Путинизм и фашизм в чем разница
14 доказательств, что путинизм — это фашизм
Игорь Яковенко: Путинизм — это фашизм, обладающий всеми его типическими признаками. Пора признать очевидное
update: 09-06-2020 (18:54)
! Орфография и стилистика автора сохранены
Сначала — несколько уточнений, чтобы не было терминологической путаницы. Есть три значения слова «фашизм».
Узкое – идеология и практика итальянского режима в период 1922-1945 годов, связанная с именем Муссолини. Мы явно не об этом.
Сверхширокое – когда подросток кричит сверстнику: «Получи, фашист, гранату!», или прохожий ругает фашистами тех, кто ставит машины на тротуаре. Это тоже не наш случай.
А я употребляю термин «фашистский режим» в отношении путинской России в том же смысле, в котором его использовал Умберто Эко в эссе «Вечный фашизм». Эко считал, что если в стране есть хотя бы один из 14 признаков вечного фашизма, здесь образуется фашистская туманность.
В путинской России в том или ином виде присутствуют все 14 признаков фашизма: от культа традиции, неприятия модернизма и опоры на исторические травмы – до идеи международного и внутреннего заговора, культа смерти и всего, что легко можно найти и в телевизоре, и в выступлениях Путина, и в практике путинского режима.
Примерим каждый из 14 признаков, сформулированных Умберто Эко, на то, что мы наблюдаем в путинской России.
1. Культ традиции
Маниакальное увлечение Путина историческими мифами о «печенегах и половцах», культ победобесия, создание специальной «Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» (а в интересах России фальсифицировать можно?) – все это традиционалистское безумие за 20 путинских лет достигло наивысшей точки в виде принятия фактически новой конституции, пронизанной культом традиции и мракобесия.
Вот так выглядит одна из поправок к конституции РФ, которая будет вскоре «проголосована»: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство… Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается«. Конец цитаты.
2. Неприятие либерализма
Слово «либерал» в путинской России – одно из самых грязных ругательств. Это оскорбление, стоящее в одном ряду с клеймом «бандеровца» и «фашиста». Впрочем «либерал», пожалуй, хуже. Поскольку, как правило, он одновременно «фашист» и «бандеровец» (есть специальный термин – «либеральный фашизм»), но помимо этого еще и «вор», «прихватизатор», а также «предатель».
И вывод: «Либеральная идея устарела. Она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения».
В новой версии конституции либерализм как враг России явно не обозначен, и статьи за это преступление в УК РФ пока нет. Но информационные войска вместе с президентом сделали либерала наглядной мишенью. И в путинской России этого вполне достаточно.
3. Подозрительность по отношению к интеллектуальному миру
Ненависть к «шибко умным и образованным» пронизывает весь путинский «русский мир», являясь его неотъемлемой характеристикой. Путинские фельдфебели «даны в Вольтеры» во всех сферах, где должен властвовать интеллект и образование. Российская академия наук лишена автономии, и наукой руководят чиновники, ничего в науке не понимающие. Во главе Роскосмоса –клоун Рогозин. Во главе МГУ – антисемит Садовничий. Перечень можно продолжать долго. В результате интеллектуалы чувствуют себя в путинской России изгоями, а утечка мозгов нарастает.
4. Невыносимость критики
Пространство свободного слова неуклонно сокращалось все 20 лет путинского правления. Критиков режима включали в стоп-листы, лишая доступа к эфиру, сажали в тюрьмы и убивали. За эти годы в связи с выполнением своих служебных обязанностей было убито более 150-ти журналистов. Политическая оппозиция уничтожена, а любой оппозиционер и последовательный критик Путина в государственных СМИ вполне официально получает ярлык «национального предателя».
5. Борьба с инородцами
В момент российской агрессии в отношении Грузии (08.08.08) был дан старт антигрузинским настроениям. С 2014 года в России на госканалах удобно поселились украинофобия, полонофобия и американофобия.
6. Социальная фрустрация. Опора на фрустрированные средние классы, пострадавшие от экономического и политического кризиса
«Распад СССР – крупнейшая геополитическая катастрофа XX века» и «лихие девяностые», как последствия этой катастрофы – такова совокупность мифологем, которые 20 лет вдалбливались в головы россиян с упорством и изощренностью, недоступными советской пропаганде.
