Квир это что простыми словами
Жизнь«Забери это оскорбление себе»:
Как ЛГБТК-люди присвоили слово «квир»
Оскорбление или защита?
Понятие «квир» было оскорблением на протяжении почти всего XX века, пока в девяностые годы ЛГБТ-люди не начали «присваивать» его себе и переосмыслять негативное значение. Сейчас это слово используется как в массовой культуре, так и в академической среде. В определённых контекстах оно указывает даже не на сексуальную ориентацию и гендерную идентичность, а на инаковость в целом. Вместе с экспертками и экспертами разбираемся в истории понятия «квир» и его современных трактовках.
Текст: Ал Ковальски, автор телеграм-канала Queer Journalism
Активистский и академический протест
Первоначально слово «квир» не было связано с ЛГБТ-сообществом. Ещё в XIV веке его употребляли в значений «странный», «сомнительный». А уже в 1894 году слово стали использовать по отношению к гомосексуальным людям. Эта история связана с Оскаром Уайльдом и его любовником Альфредом Дугласом. Отец второго подал в суд на писателя, обвинив его в совращении своего сына. В деле фигурировала формулировка «snob queers», после чего «квир» и превратилось в ругательство.
В разгар эпидемии СПИДа это слово стало символом анархии. Протестующие заполонили улицы и скандировали «we’re here, we’re queer, we will not live in fear», что переводится как «мы здесь, мы квиры, мы не будем жить в страхе». А в 1990 появилась организация Queer Nation, которая представила свой манифест летом того же года на прайде в Нью-Йорке. Авторы текста заявили, что присваивают себе некогда оскорбительное queer, употребив его в качестве гендерно-нейтральной замены слова «гей».
«Использование слова „квир“ — способ напомнить нам, как мы воспринимаемся всем остальным миром. Это способ сказать себе, что мы не обязаны быть остроумными и обаятельными людьми, которые всю жизнь стараются быть тактичными, оставаясь маргиналами в мире гетеросексуальных людей», — говорится в манифесте. В русскоязычной версии указано слово «п***р» как более понятное, однако в оригинале было именно «queer».
В академическую среду понятие пришло в 1991 году, когда феминистская исследовательница Тереза де Лауретис использовала слово «квир» для описания женской гомосексуальности. В дальнейшем термин стал использоваться по отношению ко всему, что не вписывается в рамки гетеронормативной патриархальной модели мира. Изучать это начали в рамках квир-теории, критикующей биологическую предопределённость гендера и сексуальной ориентации человека.
В рамках научных исследований также выделяют понятие queering (сокращение от queer reading. — Прим. ред.), что на русский можно перевести как «квирить». Это техника работы с текстом, которая подразумевает отказ от гетеро- и циснормативности при анализе произведений. Например, если герой пишет любовное письмо без указания имени, то адресатом или адресаткой может быть человек любого гендера. Если произведение переписывается — в рамках литературного упражнения или при создании современной интерпретации, — то так можно добавить квир-персонажей в сюжет.
Квир-культура — это только про ЛГБТ?
Термин «квир» имеет множество значений как внутри академической среды, так и среди ЛГБТ-людей, поэтому выделить его строгое определение невозможно. Разные персоны трактуют его по-разному. На практике термин часто используется как часть составных слов: квир-люди, квир-культура, квир-кино, квир-фестиваль и так далее.
Квир-обозреватель и автор проекта #содомиумора Константин Кропоткин считает, что этот термин связан непосредственно с ЛГБТ-сообществом. «Квир-культура описывает жизнь квир-человека. Поскольку квир-людей много, то многообразны и проявления их культуры. Любой творческий акт квир-человека даёт представление о „квир-взгляде“, об особенностях оптики. Но и творческий акт, рассказывающий об [ЛГБТ-сообществе со стороны], тоже повышает представленность ЛГБТК-проблематики в публичном поле», — комментирует эксперт.
Чтобы сформулировать более этичную по отношению к квир-персонам норму, важно рассказывать о них с разных точек зрения, говорит Кропоткин. Гетеросексуальный автор может создать хороший гей-роман (пример — «Назови меня своим именем» Андре Асимана), а ЛГБТ-писатель — наоборот, гомофобный (так эксперт характеризует книгу «Когда исчезли голуби» бисексуальной авторки Софи Оксанен). Благодаря многообразию мнений формируется дискуссионное пространство, считает Кропоткин.
