Пусть лопнет презренное брюхо чем сгинет бесценный продукт чьи слова

куда сбрасывать лишний вес.

Ну, на КОНЕЦ то. решилась. ))))

Все вкусняшки уходят в ляжки))))

Главное резко не сбрасывайте, не то ноги отдавит.)))

Сбросьте мне на мыло

Знать бы место, все побежали бы сбрасывать!

В другое измерение

Лишний вес мне мешал полноценно жить и работать. Что только я не перепробовала! Кефирная, кремлевская, низкокалорийная, безуглеводная, белковая – ни одна из диет не помогла, как и всевозможные чаи для похудения. К тому же все эти диеты отрицательно влияли на мое самочувствие и настроение. Постоянно хотелось есть. Я стала раздражительной, вспыльчивой. Мне было нужно действительно эффективный, безопасный и быстрый метод похудеть не меняя при этом образ жизни. Выручила меня моя подруга, узнав о моей проблеме она позвонила мне и предложила заказать препарат посмотреть можно здесь Я не особенно верила во всякие там чудодейственные средства, я уже столько перепробовала и все тщетно, но чтобы не обижать свою подругу, вежливо согласилась. Через месяц пришла посылка. Я внимательно изучила инструкцию, инструкцию и конечно же побочные действия. Но как оказалось таким эффективным препаратом очень легко пользоваться. И вот я решила попробовать, принимала два раза в день за полчаса до еды. Даже для меня, лентяйки, это оказалось проще простого. И самое главное, самое приятное ни на каких диетах сидеть не нужно. Попробовав этот препарат на себе в течение недели я заказала себе еще одну упаковку. Благо, как оказалось, никаких противопоказаний и побочных эффектов у него нет и могу его безбоязненно принимать. Всего две недели, а эффект как от операции! Через неделю весы показали снижение веса на 7 кг! Я ахнула! До этого моим достижением было 6 кг на низкокалорийной диете за месяц. С утроенным энтузиазмом я стала использовать этот блокатор калорий вот он здесь ◁ Вторая неделя и еще 8 кг! Я молодела буквально на глазах! Третья неделя – еще минус 8 кг! Итоговый результат за месяц – 32 кг! И это притом, что привычный ритм жизни я не меняла. То есть постоянная суета, постоянные непредвиденные обстоятельства, нервы, перекусы на бегу. Препарат не дорогой, и это очень порадовало. заказывали здесь

Источник

В. Высоцкий. Бермудский треугольник

Письмо из сумасшедшего дома (с Канатчиковой дачи) в редакцию программы «Очевидное-Невероятное». Очень похоже на передачи НТВ или ТНТ про плоскую Землю и прочие «неожиданные» ужасы современности…

Дорогая передача!
Во субботу,чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизеру рвалась.

Вместо чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться,
Вся безумная больница
У экрана собралась.

Говорил,ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.

Все мозги разбил на части,
Все извилины заплёл.
И Канатчиковы власти
Колют нам второй укол!

Мы кой в чём поднаторели,
Мы тарелки бьем весь год,
Мы на них собаку съели
(Если повар нам не врет),

Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни
Злые происки врагов!

Это их худые черти
Бермутят воду во пруду!
Это всё придумал Черчилль
В восемнадцатом году!

Мы про взрывы, про пожары
Сочинили ноту ТАСС.
Но тут примчались санитары
И зафиксировали нас!

Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек.
Бился в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше:

«Вы развяжите полотенцы,
Иноверы, изуверцы!
Нам бермуторно на сердце
И нам бермутно на душе!»

И нам осталось уколоться
И упасть на дно колодца,
И там пропасть, на дне колодца,
Как в Бермудах, навсегда!

Ну а завтра спросят дети,
Навещая нас с утра:
«Папы! Что сказали эти
Кандидаты в доктора?»

Он прибежал, взволнован крайне,
И сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер
В треугольнике погряз!

Сгинул, топливо истратив,
Весь распался на куски.
Но двух безумных наших братьев
Подобрали рыбаки.

Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли,

Взвился бывший алкоголик,
Матерщинник и крамольник:
«Надо выпить треугольник!
На троих его! Даешь!»

Разошелся,так и сыпет:
«Треугольник будет выпит!
Будь он параллелепипед,
Будь он круг, едрёна вошь!»

Пусть безумная идея,
Вы не рубайте сгоряча!
Вызывайте нас скорее
Через доку-главврача.

С уваженьем.
Дата.
Подпись.
Отвечайте нам,а то,
Если вы не отзоветесь,
Мы напишем в «Спортлото»!

Источник

Игорь Губерман. Давно пора, е%%на мать, умом Россию понимать

Игорь Губерман большую часть жизни прожил в России и успел сполна насладиться свободой творчества, существовавшей в советской империи. Сегодня он живет в Израиле, сохраняя удивительно теплые и нежные чувства к России, ее великой культуре. Его произведения проникнуты искрометным юмором, глубоким осмыслением пережитого, тонким пониманием человеческой природы. В последние годы в них все больше слышны моцарские нотки грусти.

Талант этого замечательного самобытного художника вот уже многие годы находит благодатный отклик в сердцах читателей.

Игорь Губерман. Давно пора, е%%на мать, умом Россию понимать! Copyright (c) Igor Guberman

Держа самих себя на мушке,

в чем наша слава, честь и сила,

Мы держим подлых у кормушки,

А слабоумных у кормила.

Не на годы, а на времена

Оскудела моя сторона,

Своих лучших сортов семена

В мерзлоту раскидала страна.

Когда эпоху бередит

Покоя нудная граматика,

Земля немедленно родит

Гибрид убийцы и фанатика.

Боюсь, как дьявольской напасти,

Когда рабы приходят к власти,

Они куда страшней господ.

Успехи сук и подлецов;

Боюсь теперь не старцев ржавых,

А белозубых молодцов.

Век принес уроки всякие,

Ярче света светят факелы,

Как рыбы, мы глубоководны,

Тьмы и давления диету

Освоив так, что непригодны

К свободе, воздуху и свету.

Россия веками рыдает

О детях любимых своих;

Она самых лучших съедает

и плачет печалясь о них.

На наш барак пошли столбы

Свободы, равентва и братства;

Все, что сработали рабы,

Всегда работает на рабтство.

Пригласла боль, что близких нет,

Сменился облик жизни нашей,

Но дух и нрав на много лет

Пропахли камерной парашей.

Не тиражируй, друг мой, слухов,

Ведь у недремлющего уха

Внизу не хер висит, а пасть.

Открыв сомкнуты негой взоры,

Россия вышла в неглиже

Навстречу утренней Авроры,

Готовой к выстрелу уже.

День Конституции напомнил мне

Усопшей бабушки портрет:

Портрет висит в парадной комнате,

А бабушки давно уж нет.

Всю жизнь философ похотливо

Стремился истине вдогон;

Чего хотел от бабы он?

Однажды здесь восстал народ,

И, став творцом своей судьбы,

Извел под корень всех господ;

Теперь вокруг одни рабы.

Ошалев от передряг,

Спотыкаясь, как калеки,

Мы вернули бы варяг,

Но они сбежали в греки.

Ммы варимся в странном компоте,

Где лгут за глаза и в глаза,

Где каждый в отдельности против,

Все по любви живут и ладят;

Скажи мне, кто твой друг, и я

Скажу, за что тебя посадят.

Россия пребудет во веки веков

Под боем державных курантов

Страной казнокрадов, святых, мудаков,

Пропойц и блаженных талантов.

Сегодня притарно и пресно

В любом банановом раю,

И лишь в России интересно,

Поскольку бездны на краю.

Всегда в особый список заносили

Всех тех, кого сегодня я люблю,

Кратчайший путь в историю России

Проходит через пулю и петлю.

Конечно, здесь темней и хуже,

Но есть достоинство свое:

Сквозь прутья клетки небо глубже,

И мир прозрачней из нее.

Смакуя азиатский наш кулич,

Мы густо над европами хохочем:

В России прогрессивней паралич,

Светлей Варфоломевские ночи.