Старательное расковыривание и расчесывание имперских болячек – «Какую страну развалили!» — привело сначала к поддержке второй чеченской войны («мочить в сортире»), затем — к ликованию от «победы» над Грузией, а затем – к крымнашему угару.
От во многом искусственно созданного ощущения «национального унижения» — нас весь мир боялся и уважал, а теперь ни в грош не ставят! – до столь же искусственно созданного восторга по поводу возможного превращения Америки в радиоактивный пепел, весело смеющихся «Искандеров» и того, как наш МИД по-пацански объясняет всем этим «пиндосам» и прочим «гейропейцам», кто они есть в этой жизни. Заявление же Путина, что в случае чего «мы все попадем в рай, а наши враги просто сдохнут», должно наполнить сердца обывателя дополнительной радостью от того, что ему повезло родиться именно в этой стране и именно в это время. А также примириться с тем, что в XXI веке он живет без канализации и с удобствами во дворе.
7. Одержимость теориями заговора и ощущением осажденной крепости
«Некие организации собирают биологический материал наших граждан по всей стране. Причем по разным этносам и людям, проживающим в разных географических точках Российской Федерации. Весь вопрос только в том, зачем они это делают, делают целенаправленно и профессионально».
«Американцы хотят нас уничтожить, а оставшихся превратить в рабов». «Англичанка все время гадит». «Гейропейцы стремятся развратить Россию, поскольку она – последняя опора истинных ценностей в мире». Подобными клише заполнены все государственные СМИ. На теориях заговоров и психологии осажденной крепости строится внешняя и внутренняя политика путинской России. В частности, недавно подписанная Путиным доктрина ядерного сдерживания предусматривает нанесение превентивного ядерного удара в случае, если кому-то из руководства показалось, что с территории какой-то страны на Россию собираются напасть.
8. Враг оскорбительно и несправедливо богат, но слаб. Поэтому победа – за нами
На пике своего роста в начале 2014 года экономика России составляла 18 процентов от экономики США. В 2019 году – 7 процентов. В этой связи соловьевы-киселевы, а также захаровы-симоньян вынуждены решать две задачи. Во-первых, объяснить, как же так получилось, что мы такие замечательные, и вдруг на порядок беднее каких-то янки. И во-вторых, доказать, что, несмотря на их многократное превосходство в экономике, мы их все равно закопаем.
9. Нет борьбы за жизнь — есть жизнь ради борьбы
Пацифизм равен предательству. Миф о Победе – та ось, на которой держится вся мифология «Русского мира» и путинской России в целом. То обстоятельство, что та победа была в первой половине прошлого века, а при Путине Россия смогла одержать «победы» лишь над крошечной по сравнению с собой Грузией, да еще над временно отвлекшейся на внутренние проблемы Украиной, не смущает путинских мифотворцев. Поскольку в условиях полного отсутствия в медийном поле хоть сколько-нибудь слышной критики мифы могут носить самый нелепый и внутренне противоречивый характер.
10. Популистский элитаризм
Одна из самых характерных черт «вечного фашизма». Популистский элитаризм решает важнейшую для любого фашизма задачу — а именно декларируемого объявления всех граждан этого государства наилучшим народом в истории человечества. И одновременно построения иерархической вертикали, в которой каждый вышестоящий плюет на всех нижестоящих. Нацизм решал эту двуединую проблему с помощью создания иерархической партии фюрера и расовой теории, соединенной с расистской практикой уничтожения «неправильных» народов. В путинском фашизме эта проблема решается двумя механизмами: телевидением, отвечающим за создание народных галлюцинаций, и чиновничьей вертикалью, держащейся за счет страха и личной преданности.
11. Культ героизма и культ смерти
Тут опять все крутится вокруг Дня Победы. Трудно представить другую страну, которая гордилась бы числом погибших и при этом никак не могла посчитать, сколько всего погибло. Хотя бы с точностью до миллиона. Официальная цифра – 26,6 миллионов – была с гневом отвергнута профессиональными патриотами на парламентских слушаниях в Госдуме, где была названа цифра в 40-41 миллион погибших граждан СССР. Чем больше, тем лучше! Чем больше крови и смерти, тем больше патриотизма!