Кинокритик Ксения Реутова трактует слово «квир» шире и соотносит его с инаковостью вообще и тем, что зрители видят в конкретной картине: «Квир-кино — широкое понятие, которое включает не только фильмы с квир-персонажами, но и квир-взгляд, который, я уверена, существует. И есть ещё квир-форма — то, как кино снято. Оно может быть о темах совершенно нормативных, но при этом форма его будет отличаться от общепринятой. Это будет тоже что-то смутно волнующее, что-то совершенно непохожее на другое. И поэтому это тоже будет квир-кино».
Было такое сленговое выражение «друг Дороти» — кодовое слово, по которому люди определяли принадлежность к сообществу. А это классическая голливудская сказка
Сам термин «квир-кино» появился в девяностых годах на фоне уже упомянутой эпидемии СПИДа и протестов со стороны ЛГБТ-сообщества. Гомосексуальные режиссёры начали снимать фильмы о себе, и этот феномен кинокритик и феминистка Руби Рич обозначила как New Queer Cinema, или «новая волна квир-кино». Однако оно существовало и до этого.
Классикой квир-кинематографа Ксения Реутова называет мюзикл «Волшебник из страны Оз», снятый в 1939 году и ставший очень популярным среди ЛГБТ-зрителей. «Было такое сленговое выражение „друг Дороти“ — кодовое слово, по которому люди определяли принадлежность к сообществу, — продолжает экспертка. — При этом что представляет собой этот фильм? Это классическая голливудская сказка. Песни из неё знают, цитируют. Эта картина сделала Джуди Гарленд (исполнительницу главной роли. — Прим. ред.) звездой. В данном случае [важно] то, что в фильме видели зрители. А видели они, что главная героиня встречает в стране Оз разных существ, инаковых. И она безоговорочно их принимает».
Истоки российского квир-кино также можно найти в прошлом. Например, в советское время был снят фильм «Дубравка» (1967), в котором рассказывается о влюблённости девочки во взрослую женщину. Развитию современной квир-культуры мешает закон о так называемой «гей-пропаганде», принятый в 2013 году. Радикальные перемены возможны только после его отмены, полагает Константин Кропоткин.
«За последние два года книг на русском языке, описывающих негетеросексуальные отношения (беллетристика, интеллектуальная проза, научпоп), стало заметно больше, но это всё равно несопоставимо мало по сравнению с западной литературой. Литературоведческий анализ квир-литературы на русском также стремится к нулю. Российское квир-кино за недостатком средств и за избытком цензуры находится пока в зачаточном состоянии», — заключает квир-обозреватель.
В то же время Ксения Реутова приводит в пример короткометражки, представленные на тринадцатом ЛГБТ-кинофестивале «Бок о бок». Эти картины рассказывают непосредственно о негетеросексуальных персонах. То, что эти фильмы показывали в том числе на российском «Кинотавре», экспертка считает очень хорошим знаком.
Квир как идентичность
Согласно американскому словарю Merriam-Webster, существительное queer имеет два значения: негетеросексуальный и нецисгендерный человек. В более узком смысле оно употребляется как сокращение от «гендерквир», то есть для обозначения небинарных людей. Последняя коннотация связана ещё и с тем, что изначально гендерквирные персоны занимали маргинальную позицию даже внутри ЛГБТ-сообщества.
«„Квир“ — это более благозвучный синоним аббревиатуры ЛГБТК», — говорит Константин Кропоткин и добавляет, что как гей он считает queerness («квирность») частью своей идентичности. Если изначально это слово было непривычным для многих, то сейчас оно постепенно входит в оборот. Тем не менее термин остаётся многозначным, и часть людей, называющих себя квирами, привлекает именно вольность трактовки.
«Люди часто требуют объяснить, что ты, кто ты и зачем ты. Трудно [подобрать] правильное слово. А „квир“ — это более флюидный, более открытый термин, в который входит всё, что угодно. И поэтому для меня он означает свободу и возможность быть кем и чем я хочу. Это понятие идеально описывает мою идентичность, ориентацию и гендер», — рассказывает активистка и иллюстраторка Катя Возиянова. С четырнадцати лет она училась в Англии, и благодаря информации на английском языке и общению с открытыми ЛГБТ-персонами она смогла быстрее осознать себя.