В двадцатом удивительном столетии,

Польстившись на избраничества стимул,

Россия показала всей планете,

Что гений и злодейство совместимы.

Кровав был век, жесток и лжив.

Лишен и разума и милости.

И глупо факт, что лично жив,

Считать остатком справедливости.

Плодит начальников держава,

Не оставляя лишних мест;

Где раньше лошадь вольно ржала,

Теперь начальник водку ест.

Верха, низы, шуты, поэты;

И в этом ужас для панеты.

Застлав и сузив горизонт,

Живет легко, темно и глухо

Страна сплошных запретных зон

Для плоти, разума и духа.

Нет, я гляжу без раздражения

На гнусь и мерзаость разложения,

Поскольку в ядах разложения

Живет зерно преображения.

Мы крепко память занозили

И дух истории-калеки,

Евангелие от России

Мир получил в двадцатом веке.

Такой ни на какую не пошожей

Досталась нам великая страна,

Что мы и прирастаем к ней не кожей,

А всем, сто искалечила она.

Россия непостижна для ума,

Как логика бессмысленна для боли,

В какой другой истории тюрьма

Настолько пропитала климат воли?

Как прежде, мы катим послушно

Грузнеющий камень Сизифа,

Но духу особенно душно

В угаре высокого мифа.

Российские штормы и штили,

Ритмично и сами собой

Меняясь по форме и в силе,

Сменяют грабеж на разбой.

В тюрьме я поневоле слушал радио

И думал о загадочной России:

Затоптана, изгажегна, раскрадена,

Везде покорно, пасмурно, уныло,

Повсюду сытость, сон, самодавольство.

Как мудро ты, Россия, истребила

Свою активность, честь и беспокойство.

Тот Иуда, удавившись на осине

И рассеявшись во время и пространство,

Тенью ходит в наше время по России,

Проповедуя основы храстианства.

История любым полна коварством,

Но так я и не понял, отчего

Разбой, когда творится государством,

Название меняется его.

Людьми обнищав, мы сумели воочию

Теперь убедиться на опыте длинном,

Что срезанный слой плодоносящей почвы

Нельзя заменить воспитанием глины.

Россия два раза Европу спасла:

Сначала татар тормозила,

А после сама распахнулась для зла,

Которое миру грозило.

В империях всегда хватало страху,

История в них кровью пишет главы,

Но нет России равных по размаху

Убийства своей гордости и славы.

Россия! Что за боль прощатся с ней!

Кто едет за деньгами, кто за славой;

Чем чище человек, тем он сильней

Привязан сердцем к Родине кровавой.

Нету правды и нет справедливости

Там, где жалости нету и милости;

Правит злоба и царит нищета,

Если в царстве при царе нет шута.

Полна неграматных ученых и

Страна счастливых заключенных

И удрученных надзирателей.

Глухая русская тюрьма

Несет повальный и незримый

Некроз желаний и ума,

Некроз души необратимый.

Как мальчик, больной по природе,

Пристрастно лелеем отцом,

Как все, кто немного юродив,

Россия любима Творцом.

В Росии нынче пакостней всего

Привычка от партера до галерки

Снимать штаны задолго до того,

Как жопа назначается для порки.

Спасибо, Россия, что ты

Готовность у крайней черты

Спокойно шагнуть за нее.

Приметы близости к расплате

Просты: угрюмо сыт уют,

Везде азартно жгут и тратят

И скудно нищим подают.

Как понимаем здесь друг друга мы,

Не принимая Запад скучный!

Дом разоренный и поруганный

Душевней, чем благополучный.

Порядка мы жаждем! Как формы для теста.

И скоро мысной мускулистый мессия

Для миссии этой заступит на место,

И сново, как встарь, присмиреет Россия.

Беспечны, безучастны, беспризорны

Российские безмерные пространства,

Бескрайно и безвыходно просторны,

Безмолвны, безнадежны и бесстрастны.

Российская лихая птица тройка

Со всех концов земли сейкас видна,

И кони бьют копытами так бойко,

Что кажется, что движется она.

