Карантин на зоне что это
Сколько длится карантин в тюрьме
Карантин в местах лишения свободы предполагает особый режим содержания заключенных. Разберемся подробнее с данным явлением в реалиях исправительных учреждений и следственных изоляторов.
Что такое карантин в тюрьме и в СИЗО
Изначально следует разобраться с основополагающими понятиями, которые в последующем будут использованы в статье. Под местом лишения свободы понимается режимный объект, созданный и функционирующий для исполнения наказания, вынесенного судом.
Выделяется несколько видов таких мест: воспитательные колонии, исправительные учреждения разных режимов и, непосредственно, тюрьмы. Под СИЗО же понимается место исключительно временного содержания, где имеют право пребывать еще не осужденные граждане (в отношении которых еще ведутся следственные действия).
Карантин в данной ситуации понимается не как медицинский термин, а как уголовно – процессуальное понятие, означающее проведение с гражданином, недавно попавшим в места заключения, определенных процедурных действий, после чего его переведут уже в постоянную камеру.
Так что же такое карантин в тюрьме? Это проведение медицинского осмотра прибывшего обвиняемого или уже осужденного гражданина. В данные мероприятия входит выявление у гражданина признаков заболеваний. В данном случае речь идет о таких болезнях, которые могут нанести вред другим содержащимся под стражей лицам. Имеется в виду СПИД, туберкулез, венерические заразные болезни и др.
Помимо этого, в рамках карантинного осмотра выявляются специфические приметы гражданина, например, шрамы, тату и др.
Что происходит во время карантина
После того, как было определено что это – карантин на зоне, необходимо выяснить, что в рамках него происходит. Правовое регулирование данного действия осуществляется:
Во время карантина происходит комплекс процедур, которые начинаются с осмотра врача – фельдшера. Он выявляет первичные жалобы поступившего лица, измеряет давление, сахар в крови. Берет иные анализы (кал, моча, кровь). После чего осуществляется лабораторное исследование.
В той ситуации, когда имеются какие-либо предположения по поводу болезненного состояния гражданина, он отправляется на осмотр к профильному специалисту. Он и выясняет, имеются ли поводы для беспокойства. Если таковых нет, то гражданин поступает в общие места содержания, отведенные для всех других находящихся там граждан.
В той ситуации, когда какое-либо опасное заболевание было выявлено, существует несколько вариантов действий. Если речь идет об изоляторе временного содержания, то в таких учреждениях, как правило, специальных мест для больных лиц не предусмотрено. Лишь в исключительных случаях они могут быть направлены на лечение в стационар, находящийся при СИЗО.
Внимание! В большинстве же случаев, больные лица содержатся вместе со всеми остальными. Поэтому и в СИЗО всегда огромные риски получить серьезные вирусные заболевания.
Если говорить о непосредственных местах лишения свободы, то в этой ситуации все намного лучше. При выявлении заболеваний администрация учреждения имеет право ходатайствовать перед судом об изменении места отбывания лишения свободы с исправительного учреждения на ЛИУ (лечебного исправительного учреждения).
В них проводится комплексное лечение больных лиц. Они все распределены по отделениям, специализирующимся на конкретном опасном заболевании, что во многом снижает риск получения там какой-либо болезни.
Разумеется, что на деле в карантине предусмотрены несколько иные условия. Зачастую карантинные камеры переполнены и в них царит полная антисанитария, осмотры врачей носят формальный характер. Проверяют лишь болезни, переносящиеся воздушно-капельным путем. Поэтому некоторые заключенные попросту не подвергаются лечению со стороны медицинских служб колонии.
Сколько длится карантин
Уголовным процессуальным кодексом установлен определенный срок, в течение которого карантин может длиться. Он равен пятнадцати суткам. На вопрос о том, сколько длится карантин в СИЗО, законодатель дает аналогичный ответ.