Как считает активистка, в Англии понятие «квир» используют больше, чаще и спокойнее, в том числе в медиа. В России же меньше понимания, чем этот термин отличается от слова «гей». Однако сами квир-люди используют его точно так же и по тем же причинам, полагает Возиянова. Назвать себя так проще, чем выбрать какой-то лейбл. А кому-то просто нравится слово.
Люди часто требуют объяснить, что ты, кто ты и зачем ты. Трудно подобрать правильное слово. А «квир» — это более флюидный, более открытый термин, в который входит всё, что угодно
Музыкант, журналист, квир- и психоактивист Женя Велько придерживается мнения, что понятие «квир» описывает каждую и каждого, кто не вписывается в нормы гендера и сексуальности. Дело не в принадлежности к определённой идентичности, а в том, что за недостаточную «правильность» могут избить на улице или уволить с работы. По мнению активиста, это относится не только к ЛГБТ-персонам, но и к гендерно-неконформным. Например, если феминный цисгендерный парень встречается с девушками, но его постоянно принимают за гея и оскорбляют из-за внешности.
Реклейминг слова «квир» на постсоветском пространстве имеет свои особенности. Это связано с тем, что для русскоязычных людей оно лишено ярко выраженной негативной коннотации: ЛГБТ-персон в России и странах СНГ оскорбляют другими словами. И поскольку для широкой аудитории этот термин скорее будет непонятным, то он гарантирует определённую безопасность.
«В Беларуси, к счастью, нет закона об [ЛГБТ-]пропаганде, но есть много смежных законов про мораль и защиту детей, — поясняет минчанин Женя Велько. — У гей-вечеринки куда больше шансов быть закрытой ОМОНом, чем у квир-вечеринки, потому что ОМОН не знает слова „квир“. Правда, потихоньку узнаёт. По крайней мере, христианские активисты и активистки уже пытались завернуть белорусский квир-фестиваль „Дотык“. Но как показывает практика, квир — это такой островок безопасности, с которого тебя не выкинут за несоответствие чьим-то ожиданиям».
Катя Возиянова и Женя Велько сходятся во мнении, что ЛГБТ- и квир-активизм синонимичны друг другу, однако второе понятие шире. С одной стороны, квир-активизм включает даже тех людей, для описания которых ещё не придумали слова внутри аббревиатуры ЛГБТ+. С другой — речь о пересечении разных опытов и идентичностей. Так, трансгендерная женщина может быть одновременно полиаморной лесбиянкой, и один общий термин позволяет расширить дискуссию и пригласить в неё ещё больше людей.
«Есть такой классный фильм „Гордость“ (2014), и в нём озвучена важная мысль: если тебя оскорбляют, забери это оскорбление себе, — продолжает Велько. — Англоязычный мир, а за ним весь остальной, уже забрал себе слово „квир“ — так у квирфобок и квирфобов стало на одно оскорбление меньше. Разве это того не стоит?»
Я – квир, но никто не знает, что это
Меня зовут Лиза Михалева. Мои местоимения — она/ее. Я — журналистка, диджейка, активистка и квир, а точнее — квирка (по правилам фем-этикета). С первыми тремя «идентичностями» все понятно, но последняя вызывает вопросы у многих. Разберемся.
Я квир и бисексуальная женщина (бисексуальность часто ограничивают влечением к женщинам и мужчинам. Для меня она включает влечение к людям моего гендера и всем остальным, включая мужчин и небинарных персон). В пятнадцать лет я начала экспериментировать с девушками на вечеринках, думая, что выбираю safe option для веселья в патриархальном царстве и это ничего не значит. Затем случилась классическая «лесбийская история» в британской школе-интернате: к экспериментам прибавилась симпатия к подруге. Мой опыт отличается от горьких историй квир-людей, которых гнобили и от которых отказались близкие. Мои родители — странный феномен советской прогрессивности: они хорошо относятся к ЛГБТКИА+ сообществу, феминизму и антирасизму. Поэтому я никогда не переживала, что будет, если кто-то узнает, и не ходила в церковь, чтобы «стать нормальной». Несмотря на это, я мало задумывалась о своей ориентации и продолжала встречаться исключительно с парнями. Позже я начала осознавать, что девушки меня тоже привлекают, но только сексуально (встречаться с девушкой казалось невозможным из-за внутренней мизогинии — феминисткой я стала позже).