Акция «Бессмертный полк», которая началась как народная инициатива, по мере того, как ее перехватило государство, приобрела характер какого-то дикого языческого ритуала. По улицам носят портреты давно умерших людей. Порой это – портреты чужих людей, которые подростки должны нести по разнарядке. Но даже если это действительно погибший на войне дед или прадед, у нормального человека рано или поздно должен возникнуть вопрос: зачем я каждый год выхожу с его портретом на улицу и несу в колонне каких-то незнакомых людей? Кому и что я демонстрирую? Кто видит этот портрет и зачем кому-то его видеть?
Беда в том, что культ смерти, сформированный путинским фашизмом, настолько глубоко вошел в психологию миллионов россиян, что даже многие неглупые и образованные из нас не понимают, насколько чудовищно устраивать шествия с мертвецами на палках, превратив в парад одну из величайшей трагедий в истории человечества.
Дни, когда весь мир скорбит со словами «Никогда больше!», путинская Россия, охваченная культом смерти, празднует с криками «Можем повторить!»
12. Культ «мужественности», перерастающий в гомофобию
Гипертрофированная, доведенная до паранойи гомофобия стала одним из главных атрибутов путинского режима. Включение в конституцию преисполненной глубочайшего смысла фразы о том, что «брак – это союз мужчины и женщины», преподносится как величайшее завоевание, а главной претензией к цивилизации Запада – лояльное отношение к гомосексуализму.
Умберто Эко отмечает, что постоянные военные игры героев вечного фашизма «имеют своей подоплекой неизбывную invidia penis». Судя по паталогической страсти Путина к всевозможным парадам и прочим военным играм, эта характерная для всех фашистских лидеров «зависть к пенису» приобрела у него гипертрофированный характер.
13. Фашистский популизм – против «прогнивших парламентских демократий»
Выборы и парламентаризм стали второй жертвой путинского правления. Сразу после свободы слова. На смену выборности и делегированию пришла практика назначения нужных людей в Совет Федерации, в Госдуму, в липовые организации типа общественных палат, общероссийских народных фронтов, а также телешоу с участием Путина, в ходе которых президент демонстрирует ручное управление страной, а специально отобранные персонажи играют роль Народа.
14. Новояз
Эссе Умберто Эко – не Библия. Но он сумел выделить те общие признаки, которые характерны для фашистских режимов Муссолини, Франко и Салазара. С исчезновением этих режимов фашизм не покинул планету.
В заключение приведу еще одну цитату из его эссе:
«Ур-фашизм до сих пор около нас, иногда он ходит в штатском. Было бы так удобно для всех нас, если бы кто-нибудь вылез на мировую арену и сказал: «Хочу снова открыть Освенцим, хочу, чтобы черные рубашки снова замаршировали на парадах на итальянских площадях». Увы, в жизни так хорошо не бывает! Ур-фашизм может предстать в самых невинных видах и формах. Наш долг – выявлять его сущность и указывать на его новые формы, каждый день, в любой точке земного шара».
Нам остается добавить, что в случае с путинизмом выявление его фашистской сущности — задача не слишком сложная, поскольку этот режим настолько уверовал в свою безнаказанность, что не считает нужным маскироваться.