Разумеется, что не всегда в течение этого срока можно выявить у гражданина наличие серьезных заболеваний. В некоторых случаях такой срок необходимо продлить. Это осуществляется только по письменному распоряжению начальника исправительного учреждения и только в исключительных случаях.
Иногда после первичного осмотра гражданин сразу направляется в камеру, тем самым не соблюдается срок, равный пятнадцати суткам. Это также чревато тем, что многие тяжкие заболевания могут попросту остаться незамеченными.
Можно ли видеться с заключенным
Родственники имеют право посещать и навещать заключенных лиц, находящихся в местах лишения свободы. Это происходит в порядке и по правилам, предусмотренным внутренним распорядком конкретного учреждения.
В той ситуации, когда прибывшее лицо находится в состоянии карантина, все посещения запрещены. На период карантина доступ к лицу имеют только врачи и сотрудники исправительного учреждения.
Заключение
Таким образом, карантин в рамках уголовного законодательства предполагает проведение комплексных процедурных мер, направленных на выявление патологических заболеваний осужденного лица.
Карантин на зоне что это
Фото: Марина Круглякова / ТАСС
Министерство юстиции опубликовало на портале нормативных правовых актов законопроект, который значительно ограничивает права заключенных во время эпидемий или беспорядков в колониях. Если его примут, на время карантина осужденным запретят прогулки, свидания, передачи и письменную корреспонденцию, а на время беспорядков — еще и пользование баней, звонки и чтение книг. Правозащитники раскритиковали предложения Минюста и предположили, что поправки связаны с боязнью новых бунтов.
Ограничения, предложенные Минюстом, смогут ввести, если в регионе, в котором находится колония, объявят чрезвычайное или военное положение, режим повышенной готовности или чрезвычайной ситуации. Второй вариант — это происшествие в самом учреждении ФСИН; Минюст перечисляет следующие сценарии: «Введение ограничительных мероприятий (карантина), захват заложников, совершение теракта, массовые беспорядки, групповые неповиновения осужденных, реальная угроза вооруженного нападения».
Во всех перечисленных выше случаях — кроме карантина — по решению администрации колонии или СИЗО заключенные лишаются практически всех прав, предусмотренных статьями 88-97 уголовно-исполнительного кодекса (УИК). Запрещается покупка еды во внутренних магазинах, отменяются свидания и передачи, аннулируется право на переписку и телефонные разговоры, запрещаются прогулки и ограничивается досуг — телевизор, журналы, книги. Кроме того, вводится «усиленный вариант охраны и надзора», «особый порядок допуска на объекты», изменяется распорядок дня, перестают работать промзона, баня и все другие службы, кроме медицинской.
Условия во время карантина чуть мягче — заключенным запретят только посылки, прогулки, передачи и свидания.
Пока что пояснительная записка к законопроекту не опубликована. Некоторые из предложений Минюста уже работают на практике — например, региональные управления ФСИН или отдельные колонии ограничивают свидания или передачи осужденным, ссылаясь на коронавирус.
«Медиазона» попросила правозащитников прокомментировать инициативу Минюста.
Ирина Бирюкова, адвокат фонда «Общественный вердикт»
Этот законопроект не просто ставит под угрозу и так очень шаткие и минимальные права осужденных — он эти права нивелирует совсем. Я понимаю, когда права осужденных ограничивают на короткий срок, если объявлено ЧП, военное положение, захват заложников и подобные ситуации, когда возникает реальная опасность жизни для осужденных или сотрудников исправительного учреждения. Но действующее законодательство уже имеет ряд норм, которые регулируют деятельность исправительных учреждений в таких ситуациях. И в данном случае предложенные Минюстом ограничения излишни.
Но ограничение прав в связи с введением карантина — это, на мой взгляд, просто желание воспользоваться нынешней ситуацией и закрыть колонии еще сильнее. Дело в том, что, например, статья 89 УИК РФ предусматривает не только возможность получения осужденным свиданий с родственниками и близкими людьми. Эта статья закрепляет и право осужденного на получение юридической помощи.
