Пуатерошка что это такое
Что такое графен и как он изменит нашу жизнь?
Впервые о графене заговорили в 2004 году, когда Андрей Гейм и Константин Новоселов — британские ученые российского происхождения — опубликовали статью в журнале Science [1]. В ней говорилось о новом материале, который получили с помощью обычного карандаша и скотча. Ученые просто снимали клейкой лентой слой за слоем, пока не дошли до самого тонкого — в один атом. В 2010-м за это их наградили Нобелевской премией. С тех прошло уже десять лет.
Что такое графен и чем он так уникален?
Углерод — это материал, состоящий из кристаллической решетки, которую образуют шестиугольники атомов. Графен — это один слой решетки толщиной в 1 атом.
Отсюда — его первое уникальное свойство: самый тонкий.
Такую структуру графен приобретает за счет sp2-гибридизации. Дело в том, что на внешней оболочке атома углерода расположены четыре электрона. При sp2-гибридизации три из них вступают в связь с соседними атомами, а четвертый находится в состоянии, которое образовывает энергетические зоны. В результате графен еще и прекрасно проводит электрический ток.
Уникальность графена в том, что он обладает такой же структурой, как и полупроводники, при этом он сам проводит электричество — как проводники. А еще у него высокая подвижность носителей заряда внутри материала. Поэтому графен в фото- и видеотехнике обнаруживает сигналы намного быстрее, чем другие материалы.
Графен обладает хорошей теплопроводностью, гибкостью и упругостью, он на 97% прозрачный. При этом, графен — самый прочный из известных материалов: прочнее стали и алмаза.
Миф о токсичности графена
Однако сейчас в биоэлектронике используют другой способ получения графена — путем химического осаждения из газовой фазы. Частицы получаются достаточно крупными. Потом их закрепляют на подложке, и проникнуть сквозь клеточную мембрану они уже не могут.
Где уже используют графен?
Сейчас графен успешно применяют в электронике. Самый массовый продукт — это пауэрбанк [3]: производители обещают, что сам он заряжается за 20 минут, а топовый смартфон заряжает наполовину за полчаса.
Существуют также графеновые куртки и платья. Последние, в частности, оснащены светодиодами [4], которые реагируют на дыхание и температуру тела, меняя цвет.
Теннисные ракетки с графеном весят до 300 грамм меньше, чем обычные, при той же силе удара.
Наконец, машинное масло с графеном призвано снизить износ двигателя.
Где можно применять графен в будущем?
Есть и еще одно свойство графена: он биосовместим, то есть взаимодействует с живыми клетками. Ученые обещают, что материал поможет диагностировать и лечить рак [5]. Это делают с помощью чипа с графеном, который придает повышенную чувствительность. На поверхность чипа высаживают раковые клетки и тестируют на них различные лекарства.
Такие чипы можно использовать и для тестирования других лекарств, а также — определения биомаркеров: иммуноглобулина, ДНК, нейрональных биорецепторов.
Из графена также планируют делать дешевые солнечные батареи, опресняющие устройства для морской воды, гибкие дисплеи, сверхпрочные бронежилеты, сверхчувствительные микропроцессоры, элементы для беспилотников и космических ракет, телефоны с бесконечной зарядкой и умную одежду.
Для России самым перспективным применением графена могут стать нефте- и газодобыча. На основе графена делают жидкости, которые позволят управлять толщиной и свойствами фильтрационной корки буровых растворов. А еще можно делать полимерные трубы и покрытия для нефте- и газопроводов с применением графена.
Графеновый бум
За 7 лет после вручения премии вышло больше 130 тыс. научных работ, посвященных графену и его свойствам. Доля таких исследований среди всех остальных выросла с 0,2% в 2010 году до 1% в 2016-м.
В научном сообществе тестирование свойств графена стало почти мемом. Доходит до того, что в графен добавляют куриный помет, чтобы проверить, как это отразится на его качествах [6].
Всего в мире зарегистрировано более 50 тыс. патентных заявок с упоминанием графена. Больше половины из них принадлежит Китаю, следом идут Южная Корея, США, Япония и Тайвань.
