такое в музыке
Каприччио (музыка)
Несмотря на то, что это жанровое обозначение в ходу по меньшей мере с XVI века, твёрдого его определения не существует. Антуан Фюретьер в своём «Всеобщем словаре…» (опубл. 1690) определял каприс (в любом виде искусства) как «произведение, в котором сила воображения имеет больший вес, чем следование правилам искусства». Применительно к музыке подразумевалась при этом возможность нарушения строгих правил контрапункта — на это указывают, в частности, замечания Джироламо Фрескобальди в предуведомлении к cборнику своих каприччос (1624). В эпоху классицизма жанр каприччио принадлежал обыкновенно к инструментальной музыке, хотя к середине XVIII века название стало использоваться и для каденций, особенно сочиняемых самими композиторами, — в этом отношении важными прецедентом стали каденции-каприччио Пьетро Локателли к его 12 скрипичным концертам (1732). Поскольку такие каденции носили виртуозный характер, на некоторое время акцент в жанровом обозначении «каприччо» сместился в сторону технической трудности сочинения, — в этом смысле наиболее показательным образцом являются знаменитые 24 каприса для скрипки соло Николо Паганини.
К XIX веку в использовании термина исчезли всякие остатки обязательности, и произведения с жанровым обозначением «каприччио» могут носить любой характер в отношении объёма и инструментального состава: в частности, появились Блестящее каприччио для фортепиано с оркестром Феликса Мендельсона (1832), Блестящее каприччио на тему арагонской хоты (позднее просто «Арагонская хота») Глинки (1845), Итальянское каприччио Чайковского (1880), Испанское каприччио Римского-Корсакова (1887), Каприччио для фортепиано с оркестром (1929, собственно полноценный трёхчастный концерт) Стравинского и т. д.
Каприччио (каприс)
«Мне надоели твои капризы!» – такую фразу хотя бы раз слышал любой ребенок от матери или отца. Употребляя это слово, родители зачастую не задумываются, что оно состоит в самом непосредственном родстве с музыкальными терминами каприс и каприччио. Все эти слова восходят к итальянскому «capra», что означает – «коза»… какое же отношение имеет это животное к музыке? Дело в том, что люди часто приписывают «братьям нашим меньшим» человеческие качества – в частности, коза считается животным своенравным, и именно эту «козью» черту характера подчеркивает слово «каприз» в значении «прихоть». Капризным называют человека, который не хочет подчиняться установленным требованиям и правилам поведения – а композитор пишет каприс (каприччио), когда не хочет подчиняться строгим канонам музыкальной формы. Разумеется, музыкальный термин – в отличие от бытового слова – не несет в себе никакого негативного, осуждающего оттенка, обозначая свободный полет творческой фантазии.
Свобода музыкальной мысли, предполагаемая сущностью каприса, настолько велика, что музыканты не сразу смогли дать этому термину точное определение – хотя употреблять его начали в XVI столетии. И, разумеется, значение этого слова менялось по мере исторического развития искусства. Первоначально каприсом или каприччио называли вокальное многоголосное произведение, близкое к мадригалу, затем стали именовать инструментальную полифоническую пьесу, как правило, имитационного склада, но не имеющую таких строгих канонов, как фуга (применительно к этой эпохе весьма сложно провести четкую грань между каприсом и другими подобными жанрами – например, фантазией). Определение каприччо впервые сформулировал в начале XVII столетия немецкий композитор, теоретик и органист Михаэль Преториус: по его утверждению, каприс – это свободно импровизируемая фантазия, не связанная какой-либо схемой тематического развития. Этому определению соответствуют «Двенадцать каприччи» итальянского композитора Джироламо Фрескобальди – двенадцать виртуозных органных пьес полифонического склада, от исполнителей которых автор требовал «огня».
Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком.
Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки.
Подобные посты
Жизнь и творчество Луи Моро Готтшалка в контексте американской музыкальной культуры XIX века
Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком. Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки. Я уже подписчик. Войти
Борис Эмильевич Блох
Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком. Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки. Я уже подписчик. Войти
Дариус Мийо
Вы видите не полный текст статьи. Оформите подписку, чтобы увидеть материал целиком. Вы можете прочитать текст не оформляя подписку. Оплатите доступ к материалу на одни сутки. Я уже подписчик. Войти
Значение слова «каприс»
капри́с
1. искусств. то же, что каприччо
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: авторство — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Синонимы к слову «каприс»
Предложения со словом «каприс»
Цитаты из русской классики со словом «каприс»
Понятия, связанные со словом «каприс»
Отправить комментарий
Дополнительно
Предложения со словом «каприс»
Под двадцать четвёртый каприс.