Россия столько жизней искалечила

Во имя всенародного единства,

Что в мире, как никто, увековечила

Державную манеру материнства.

Сильна Россия чудесами

И не устала их плести:

Здесь выбирают овцы сами

Себе волков себя пасти.

А раньше больше было фальши,

Но стала тоньше наша лира,

И если так пойдет и дальше,

Весь мир засрет голубка мира.

Моя империя опаслива:

При всей своей державной поступи

Она привлечь была бы счастлива

К доносной службе наши простыни.

Рисунком для России неприменным,

Орнаментом узором и канвой,

Изменчивым мотивом неизменным

По кружеву судьбы идет конвой.

Не в силах внешние умы

Ту смесь курорта и тюрьмы

В которой мы живем.

Растет лосось в саду на грядке;

Потек вином заглохший пруд;

В российский жизни все в порядке;

Два педераста дочку ждут.

Чему бы вокруг ни случится,

Тепло победит или лед,

Мы влипли в ее переплет.

Здесь грянет светопреставление

В раскатах грома и огня,

И жаль, что это представление

Уже наступит без меня.

Российская природа не уныла,

Но смутною тоской озарена,

И где не окажись моя могила,

Пусть веет этим чувством и она.

КАК СОЛОМОН О РОЗЕ

Еще земля в глухом морозе,

А у весны уже крестины,

И шелушится на березе

Живая ветка Палестины.

Стало скучно в нашем крае,

Не с кем лясы поточить,

Все уехали в Израиль

Ностальгией сплин лечить.

Мне климат привычен советский,

В неволе размножился я.

В котлах любого созидания

Снискав себе не честь, но место,

Евреи, дрожжи мироздания,

Уместны только в массе теста.

Из двух несхожих половин

Мой дух слагается двояко:

В другой витийствует гуляка.

В эпоху, когда ценность информации

Окрасила эпоху, как чернила,

Повысились и акции той нации,

Которая всегда ее ценила.

Летит еврей, несясь над бездной,

От жизни трудной к жизни тяжкой,

И личный занавес железный

Везет под импортной рубашкой.

Разливом крови, льющейся вослед,

Но слабнет, утолясь; и тетя Хая

Опять готовит рыбу на обед.

Фортуна с евреем крута,

Поскольку в еврея вместилась

И русской души широта,

И задницы русской терпимость.

Растит и мудрецов и палачей,

Не менее различен, чем разбросан,

Народ ростовщиков и скрипачей,

Закуренная Богом папироса.

Сомненья мне душу изранили

И печень до почек проели;

Как славно жилось бы в Израиле,

Когда б не жара и евреи.

Не думай, что деля свое вино,

И рознь мы выдумываем, словно дым;

Евреям слишком многое дано,

Чтоб спрашивалось равно остальным.

Те овраги, траншеи и рвы,

Вот еджинственно прочные швы,

Что с еврейством связали меня.

Сородич мой клопов собой кормил,

И рвань перелицовывал, дрожа,

И образ мироздания кроил,

И хаживал на Бога без ножа.

Зря ты, Циля, нос повесила:

Если в Хайфу нет такси,

Нам опять живется весело

И вольготно на Руси.

Поистине загадочна природа,

Из тайны шиты все ее покровы;

Откуда скорбь еврейского народа

Во взгляде у соседкиной коровы?

Чтоб созрели дух и голова,

Я бы принял в качестве закона:

Глину помесить у фараона.

Пусть время, как поезд с обрыва,

Летит к неминуемым бедам,

Но вечером счастлива Рива,

Что Сема доволен обедом.

В эпоху любых философий

Солонка стоит на клеенке,

И женится Лева на Софе,

И Софа стирает пеленки.

От жалоб, упреков и шума,

Нисколько не тянет Наума

Уйти от хозяйственной Иды.

Знамения шлет нам Господь:

Случайная вспышка из лазера

Отрезала кранюю плоть

У дряхлого физика Лазаря.