Обратите внимание, что законопроект предлагает в случае карантина ограничить заключенных в правах с оговорками: например, ограничить права, предусмотренные статьей 90 УИК РФ, но только в части получения передач и посылок (законопроект не запрещает передачу лекарств — МЗ). При этом предусмотрен полный запрет на свидания, в том числе и на встречи с адвокатами, правозащитниками, юристами и представителями ЕСПЧ.
При этом ни адвокаты, ни родственники, ни общественность никак не могут контролировать и проверять законность и необходимость введения такого ограничения.
С учетом того, что сейчас происходит в исправительных колониях, карантин может объявляться, когда этого захочет администрация учреждения. И это очередное средство манипуляций. Например, я не исключаю, а даже предвижу, что будет происходить следующее: есть в колонии осужденный Иванов, который выступает против администрации, борется за свои права и помогает другим, администрация начинает натравливать на него остальных осужденных, говоря, что вот из-за него мы сейчас закроем колонию на карантин, а значит, вы лишитесь свиданий и передачек. Виноват во всем этом будет осужденный Иванов. Карантин же объявить, как показывает практика, совсем нетрудно. Гораздо легче, чем военное положение, ЧП и так далее, поскольку эти действия повлекут за собой внимание руководства и всех надзирающих органов, а карантин — нет.
Сейчас без этого закона колонии справляются с ситуацией с карантином. Где совсем все плохо с эпидемиологической обстановкой, там на некоторое время запрещают длительные свидания, но при этом можно воспользоваться краткосрочным при соблюдении необходимых мер. И осужденный не лишен гарантированного Конституцией права на получение юридической помощи. А сейчас хотят такими методами самую закрытую систему в России сделать еще более закрытой. Я боюсь, что этими действиями можно получить совсем не те последствия, которые предполагаются разработчиками.
Особенно показательно, что срок окончания общественных слушаний выпадает на 8 ноября. То есть, народ у нас отправлен на вынужденные каникулы, а по выходу из них уже будет поздно что-то обсуждать. Это тоже, на мой взгляд, сделано намеренно, при огромном желании как можно тише протащить эту инициативу. Особенно на фоне последних скандалов в системе ФСИН.
Марина Литвинович, правозащитница
С одной стороны, этот законопроект наводит порядок — с точки зрения того, что происходит с режимом повышенной готовности и с карантином. Потому что реально, когда стали [карантины] вводить, то права осужденных стали ограничиваться, и никто не понимал, на основании чего. Потому что в законе [этого] не было. Теперь на него можно будет ссылаться, если ограничиваются какие-то права людей, которые находятся в местах лишения свободы.
С другой стороны, складывается впечатление, что [во ФСИН] готовятся к бунтам. Возможно, поскольку они очень спешат с принятием этих поправок — если они сейчас быстро это внесут в Госдуму — вполне возможно, что это такая реакция на видео [пыток] из колоний. Потому что мы видим, что после того, как эти записи появились, по меньшей мере, уже в двух колониях произошли бунты — это из того, что мы знаем, может быть, их и больше. Буквально пару дней назад заключенные избили тех людей, которые сотрудничали с администрацией в одной из колоний.
Исправлено 01 ноября в 15:00. Первоначально в лиде утверждалось, что Министерство юстиции внесло этот законопроект в Госдуму. На самом деле, проект закона был опубликован на портале НПА — это шаг, который предшествует внесению. Редакция благодарит коллегу Фариду Рустамову за внимательность, все виновные наказаны.
Редактор: Мария Климова
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Сколько дней длится карантин и что такое карантинная камера в СИЗО?
Когда человека изолируют от общества и помещают в следственный изолятор, ему нужно как можно быстрее уяснить целый ряд новых терминов, правил и распорядков.
Но, прежде чем с головой окунуться в этот суровый новый мир, ему предстоит пройти через карантин.
