Пятипалая фибула что это
Пальчатые фибулы
П альчатые фибулы так называемого «пост-восточногерманского» типа днепровской подгруппы – одна из основных категорий находок, часто встречающихся, кроме всего прочего, в составе кладов «древностей антов». Такие изделия были характерны для культур населения Среднего Поднепровья и Подесенья (колочинской и пеньковской). Эти фибулы имеют разного рода прототипы и аналогии среди древностей VI – VII вв. на территории Центральной и в некоторых регионах Восточной Европы. Так, нередко они встречаются, как на памятниках Поднепровья, так и в Юго-Западном Крыму, и на Боспоре.
Большинство закрытых узко датируемых комплексов с днепровскими пальчатыми фибулами сосредоточено в могильниках Южного Крыма, таких как Суук-Су и Лучистое. Кроме того, пальчатые фибулы найдены в Артеке раскопками Н.И. Репникова 1907 года, на склоне Эски-Кермена, в окрестностях Мангупа, в Баклинском овраге, а также в склепе второй половины VII в.на склоне Чуфут-Кале. Из Херсонеса происходит 3 экземпляра подобных изделий, из Керчи – около 15. Все пальчатые фибулы подразделяются на отдельные типологические и стилистические группы.
Художественное оформление пальчатых фибул представляет собой симбиоз ряда стилей — полихромного, инкрустационного и резного. Боспорские фибулы изготовлены из серебра, имеют небольшой размер (длина 9 –11 см), орнаментацию более высокого художественного уровня, они украшены вставками из драгоценных камней и стекла. Днепровские фибулы выполнены из латуни с помощью простых технологических операций, имеют более крупный размер (длина 12–19 см), просты по орнаментации.
В хронологических разработках А.И.Айбабина, наиболее вероятным временем появления таких фибул в Крыму определена вторая четверть VII в. А.К.Амброз, опираясь в целом на те же методические принципы, пришел к близкому выводу. Он полагал, что время появления днепровских пальчатых фибул относится к середине VII в., или чуть раньше.
Составные или трехчастные фибулы отличаются тем, что обе пластины изготовлены отдельно (вырезаны из серебряного листа) и приклепаны (реже припаяны) к литой дужке, на концах которой специально для этого подготовлены небольшие основания с отверстиями. Интересно, что для изготовления некоторых предметов были использованы старые фибулы группы А (то есть цельные), обе пластины которых были отрезаны и на их место (к краям старой дужки) прикреплены новые пластины – головка и ножка. Затем на них закреплены декоративные накладки и каркас (иногда тоже старые). Всего учтено четыре пары составных фибул из могильника Суук-Су.
Размеры фибул по группам оказались следующими: группа А – длина от 17 до 18,5 см (одно исключение – 21 см), группа Б – от 18,5 до 21,5 см. Как видно, все составные фибулы заметно длиннее, чем цельнокованные. Это наводит на предположение, что размеры вещей связаны со способом их изготовления: самые крупные вещи имеют такую длину пластин, которую технически невозможно получить путем расковывания цельной литой заготовки. Поэтому у фибул группы Б пластины изготовлены отдельно (вырезаны из раскованного листа) и приклепаны к дужке, что гораздо менее трудоемко.
Переход к изготовлению составных фибул связан с тем, что популярными становятся удлиненные фибулы с сильно вытянутыми пластинами. У цельнокованных изделий таких пропорций нет. Учитывая, что некоторые предметы группы Б без сомнения являются переделками старых цельных фибул, мы имеем дело с отражением эволюционной тенденции. Не может быть сомнения в том, что первая разновидность двупластинчатых фибул (цельные, небольшие) типологически более ранняя, чем вторая (составные, крупные).
Металлоискатели в России / Только белая техника!
КОМПАНИЯ
УСЛУГИ
РЕСУРСЫ И СЕРВИСЫ
Средневековые мелочи
Фибула
Из чего состоит фибула:
Скифские фибулы, найденные в курганах и могильниках.
Широкое применение фибул в античных городах со II-I вв. до н. э. связано с варваризацией не только погребального обряда, но и внешнего облика горожан: в течение I в. н. э. окончательно исчезли пружинные броши и их место заняли варварские дужковые фибулы с двусторонней пружиной.
Римская легионерская фибула, II век до н.э.
Греческая бронзовая фибула, V век до н.э.
Разнообразные виды фибул были и на территории Европы. В Крыму, к сожалению, фибулы закончили свое существование после III века н.э. И в основном, они были обычного вида, примерно как английская булавка.
Венгерская фибула, Древний Рим, III-IV век н.э.
