Пфдо что это в беслане
17 лет теракту в Беслане: хроника и последствия трагедии, воспоминания выживших
Террористы требовали вывести федеральные войска из Чечни. Через две недели после теракта ответственность за него взял на себя один из лидеров чеченских сепаратистов Шамиль Басаев.
Спонтанная операция по освобождению
На третий день после захвата школы федеральные силы пошли на штурм. Операция по ликвидации террористов завершилась в ночь на 4 сентября, а началась после того, как в школьном спортзале прогремели два взрыва.
По словам очевидцев, дети выпрыгивали прямо из окон и пытались убежать. Их расстреливали в спины. Кого-то успевали забрать те, кто все это время находился возле школы.
Погибло больше 300 человек
После окончания операции в спортзале, где удерживали заложников, нашли более сотни погибших.
Всего погибли 333 человека — из них 186 детей и 147 взрослых. За три дня город потерял почти столько же людей, сколько уроженцев Беслана погибло на фронтах Великой Отечественной войны (357 человек).
При штурме здания убиты 12 работников спецслужб, более 800 человек получили ранения. Во время операции по освобождению погиб уралец, заместитель начальника поисково-спасательной службы Центроспаса Валерий Замараев.
Похороны жертв трагедии в Беслане начались 5 сентября и под проливным дождем продолжились на следующий день.
В городе пришлось создать специальное кладбище. Оно получило название «Город ангелов».
Многие ученики, оказавшиеся в заложниках, получили ожоги, огнестрельные и осколочные ранения, пострадали от обезвоживания. Свыше 100 пострадавших в теракте остались инвалидами.
Следствие не ответило на вопросы родственников погибших
Юрий Дудь два года назад снял большой документальный фильм о трагедии, в котором пообщался с жертвами Беслана. В нем свою историю рассказала Марина Дучко. На момент теракта ей было 25, она привезла сына и дочь в школу. «Меня ранило при первом взрыве, и я ног уже не чувствовала. Осколок попал мне в позвоночник. Сказали, что я буду ходить, но уже столько времени прошло… Реабилитация была в Пятигорске, Самаре и в Крыму, и все. Это было как мертвому припарка, ничего не помогло. Путевки сейчас дают для отвода глаз, но процедуры туда не входят. Если пишу письма, выдают коляску раз в шесть лет», — говорит Марина. Сейчас она продает фиалки с доставкой по всей России.
Вокруг здания спортзала школы № 1, где удерживались заложники, был возведен мемориальный саркофаг, чтобы пострадавшее от взрыва строение не разрушилось окончательно.
Общественная организация «Матери Беслана» много лет добивалась полного расследования: руководитель комитета Сусанна Дудиева заявляла, что «расследование бесланского теракта станет позорной страницей в истории судопроизводства». Местные жители, в частности, задавались вопросами, почему провалили переговоры с террористами, а при штурме применяли танки и огнеметы. Но ответов не получили.
10 страшных терактов после Беслана
После Беслана 3 сентября в России объявили Днем солидарности в борьбе с терроризмом. Но теракты не прекратились.
21 августа 2006 г. Москва. В результате взрыва на Черкизовском рынке погибли 14 человек, ранен 61 человек.
27 ноября 2009 г. 284-й километр Октябрьской железной дороги (в районе деревни Лыкошино). При прохождении скоростного поезда «Невский экспресс» сработали заложенные на путях два взрывных устройства. Погибли 27 человек, пострадали более 150 пассажиров.
Шли убивать детей. Версия бесланской трагедии без прикрас
Хороший фильм с мерзким привкусом
Одним из таких условных «новичков» стал журналист Юрий Дудь, который на своём Ютуб-канале выложил трехчасовой фильм, посвященный годовщине бесланской трагедии. Фильм, большая часть которого посвящена простым людям, пострадавшим в трагедии, а потому местами даже трогательный и очень добрый. И все-таки лживый или предельно некомпетентный – это уж пусть сам автор решит для себя, чего же там больше и что ему будет легче принять.