Что он из себя представляет – сейчас мы подробно разберем, а также
расскажем, можно ли посещать осужденного в это время.
Что это такое, зачем нужны карантинные камеры?
Карантин в данном контексте – не простой медицинский термин, а понятие уголовно-процессуального характера, означающее совершение со вновь прибывшим заключенным ряда процедурных действий, после которых он должен быть выведен в камеру. Процедуры эти регулируются Правилами внутреннего распорядка, согласно Приказу Министерства юстиции Российской Федерации №189 от 14 октября 2005 года.
В соответствии с пунктом 18 Правил обвиняемые и подозреваемые, пройдя дактилоскопирование и фотосъемку, первичную санитарную обработку, досмотр личный вещей и документальное оформление, размещаются по камерам карантинного отделения для полного медицинского обследования.
В первый раз медицинские работники осматривают арестанта еще при первом его появлении в СИЗО, чтобы избежать обвинений администрации учреждения в халатности, но такой осмотр является довольно поверхностным. Под процедурными действиями понимается тщательный медицинский осмотр, во время которого выявляется наличие у обвиняемого признаков заболеваний, способных нанести вред другим лицам, содержащимся под стражей.
Более детально о том, как вести себя в первый раз в СИЗО, читайте тут.
По сути, это не только мед. проверка, но и некая «акклиматизация» и знакомство с правилами и распорядками, в том числе и неформальными.
Сколько дней он длится?
Более детально о том, как засчитывается срок в СИЗО к общему сроку заключения, читайте тут.
Не всегда двух с небольшим недель хватает для выявления серьезного заболевания, поэтому срок имеется право продливать. Делается это с письменного разрешения начальника исправительного учреждения (в исключительном случае), в соответствии с главой 2 Правил внутреннего распорядка.
На срок влияет множество факторов, в том числе даже географические: например, в Калининграде (естественно, и в СИЗО) количество ВИЧ-инфицированных настолько велико, что медперсоналу приходится проявлять особую бдительность и выдерживать арестантов в карантине максимально возможное время, до получения всех результатов анализов.
Комплекс процедур
Комплекс процедур, проводимых во время карантина, регулируется, помимо Уголовно-процессуального кодекса РФ, внутренними локальными актами следственного изолятора. Вновь прибывшие попадают в руки дежурного врача (фельдшера) следственного изолятора.
Он задает общие вопросы о состоянии здоровья, выслушивает жалобы, измеряет уровень сахара в крови и давление. Берет анализы мочи и кала на лабораторное исследование, взвешивает заключенного, измеряет окружность головы, и все данные вносятся в медицинскую амбулаторную карту.
Заключенный дополнительно проходит флюорографическое обследование. Если пациент жалуется на конкретный недуг, его направляют на осмотр к профильному специалисту, который и выяснит – есть ли поводы для беспокойства. При отсутствии таковых гражданина переводят в общее место содержания.
Если вы опомнитесь и попытаетесь заявить в ходе судебного процесса, что показания из вас выбили – без соответствующих записей ваше заявление обречено на провал практически всегда. А получить медицинскую помощь в тюрьме будет уже гораздо сложнее. Поэтому сразу же требуйте на руки копию о медицинском освидетельствовании, которую обязан подписать дежурный помощник и начальник караула, доставивший подозреваемого или обвиняемого (согласно пункту 16 Приложения).
Дополнительно вам должно быть предложено дать письменное объяснение об обстоятельствах, при которых вы получили телесные повреждения, а дежурный помощник обязан будет доложить об этом начальнику СИЗО. Копию медицинского акта может затребовать и ваш адвокат, приложив потом к делу.
Если вы считаете, что медицинское обследование было проведено с нарушением ваших прав и недостаточно полно – ваш защитник (и вы) можете настаивать на проведении освидетельствования сотрудниками иных медицинских организаций. В случае отказа администрации пойти вам навстречу – обжалуйте их действия прокурору или в суд.