Дядя Лейб и тетя Лея

Сил и Лейба не жалея,

Наслаждалась Лейбом Лея.

Все предрассудки прочь отбросив,

Но чтоб от Бога по секрету,

Свинину ест мудрец Иосиф

И громо хвалит рыбу эту.

Влюбилась Сарра в комиссара,

Схлестнулись гены в чреве сонном,

Трех сыновей родила Сарра,

Тревожна, мнительна, уныла,

Господь ее благослови,

Ревека любит Самуила,

Она зануда от любви.

Томит Моисея работа,

Домой Моисею охота,

Где ходит обширная Хая,

Роскошно себя колыхая.

Не тоскуй, старушка Песя,

От капризов непогоды,

Лучше лейся, словно песня,

Сквозь оставшиеся годы.

Не лейте на творог сметану,

Оставьте заботы о мясе,

И рыбу не жарте Натану,

Который тоскует о Хасе.

У подростка томленье свободы,

У России тяжелые годы,

Когда черпается счастье полной миской,

Когда каждый жизнерадостен и весел,

Тетя Песя остается пессимисткой,

Потому что естоь ума у тети Песи.

Носятся слухи в житейском эфире,

Будто уже до пожара за час

Каждый еврей говорит своей Фире:

Фира, а где там страховка у нас?

Письма грустные приходят

От уехавших мошенников:

У евреев на свободе

Мерзнут шеи без ошейников.

Снова жаждали забвенья

Все, кому любви отраву

Подносил бездельник Беня,

Кличку Поц нося по праву.

Торжественных не надо церемоний

Для проводов работника провизии;

На пенсию давно хотелось Моне

Уйти до появления ревизии.

Свежестью весны благоуханна,

Нежностью цветущая, как сад,

Чудной красотой сияла Ханна

Двадцать килограмм тому назад.

Жажды власти нет в Ароне,

Дух Арона так притушен,

Что на царском даже троне

Был бы Двойре он послушен.

Как Соломон о Розе.

От жизненных страшных коллизий,

Кошмаром потрясших эпоху,

Была только полза для Изи,

Умевшего слушатся Броху.

Как любовь изменчива, однако!

В нас она качается, как мачтник.

Та же Песя травит Исаака,

Та же Песя ставит ему памятник.

Гвоздика, ландыш и жасмин,

Всем этим пах Вениамин,

Который пил одеколоны.

Не спится горячей Нехаме;

Под матери хран непробудный

Нехама мечтает о Хайме,

Который нахалный, но чудный.

Всюду было сумрачно и смутно;

Чувством безопастности влеком,

Фима себя чувствовал уютно

Только у жены под каблуком.

В кругу семейства своего

Жила прекрасно с мужем Дина,

Тая от всех, кроме него,

Что вышла замуж за кретина.

Стала мрачной дочка Фира,

Ей печаль туманит очи,

Фира хочет не кефира,

Фира Фиму очень хочет.

Известно всем, что бедный Фима

Умом не блещет. Но и тот

Умнее бедного Рувима,

Который полный идиот.

Нервы если в ком напряжены,

Сербцу не поможет и броня;

Хайма изводили три жены,

Хайм о каждой плакал, хороня.

Неслышно жил. Неслышно умер.

Одет молчащей глиной скучной;

И во вселенском хамском шуме

Растаял нотою беззвучной.

Чуть прихваченный холодом века

Мой земной незедачливый срок.

Лиш хочу, чтоб на грани разлуки,

Когда сердце уже отжило,

Были краткими смертные муки,

Чтоб родным не пришлось тяжело.

СЕМЬЯ ОТ БОГА НАМ ДАНА,

ЗАМЕНА СЧАСТИЮ ОНА.

Мучитель, скряга и тупица;

Чтоб это стало нам известно,

Нам просто следует жениться.

Съев пуды совместной каши

И года отдав борьбе,

Всем хорошим в бабах наших

Не судьбы грядущей тучи,

Не трясина будней низких,

Нас всего сильнее мучит

Недалекость самых близких.