В Китае исследованиями занимаются государственные вузы. В 2013 году здесь создали Инновационный альянс графеновой промышленности, который пророчит Китаю в этой сфере долю в 80% от общемировой.
В остальных странах в графен активно вкладываются коммерческие компании. В Евросоюзе за это отвечает проект Graphene Flagship с инвестициями в €1 млрд [7]. В США — Национальная графеновая ассоциация, в консультативный совет которой входят представители Apple, IBM и Cisco.
В графене заинтересованы гиганты аэрокосмической отрасли: Boeing, Lockheed Martin, Airbus и Thales. Они рассчитывают, что новые материалы позволят им в разы снизить расход топлива — как композиты, которые экономят до 30% горючего в Boeing 787. Электронные корпорации включились в графеновую гонку в надежде, что это принесет им лидерство на рынке смартфонов и аксессуаров к ним.
Среди них — Samsung [8]: компания уже скупила десятки патентов, которых хватит на целую линейку продуктов с графеном. В частности, она представила новый тип аккумуляторов, которые можно будет заряжать за рекордные 12 минут. Такие появятся в новых смартфонах бренда не позднее 2021-го года. Их главный конкурент — Apple — запатентовала акустические диафрагмы с графеном для использования в устройствах следующих поколений. И это, судя по всему — только начало.
В России тоже занимаются изучением графена и даже патентуют электронные устройства на его основе — на базе в Центра фотоники и двумерных материалов МФТИ. Двое ученых-выпускников этого вуза — гендиректор ведущего производителя Graphene 3D Lab Inc. Елена Полякова и профессор Свободного университета Берлина Кирилл Болотин — входят в ту самую американскую ассоциацию.
Почему же графен до сих пор не изменил нашу жизнь?
Во-первых, он все еще очень дорогой. При этом пока нельзя однозначно посчитать, сколько его нужно и для каких целей. Для этого материала нет единой шкалы измерения, так как он может иметь разную структуру — в зависимости от способа получения.
Во-вторых, массовое производство графена пока не налажено, потому что нет технологий, которые бы позволили бы это: например, сложные электронные устройства с графеном делают вручную. Для графена нужна какая-то подложка — например, кварцевая — которая и определяет свойства конечного продукта. При этом пока еще не совсем понятно, какие именно это должны быть свойства.
300 баллов в Пятёрочке — это сколько рублей?
Программа лояльности в «Пятерочке» дает возможность владельцам Выручай-карты накапливать баллы за каждый поход в магазин. На эти баллы можно купить различные товары, но многие покупатели задаются вопросом, чему равны 300 баллов в рублях?
300 баллов в Пятёрочке равны 30 рублям. Расчет осуществляется по схеме 1 рубль за 10 баллов.
Потратить их можно в любом магазине сети, оплатив до 100% суммы покупки. Исключение составляет алкогольная и табачная продукция, где списание происходит из расчета минимальной рыночной цены товара.
Начисление баллов
При этом начисление происходит по схеме 1 балл за каждые 20 рублей в чеке, если его общая сумма меньше 555 рублей, а если сумма больше, то за каждые 10 рублей. В три раза больше можно получить, если пользоваться совместной картой Почта-банка и Пятёрочки. Она выдается бесплатно всего за пятнадцать минут в любом отделении банка. Также дополнительное количество баллов начисляется за первый месяц использования карты и в день рождения ее владельца. В последнем случае это целых 2 500 баллов, которые равнозначны 500 рублям.
Количество накопленных баллов на карте Выручайка можно посмотреть в личном кабинете на сайте Пятёрочки www.5ka.ru, в одноименном мобильном приложении, в чеке сразу после покупке или позвонив по номеру горячей линии технической поддержки 8-800-555-55-05.
Теперь вы знаете, сколько стоят 300 баллов в рублях в Пятёрочке. Хоть это и небольшая сумма, которая равняется 30 рублям, но вы все равно сможете выбрать приемлемые для этой суммы товары, т.к. в Пятёрочке постоянно проводятся акции и спецпредложения.
Принудительная вакцинация и QR-коды. Что не так с нашей ковид-борьбой?