Некоторые арестанты пытаются злоупотребить своим положением, притвориться, что им хуже, чем есть на самом деле. Повторять такое или нет – личное дело каждого, но в случае явной отстранённости персонала настаивайте на своем, ведь на кону – ваше здоровье.
В случае, если анализы (на сифилис, ВИЧ, туберкулез) показали положительный результат, больного отправляют в стационар, находящийся при СИЗО.
Стоит упомянуть и про такой нюанс. Согласно Правилам внутреннего распорядка, личный обыск заключенного проводится исключительно сотрудниками СИЗО одного с ним пола. Лица противоположного пола присутствовать не должны. Но медицинских работников это не касается – и осмотр, и лечение могут проводить сотрудники противоположного пола (пункт 28 Правил).
Администрация СИЗО обязана обеспечивать охрану здоровья и жизни обвиняемых и подозреваемых, выполнять санитарно-гигиенические требования по поддержанию чистоты и порядка в помещении карантина. Некоторые услуги могут являться платными: например, протезирование зубов, изготовление специальной ортопедической обуви, очков.
Распорядок дня в карантине остается таким же, как и в камерах. Каждый день охрана следственного изолятора выводит заключенных наружу, в общий коридор, и пересчитывает. Многие заключенные вспоминают, что лампочка в камерах горели и днем, и ночью без перерыва.
Можно ли посещать осужденного в это время?
О свидания с обвиняемым (или подозреваемым) говорится в статье 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» №103 и в статье 395 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. За одним исключением: в период нахождения на карантине встреча может быть только с особого разрешения следователя или суда. На практике такие разрешения даются очень редко. Но такие запреты не касаются адвокатов заключенных.
Подробнее о том, как попасть на свидание в СИЗО и реально помочь человеку, рассказано тут, а в этом материале читайте о том, как правильно составить заявление на свидание в СИЗО.
Статья 395 УПК РФ. Предоставление родственникам свидания с осужденным
До обращения приговора к исполнению председательствующий в судебном заседании по уголовному делу или председатель суда предоставляет по просьбе близких родственников, родственников осужденного, содержащегося под стражей, возможность свидания с ним.
Защитник также имеет право проносить на территорию содержания под стражей компьютеры, фотоаппаратуру и иную необходимую ему технику, но использовать ее в отсутствии заключенного. Доступ к арестанту, находящемуся на карантине, в любое время имеют врачи и администрация учреждения.
Как «принимают» осужденных в колонию
Сотрудники колонии за четырнадцать дней карантина зачастую «намазывают» арестантов пока те еще не понимают куда попали и что к чему
«Столыпин» подъезжал к станции, недалеко от которой находилась колония, располагавшаяся рядом с городком на севере страны. Нас ехало пятнадцать человек – «первоходов». Каждый со своим приговором и каждый со своими мыслями в голове и целями жизни в лагере.
Кто-то пустил слух, что при «приёмке» в эту колонию сотрудники сразу предлагают выполнить хозработы в порядке статьи 106-й УИКа. Если ты соглашаешься на это, они включают регистратор и записывают этот факт. Это нужно для того, чтобы в дальнейшем, если ты начнешь «втыкаться» и «ауешничать» предъявить тебе и братве эту видеозапись. А по блатным понятия зэк, выполняющий хозработы никак не может быть допущен в братский круг.
— Ни за что не буду выполнять хозработы, — говорил молоденький арестант другому. – Когда на отряд поднимемся из карантина за это спрос может быть. Зачем оно мне? Хочу свой срок просидеть порядочным мужиком и пройти этот путь достойно.
— Какой путь? Какое достоинство? Что за детские игры? – отвечал ему другой, постарше. – Зачем все это? Вот, почитай УИК, — он достал небольшую красную книжицу. – «Осужденные к лишению свободы могут привлекаться без оплаты труда только к выполнению работ по благоустройству исправительных учреждений и прилегающих к ним территорий. Их продолжительность не должна превышать двух часов в неделю». Статья 106-я. Тебя по закону имеют право привлечь. Дело, конечно, твое, но я закон нарушать не буду.