Квир — это буква «К» в ЛГБТКИА+
«Квир» подразумевает негетеросексуальную ориентацию и/или гендерную идентичность за рамками бинарности «женщина/мужчина» и цисгендерности (термин, обозначающий людей, чья гендерная идентичность совпадает с их биологическим полом).
«Квир» используют как зонтичный термин для ЛГБТКИА+ сообщества, объединяющий его различных представителей: лесбиянок, геев, бисексуалов, транс-персон, интерсекс-людей, асексуалов, небинарных персон и других. Исторически, термины «ЛГБТ» и «гей» нередко приоритизировали проблемы белых, цисгендерных, гомосексуальных мужчин, игнорируя другие идентичности (небелые, трансгендерные, небинарные, женские и другие). До сих пор в сообществе гомосексуальных мужчин часто встречается расизм, трансфобия и сексизм. У «квира» более инклюзивная и радикальная повестка. Он связан с оппозицией и дестабилизацией гетеронормативности в целом — убеждении, что гетеросексуальность — это естественная норма для женщин и мужчин, которые должны соблюдать определенные роли, а другие сексуальные и гендерные ориентации ненормальны.
«Квир» — это инструмент самоидентификации, который означает разные вещи для разных людей. В сообществе важно иметь свободу выбора лейбла для своей идентичности из-за истории, перенасыщенной гомофобией и обесцениванием опыта. Если одним комфортны такие ярлыки как «гей», «лесбиянка» или «бисексуал», они могут не подходить или не нравиться другим. Кроме того, человек может не хотеть вписывать себя в рамки определенной идентичности или быть не уверенным в ней. Поэтому многие ЛГБТКИА+ персоны используют термин «квир». Он может быть единственным лейблом или сосуществовать с другими. Например, даже если человеку нравятся люди исключительно его гендера, он может называть себя «квир» вместо «гей» или «лесбиянка», а может называть себя и так и так. Еще слово «квир» позволяет персоне обозначить свою негетеронормативность, не раскрывая все карты о себе.
Я — пример принудительной гетеросексуальности
Эта идея, выдвинутая Эдриен Рич в 1980 году, связана с гетеронормативностью. Гетеросексуальность навязывают, в ней не сомневаются, вне зависимости от настоящей сексуальной ориентации, ее поощряют, а отклонения осуждают. Везде наблюдается «гетеросексуальная пропаганда»: с детства девочкам твердят найти «того единственного», а в телевизоре няня Вика мечтает о Шаталине. Именно поэтому, будучи верной ЛГБТКИА+ союзницей с кучей квир-друзей в Москве, я не ассоциировала себя с ними. Российская гомофобия не позволяла мне видеть их, как полноценную часть общества, поставив исследование моей сексуальности на паузу. С переездом в Лондон все изменилось — вокруг меня одни квиры. Тут более безопасно, и люди не боятся быть собой. Поэтому я нажала кнопку play и продолжила исследование.
Я квирка не только из-за сексуальной ориентации. Всю жизнь я чувствовала себя странной аутсайдеркой, бросающей вызов обществу. В период полового созревания я играла по патриархальным правилам: красилась и одевалась так, чтобы нравиться парням. Природа наградила меня конвенциональной красотой, поэтому я купалась в комплиментах. Но разбитое сердце поменяло правила: я перестала вести себя как леди и повернулась к стилю унисекс — грубый макияж, мужская одежда, татуировки. Тогда я заметила, как гетеронормативное общество перестало меня принимать: незнакомцы пялились, одноклассницы обзывали «лесбиянкой», мама умоляла надеть платье в цветочек вместо огромных левайсов. Я стала получать меньше нежелательного мужского внимания (что не могло не радовать) и больше комментариев о том, что раньше я была более привлекательной. Мне понравилось идти наперекор гендерным ожиданиям, поэтому я приняла свое яркое отношение к жизни и яркий стиль, как отражение моего внутреннего мира и защиту от внешнего. Это же было отражением моей квирности. Осознание этого пришло, когда экстравагантные и не вписывающиеся в нормы квир-лондонцы показали мне, что квир — это не только про сексуальную ориентацию или гендер. Квир — это про избежание рамок, неподчинение, креативность и diversity.