Я не буду пересказывать весь фильм, тем более что он лежит в открытом доступе и всякий желающий может его посмотреть. Остановлюсь лишь на некоторых моментах, которые, возможно, по времени занимают мизерную часть фильма, но имеют особую ценность, ибо полностью опровергают пафос создателя и его основной посыл, заключающийся в том, что государство должно каяться, усердно вымаливать прощение и лишь потом, возможно, будет заслуживать его, Юрия Дудя, доверия. Причём, чтобы вы понимали, уточню: это сформулировано в самом начале фильма, почти этими же самыми словами, ещё до того, как автор озвучил даже не доказательства вины этого самого государства, а хотя бы версии.
То есть довольно простыми манипулятивными приемами автор задал зрителю негативный, обвинительный вектор в отношении власти, попутно ссылаясь на жертв трагедии и их непогрешимость как очевидцев. Это само по себе довольно красноречиво, но я бы готов был с этим смириться, если бы дальше, по ходу фильма, появились какие-то реальные доказательства того, что власть должна каяться за начало штурма или за его плохую подготовку. Но, увы для автора, там появились только прямые доказательства того, что его версия – притянутая за уши либеральная ложь. В силу своей некомпетентности он даже не понял, насколько убийственные для себя эпизоды включил в фильм, так давайте же ему на них укажем.
Как всегда, во всем виновата «провокация ФСБ»
А бородатые «невиноваты» оказались. Ну, пугали людей, переговоров требовали, СВО по всему спортзалу развешали – так это ведь не со зла, они мира хотели. А злая Москва не захотела переговоров и устроила страшную провокацию!
Ещё раз акцентирую ваше внимание: по версии Дудя и помогающих ему доброхотов из «Новой газеты», первые два взрыва в спортзале – это «Шмель» или РШГ (реактивная штурмовая граната). Запомнили это ключевой момент?
Чуть погодя, во время интервью, сам Дудь уточняет у неё: что, вот из-за этого обкусанного шурупа ты и парализована?
На всякий случай добавлю: другая твоя героиня тоже была поражена, по словам её тети, самодельным поражающим элементом, который ты сам назвал, кажется (извини, не дословно – фильм длинный и непростой, пересматривать его много раз подряд довольно тяжело) обломком втулки от подшипника. Опять-таки, использование такого поражающего элемента вполне правдоподобно: с подшипниками в таких случаях никто не церемонится, их просто разбивают подручными средствами, и все, что попало под руку, ссыпают в СВО. Увы, я не помню, пострадала ли она во время первого взрыва, поэтому её случай не служит полным опровержением версии о первом выстреле со стороны спецназа (хотя тут стоит уточнить), но слова о том, что СВО боевиков вообще в спортзале не взрывались, он опровергает полностью.
Уточню: на рентгеновском снимке отлично видно, болт это или какая-то другая структура, например, поражающий элемент фабричного изготовления. Я говорю это с такой уверенностью, потому что в моем собственном теле как-то после травмы стояла металлическая конструкция, скрученная именно шурупами. Так вот, из-за небрежности врачей (или моей собственной неуместной вертлявости, не знаю) один из шурупов выскочил из гнезда и торчал из кости сантиметра на четыре. Видно было каждый нарез на нем, и это несмотря на то, что снимки делались ещё старыми советскими рентгеновскими аппаратами.
Поэтому возражение типа «ой, ну это девочка не разобралась, сказала первое, что её пришло в голову» я все-таки не приму. Уверен, что снимок рассматривали все родственники, и уж несколько мужчин среди них было наверняка. Нормальных, взрослых, не испорченных смузи и толерантностью осетинских мужчин, способных отличить нарезку на шурупе от случайных царапин на поражающем элементе.
В общем, получилось неудачно. Я бы сказал, очень неудачно. Я даже скажу грубее, и надеюсь, редакция это пропустит: автор долго тужился, пытаясь обляпать власть посильнее, но забыл снять штаны. В итоге тужился не напрасно, но…. От фильма сильно пахнет. Равно как и от автора. Пахнет как минимум некомпетентностью.
Переговоры с террористами опасны для заложников
Ещё хотел бы обратить внимание на то, что на протяжении всего фильма в кадре появляется журналистка из «Новой газеты», которая обвиняет власти в том, что нужно было идти на переговоры, любой ценой договариваться и так далее. Звучит это, конечно, красиво, гуманно, очень искренне…
Но сейчас я вам расскажу, почему прямые переговоры между террористами и властями категорически неприемлемы.