В России отмечаются рекордные показатели смертности от коронавирусной инфекции, нам угрожают локдауны и жизнь по QR-коду. Вопрос вакцинации встал ребром, и создаётся впечатление, что чиновников интересует не здоровье людей, а факт самой прививки, поэтому и придумываются различные меры, нередко граничащие с дискриминацией. Куда заведёт эта яростная чиновничья борьба с ковидом?
Ограничительные меры вызывают недовольство граждан. К тому же во многих регионах власти вынуждены вводить карантин, переводить школьников и студентов на удалёнку. В 25 регионах страны закрыты почти 605 школ, 117 дошкольных учреждений.
Людей ограничивают, нарушая права
Эти проблемы в студии «Первого русского» ведущая программы «Вакцина правды» Олеся Лосева обсудила с кардиологом, врачом общей практики Денисом Прокофьевым и президентом общероссийской организации «Лига защиты пациентов» Александром Саверским. Дискуссия получилась очень интересная.
Олеся Лосева: Местным властям дали право решать, исходя из эпидемиологической ситуации, какие им принимать антиковидные меры, чтобы снизить уровень заболеваемости. В 38 регионах России стала реальностью обязательная вакцинация, в Новосибирской и Свердловской областях, а также в Карелии собираются вводить электронные пропуска, а в 26 регионах страны без QR-кода не пустят в кафе, рестораны и на спортивные мероприятия. В Калининградской области хотят приостановить оказание плановой медицинской помощи из-за загруженности системы здравоохранения. Перечислять можно и дальше.
Однако кампания по вакцинации тормозится, а отказ от прививки влечёт за собой усиление ограничительных мер. Ко всему этому люди относятся по-разному, и это их право.
Денис Прокофьев: На самом деле мы должны говорить о том, что у нас в стране в один миг все, включая пациентов, стали эпидемиологами. Хотя эпидемиология – это очень узкое направление медицины, и таких специалистов единицы.
Многие люди и о вакцинации, и об ограничительных мерах судят, исходя из своей внутренней позиции. Если любому человеку поставить вопрос не так, как это обычно делают журналисты, а спросить у них, что важнее – QR-код, посещение кафе, ресторанов или ваша жизнь, я уверен, что большинство выберут именно жизнь.
Кто у нас получает QR-код? Люди, которые вакцинировались либо переболели ковидом. То есть те, у кого есть антитела. Находясь в общественном месте, человек рискует заразиться. Но вакцина даёт людям защиту, она позволяет выработать антитела и снижает смертность. С этим спорить нет смысла, об этом говорят во всём мире. То есть вакцинированный человек в определённой степени защищён. Невакцинированные граждане, попадая в общественное место, рискуют заразиться – у них нет антител, они подвергаются риску, а возможно, и смертельной опасности.
Я ничего плохого в QR-кодах не вижу. Есть технические проблемы, но они все решаемы. Уже созданы сайты поддержки, не только Госуслуги, где этот код можно получить. И если мы можем сохранить жизни многих людей, не допустив и не подвергая их риску, это нужно сделать.
– Александр Владимирович, я уже вижу, что у вас всё внутри кипит, вы совершенно не согласны с этой позицией?
Александр Саверский: Мне всегда говорят, что я не имею права рассуждать как врач. Хорошо, я буду рассуждать как юрист. Любые ограничения прав по формальным признакам могут вводиться только тогда, когда существует определённая степень угрозы.
Нам говорят: у вас пандемия. Стоп, пандемии у нас официально нет, потому что, как выяснилось, ВОЗ не вправе её объявлять. И такого понятия в структуре ВОЗ не существует. Эпидемия у нас официально объявлена или нет?
Д.П.: Официально во всём мире коронавирус признан пандемией. Что ещё официального вы хотите?
А.С.: Я уже сказал, что это неправда. Она признана Всемирной организацией здравоохранения чрезвычайной ситуацией международного значения.
– Я вынуждена вмешаться, иначе у нас спор пойдёт именно в юридической плоскости.
А.С.: А для меня это очень важно, потому что только это даёт основания для того, чтобы ограничивать права. Я как юрист говорю. Не пустить меня в кафе – это что такое? Это нарушение моих прав.
– Но при этом защищается жизнь других людей, которая подвергается опасности.
А.С.: А это ещё нужно доказать.