В небесах заключается брак,

А потом выявляет разлука,

Ладья в житейское ненастье,

И с ней сравнима только влага,

С которой легче это счастье.

Чтобы не дать угаснуть роду,

Нам Богом послана жена,

А в баб чужих по ложке меду

Вливает хитрый сатана.

Детьми к семье пригвождены,

Мы бережем покой супруги;

Ничто не стоит слез жены,

Кроме объятия подруги.

Мое счастливое лицо

Не разболтает ничего;

На пальце я ношу кольцо,

А шеей чувствую его.

Завел семью. Родились дети,

Скитаюсь в поисках монет.

Без женщин жить нельзя на свете,

Если день осенний и ветренный

Муж уходит, шаркая бодро,

Треугольник зовут равнобедренным,

Невзирая на разные бедра.

Я забыл подружек стаю

Бросил спорт и онанизм,

Я теперь в семью врастаю,

Как кулак в социализм.

Цепям семьи во искупление

Бог даровал совокупление;

А холостые, скинув блузки,

Имеют льготу без нагрузки.

Я по любви попал впросак,

Надев семейные подтяжки,

Но вжился в тягу, как высак,

Всю жизнь бегущий из упряжки.

Удачливый и смелый нарушитель

Законности, традиций, тишины,

Судьбы своей решительный вершитель,

Мучительно боюсь я слез жены.

Бьет полночь. Мы давно уже вдвоем.

Спит женщина, луною освещаясь.

Спит женщина. В ней семя спит моя,

Уже, быть может, в сына превращаясь.

Господь жесток. Зеленых неучей,

Нас обращает в желтых он,

В толпу свардливых, грузных жен.

Я волоку телегу с бытом

Без напряженья и нытья,

Воспринимая быт омытым

Глубинным светом бытия.

Когда в семейных шумных сварах

Жена быват неправа,

Об этом позже в мемуарах

Скорбит прозревшая вдова.

Жена довольно многое должна

Уметь, ничуть не меньше понимая;

Прекрасна молчаливая жена,

Хоть, кажется, прекраснее немая.

Если б не был Создатель наш связан

Милосердием, словно веревкой,

Вечный Жид мог быть жутко наказан

Сочетанием с Вечной Жидовкой.

Разве слышит ухо, видит глаз

Этих переломов след и хруст?

Любящие нас ломают нас

Круче и умелей, чем Прокруст

Жалко бабу, когда счастье губя,

Добиваясь верховодства оплошно,

Подминает мужика под себя,

И становится ей скучно и тошно

Когда взахлеб, всерьез, не в шутку

Гремят семейные баталии,

То грустно думать, что рассудку

Тайком диктуют гениталии.

Где стройность наших женщин? Годы тают,

И стать у них совсем уже не та;

Зато при каждом шаге исполняют

Они роскошный танец живота.

У всех народов и времен

Вход облегченный чрезвычайно,

А выход сильно затруднен.

Закосневшие в семейственной привычке,

Мы хотя воспламеняемся пока,

Но уже похожи пылкостью на спички,

Что горят лишь от чужого коробка.

Не враги нам ставят рога.

Наших женщин зря пугает слух

Про мужских измен неотвратимость,

Очень отвращает наш от шлюх

С ними говорить необходимость.

Амур хулиганит с мишенью

Мужских неразумных сердец,

И стерва, зануда и шельма

Всех раньше идут под венец.

А Байрон прав, заметив хмуро,

Что мир обязан, как подарку,

Тому, что некогда Лаура

Не вышла замуж за Петрарку.

В идилии всех любящих семей

Где клен не наглядится на рябину,

Жена из женской слабости своей

Увесистую делает дубину.

Для домашнего климата ровного

много значит уместное слово,

И от шепота ночью любовного

Улучшается нрав домового.

Век за веком слепые промашки

Совершает мужчина, не думая,

Что внутри обаятельной пташки

Может жить крокодильша угрюмая.

Разбуженный светом, ожившим в окне,

Я вновь натянул одеяло;

Я прерванный сон об измене жене

Хотел досмотреть до финала.