Да, самое главное: если бы он не пошел на переговоры, заложники, вероятно, остались бы живы…
В новейшей истории есть только один случай прямых переговоров власти и боевиков – это переговоры Черномырдина и Басаева во время захвата заложников в Буденновске. Чем они закончились? Правильно: унизительным принятием ультиматума боевиков, когда в итоге были преданы тысячи российских военнослужащих, положивших свои головы ради «наведения конституционного порядка в Чечне».
Поэтому любые прямые переговоры с террористами могут говорить только об одном: о готовности власти капитулировать.
То, что российская власть не была готова капитулировать и судорожно пыталась что-то придумать, – факт. Увы, обстоятельства сложились так, что события начали развиваться по негативному сценарию, априори предполагающему большие жертвы. Плюс местный бардак: конечно, то, что пожарные приехали на не заправленных водой машинах, это верх раздолбайства, за которое нужно было кого-то наказать.
Но все-таки очень интересно, почему события начали развиваться именно так? На этот счет у меня есть собственная версия, которую сейчас, вероятно, уже можно озвучить. Но все-таки помним, что это лишь версия, и не спешим хвататься за оружие…
«Беспроигрышный» план Басаева
Ещё очень давно, через год или два после трагедии, я видел другое расследование, посвященное Беслану. В частности, там говорилось, что, вербуя будущих участников акции, лидеры боевиков обещали им, что большинство сможет вернуться из рейда живыми. После Норд-Оста, согласитесь, довольно самонадеянное заявление. Но очень похоже, что у боевиков был некий план…
То, что мы наблюдали 3 сентября 2004 года, есть не что иное, как пошаговое выполнение этого плана. Более того, боевикам очень повезло, что две трети сил спецназа в данный момент были на импровизированных учениях, где отрабатывали, вероятно, какие-то варианты штурма. Некоторые подразделения прибыли к месту событий через 40 минут, и об этом говорит в том числе и Дудь. Другой вопрос, насколько глупой нужно считать нашу власть, чтобы верить, что она пойдет на обострение в столь невыгодных для себя условиях, но это оставим для другого случая.
Кстати, в фильме Дудя есть и косвенное подтверждение этой версии. Рассказывая о наших погибших спецназовцах, он упоминает эпизод, где один из них вступает в бой с четырьмя боевиками, прорывающимися к выходу, прикрываясь заложниками. Это явно не очень согласуется с любимым мифом наших либералов про бесстрашных моджахедов-смертников, которые пришли в Беслан умереть или добиться своего.
А вот с моей версией это согласуется очень хорошо…
Но как раз это очень просто: главной целью боевиков был не мир, как об этом любят говорить наши либералы. Их главной целью была дальнейшая дестабилизация в регионе, новая вспышка осетино-ингушского конфликта. Для этого, в частности, отбор участников акции шел в основном среди ингушей. Шамиль Басаев, которому непосредственно подчинялись участники теракта, давно грезил о создании «дуги нестабильности» по всему Северному Кавказу, резонно полагая, что это станет большой проблемой для Москвы.
Да, уважаемые читатели, очень похоже, что у Басаева, как ему казалось, были на руках все козыри. Либо Москва не идет на переговоры и на Северном Кавказе с утроенной силой вспыхивает осетино-ингушский конфликт, либо она идет на них и принимает все его требования. А это в том числе «Чечня в составе СНГ», то есть де-факто признание независимости Чечни.
С первым они, как вы знаете, справились…
Поэтому после Беслана крупные захваты заложников в России прекратились. И это лучший памятник всем, погибшим в Норд-Осте и Беслане.
Хотя каждого из них, конечно, очень жалко. А вопрос, нельзя ли было добиться лучших результатов с меньшими жертвами, постоянно должен беспокоить ответственных сотрудников ФСБ…
Три дня Беслана глазами заложницы: «Хотели обрядить в пояс шахидки»
Лариса Кудзиева описала мельчайшие детали кошмара
Боевики выводили Ларису на расстрел, хотели надеть на нее пояс шахидки. Рискуя жизнью, она делала все, чтобы напоить детей. Осколками гранаты у нее было повреждено лицо, раздроблена рука. Она перенесла 31 операцию.