– Мы собрались здесь, чтобы поговорить об антиковидных мерах. И что может поспособствовать разрядке этой ситуации. По мнению многих людей, самое опасное место для заражения – это транспорт.
А.С.: Вы предлагаете его остановить?
– Можно пересмотреть логистику, транспортные потоки, каким-то образом разгрузить эти забитые битком трамваи, троллейбусы и автобусы. Вариантов тут много. Но в этом предложении есть доля истины.
Это не вакцинация, а бизнес?
К беседе в студии подключился по скайпу доктор медицинских наук, профессор Александр Редько.
– А каково ваше мнение, Александр Алексеевич?
Александр Редько: Я выступаю за процедуру вакцинации, но то, что сейчас происходит в России, да и во всём мире – это не вакцинация, это бизнес, ничего другого я здесь не вижу. У нас никогда не было массовой искусственной иммунизации, кроме 1975 года, когда массовой вакцинацией остановили холеру, начавшуюся в Астрахани.
Но людей тогда прививали проверенной вакциной без побочных действий. И она реально работала. Больше такой ситуации у нас не было. А сейчас мы пытаемся непроверенной вакциной с недоказанным действием уколоть каждого гражданина нашей страны. О вакцине и вакцинации должны рассуждать специалисты, а их почему-то отодвигают в сторону. Почему не слышно вирусологов? Почему институты вирусологии отодвинуты в сторону?
Посмотрите, у нас сейчас выступал врач-кардиолог, он несколько раз повторил слово «антитела». Это что, показатель иммунитета? Тогда послушайте академика Виталия Зверева, который говорит, что у него не было антител, пока он не начал ухаживать за больной, после этого антитела повысились в семь раз. Не антитела решают вопрос, а клетки памяти, Т-клетки. И если мы говорим об иммунитете, то надо понимать, что ориентироваться на антитела – то же самое, что ориентироваться на ПЦР-тесты, это пустое дело.
– Вы говорите, что антитела – это не показатель защиты. Значит, мы должны ориентироваться на Т-клеточный иммунитет теперь? А это довольно дорогой анализ, да и понять, что это такое, сложно.
А.Р.: Показателем защиты является уровень клеточного иммунитета. Да, и он понятен, и он ясен. И он отчётлив. И если мы клетки памяти имеем, настоящие сенсибилизированные к тому или иному патогену, то они выработают необходимое количество антител. Более того, я могу вам сказать, если много антител, то вообще нельзя делать инъекцию.
Антитела производятся Т-клетками. И изучать антитела в крови вообще глупость. Потому что, если мы будем всё время скапливать антитела в крови, то она станет сметаной. Человек имеет Т-клетки, и они реагируют на тот или иной патоген, выделяя, когда надо, вот эти антитела. У меня их нет, ноль, хотя я и болел. Если возникнет какая-то ситуация, то я выработаю их в нужный момент.
И у того же самого академика Зверева их стало в семь раз больше нормы после того как он проконтачил с больной. А до этого их не было. То есть это значит, что у него не было иммунитета? Он был. Просто надо в этих вещах разбираться, прежде чем судить.
– Значит, Т-клеточный иммунитет, антитела, сметана… Поясните мне, пожалуйста, Денис Александрович.
Д.П.: Отвечу уважаемому коллеге, он мне постоянно говорит о кардиологе. У меня семь специализаций разных врачебных. И, наверное, я имею право рассуждать. Я сразу сказал, что эпидемиологи – это уникальные люди, их действительно мало ввиду того, что просто эпидемии в мире случались не так часто. Мы работаем уже на протяжении двух лет с ковидными пациентами, вели огромное количество людей в обсерваторе, более пяти тысяч людей с подтверждённым коронавирусом, поэтому мне кажется, что я имею право высказать своё мнение.
А в отношении того, что научный мир якобы не подтверждает антитела и вакцинацию, мы всегда основываемся на позициях доказательной медицины. У нас есть уважаемые академики – Валентин Покровский, Александр Чучалин, которые стояли и будут стоять на передовой в проблемах вирусных инфекций и подтверждают необходимость вакцинаций.