! Орфография и стилистика автора сохранены
Путинизм и фашизм в чем разница
Поэтому, говоря о современном режиме РФ, мы должны учитывать, что многие его как бы фашистские особенности могли быть органично унаследованы от коммунистической системы, которой они свойственны, как минимум, не в меньшей степени. Общее наследство коммунизма и фашизма включает: 1) Тоталитаризм. Сам концепт предельно ясно сформулировал Муссолини: все для государства, ничего вне государства, ничего против государства. Хотя коммунистические лидеры никогда открыто не декларировали своей приверженности этой идее, однако на практике им удалось реализовать ее гораздо более успешно, чем всем без исключения фашистским режимам. 2) Авторитаризм. Опять же, культ вождя являлся частью любой фашистской доктрины. Коммунизм, официально провозглашая приоритет коллектива, прямую демократию и коллегиальность, и здесь на деле существенно обогнал фашистов: такого культа личности и концентрации власти в руках одного лица, какое имело место в сталинском СССР, Северной Корее или маоистском Китае, не знал даже Третий Рейх. 3) Приоритет общественных интересов и групповой идентичности над частными интересами и идентичностью. В результате появляется идея коллективной вины (классовой, расовой и т.д.), что, в свою очередь, и создало предпосылки для геноцида. 4) Структуру организации политической власти – на основе одной партии, которая во многом заменяет госаппарат. 5) Партийную армию, задачей которой является защита не страны и государства как таковых, а именно правящего режима. Пожалуй, функциональное сходство между ЧОНом и войсками ВЧК-ОГПУ-НКВД, с одной стороны, и СА и СС, с другой – это наиболее очевидная черта сходства. **Антагонизм пополам с «диалектикой»** Что же касается фундаментальных различий, то теоретически они, в главном, сводятся к следующему: 1) Фашистский принцип взаимодополняющего классового сотрудничества (корпоративизм) против коммунистической классовой борьбы. 2) Национализм и апелляция к национальной традиции фашизма против интернационализма коммунистов. 3) Нейтральное или позитивное (вплоть до религиозного фундаментализма) отношение к религии фашистских режимов против антирелигиозных установок коммунизма. Однако если в части общего наследия все более-менее очевидно, то вот с различиями начинается всякая чехарда и прочая диалектика. Так, в условиях Второй Мировой войны что германский, что итальянский корпоративизм сильно съехал влево, в направлении все более централизованной, государственной и плановой, экономики. И национализм тут мог быть очень разным: это и идея расовой общности нацистов, и имперский (по сути, гражданский) национализм итальянского фашизма (до принятия Расового манифеста), в рамках которого была вполне возможна интеграция даже жителей Эфиопии. То же можно сказать об имперском национализме Хосе Антонио Примо де Риверы и, далее, Франко, который сознательно противопоставлялся этническим национализмам народов Испании. С другой стороны, в коммунистическом интернационализме имелась очень важная идейно-политическая лазейка – так называемая национально-освободительная борьба. Она признавалась явлением прогрессивным, и создавала идеологические предпосылки для легализации национализма и далее – вплоть до шовинизма и откровенной ксенофобии. Именно эта «запятая» позволяла обосновывать националистический компонент в идеологии коммунистических режимов Восточной Азии (КНР, Северная Корея, Демократическая Кампучия и т.д.). И подводила «идеологическую базу» под сотрудничество СССР и арабских национал-социалистов из Баас. Кроме того, «патриотическая» риторика периодически использовалась в коммунистической пропаганде. Первые опыты относятся еще к эпохе Гражданской войны, а наиболее активно этим инструментарием пользовался Сталин во время советско-германской войны. > По этой причине, наличие «патриотической» риторики и даже каких-то националистических элементов в политике, само по себе, не является чем-то принципиально чуждым для коммунистической системы. При этом, однако, в полноценный политический национализм все эти «зачатки» и «рудименты» никогда не вырастают. Точно также и политика коммунистов в отношении религиозных сообществ и религии как таковой может быть весьма гибкой. В тех случаях, когда им это выгодно, гонения могут ослабевать, возможна даже своеобразная интеграция религиозных институтов в безбожное коммунистическое государство – на почве «патриотизма» и «борьбы за мир». И здесь очевидно сходство с некоторыми фашистскими режимами (в первую очередь, с Третьим Рейхом), которые могли покровительствовать «правильным» Церквям, и искоренять «неправильные». Однако одно, принципиальное, отличие все же есть: в рамках фашистской системы возможно органичное присутствие религиозных ценностей и политика, вдохновляемая живым религиозным чувством. Для коммунистической власти религия всегда остается явлением чужеродным, и даже в случае тактического союза и покровительства тем или иным религиозным сообществам, причины такого союза лежат в плоскости Realpolitik, а не обуславливаются собственно верой. **Анамнез РФ** Теперь пропустим через это сито признаков и критериев путинский режим. Первое, что представляет