О событиях тех трех страшных сентябрьских дней спустя 17 лет Лариса Кудзиева рассказала «МК».
«Увидела ногти боевика и поняла, что он управляем»
Лариса Кудзиева 1 сентября решила остаться дома. Она уже несколько месяцев ходила во всем черном — носила траур по мужу, который в апреле в 45 лет скоропостижно умер от онкологии.
— Муж не дождался 1 сентября, чтобы отвести сына в первый класс. Проводить Заурбека вызвалась дочь Мадина, которая в то время училась на третьем курсе в медицинском институте во Владикавказе, — рассказывает Лариса. — Ночь накануне выдалась очень тревожной. Я решила испечь три осетинских пирога, несколько раз просыпалась, чтобы поставить тесто.
В один из промежутков мне приснился странный сон. Будто на реке стоит дамба, и четверо мужчин пытаются развернуть русло реки на 90 градусов. Я вижу, каких бед они могут натворить, и кричу им, срывая голос: «Отпустите реку, она смоет весь город». Проснулась в ужасе в пять утра. Пошла к раковине, чтобы умыться, смыть водой весь негатив. И больше не легла.
Пора было поднимать детей. Накануне всех родителей обзвонили, предупредили, что линейка начнется не в 10 утра, как во всей республике, а на час раньше, в 9. Первоклашек попросили прийти на первый звонок с воздушными гелевыми шарами. В Беслане их тогда не продавали. Лариса съездила за ними во Владикавказ.
— Я накормила детей, они уже спустились во двор, до школы было идти минуты три, как меня вдруг будто кто-то толкнул, сказал «иди с ними». Сработала интуиция.
Я крикнула детям из окна: «Подождите, я с вами». Догнала их. Сын был нарядным, шел в белой рубашечке. На школьном дворе дети уже выстроились на линейку. Было три первых класса. Первоклашки гуськом выходили из школы. Наш 1«в» шел последним. Заурбек уже спускался с крыльца, как вдруг в двухстворчатую дверь ворвалась девчонка, закричала: «Бегите! Быстрее! Бандиты стреляют!» Стали слышны хлопки. Я подумала еще, что это лопаются воздушные шары, как вдруг увидела, как со стороны Школьного переулка бегут люди в черном, стреляя на ходу вверх.
Лариса схватила сына, затащила его внутрь школы. Вместе с Мадиной они забежали в первый попавшийся класс, думали, что откроют окно и выпрыгнут из него на другую улицу. Но на окнах были решетки, они оказались в мышеловке.
Нам объявили, что это захват, а мы заложники. Сказали выбросить сотовые телефоны. У дочки с собой был телефон мужа. Я взяла его, попыталась набрать свекру домой, предупредить о нападении, а связи уже не было, шло сообщение об ошибке сети. Телефон решила не сдавать, положила его «в швейцарский банк» — в выемку бюстгальтера.
Потом нас из классов стали партиями выводить в спортзал, уплотнять, все садились на пол. Мы оказались недалеко от входа в тренажерный зал. В воздухе висел один сплошной крик. Бандиты пытались успокоить людей, говорили, что хотят освободить Чечню. Потом просто начали кричать, чтобы мы заткнулись.
Террористы начали минировать спортзал. После того как удалось сбежать одному из заложников, двери забаррикадировали.
— Это был Володя Дауров, вслед ему стреляли, но ему удалось вырваться через выход во двор со стороны тренажерного зала. Он сообщил, что нас там больше тысячи, что мы едва помещаемся в спортзале, но на его слова не обратили внимания.
Слева от Ларисы сидел 39-летний Вадим Боллоев, который держался за локоть. Под ним растекалась лужа крови. Один из террористов выстрелил в мужчину за то, что он не встал на колени. Рядом с ним сидел напуганный 6-летний сын Сармат.
Бандиты ждали, что начнутся переговоры, в переданной записке потребовали, чтобы к ним пришли президент Республики Северная Осетия – Алания Дзасохов, глава Ингушетии Зязиков, доктор Леонид Рошаль.