Ты можешь делать мне маленький каприс?
Увлешение небом не прроходит как прростой каприс, уш мне ли не снать.
Синонимы к слову «каприс»
Морфология
Правописание
Карта слов и выражений русского языка
Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.
Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.
Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.
Каприс
Несмотря на то, что это жанровое обозначение в ходу по меньшей мере с XVI века, твёрдого его определения не существует. Антуан Фюретьер в своём «Всеобщем словаре…» (опубл. 1690) определял каприс (в любом виде искусства) как «произведение, в котором сила воображения имеет больший вес, чем следование правилам искусства». Применительно к музыке подразумевалась при этом возможность нарушения строгих правил контрапункта — на это указывают, в частности, замечания Джироламо Фрескобальди в предуведомлении к сборнику своих каприччио (1624). В эпоху классицизма жанр каприччио принадлежал обыкновенно к инструментальной музыке, хотя к середине XVIII века название стало использоваться и для каденций, особенно сочиняемых самими композиторами, — в этом отношении важными прецедентом стали каденции-каприччио Пьетро Локателли к его 12 скрипичным концертам (1732). Поскольку такие каденции носили виртуозный характер, в эпоху романтизма акцент в жанровом обозначении «каприччио» сместился в сторону «виртуозного изыска» сочинения, — в этом смысле наиболее показательны 24 каприса для скрипки соло Николо Паганини.
В таком значении виртуозного концертного жанра были написаны Блестящее каприччио для фортепиано с оркестром Феликса Мендельсона (1832), Блестящее каприччио на тему арагонской хоты (позднее просто «Арагонская хота») Глинки (1845), Итальянское каприччио Чайковского (1880), Испанское каприччио Римского-Корсакова (1887).
Каприччио для фортепиано с оркестром Стравинского (1929) — виртуозный концерт. В опере «Каприччио» Рихарда Штрауса (1-я пост. 1942) слово используется в изначальном значении; тема оперы — изысканный спор на вечную тему состязания музыки и поэзии.
История одного шедевра: 24-ый каприс Паганини стал не только результатом его фантазии, но и вызвал целый сонм идей у других великих композиторов
Каприс (или каприччио) – сочинение свободной формы, в котором фантазия автора значит больше, чем законы композиции. Один из 24-х каприсов легендарного скрипача Никколо Паганини стал не только результатом его фантазии, но и вызвал целый сонм идей и других великих композитов.
Во времена Паганини скрипачи и педагоги для своих учеников часто писали упражнения и этюды для совершенствования техники. Иногда эти этюды называли «каприсами».
Но каприсы, которые сочинил Паганини были совсем не похожи на остальные. Во-первых, их было 24 – ровно столько, сколько существует тональностей. А во-вторых, это был настоящий калейдоскоп новых, доселе невиданных высот технического совершенства.
Паганини исполнял свои каприсы с легкостью и блеском, поражая современником и вызывая упорные слухи о том, что он продал свою душу дьяволу за право так играть.
Как это часто бывает, самое эффектное автор приберег на финал – его последний, 24-ый каприс стал своеобразным символом, визитной карточкой великого скрипача.
Каприс как магнит притягивает к себе музыкантов. И не только скрипачей, для которых сыграть столь сложную пьесу – дело чести. Многие композиторы были буквально захвачены в плен лаконичной темой 24-го каприса: повторяющаяся как наваждение музыкальная фраза состояла всего из нескольких нот, но обладала завораживающим воздействием.
Другого легендарного музыканта – Ференца Листа – тоже окружали сплетни и упреки о его связях с «нечистой силой», он даже внешне был похож на Паганини. Когда пианист-виртуоз услышал игру скрипача-виртуоза, он решил сделать обработки его феноменальных каприсов для рояля. Так появились шесть больших этюдов на темы Паганини. Лист называл их трансцендентными, то есть, этюды невообразимой, головокружительной сложности. Гений фортепиано словно соревновался с гением скрипки в совершенстве владения инструментом.