интерес – это генезис правящего слоя. Фашистские элиты формировались в результате своеобразного революционного синтеза: партийные вожди делили власть с представителями старых, традиционных элитарных слоев (аристократией, высшим офицерством, крупным бизнесом). В РФ ничего подобного никогда не случалось. Здешний правящий слой – это советская номенклатура, выращенный при ней «служебный» олигархат и чекистская корпорация. То есть прямое и органичное продолжение правящего слоя СССР. Авторитаризм и «полуторапартийная» система, как уже было сказано выше, в равной мере характерны и для фашизма, и для коммунизма. При это путинская модель является почти стопроцентной копией сталинских народных демократий – смягченного социализма, допускающего существование вассальных политсил и социальных групп на «общедемократической» и «прогрессивной» платформе. (Наиболее успешным примером такого рода государственности является КНР.) То есть здесь мы видим и теорию, и практику социализма – причем социализма сталинского. Характернейшим признаком фашистской системы является корпоративизм. Что с этим у Путина? Разного рода риторики про упадок демократии, кризис либерализма и прочий особый путь в РФ хватает – на разных уровнях. Однако никаких институтов, которые бы воплощали в себе корпоративное представительство (то есть представительство разных социальных и профессиональных групп), Кремль так и не создал. Да и задачи себе таковой не ставил. «Классовое сотрудничество» здесь присутствует лишь как редкая пропагандистская приправа – и не более того. Что же касается национализма и апелляции к национальной традиции, то здесь, на первый взгляд, нечто фашистское улавливается – особенно после 2014 года, когда Кремль сделал вид, что занимается «ирредентизмом». Однако путинская «ирредента» сосуществует с многолетней политикой замещающей миграции из стран Средней Азии и Закавказья, кадыровской Чечней и системой контролируемых режимом привилегированных этнических диаспор (по сути, мафиозных). Русская этнонациональная идентичность рассматривается как явление неблагонадежное, любые попытки самоорганизации русских по этническому признаку последовательно пресекаются. В качестве же «правильной» самоидентификации в РФ предлагается некое «русскоязычие». Режим вполне безразличен к русскому историческому наследию, демонстративно игнорируя все значимые юбилеи (окончания Смутного времени, призвания на царство Дома Романовых, победы в Отечественной войне 1812 года и т.п.). Все внимание сосредоточено исключительно и только на советской истории и советском прошлом. > Или, коротко, РФ поддерживает и пестует советскую идентичность, а русское наследие либо игнорирует, либо сознательно искореняет. Очевидно, что здесь мы видим явные сходства с «патриотическим» компонентом коммунистической пропаганды, но не с историческими практиками фашизма. И ровно то же самое можно сказать о церковно-государственных отношениях в РФ. Кремль активно пытался использовать «традиционные религии» в качестве инструмента пропаганды. Однако религиозные ценности сами по себе никогда не влияли на его политику. Образование, семейно-брачное законодательство, проблема абортов – никакого «клерикализма» мы не наблюдаем. Из чего неизбежно следует вывод: религия не является здесь фактором, формирующим систему государственных ценностей и влияющим на государственную политику. Власти РФ относятся к ней как к социально-политической функции, причем – функции отмирающей. Наконец, внешняя политика Кремля также продолжает стратегию и нарративы социализма. И Союзное государство, и ЕАЭС, и ОДКБ суть не более, чем попытки частично восстановить СССР. А присно поминаемая путинская многополярность – это неудачная реплика титоистского Движения неприсоединения, идеологический набор которого она повторяет практически дословно. Так что же специфически фашистского мы, в итоге, видим у путинского режима? По большому счету – ничего. Ничего такого, что мы не могли бы найти в арсенале коммунистических режимов – СССР, КНР или титоистской Югославии. А вот специфически советского – более, чем достаточно. А потому лучше называть вещи своими именами, не увлекаясь на первый взгляд эффективным, но, в сущности, очень дешевыми пропагандистскими фокусами. РФ – это неосоветское государство, но отнюдь не неофашистское. И борьбу вести нужно с неосоветизмом, а не с призраками Гитлера или Муссолини.»>
Почему путинизм не фашизм
Есть ли у фашизма и путинского режима хоть какие-либо черты в сути своей, а не внешной форме? Т.е. с той «правой революционной этатистской идеологией националистического толка, с сильным лидером во главе». Нет!
Фашизм (и национал-социализм) — революционные идеологии. Суть: есть гнилая система (Веймарская республика или итальянская монархия), которую фашисты и национал-социалисты хотели разрушить. Их движение же начиналось с народных низов, с раздач агитлистовок на улицах, газет. Революционность важна для придания запала обществу, мобилизации на преодоление трудностей, возникающие со сломом старой системы и радикальной перестройкой всего и вся. Радикальная и резкая смена жизни облегчает восприятие идей и грёз о великих свершениях, к которым пойдёт народ со своим лидером.