Вирус может идти только по двум путям. Либо он является вакциноуправляемым, что мы сейчас видим, либо создаётся противовирусный препарат, который оказывается эффективным в отношении вирусов. Противовирусного препарата нет, есть только возможность проведения дезинтоксикации и симптоматического лечения последствий, которые вызывает острореспираторный вирус. Поэтому мы с большей склонностью можем сейчас утверждать, что он является вакциноуправляемым.
О том, что это не вакцина, я готов только поставить между вакцина равно лекарство. Давайте не будем называть вакцину вакциной, назовём её лекарство, которое снижает количество смертности. С этим я соглашусь. Но отрицать вакцину, которая создана на аденовирусе и не считать её вакциной, на мой взгляд, безосновательно.
Вопросы безопасности паника отменять не должна
А.С.: Меня, как юриста, беспокоит вопрос о безопасности. У нас было серьёзное разработанное законодательство о санитарно-эпидемиологическом благополучии. Так почему с момента, когда все заговорили о пандемии, с февраля-марта 2020 года, это законодательство отодвинули в сторону и стали использовать такие понятия, как режим повышенной готовности, чрезвычайная ситуация.
У нас же СанПиНы эти были нарушены уже в марте прошлого года, когда пациентов с подозрением на ОРВИ стали массово свозить в больницы и устраивали там очаги инфекции. Это же нарушение.
– К врачам, мне кажется, вообще было много вопросов. Была паника, никто не знал, не понимал, что происходит.
Д.П.: Тогда нам надо было найти средство борьбы с болезнью. Существует термин такой офф-лейбл, когда лекарства применяются вне инструкций. В ситуации, когда заболеваемость становится массовой, когда растёт смертность, необходимо предпринимать шаги, чтобы остановить смертность. Сегодня у нас существует 12 временных рекомендаций, написанных лучшими врачами. Эти рекомендации направлены на то, чтобы спасти жизнь пациентам и провести профилактику.
Вероятно, в самом начале пандемии какие-то рекомендации могли быть ошибочными. Но тогда никто в мире толком не знал, что происходит и как с этим бороться. Сегодня уже найдены способы если не для полной победы над ковидом, то хотя бы для спасения людей в тяжёлых ситуациях.
Что вы предлагаете, оставить людей с КТ-4, которые задыхаются, у которых падает оксигенация, у которых растёт температура? Ну давайте мы закроем их дома, ничего не будем делать и дадим им умереть. Ну, а вакцинация – это единственный путь, по которому сейчас нужно идти.
А.С.: В самом начале КТ-4 мало у кого было. Процесс, который происходит сейчас, действительно отличается от того, что было в самом начале по числу людей, которые оказались в стационарах. К счастью, ковид – это не чума. За 2014 год от пневмонии умерло 42 тысячи человек. За прошлый год официально от ковида скончались 56 тысяч человек на фоне огромного стимулирования медицинских учреждений в постановке диагноза коронавирусная инфекция.
Пройти вакцинацию – это настоящий квест
На связь со студией «Первого русского» вышел руководитель коррпункта Царьграда в Екатеринбурге Сергей Уфимцев.
– Сергей, какие ограничительные меры уже коснулись вашего региона? Есть информация, что глава Свердловской области планирует ввести чистые от коронавируса зоны, как на это реагируют люди?
Сергей Уфимцев: О том, что у нас появятся ковид-фри-зоны, нам объявили через пару недель после выборов. Губернатор Евгений Куйвашев сообщил, что у нас появятся определённые общественные места, куда смогут попасть только те, кто либо вакцинировался, либо переболел. И буквально 1 октября у нас ввели обязательную вакцинацию, сказали, что у нас будут QR-коды. Первый этап начнётся с 25 октября.
– Что значит объявили обязательную вакцинацию? Для всех или для определённых категорий граждан? Не могли бы вы уточнить?
С.У.: Обязательная вакцинация для определённых категорий граждан. У нас обязаны привиться чиновники, учителя и работники сферы услуг. Чтобы не потерять работу, люди поспешили вакцинироваться, из-за чего у нас образовались огромные очереди в поликлиниках.