Семью трясет озноб скандальный,

Летят потоки слов случайных,

И ясно слышен звон кандальный

Колец обоих обручальных.

Тиранством чужд мой организм,

Хотя весьма в быту семейном

Полезным вижу деспотизм.

Вполне владеть своей женой

Куда труднее, чем страной,

Хотя и мельче по злодействам.

Пора! Теперь меня благослови

В путь осени, дождей и листопада,

От пламени цветенья и любви

До пепла увяданья и распада.

Цветы. Негромкий гул людей.

Пусть ложь, что вечно с нами.

Тупой отзвон слепых гвоздей.

И тишина. И тьма. И пламя.

УВЫ, НО УЛУЧШИТЬ БЮДЖЕТ

НЕЛЬЗЯ, НЕ ЗАПАЧКАВ МАНЖЕТ

К бумаге страстью занедужив,

Писатель был мужик ледащий;

Стонала тема: глубже, глубже;

А он был в силах только чаще.

Спокоен сон, возвышен труд,

И человек поет, как птица:

Места вверху порой пусты,

Но приживаются на месте

Лишь те, кто девственно чисты

Насчет невинности и чести.

Беда, когда под бой часов

Душа меняет крен ушей,

Следя не тонкий вечный зов,

А полногрудый зов вещей.

Вполне по справедливости сейчас

Мы трудимся, воруем и живем;

Режим паразитирует на нас,

А мы паразитируем на нем.

Почему-то сейчас у сограждан,

И особенно в развитом слое,

Удивительно острая жажда

Получать много больше, чем стоить.

Дойдут, дойдут до Бога жалобы,

Раскрыв божественному взору,

Как, не стесняясь божьей фауны,

Внизу засрали божью флору.

Увы, для мерзости и мрази,

Сочащей грязь исподтишка,

Ни у природы нету мази,

Ни у науки порошка.

Я радуюсь, умножив свой доход,

Страхующий от холода и голода;

Бессребренник сегодня только тот,

Кто ценит преимущественно золото.

Злу я не истец и не судья,

Пользу его чувствую и чту;

Зло приносит вкусу бытия

Пряность, аромат и остроту.

Мы живем, трудясь и развлекаясь,

Посещая цирк и мавзолей,

Ничего на свете не пугаясь,

Кроме тени собственной своей.

Среди чистейших жен и спутников,

Среди моральнейших людей

Полно несбывшихся преступников

И неслучившихся блядей.

Вэпоху общих революций

Не отсидеться в хате с края;

Мы даже чай гоняем с блюдца,

Кому-то на руку играя.

От старика до пионера

Сегодня тащат все вокруг,

И не крадет одна Венера,

Поскольку не имет рук.

Назло газетам и экранам

Живая жизнь везде царит;

Вранье на лжи сидит обманом

И блядству пакости творит.

Кончилось время романтики чистой,

Всюду господство приборов и краников;

Девушки грезят о киноартистах,

Есть в каждой нравственной системе

Идея, общая для всех:

Нельзя и с теми быть, и с теми,

Не предавая тех и тех.

Где нет резона громко топать,

Умелец тянется ползком;

Чужой язык берется жопой,

И плотны, как боровички,

И сучья сущность в их зрачках

Клинками блещет сквозь очки.

Не зная покоя и роздыха,

При лунном и солнечном свете

Я делаю деньги из воздуха,

Чтоб тут же пустить их на ветер.

Заметно и причудливо неровен

(История внезапна, как Господь),

Дух времени бывает бездуховен;

Тогда оно втройне лелеет плоть.

Где от того, что честен ты,

Все остальные в этой местности

Выходят суки и скоты.

Растительность опять сожгла жара,

Кухарка управляет государством,

А мясо растащили повара.

Нам охота себя в нашем веке

Уберечь, как покой на вокзале,

Но уже древнеримские греки

Издеваясь об этом писали.

Все говорят, что в это лето

Продукты в лавках вновь появятся,

Но так никто не верит в это,

Что даже в лете сомневаются.