Огромную роль в жизни ЛГБТКИА+ людей играет видимость
Она развеивает туман гетеронормативности и спасает жизни, наглядно показывая, что мы не одни. Именно поэтому я стала волонтеркой проекта сексуального просвещения в лондонских школах Sexpression, где я рассказываю детям не только о контрацепции, но и о ЛГБТКИА+ темах. К сожалению, у нас на родине такая деятельность небезопасна, но я исследую другие пути квир-активизма.
До недавнего времени в России квир-люди существовали под плащом-невидимкой, скрывая настоящих себя от общества, у которого аллергия на человеческое разнообразие и толерантность к насилию. Как бы не раздражала таких персонажей diversity-повестка, она работает — все больше организаций и брендов поддерживают квир-культуру. Одна из таких инициатив — реалити-шоу в формате подкаста «По уши» от Badoo и студии подкастов «Толк», в котором я стала финалисткой. Это не только первое в мире романтическое шоу в аудиоформате, но еще и квир-шоу, в котором и девушки, и парни боролись за сердце певицы Lina Lee.
Кто такие квиры и чем они различаются?
Что значит слово «квир»
Queer в переводе с английского значит «странный», «иной». До 1980-х годов слово «квир» использовали в речи как грубое оскорбление по отношению к людям с гомосексуальной ориентацией. Но к концу ХХ века ЛГБТ-соо6щество «присвоило» себе это словом и со временем оно утратило уничижительное значение. Сейчас «квир» употребляется в нейтральном контексте в публицистических и академических текстах и дополняет аббревиатуру ЛГБТК+
С конца ХХ века квирами стали называть людей, отвергающих соответствие гендера («социальный» пол) биологическому полу. Одной из первых этот феномен описала философ Джудит Батлер в книге «Гендерная тревога: феминизм и ниспровержение идентичности» в 1990 году. В ней Батлер утверждает, что взаимосвязь категорий пола, гендера и сексуальной ориентации навязана извне. Проще говоря, если человек родился с женскими половыми признаками, это не значите что он осознает себя женщиной, готов выполнять социальную роль женщины (например, быть женой или матерью) и стремится к гетеросексуальным отношениям.
Понятие «гендер», по определению ВОЗ, используется для описания социально приобретенных характеристик мужчин и женщин: норм, ролей, существующих ними отношений. Большинство людей рождается либо женского, либо мужского пола, и с раннего детства они учатся вести себя соответственно с характерными полу моделями поведения. Существуют интерсекс-люди, которые не вписываются в бинарную систему категорий пола.
Что такое гендерно-нейтральный язык
Для квиров выбор общепринятых родовых местоимений ограничен. В русском языке их только три: «он», «она», «оно». Однако в последние годы в англоязычной культура используют местоимение they («они») по отношению к одному человеку. В 2019 году американская редакция Merriam-Webster добавила в свой словарь к местоимению they обозначение «небинарные люди».
Журнал Hollywood Reporter называет американского актера Эзру Миллера, ставшего популярным благодаря фильмам «Хорошо быть тихоней» и «Фантастические твари», квир-иконой. «Я не идентифицирую себя как мужчина. Я не идентифицирую себя как женщина. Я едва ли идентифицирую себя как человек», — заявил Миллер в интервью изданию. Актриса Кристен Стюарт, сыгравшая главную героиню в фильме «Сумерки», в интервью Harper’s Bazaar рассказывала, что ей отказывают в крупных релях из-за ее квир-идентичности. Также среди людей, которые идентифицируют себя как квиры, певица Майли Сайрус, модель Кара Делевинь, активистка Надежда Толоконникова.
Квир-хоп и квир-поп: есть ли гендер у музыки и чего хотят негетеронормативные артисты
В музыке обозначение «квир» стало не только частью личной жизни артиста, но и маркером музыкального направления, которого он придерживается. На примере «Богемской рапсодии» и жизни современных музыкантов «Нож» разбирается в том, как меняется (или не меняется?) отношение общества к квирам и что особенного в квир-артистах.