Ордынский режим ни капли не революционен. Он воняет тухлой системностью. А как не вонять, когда представители КГБ смастерили свою уютную клептократию с членами КПСС и примкнувшими к ним барыгами?
Эта косность, и такое медленное, планомерное введение тех или иных извращённых идей, приуроченных к каким- то событиям и краткосрочным целям, выдает в российской верхушке не фанатичных поклонников революционных перемен, а циничных клептократов, скармливающих наивному народу, то что он ждёт, будучи готовым схавать, и всё нарастающая истерия Хуйла и сторонников — лишь прощупывание почвы на готовность «схавать».
Не надо сравнивать экономику, образование, медицину или что-либо ещё. Достаточно сравнить вождей, вокруг которых объединяются силы. Поехали:
Гитлер — аналогично предыщему. Кавалер государственных наград, раненый в ходе боевых действий во время Первой Мировой. Пламенный оратор, зажигавший толпу, авантюрист, правдоруб, революционер и бунтарь по духу. Отсидел в тюрьме за свои взгляды, организовал авантюрный Пивной путч, создал свою партию имея лишь 6 союзников. За несколько лет партия сумела прийти к власти, но и тогда её активность не «стухла». Хрустальная ночь, избавление от Рёма и прочее, вплоть до Второй Мировой войны.
Если у бандита есть «штурмовики», делает ли это его вождем нации? Нет! Четвертой инаугурации не будет!
14 доказательств, что путинизм – это фашизм
Фото: Maxim Shemetov, Reuters˜
Узкое – идеология и практика итальянского режима в период 1922-1945 годов, связанная с именем Муссолини. Мы явно не об этом.
Сверхширокое – когда подросток кричит сверстнику: «Получи, фашист, гранату!», или прохожий ругает фашистами тех, кто ставит машины на тротуаре. Это тоже не наш случай.
А я употребляю термин «фашистский режим» в отношении путинской России в том же смысле, в котором его использовал Умберто Эко в эссе «Вечный фашизм». Эко считал, что если в стране есть хотя бы один из 14 признаков вечного фашизма, здесь образуется фашистская туманность.
В путинской России в том или ином виде присутствуют все 14 признаков фашизма: от культа традиции, неприятия модернизма и опоры на исторические травмы – до идеи международного и внутреннего заговора, культа смерти и всего, что легко можно найти и в телевизоре, и в выступлениях Путина, и в практике путинского режима.
Примерим каждый из 14 признаков, сформулированных Умберто Эко, на то, что мы наблюдаем в путинской России.
1. Культ традиции
Маниакальное увлечение Путина историческими мифами о «печенегах и половцах», культ победобесия, создание специальной «Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» (а в интересах России фальсифицировать можно?) – все это традиционалистское безумие за 20 путинских лет достигло наивысшей точки в виде принятия фактически новой конституции, пронизанной культом традиции и мракобесия.
Вот так выглядит одна из поправок к конституции РФ, которая будет вскоре «проголосована»: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство… Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается». Конец цитаты.
2. Неприятие либерализма
Слово «либерал» в путинской России – одно из самых грязных ругательств. Это оскорбление, стоящее в одном ряду с клеймом «бандеровца» и «фашиста». Впрочем «либерал», пожалуй, хуже. Поскольку, как правило, он одновременно «фашист» и «бандеровец» (есть специальный термин – «либеральный фашизм»), но помимо этого еще и «вор», «прихватизатор», а также «предатель».
И вывод: «Либеральная идея устарела. Она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения».
В новой версии конституции либерализм как враг России явно не обозначен, и статьи за это преступление в УК РФ пока нет. Но информационные войска вместе с президентом сделали либерала наглядной мишенью. И в путинской России этого вполне достаточно.
3. Подозрительность по отношению к интеллектуальному миру
Ненависть к «шибко умным и образованным» пронизывает весь путинский «русский мир», являясь его неотъемлемой характеристикой. Путинские фельдфебели «даны в Вольтеры» во всех сферах, где должен властвовать интеллект и образование. Российская академия наук лишена автономии, и наукой руководят чиновники, ничего в науке не понимающие. Во главе Роскосмоса –клоун Рогозин. Во главе МГУ – антисемит Садовничий. Перечень можно продолжать долго. В результате интеллектуалы чувствуют себя в путинской России изгоями, а утечка мозгов нарастает.