Что-то у страны моей в утробе

С собственной природой не в ладу:

Школа убивает вкус к учебе,

Ища путей из круга бедствий,

Не забывай, что никому

Не обходилось без последствий

Прикосновение к дерьму.

Я не жалея покидал

Своих иллюзий пепелище,

Я слишком близко повидал

Существованье сытых нищих.

Себя продать, но подороже

Готов ровесник, выйдя в зрелость,

И в каждом видится по роже,

Что платят меньше, чем хотелось.

За страх, за деньги, за почет

Мы отдаемся невозвратно,

И непродажен только тот,

Кто это делает бесплатно.

Когда в потемках будней серых

Служить приходится дерьму,

Жизнь ужимается в размерах

И превращается в тюрьму.

Старик, держи рассудок ясным,

Смотря житейское кино:

Дерьмо бывает первокласным,

Но это все-таки говно.

Коль жить с говном тебе по нраву,

Мошенник ты, что не по праву

Имеешь бороду и хер.

Все так устали симулировать

Свою лояльность, долг и страсть,

Что симулянтов стимулировать

Сильней скупая стала власть.

Надо очень увлекаться

Нашим жизненным балетом,

Чтоб не просто пресмыкаться,

Но еще порхать при этом.

Его голове доставало ума,

Чтоб мысли роились в ней роем,

Но столько она извергала дерьма,

Что стала болеть геморроем.

Такой подлог повсюду невозбранно

Фасует вместо масла маргарин,

Что кажется загадочно и странно,

Что нету кривоногих балерин.

С улыбкой от уха до уха,

Любимица власти и публики,

Цветет по Руси показуха

И дырки сбывает как бублики.

Блажен, заставший время славное

Во весь размах ума и плечь,

Себя от мерзости сберечь.

Кто гражданский долг молчать

Блюл в России честно,

Тем обязанность стучать

Не мерзка, а лестна.

Важное

Отец и 12-летняя дочь скончались, а мама в тяжелом состоянии: детали ДТП возле заправки на Львовщине

На Донбассе погиб 22-летний сын пастора из Краматорска: что известно о защитнике Украины

новости Украины

Меркель провожали на пенсию под музыку украинского композитора: появились интересные подробности. Видео

15-я победа «Прометея», успех «Днепра»: результаты Суперлиги Windrose 3 декабря

Кабмин провел кадровые перестановки и отправил в отставку ряд чиновников

Жизнь

4 декабря: какой праздник, что нельзя делать, приметы и именинники

3 декабря: какой праздник, что нельзя делать на Прокла, приметы и именинники

Будет много солнечных дней: климатолог дала прогноз на зиму в Украине и предупредила об «аномалиях»

Мнения

Создание национальной авиакомпании: чего ждать пассажирам и авиаперевозчикам

Эпоха бедности в Украине завершится в 2022 году: депутаты станут официальными миллионерами

Что на самом деле было в банках с соком в СССР

Полное солнечное затмение: поймайте этот уникальный момент

Вы шопоголик? Как понять, что у вас расстройство и следует обратиться к специалисту

Кремль боится прямых переговоров: слышим привычное «их там нет»

Быстрый банановый кекс: получится много и вкусно

«Закрой глаза и смотри»: что такое «сессия» БДСМ

Использование любых материалов, размещенных на ресурсе OBOZREVATEL разрешается только при условии обязательной ссылки на OBOZREVATEL, а для интернет-изданий – размещение прямой, открытой для поисковых систем, гиперссылки на страницу OBOZREVATEL, на которой размещен оригинальный материал. Любое копирование, публикация, перепечатка и последующее распространение информации, которая содержит ссылку на «Интерфакс-Украина» www.interfax.com.ua, строго запрещено. Все опубликованные фотоматериалы Getty Images и УНИАН не подлежат дальнейшему воспроизведению и/или распространению в любой форме без письменного разрешения компаний. Редакция OBOZREVATEL может не разделять точку зрения, изложенную в авторском материале. За достоверность информации, опубликованной в рекламных материалах, ответственность несет рекламодатель.

©2021 Все права защищены, ООО «Золотая середина».

Источник