Когда я запуталась в проводах, с помощью которых они минировали спортзал, он с силой толкнул меня в спину прикладом. Около стены сказал мне: «На колени». Я ответила: «Нет». Он снова говорит: «На колени». Я еще резче отвечаю: «Нет». Он вскидывает автомат, а дальше все было как в замедленной съемке…
Я увидела, как мой сын потянулся, пытаясь разглядеть, что происходит со мной. Мы пересеклись глазами. В голове мелькнула мысль, что у него уже нет отца, а сейчас мать в его глазах будет казаться слабой. Я схватила дуло автомата, отвела его в сторону. Взгляд упал на руки бандита, я заметила его обгрызенные ногти. В голове быстро сложилась картинка: значит, в детстве страдал неврозом, возможно, писался, он легкоуправляемый человек.
Говорю ему: «Что ты здесь спектакль устраиваешь? Женщины и дети напуганы. Между прочим, ваши жены рожают в наших роддомах, ваши дети отдыхают в наших санаториях». Он говорит: «Это не наши жены и не наши дети, это все кадыровское отродье».
Ларисе начали передавать маечки, детские колготки, чтобы она перевязала раненого. В тот день многие мамы пришли на школьную линейку с маленькими детьми. На дверях детских садов повесили объявление, что требуется предоставить справку о том, что ребенок две недели ничем не болел. А многие родители об этом не знали. В результате привели на школьную линейку малышей.
«Выпустим, если наденешь пояс шахидки»
— Помню, как в зал заскочил один из бандитов и сказал: «Объявили, что вас 354 человека. Сейчас мы из вас и сделаем 354…»
В зале были и 5-месячные груднички, и 90-летние старики. Сидеть на полу было неудобно. Спина и ноги затекали. У людей болели локти, на которые они опирались.
Школа №1 в Беслане. Фото: en.wikipedia.org
У осетин есть такое понятие «фош» — скотина, которая бывает на полу. Осетины никогда не сядут на пол. В том спортзале мы прошли семь кругов ада.
Потом добавил: «Ты думаешь, что я всегда с автоматом ходил? Или ты думаешь, что я не хотел бы отвести своих детей в школу в белых одеждах?» Когда я уходила, он сказал, что я с его женой похожи друг на друга как две капли воды.
— Сын раненого Вадима Сармат стал называть меня мамой, мальчишки уже не могли терпеть, просили пить. Я окликнула Али, показала ему два пальца, потом на своего сына и Сармата и добавила: «Воды!» Он мотнул головой в сторону душевых. Я проводила детей, они попили, я их обмыла.
Когда возвращалась на место, женщины стали со всех сторон просить: «Лариса, отведи моего ребенка… И моего… и моего…» Я снова окликнула Али, показала ему уже 4 пальца. Он мне снова мотнул головой. А у него у самого нога была на растяжке. Пока шла к душевым, мне передали еще детей. Женщины стали кричать Али, чтобы он разрешил и их детям напиться. И тут он как подскочит, как заорет: «Кто вам сказал, что я Али? Кто вам сказал, что я добрый? Я пришел вас убивать!»
— Потом у меня спросили, сколько у меня детей? Я сказала, что трое, имея в виду и Сармата. И услышала: «Мы выпустим твоих детей, а также твоих родственников, если они есть в зале, если ты наденешь хиджаб и пояс шахидки».
Я спросила, где их женщины? Абдулла обмолвился, что вчера была предпринята попытка штурма и шахидки погибли. Мне нужно было выиграть время, поэтому я стала расспрашивать, что такое хиджаб. Услышав, что это мусульманский платок, сказала: «Боюсь, что я вам все испорчу, потому что я не мусульманка». Возникла пауза. Я спросила, есть ли у меня время подумать? Абдулла сказал: «Думай». Я пошла на место, в голове у меня будто звонил колокол: бум, бум… Юбка шуршала, как бумага. Я сидела около раненого, юбка пропиталась кровью, потом высохла. Меня до сих пор преследует этот запах…
Лариса вспоминает, что Вадима Боллоева еще 1 сентября бандиты куда-то унесли. Позже стало известно, что он погиб от осколков, когда взорвалась шахидка. По одной из версий, у вдовы боевика Шейбекханова не выдержали нервы.