Недавно вышел в прокат фильм «Богемская рапсодия» — байопик о Фредди Меркьюри. Казалось бы, наконец-то! Крупная фигура, даже икона гей-сообщества — главный герой фильма. И не очередного непонятного авторского проекта для любителей артхауса о тяжелой жизни геев, а масштабного фильма для широкой публики. Хороший прецедент. Фильм рассказывает о жизни и творчестве артиста, глубоко потрясшего в свое время и мир музыки, и всё общество.
Фредди Меркьюри находился на распутье между мейнстримом и квир-культурой. Он подрывал и преодолевал культурную эксплуатацию квирности, чтобы полностью освободить свое артистическое и сексуальное выражение. Однако создатели фильма явно не хотели затрагивать «слишком сложные» личные переживания солиста Queen и поиски им своей идентичности. Поэтому они лишь поверхностно проходятся по его квир-сексуальным экспериментам и фокусируются на платонических отношениях Фредди и его бывшей подруги.
Но если Меркьюри — один из важных квир-образов в музыке, то почему этому так мало уделяют внимания в фильме? А в русском переводе и вовсе отсутствует само слово «квир», и всегда используют более понятный и привычный термин «гей».
Что значит «квир»?
Слово “queer” появилось еще в 18 веке. С английского оно переводится как «странный», «подозрительный» — а всё странное, безобразное, обманчивое или подозрительное обществу всегда представляется опасным. Наряду с жуликами, ворами и пьяницами порицались и все те, кто не хотел или не мог быть однозначно определен как мужчина или женщина. То есть «квир» было просто ругательством — что-то вроде «чудика», но грубее. Этот термин использовали, чтобы заклеймить, исключить из социального пространства и бесповоротно отделить отщепенцев от приличных и полноценных людей, членов гетеросексуального общества.
В начале 20 века слово «квир» стали использовать в гомосексуальных кругах Нью-Йорка, пародируя отвращение, которое вызывали гомосексуалы в обществе, и насмехаясь над присущим этому обществу консерватизмом.
В 1980-х годах этот термин получает новое применение. С середины 60–70-х распространяется новая стратегия противостояния — «антипарастаза», когда угнетаемая группа начинает определять себя через оскорбительный термин. Например, движение афроамериканцев Black Power взяло на вооружение эту стратегию, присвоив себе слово “negro”, а «квир» с 1980-х годов стали использовать многие радикальные группы, в том числе Lesbian Avengers.
Плакат вечеринки в поддержку Lesbian Avengers
С одной стороны, их целью было создать социальную и политическую критику, а с другой — демонстративно проявить себя в культурной сфере, чтобы противостоять нормализации.
Так слово «квир» из оскорбления, которое гомосексуалы бросали в лицо ненавистного «девианта», превратилось в инструмент личного самоутверждения.
Понятие «квир» в английском языке изначально не содержало в себе конкретного объекта порицания, поэтому позже так стали называть всех, кто отказывается от любых нормированных отношений. «Квир» — это всё, что непонятно, что не может и не пытается вписаться в привычные рамки буржуазной морали.
Секс, СПИД и рок-н-ролл
Вернемся к фильму. Что в нем говорится об отношении общества к квир-людям в целом и к квир-артистам в частности? Как известно, в реальности отношение общества к сексуальности Меркьюри было далеко не безобидным и даже не нейтральным. В течение всей жизни артиста менеджеры, не без помощи других членов группы (кстати, участвовавших в создании картины), активно пытались скрыть гомосексуальность Фредди и выдать ее за эксцентричность. Фильм гнет ту же линию, поддерживая миф о «единственной любви всей его жизни» Мэри Остин (которая, вот сюрприз, также участвовала в процессе съемок) и о том, как певца совратила музыкальная индустрия с ее бесстыжими гей-соблазнителями.
С самого начала нам дают понять, что квирность является чем-то навязанным извне, а не свободным выбором.
Если верить ленте, до тех пор, пока Пол Прентер, менеджер Queen, не начал «завлекать» Фредди, тот словно и не испытывал гомосексуальных желаний. Обманщик и манипулятор, Прентер пытается вырвать его из зоны добра и равновесия, которую олицетворяет группа (участники которой исключительно гетеросексуалы), и утянуть музыканта в мир наркотиков и гей-вечеринок. Эти вечеринки в фильме ассоциируются исключительно с главным злодеем и приводят к постепенному падению главного героя. Авторы фильма ни на секунду не задаются вопросом о причинах, заставивших героя искать отдушину в местах и поступках, идущих вразрез с правилами общества. Того самого общества, которое отказывалось признать квиров.