— А еще говорят, что заставляют подписать бумагу об отказе от воровских традиций, — добавил третий. — Это они совсем уж озверели!
Поезд остановился. Осужденные, нагруженные под завязку сумками и баулами по одному выскакивали из «Столыпина» и группировались на перроне в окружении вооруженных до зубов фсиновцев. Они были утрамбованы в два автозака и вскоре подъехали к шлюзу на входе в исправительное учреждение. Наслушавшись рассказов о «приёмке» в сегежских и прочих колониях, в которых этот процесс проходит предельно мрачно, арестанты в гробовой тишине вылезали из машин. Перед ними, выстроившимися в шеренгу держал слово зампобор, крупный, можно даже сказать толстый мент со звериным лицом.
— Кто-нибудь из вас нуждается в безопасном месте? – спросил он и в ответ ему опять стояла тишина. – Если нет, то по одному называйте свои фамилию, имя и отчество, статьи по которым вы осуждены, начало и конец срока.
По окончании переклички осужденных разделили на несколько групп по три-четыре человека и повели в разные места колонии – на шмон, выдачу арестантской униформы и прочие первичные организационные процедуры. Меня и еще троих человек, включая того, который не хотел выполнять хозработы повели на проходную промзоны. Времени еще не было и шести утра и колония спала. Ни одного зэка вокруг не было.
Мы встали вчетвером на проходной. Подошел улыбающийся милиционер и позвал меня с собой. Я шел с ним по промзоне.
— Как тебя зовут? – спросил он.
— А сколько тебе лет?
— Так ты уже взрослый дядька. В общем, смотри, — сказал он мне когда мы зашли в какой-то цех. – В соответствии с УИКом каждый осужденный доложен выполнять хозработы. Но поскольку сейчас надобности в них немного…
— Ты говори что делать, гражданин начальник, — перебил его я.
— Нужно катнуть вот эту штуку оттуда сюда, — и он указал на большую деревянную катушку стоявшую в углу цеха.
Я катнул ее. Она оказалась легкой и на всю эту процедуру не ушло и полминуты. Я даже не заметил, включал ли он регистратор.
— Ну как? – шепнул я ему.
— Я сначала отказался трогать эту катушку, — начал он. – И он дал мне коленом в живот.
— Ну, я после этого её и перекатил.
— Знаешь, я слышал, что спрос не с тех кто сразу выполнил хозработы, а с тех, кто начал «втыкаться», но при первой же трудности включил заднюю. Я даже знаю слово «недовоткнувшийся». Но, надеюсь, у тебя все будет в порядке.
После этих слов на него невозможно было смотреть.
Потом всю группу разделили. Меня повели на хоздвор, вручили арестантскую одежду и обувь, пересмотрели все вещи, многие из которых отправили на склад.
Я еще не успел дойти до карантина, как меня вызвал в дежурную часть начальник оперотдела. Он оказался невысоким худеньким мужичонкой. Но с очень хитрыми глазами. Подробно расспросил о совершенных мною преступлениях, приговоре, оставшейся на воле семье. Потом говорил о серьезных шансах на УДО при правильном подходе в моей жизни и работе в лагере. Предложил пойти в дневальные или сразу в старшие дневальные (завхозы) одного из отрядов. Я уклончиво отвечал, что это вполне возможно, но не сейчас, так как мне надо отойти от этапа, элементарно выспаться, а также понять нравы местной колонии, ведь я долгое время провел в СИЗО и нужно немало дней на адаптацию к новым условиям и т.д. и т.п. В последствии я понял, что это был правильный шаг с моей стороны, поскольку уходить в «красные», «чёрные» или какие бы то ни было еще в самое первое время не следует. Нужно на самом деле разобраться что к чему в этой колонии, определить её цвет и уж после сделать выбор исходя из собственных интересов и ни чьих других.