«В голове пронеслось: а умирать-то, оказывается, как легко»
3 сентября многие из заложников обессилели, ребятишки падали в обморок. Бандиты, по рассказам Ларисы, от страха и неопределенности тоже были никакие. Все ждали, что начнутся переговоры.
— Помню маленькую девочку, у которой от сухости потрескались губы. Она просила у мамочки: «Я воды хочу, я воды хочу». Мать, бедная, плакала…
Сотрудники спецподразделений «Альфа» и «Вымпел» на стартовых позициях. Получен приказ приступить к операции по спасению заложников и обезвреживанию террористов. Фото: Кадр из видео
Лариса говорит, что у нее было предчувствие, что скоро все закончится. В тот момент она почему-то подумала о землетрясении, что самое безопасное место при подземных толчках — это проем двери. Стала поближе подсаживаться ко входу в тренажерный зал.
Все, что осталось от школьного спортзала. Фото: en.wikipedia.org
Лариса вспоминает, что взгляд у нее упал на огромные метровые вещмешки. Из одного высовывалась коробка конфет. Кругом стреляли, а тут конфеты, что-то из далекой, мирной жизни…
— Тронула мешок, а там полно еды: печенье, пряники, сухофрукты. Кричу детям: «Кушайте». Тут шестилетний сосед-мальчишка спрашивает: «Лариса, а где моя мама?» Говорю ему: «Кушай, кушай, чем твоя мама сейчас лучше, чем я?»
В тренажерке мы, наверное, просидели минут 40. Выбраться оттуда мы не могли, на входе сидел Ибрагим. Потом он запрыгнул к нам, закричал: «Выводи людей, крыша обвалилась». Я вышла и увидела небо. Потом посмотрела вниз… Там был ад. Люди лежали друг на друге, все в крови, кто-то пытался встать.
Боевик опять закричал: «Выводи людей». Я попросила его: «Оставь нас, уходи». Он сказал, что бросит сейчас в тренажерный зал гранату. Подумала, что кому-то надо выйти. Подхватила сына, дочку. С нами вышел пожилой учитель физкультуры Иван Константинович Каниди.
Идем, пули свистят над головой… Тут я спотыкаюсь, падаю навзничь, как карандаш. Выставляю вперед руку, попадаю в плечо лежащей женщины и вижу, что она мертва…
И тут, по воспоминаниям Ларисы, они услышали осетинскую речь, кто-то говорил: «Идите сюда, мы здесь». Изможденные люди, все израненные, обожженные, поползли на этот голос.
— Прошли коридорчик, который вел из спортзала в школу, и тут я увидела Абдуллу. Моему изумлению не было предела. Мы, когда сидели в спортзале, последними словами крыли по-осетински его, весь его род. Он и глазом не моргнул, хотя, как выяснилось, все понимал. Потом я уже узнала, что у него фамилия Ходов, он уроженец Хмельницкой области Украины, его в детстве усыновила жительница осетинского села Эльхотово. Тогда, 3 сентября, в пылающей школе я сказала ему: «Осетин ты или говоришь на осетинском — ты мразь». Он заорал: «Заткнись. Бегом в столовую».
Лариса с детьми шли по битому стеклу. Мадина была босая, у Ларисы на ноге остался только один шлепок. В столовой была настоящая бойня.
В той суматохе Нурпаши Кулаева потеряли из виду. Через выбитое окно стали перекидывать детей. А потом в проеме появились спецназовцы.
Ларису зацепило осколками.
— У меня была снесена половина лица, правая рука — вся в хлам. Сын закричал «мама! мамочка!» Я не хотела, чтобы он видел меня, истекающей кровью, уцелевшей рукой стала закрывать рану… А потом для меня наступила тишина. И только отдаленно был слышен красивый-красивый хрустальный звон, как будто кто-то ударял бокалами друг о друга. В голове пронеслось: а умирать-то, оказывается, как легко.
«Хирург сказала: «Теперь твой день рождения 4 сентября»
Лариса вспоминает, что, когда она на какой-то миг пришла в себя, в столовой уже ходили солдаты. Один из них, наклонившись над ней, попросил: «Потерпи, девочка, сейчас будут носилки». Второй раз она очнулась в больнице Беслана, когда услышала голос знакомого врача-эндоскописта Нодара Гаглоева.