Не в первый раз в массовой культуре квир-идентичность сводится к череде случайных сексуальных контактов, всегда показанных постыдными, нездоровыми, развратными.
Отказ признавать значимость и глубину чувств в квир-отношениях — довольно распространенный способ их делегитимизировать.
Широкая публика зачастую не задумывается над вопросами, которыми задаются люди квир. В лучшем случае получается набор клише одно поверхностнее другого, в худшем — морализаторские и оценивающие нравоучения.
Непризнание того, что квирность — это сила Меркьюри как художника, и, напротив, намеки, что она источник всех его провалов, не случайная ошибка интерпретации. Это просто квирфобия.
Неспособность (или нежелание) создателей фильма принять в расчет ориентацию Меркьюри проблематична еще и потому, что его сексуальность тесно связана с творчеством. Чувство свободы, которое выражается в его уникальном голосе, нельзя отделить от его принятия сексуальной свободы и всего того, что оно подразумевало.
13 июля 1985 года, концерт Live aid в поддержку голодающих детей в Африке. Выступление Queen надолго оставило отпечаток в памяти миллионов людей
Новая норма
Сегодня многие квир-музыканты понимают и убедительно воплощают в жизнь эту взаимосвязь. Новое поколение художников свободно принимает и выражает свою сексуальность, их произведения с важным политическим подтекстом ставят под вопрос нормы, которые общество навязывает индивидууму. Социолог Колен Жиро отмечает, что эти музыканты являются своего рода «положительными примерами успеха» для своей молодой аудитории, уничтожая в сознании людей связь гомосексуальности и несчастья, которую можно было наблюдать в прошлом.
Выражение квир-идентичности в современной музыке стремительно меняется.
Еще в 2000-х годах вопросы, связанные с негетеронормативной сексуальностью, с трудом находили отображение в музыкальной индустрии. Когда Кэти Пэрри в 2008 году выпустила клип I Kissed a Girl, она бросала вызов обществу, играя в трансгрессивность.
Katy Perry “I Kissed A Girl”
Тогда эта песня казалась смелой, а то и скандальной, но сегодня она не выглядит особенно вызывающей. Некоторые и вовсе воспринимали ее как иллюстрацию к мужской фантазии о двух целующихся женщинах. В итоге провокативный клип стал противоречить идеалам квир-артистов, которые пытаются определять себя вне рамок гетеронормативности. В своих нынешних интервью Кэти Перри жалеет о том, что в прошлом использовала столь стереотипный способ самовыражения. В последние годы использование квирности в маркетинговых целях чаще вызывает критику.
Социолог Себастиен Шовен, написавший «Социологию гомосексуальности», замечает, что в последнее время у людей появилась так называемая потребность в аутентичности. Поскольку в наши дни жизнь артиста выставлена напоказ в соцсетях, очень сложно притворяться тем, кем не являешься.
Например, в поп-музыке этому принципу соответствует Хейли Кийоко, которую поклонники называют Lesbian Jesus. Она поет о своих чувствах и личном опыте без какого-либо фильтра. В своим творчестве она выражает свои искренние убеждения в области феминизма, сексизма или квирофобии и влияет на формирование сегодняшней поп-сцены. Как и другие молодые артисты (например, Эдди де Претто, Christine And The Queens, Фрэнк Оушен, Хелси или Олли Александер) Хейли Кийоко смогла добиться успеха, не скрывая своей квирности и не переставая критиковать гетеронормативность и мачизм нашего общества. «Девочки любят девочек, так же как и мальчики [их любят]», — поет она, восхваляя универсальную любовь.
Hayley Kiyoko “Girls Like Girls”
Многие критики и журналисты считают, что артисты вроде Хейли Кийоко, Сэма Смита или Троя Сивана «банализируют» квир-отношения.
Позиция этих музыкантов многим помогает чувствовать себя свободными и более интегрированными в социуме. Колен Жиро отмечает, что эти артисты относятся к новому поколению, выросшему в обществе, где «гомосексуальность может расцениваться как некий плюс в пользу колорита артистической идентичности музыканта». Другим «банализация» квирности не кажется чем-то безусловно позитивным.