4. Невыносимость критики
Пространство свободного слова неуклонно сокращалось все 20 лет путинского правления. Критиков режима включали в стоп-листы, лишая доступа к эфиру, сажали в тюрьмы и убивали. За эти годы в связи с выполнением своих служебных обязанностей было убито более 150-ти журналистов. Политическая оппозиция уничтожена, а любой оппозиционер и последовательный критик Путина в государственных СМИ вполне официально получает ярлык «национального предателя».
5. Борьба с инородцами
В момент российской агрессии в отношении Грузии (08.08.08) был дан старт антигрузинским настроениям. С 2014 года в России на госканалах удобно поселились украинофобия, полонофобия и американофобия.
6. Социальная фрустрация. Опора на фрустрированные средние классы, пострадавшие от экономического и политического кризиса
«Распад СССР – крупнейшая геополитическая катастрофа XX века» и «лихие девяностые», как последствия этой катастрофы – такова совокупность мифологем, которые 20 лет вдалбливались в головы россиян с упорством и изощренностью, недоступными советской пропаганде.
Старательное расковыривание и расчесывание имперских болячек – «Какую страну развалили!» — привело сначала к поддержке второй чеченской войны («мочить в сортире»), затем — к ликованию от «победы» над Грузией, а затем – к крымнашему угару.
От во многом искусственно созданного ощущения «национального унижения» — нас весь мир боялся и уважал, а теперь ни в грош не ставят! – до столь же искусственно созданного восторга по поводу возможного превращения Америки в радиоактивный пепел, весело смеющихся «Искандеров» и того, как наш МИД по-пацански объясняет всем этим «пиндосам» и прочим «гейропейцам», кто они есть в этой жизни. Заявление же Путина, что в случае чего «мы все попадем в рай, а наши враги просто сдохнут», должно наполнить сердца обывателя дополнительной радостью от того, что ему повезло родиться именно в этой стране и именно в это время. А также примириться с тем, что в XXI веке он живет без канализации и с удобствами во дворе.
7. Одержимость теориями заговора и ощущением осажденной крепости
«Некие организации собирают биологический материал наших граждан по всей стране. Причем по разным этносам и людям, проживающим в разных географических точках Российской Федерации. Весь вопрос только в том, зачем они это делают, делают целенаправленно и профессионально».
«Американцы хотят нас уничтожить, а оставшихся превратить в рабов». «Англичанка все время гадит». «Гейропейцы стремятся развратить Россию, поскольку она – последняя опора истинных ценностей в мире». Подобными клише заполнены все государственные СМИ. На теориях заговоров и психологии осажденной крепости строится внешняя и внутренняя политика путинской России. В частности, недавно подписанная Путиным доктрина ядерного сдерживания предусматривает нанесение превентивного ядерного удара в случае, если кому-то из руководства показалось, что с территории какой-то страны на Россию собираются напасть.
8. Враг оскорбительно и несправедливо богат, но слаб. Поэтому победа – за нами
На пике своего роста в начале 2014 года экономика России составляла 18 процентов от экономики США. В 2019 году – 7 процентов. В этой связи соловьевы-киселевы, а также захаровы-симоньян вынуждены решать две задачи. Во-первых, объяснить, как же так получилось, что мы такие замечательные, и вдруг на порядок беднее каких-то янки. И во-вторых, доказать, что, несмотря на их многократное превосходство в экономике, мы их все равно закопаем.
9. Нет борьбы за жизнь — есть жизнь ради борьбы
Пацифизм равен предательству. Миф о Победе – та ось, на которой держится вся мифология «Русского мира» и путинской России в целом. То обстоятельство, что та победа была в первой половине прошлого века, а при Путине Россия смогла одержать «победы» лишь над крошечной по сравнению с собой Грузией, да еще над временно отвлекшейся на внутренние проблемы Украиной, не смущает путинских мифотворцев. Поскольку в условиях полного отсутствия в медийном поле хоть сколько-нибудь слышной критики мифы могут носить самый нелепый и внутренне противоречивый характер.