Позже я узнал о некоей «постанове» от блатного сообщества этой колонии. Они убедительно не рекомендовали уходить в «красные» во время двухнедельного пребывания в карантине. С тех кто напишет заявление в этот период обещался спрос. Разумеется, физический. В карантин передавали данные «постановы» с объяснением, что нужно сначала подняться в отряд, в обязательном порядке пожить некоторое время в «мужиках», а уж потом делать выбор на свое усмотрение. Ибо за образ жизни спроса нет.
Данное желание блаткомитета с их точки зрения очень разумно. Они пытаются таким образом затянуть всех в мужицкую массу и не дать разрастаться «красной» прослойке, которая в виду усиливающегося давления администрации колонии постоянно увеличивается.
И в этой «постанове» есть рациональное зерно. Сотрудники колонии за четырнадцать дней карантина зачастую «намазывают» арестантов пока те ещё не понимают куда попали и что к чему. Им вход в карантин свободный, а блатным туда попасть очень трудно. Уболтает так милиционер кого-нибудь идти работать в пекарню или баландёром, обещая скорейшее УДО, а это оказывается не мужицкая работа. И в случае расставания с ней на бараке путь один – вставать на тряпки и быть шнырём. А это судьба совсем незавидная. Так что держать нейтралитет и давать сотрудникам уклончивые ответы в первое время – в интересах самих осужденных. По крайней мере в этой колонии дела обстоят именно так.
В конце беседы начальник оперчасти дал мне подписать три бумаги. Две первые не вызвали вопросов. Это были расписки о том, что я буду соблюдать требования пожарной безопасности, не курить в неположенных местах и еще что-то общечеловеческое. Я подписал их не задумываясь. А вот третья бумажка заканчивалась следующими словами: «отказываюсь от соблюдения «воровских» традиций, обязуюсь не занимать никакого места в криминальной иерархии, уважать сотрудников колонии» и что-то еще в этом духе. Я внимательно читал эти слова и положил документ на стол неподписанным.
— Гражданин начальник, — сказал я оперу. – А какое юридическое значение имеет эта бумага?
— Никакого, — ответил сотрудник. – Это, скорее, перестраховка. Для нас, гарантия того, что вы не пойдете по «блатной» лестнице.
— Я уже взрослый состоявшийся человек и детские игры в тюрьму не для меня. Втыкаться и «блатовать» я и без подписей не собираюсь. Но поймите, чтобы не осложнять отношения с местным криминальным миром, я вынужден воздержаться от подписания этого документа.
— Но я гарантирую вам, что это останется в глубокой тайне, кроме вас и меня о нем никто знать не будет.
В это верилось с большим трудом.
— Если вы позволите, я не буду это подписывать, — я старался сохранять максимально уважительный тон.
— Ну ладно, — неожиданно быстро сдался начальник оперчасти. – Я вижу, что вы на самом деле разумный взрослый человек и вряд ли будете «ауешничать». – Он взял бумагу и убрал её в стол.
Выйдя из его кабинета, я почувствовал немалое облегчение. Очень не хотелось сразу напрягать отношения с кем бы то ни было. Хоть с блатными, хоть с «мусорами». Ведь кто реально руководит колонией до сих пор было не ясно. И нейтралитет в этой ситуации – самое лучшее.
Я еле-еле брёл к зданию карантина, обремененный огромным баулом, матрацем со всеми постельными принадлежностями, в только что выданной тюремной фуфайке на несколько размеров больше меня. Карантин стоял недалеко от остальных бараков, но был обнесен высоченным забором. Ещё на подходе к нему стало ясно, что пребывающих в нем арестантов стараются максимально оградить от остальных осужденных. Наконец, я зашел в него…
Мнение автора может не совпадать с мнением создателей проекта.