Социологи Кристоф Брока и Пьер-Оливье де Бусшер в статье «Кризис нормализации: опыт и социальные условия гомосексуальности во Франции» замечают, что растущее восприятие гомосексуальности как нормы сопровождается ее стандартизацией и регуляцией.
Представители «квир-теории» в социологии Тереза де Лауретис и Джудит Батлер анализируют исторические и культурные процессы, в результате которых белое гетеросексуальное тело приравняли к универсальной норме, и призывают деконструировать эти устоявшиеся формы. С их точки зрения, такая норма — лишь западноцентристская фикция, которая исключает из поля политической видимости всё, что с ней не совпадает.
Песня о том, что «девочки любят девочек, так же как и мальчики», в какой-то мере считается с этой нормой. Артистка словно пытается сказать: «Всё нормально. Нет причин для возмущения. То, что делают гомосексуалы, хорошо — потому что гетеросексуалы тоже так делают».
Конечно, это не поиск нормы ради нормы, а скорее желание быть частью общества, а не маргиналом. Но это также и согласие войти в общество, не противореча его форме. Получается возврат к нормативному дискурсу, где квирность лишь приемлемое явление, а не легитимна, ценна и интересна сама по себе. Гетеросексуальность по-прежнему остается нормой, на которую равняется всё остальное.
Ален Наз в своем «Манифесте против гей-нормализации» заявляет: «Логика инклюзии [гомосексуальности в гетеронормативное общество] сводится к желанию сесть за один стол с победителями».
Вместо того чтобы подрывать старые представления и создавать новые, которые бы исходили из наших разных моделей существования (как завещал нам Фуко), многие артисты просто пытаются интегрироваться в традиционное общество, доказывая, как ни парадоксально, что быть квиром может быть нормально.
Но так делают не все. Молодой рэпер из пригорода Парижа Эдди де Претто не боится высмеивать призывы соответствовать норме.
Eddy de Pretto “Normal”
«Я совсем нормальный, совсем банальный», — повторяет он снова и снова в своих припевах. Вот только судя по куплетам, становится ясно, что имеется в виду как раз обратное. Де Претто считает, что он не нормальный, и поет об этом с гордостью. Он вообще ставит под сомнение возможность кого-либо считать нормальным: «А ты совсем нормальный? Совсем банальный?»
Чтобы противостоять агрессивному конформизму нашего общества, он выбирает не пытаться придать своей квирности приемлемый для гетеронормативного взгляда облик, а отстаивать свое право на отличие — если надо, и кулаками: «Знаешь ли ты, что если я крашусь, так это для того, чтобы тебе врезать?»
Артист объясняет в интервью, что в своих песнях он затрагивает темы гендера и навязывания сексистской нормы и показывает свое отношение к стереотипу об ультрамужественном самце, опоре для всей семьи. «Это видение архаично и не соответствует тому, что я вкладываю в слово „мужественность“. Поэтому я пытаюсь его деконструировать», — говорит он.
Концепцию деконструкции развивал в 1967 году Жак Деррида в работе «О грамматологии». Он критикует бинарный подход к чему бы то ни было и ставит под сомнение всю историю европейского мышления, которое представляет мир как систему противоположностей: душа — тело, мужчина — женщина, добро — зло и т. д. Эту теорию в дальнейшем используют писатели и ученые, в том числе и феминистки. Они создают новые термины, не входящие в дуальную систему понимания вещей, в частности относительно деления на мужское и женское.
Итак, квир-музыканты не хотят довольствоваться налетом толерантности, присущей арт-кругам. Они считают, что их определение себя как квир-артистов само по себе несет важный посыл с точки зрения мироощущения и творчества. Когда музыкант позиционирует себя квир-рэпером или квир-панком, он не столько дает информацию о своих сексуальных предпочтениях, сколько подчеркивает, какой жизненный опыт формирует его творчество.
Именно поэтому для многих квир-артистов важно подрывать презумпцию гетеросексуальности и подчеркивать, что они не принимают доминирующие категории мышления. Квир в музыке — не только важный творческий двигатель в художественном процессе, но и инструмент легитимизации негетеронормативности во всем обществе. И в этом смысле фильм «Богемская рапсодия» лишь продемонстрировал традиционное отношение общества ко всем, кто не укладывается в его представления о норме.