10. Популистский элитаризм
Одна из самых характерных черт «вечного фашизма». Популистский элитаризм решает важнейшую для любого фашизма задачу — а именно декларируемого объявления всех граждан этого государства наилучшим народом в истории человечества. И одновременно построения иерархической вертикали, в которой каждый вышестоящий плюет на всех нижестоящих. Нацизм решал эту двуединую проблему с помощью создания иерархической партии фюрера и расовой теории, соединенной с расистской практикой уничтожения «неправильных» народов. В путинском фашизме эта проблема решается двумя механизмами: телевидением, отвечающим за создание народных галлюцинаций, и чиновничьей вертикалью, держащейся за счет страха и личной преданности.
11. Культ героизма и культ смерти
Тут опять все крутится вокруг Дня Победы. Трудно представить другую страну, которая гордилась бы числом погибших и при этом никак не могла посчитать, сколько всего погибло. Хотя бы с точностью до миллиона. Официальная цифра – 26,6 миллионов – была с гневом отвергнута профессиональными патриотами на парламентских слушаниях в Госдуме, где была названа цифра в 40-41 миллион погибших граждан СССР. Чем больше, тем лучше! Чем больше крови и смерти, тем больше патриотизма!
Акция «Бессмертный полк», которая началась как народная инициатива, по мере того, как ее перехватило государство, приобрела характер какого-то дикого языческого ритуала. По улицам носят портреты давно умерших людей. Порой это – портреты чужих людей, которые подростки должны нести по разнарядке. Но даже если это действительно погибший на войне дед или прадед, у нормального человека рано или поздно должен возникнуть вопрос: зачем я каждый год выхожу с его портретом на улицу и несу в колонне каких-то незнакомых людей? Кому и что я демонстрирую? Кто видит этот портрет и зачем кому-то его видеть?
Беда в том, что культ смерти, сформированный путинским фашизмом, настолько глубоко вошел в психологию миллионов россиян, что даже многие неглупые и образованные из нас не понимают, насколько чудовищно устраивать шествия с мертвецами на палках, превратив в парад одну из величайшей трагедий в истории человечества.
Дни, когда весь мир скорбит со словами «Никогда больше!», путинская Россия, охваченная культом смерти, празднует с криками «Можем повторить!»
12. Культ «мужественности», перерастающий в гомофобию
Гипертрофированная, доведенная до паранойи гомофобия стала одним из главных атрибутов путинского режима. Включение в конституцию преисполненной глубочайшего смысла фразы о том, что «брак – это союз мужчины и женщины», преподносится как величайшее завоевание, а главной претензией к цивилизации Запада – лояльное отношение к гомосексуализму.
Умберто Эко отмечает, что постоянные военные игры героев вечного фашизма «имеют своей подоплекой неизбывную invidia penis». Судя по паталогической страсти Путина к всевозможным парадам и прочим военным играм, эта характерная для всех фашистских лидеров «зависть к пенису» приобрела у него гипертрофированный характер.
13. Фашистский популизм – против «прогнивших парламентских демократий»
Выборы и парламентаризм стали второй жертвой путинского правления. Сразу после свободы слова. На смену выборности и делегированию пришла практика назначения нужных людей в Совет Федерации, в Госдуму, в липовые организации типа общественных палат, общероссийских народных фронтов, а также телешоу с участием Путина, в ходе которых президент демонстрирует ручное управление страной, а специально отобранные персонажи играют роль Народа.
14. Новояз
Эссе Умберто Эко – не Библия. Но он сумел выделить те общие признаки, которые характерны для фашистских режимов Муссолини, Франко и Салазара. С исчезновением этих режимов фашизм не покинул планету.
В заключение приведу еще одну цитату из его эссе:
«Ур-фашизм до сих пор около нас, иногда он ходит в штатском. Было бы так удобно для всех нас, если бы кто-нибудь вылез на мировую арену и сказал: «Хочу снова открыть Освенцим, хочу, чтобы черные рубашки снова замаршировали на парадах на итальянских площадях». Увы, в жизни так хорошо не бывает! Ур-фашизм может предстать в самых невинных видах и формах. Наш долг – выявлять его сущность и указывать на его новые формы, каждый день, в любой точке земного шара».
Нам остается добавить, что в случае с путинизмом выявление его фашистской сущности — задача не слишком сложная, поскольку этот режим настолько уверовал в свою безнаказанность, что не считает нужным маскироваться.