Смелый опыт Листа словно открыл новый путь для европейских композиторов: великий Йоганнес Брамс почувствовал в этом каприсе намного больше, чем Лист, а, возможно, и сам Паганини. Он создал на основе короткой мелодии не один, а два цикла – две тетради вариаций для фортепиано. Впервые он показал всему миру, что тема Паганини может стать и утонченно-лирической, и глубоко драматичной.
Сочинение Брамса поражало не только фантазией, но и виртуозностью фортепианной техники. Он писал специально для Карла Таузига – одного из лучших учеников Листа, который феноменально играл это сложнейшее сочинение.
Скрипичный каприз как манящее заклинание снова и снова завораживал великих композиторов и пианистов. В 1934 году эта музыка завладела душой Сергея Рахманинова, который после многих лет скитаний по Европе и Америке, обосновался на вилле в Швейцарии. Здесь, словно по волшебству, всего за месяц он написал одно из самых вдохновенных своих произведений – «Рапсодию на тему Паганини для фортепиано с оркестром».
Это был драматичный рассказ, в котором переплетались легенда о Паганини с исповедью самого Рахманинова. Здесь звучали и безграничная тоска по утраченной на всегда родине, и поиски самого себя, и трагическое стремление к абсолютному счастью, вечному идеалу. Запав в душу Рахманинова, «дьявольская» тема Паганини преобразилась до неузнаваемости – ее зеркальное отражение оказалось одним из самых прекрасных, чарующих и проникновенных мелодий, которые когда-либо создал человек.
Близкий друг Рахманинова, знаменитый хореограф сезонов Дягилева Михаил Фокин долго искал сюжет для нового балета. Он отвергал одно предложение за другим до тех пор, пока Рахманинов не показал ему музыку своей рапсодии. Оказалось, что у композитора и либретто почти готово: он мечтал оживить легенду о Паганини, продавшем свою душу нечистой силе за совершенство в искусстве.
Фокин и Рахманинов в переписке горячо обсуждали детали спектакля, а сам хореограф начал учиться игре на скрипке – чтобы точнее представить Паганини на сцене.
Балет увидел свет в 1939 году в Лондоне. Премьера прошла с большим успехом на сцене театра Ковент-гарден. Зрители впервые увидели «танцующего» Паганини, воплощенного в балетном образе.
В 1960 году к «Рапсодии на тему Паганини» Рахманинова обратился и другой хореограф – Леонид Лавровский. Это был нелёгкий период в творческой жизни выдающегося советского балетмейстера, когда-то создавшего «Ромео и Джульетту». Его волновала тема «Время и художник во времени». В своем «Паганини» Лавровский рассказал о муках творчества, об искушениях, о сделках с совестью, о зависти и предательстве и об одиночестве маэстро. И еще – о вечной музе.
Польский композитор Кароль Шимоновский предложил и свой вариант скрипичного каприса, добавив к нему фортепианный аккомпанемент. А его соотечественник – авангардист Витоль Лютославский сочинил вариации на тему Паганини для двух фортепиано – в огромной крещендо он показал путь от классической темы к самым современным созвучиям.
До неузнаваемости тему каприса изменил немецкий композитор Борис Блахер. В его вариации знакомый мотив Паганини растворяется в современных диссонансах, необычных оркестровых красках и даже джазовых ритмах.
Русский авангардист Эдисон Денисов не изменил ни ноты в скрипичной партии Паганини, но поместил ее на фоне такого аккомпанемента струнного оркестра, что музыка вновь абсолютно изменилась, обретя почти космический характер.
Паганини не мог и предположить, что его небольшое сочинение обретет такую популярность. Тема 24-го каприса рождает все новые идеи у композиторов, обретает новые контуры, дополняется новыми гармониями и ритмами и растворяется в диссонансах и необычных оркестровках. Сегодня каприс играют на трубе, саксофоне, гитаре, виброфоне, даже на балалайке.
Как удалось Паганини заложить в одной короткой музыкальной теме столько скрытых смыслов? В этом, пожалуй, и заключается главная загадка великого искусства Паганини, его гениальной личности. Эта загадка и дает возможность каждому художнику дать свой ответ – безусловно, в меру своего таланта.