— Спросила его: «Нодар, а ты что, меня не узнаешь? Я Лариса Кудзиева». Он был другом моего мужа, мы хорошо знали друг друга. Он не мог скрыть изумления, воскликнул: «Да ты что?!» Я-то себя со стороны не видела, была вся в пепле, саже, крови.
Он тут же сказал своей медсестре: «Вези быстро ее в РКБ (Республиканскую клиническую больницу. — Авт.), скажи, что это моя невестка». Потом она мне рассказала, что по дороге из Беслана во Владикавказ я три раза «уходила». В приемном отделении удивлялись, как я до сих пор жива, давление было «50 на 0». Я впала в кому, меня подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, за ночь сделали две операции.
Когда Лариса пришла в себя, хирург спросила у нее дату ее рождения. Когда женщина назвала число и месяц, врач сказала: «Забудь их. Теперь твой день рождения 4 сентября. Ты родилась в рубашке, сто лет будешь жить».
Лариса не чувствовала половины своего лица: мышц, нервных окончаний и большей части скуловой кости там не осталось. Она просила у медсестер зеркало, ей долго его не давали… Потом Лариса перенесла 31 операцию.
Лариса Кудзиева после теракта.
Сейчас она готовится к поездке в Германию. Немецкие врачи приняли ее документы. Раз в несколько лет Ларисе нужно подтягивать ткани правой части лица.
Операции, которые ей необходимы, относятся к пластической хирургии и государством не дотируются. Каждый раз ей приходится просить деньги на лечение у администрации Северной Осетии.
— Пишу письма, прошу оказать материальную помощь, прикладываю все чеки. Один раз не выдержала и написала рядом со своей фамилией: я недобита. Многие после той трагедии остались инвалидами. В документах о причинах инвалидности у нас написано «общее заболевание». Мы — просто заболели, хотя по всем медицинским документам у нас сочетанная минно-взрывная травма. Дети, получившие в результате теракта инвалидность, являются «инвалидами детства». Статус «жертва теракта» так официально и не был утвержден.
Как инвалид второй группы Лариса Кудзиева получает пенсию 15 тысяч рублей в месяц.
— А почему не 50, не 150? Меня лишили здоровья, лишили будущего. Но я не согнусь, я из этого теракта не выползла, а вышла.
Каждый год 1 сентября Лариса приезжает в Беслан из Владикавказа, куда переехала жить после теракта.
— Мы не забудем то, что произошло там в 2004 году, дети наши будут приходить в эту школу и на кладбище, и дети наших детей будут приходить. Пара-тройка секунд — и я сама бы лежала на том кладбище. Наверное, мне не время было уходить тогда. Меня оставили, но для чего? Чтобы я пережила своего ребенка?
Дети Ларисы выжили в той страшной бойне. Мадина была ранена, у Заурбека были повреждены барабанные перепонки. Но у трагедии оказалось долгое эхо. Спустя 6,5 года после теракта сына Ларисы не стало. Мальчик принимал ванну в доме своей бабушки, и внезапно у него остановилось сердце.
Лариса закрывает глаза и видит Заурбека. В душном, заминированном спортзале в 2004 году он так и не разделся, оставался в белой рубашке и брюках, единственное — снял носочки, аккуратно свернул их и положил в карман. Первоклассник уже тогда чувствовал себя мужчиной.
Перед глазами у Ларисы встает погибшая учительница 1«В» класса 53-летняя Галина Хаджиевна Ватаева, с которой они под пулями лежали валетом на полу в столовой. И маленький Сармат Боллоев, кому посчастливилось выжить. В захваченной боевиками школе он потерял отца и двух сестер. Сейчас парень уже окончил университет.
— В те страшные дни в школе все ждали переговоров. В спортзале были и 5-месячные груднички, и 87-летние старики, как, например, учитель физики Заурбек Гутиев, который принимал участие в Сталинградской битве. Когда в заложниках такой контингент, нужно было продумать стратегию, обмануть террористов, но спасти малышей, школьников, их родителей и учителей. Теперь на кладбище, в «городе ангелов», из 266 могил 186 — детские. Как такое можно было допустить?