Я на личном примере понял, что у нас с вакцинацией полная чехарда. Вчера я пришёл в поликлинику на ревакцинацию. Просидел целый час и ушёл, потому что невозможно находиться в таком скоплении народа, а ждать приёма у терапевта пришлось бы часов пять. Столько времени ждать я не готов. Уверен, что и сотни людей поступают точно так же, в поликлинике невозможно привиться, потому что там всего один прививочный кабинет.
– Действительно, в регионах есть проблемы с вакцинацией, что также может быть тормозом для прививочной кампании, из-за чего те граждане, которые согласны вакцинироваться, не могут этого сделать.
Понятно, почему в регионах складывается такая тяжёлая ситуация и власти хотят ввести повсеместно QR-коды или объявить локдауны. Это помогло бы снизить нагрузку на медицину, на врачей – местное здравоохранение с потоком заболевших людей не справляется. А это уже последствия оптимизации.
Паника не нужна, к болезни надо относиться спокойно
А.С.: Не только оптимизации, но и созданной паники. Раньше люди с ОРВИ в больницы не обращались, а сейчас они из-за каждого чиха бегут к врачу. Вот вам нагрузка. Поэтому первое, мы обсуждали это с вами год назад, что нужно сделать – это убрать панику и слово «пандемия» тоже, потому что это неправомерное употребление термина.
– То есть ваша позиция – относиться ко всему спокойнее?
А.С.: Конечно. Должно быть взрослое отношение к этому. Почему люди с разными позициями в этом вопросе не могут нормально разговаривать друг с другом? Почему две стороны в апреле прошлого года разошлись во мнениях, а до истины так и не добрались?
– В этом вся и проблема. Когда разговариваешь со специалистами и спрашиваешь: почему у нас тормозится вакцинация, говорят: нет у людей доверия. Потому что со всех концов звучит совершенно разная информация. Потому что доверяют тому, что кто-то написал в соцсетях.
А.С.: Да, абсолютный хаос. На самом деле это война понятий.
– Это, отчасти, информационная война. Как журналисту мне приходится признать, что я и мои коллеги во многом проиграли, хотя и сами находились в непонятном положении, мы тоже не понимали, что такое коронавирус, как с ним бороться.
Людей надо успокаивать?
Д.П.: На самом деле никого успокаивать не надо. Надо приходить к единому стандарту оказания медицинской помощи в стране. Мы говорим о панике. Я считаю, что иммунная система связана и со стрессовыми ситуациями, она контролирует поведение всех органов и систем.
Нам много стало известно за это время о вирусе. У нас есть схемы, протоколы лечения. Мы сегодня говорили о смертности, о заражении, но у нас есть число выздоровевших людей, которых действительно вытаскивали из очень и очень тяжёлых состояний.
Мы понимаем, что делать. И медицинскому сообществу на сегодняшний момент нужно выступать абсолютно единым фронтом. Я уверен, как бы мы ни спорили с коллегами, мы всё равно находимся на одной стороне баррикад, наша цель – спасение жизней пациентов.
– У нас так складывается ситуация, что во многих регионах вводятся ограничительные меры, QR-коды, требуют с людей ПЦР, и это вызывает естественное недовольство. Такие ограничения – это вынужденная мера и другой альтернативы им нет?
А.Р.: Категорически с этим не согласен. Ограничения только увеличивают количество больных. Помните эту историю, когда вертолёты приземлились в Хакасии, там была семья Лыковых, они все умерли из-за того, что у них были ограничения в общении. Из-за того, что они не тренировали свой иммунитет. И поэтому они погибли. И у нас, как только создаются локдауны, маски и всевозможная ерунда, у нас ослабевает иммунитет, который должен получать, как нас учили в школе, дробную иммунизацию, мы должны контачить. Именно от этого мы спасаемся. Именно это нас тренирует, именно это нас спасёт.
Завершая программу, Олеся Лосева напомнила, что в последнее время ради того, чтобы заставить людей вакцинироваться, высказываются подчас совершенно безумные предложения. К примеру, президент Филиппин Родриго Дутерте предлагает тех, кто отказывается от прививки, вакцинировать во сне. Создаётся впечатление, что кто-то хочет заработать на вакцинах, а кто-то и пропиариться. Что будет дальше, пока никто сказать не может.
Программа «Вакцина правды» выходит на «Первом русском» по пятницам в 14:00. Не пропустите!