Фибулы делали из бронзы, железа меди, серебра и золота.
Гуннская фибула в виде головы лошади.
Фибулы-трилистники, найденные в скандинавских погребениях.
Фибулы служили не только застежками и украшениями, их использовали как обереги от злых духов и порчи. Когда появилась английская булавка, функция защиты перешла на нее. Думаю, вам известно это распространенное суеверие: от сглаза нужно носить английскую булавку с изнаночной стороны одежды.
По основным признакам фибулы делятся на несколько больших групп:
Кресало
Так сформировался набор для получения огня: кремень, металлическое кресало, трут. Все это носили в непромокаемом кожаном мешочке. Набор для розжига назывался «огнивица» или «трутовица».
Если же обратиться к истории, то века с VII кресало прочно вошло в быт множества народов. Археологи по сей день находят кресала самых разнообразных форм.
Кресало делали причудливых форм. Я выбрала самые интересные.
Прикамские кресала, IХ-X век.
Разнообразные виды кресал. Киевская Русь.
Нужно сказать, что с виду эти железяки совершенно обычные, напоминающие хлам. Поднимающие их кладоискатели иногда называют такое «шмурдяком».
Но мне кажется, это прекрасные экспонаты!
Парочка из них, я думаю, должны быть в у каждого в коллекции. Копайте все металлы, и, возможно, вы поднимите римскую фибулу, а может быть, и скифское кресало!
Буллы в легких (эмфизема)
Буллы (ложные легочные кисты) — это патологические воздушные полости в легких (от англ. blebs — «пузыри»), которые могут возникать из-за механического повреждения паренхимы, перенесенного инфекционно-воспалительного или другого заболевания. Избыток воздуха в этих мешкообразных полостях, изменение структуры легочного матрикса, сокращение площади функциональных участков дыхательного органа приводят к стойкому нарушению дыхания, а последствия таких патологических изменений могут быть необратимыми. Формирование и увеличение булл в легких приводит к снижению газообменной функции легких, а в случае разрыва крупной буллы может привести к жизнеугрожающему состоянию – пневмотораксу.
Интересный факт: для пациентов с крупными буллами в легких опасны авиаперелеты. Дело в том, что в полете на высоте 2,5 км от земли патологические полости могут увеличиться в диаметре на 30-40%, а значит может случиться эпизод пневмоторакса, разрыва буллы.
Буллы чаще всего диагностируют у курящих людей (обычно это мужчины старше 50 лет со стажем около 15 пачколет) на фоне центрилобулярной эмфиземы легких или ХОБЛ. Оба эти заболевания так или иначе связаны с повреждением (растяжением) альвеол, нарушением структуры легочной паренхимы, с ее старением. Иногда эти патологические изменения связаны не с курением, а являются следствием нарушения обмена веществ, инфекционно-воспалительного процесса, аутоиммунного заболевания, либо обусловлены генетически.
Заболевание с трудом поддается лечению. Если установлена причина образования булл, их размер небольшой, вовремя проведены диагностические мероприятие и начато лечение, патологические изменения поддаются консервативному лечению. При пневмотораксе буллы удаляются хирургически с применением эндоскопической техники.
Буллы требуют динамического наблюдения: КТ, спирометрии, консультации пульмонолога.
Что значит булла в легком?
Согласно определению, данному на международном медицинском CIBA-симпозиуме, буллой следует считать воздушную полость в легком, диаметр которой превышает 1 см, при этом альвеолярная стенка истончается до 1 мм и менее.
В медицине принято разграничивать буллезную эмфизему и буллезную болезнь. Их различают в зависимости от причин возникновения, по этиологии, а также в зависимости от последствий для здоровья. Буллезную эмфизему обычно диагностируют у пациентов с признаками ХОБЛ (хронической обструктивной болезни легких) на фоне двусторонней эмфиземы панацинарного или центрилобулярного типа. При буллезной болезни эмфизема не наблюдается, а полость может быть одна либо немного больше. Буллезная болезнь может быть при врожденном синдроме Марфана. Буллезная эмфизема при отсутствии лечения и адекватных действий по сдерживанию ее роста (отказ от курения, работы на опасном производстве, лечение хронического бронхита и др.) со временем способна привести к дыхательной или сердечной недостаточности, коллапсу легкого, тяжелому кашлю с кровью, к непереносимости физических нагрузок.
Буллы формируются по принципу мыльных пузырей: сначала возникают маленькие, затем они объединяются, образуя крупные буллы, и так далее. При буллезной эмфиземе легочная ткань становится похожа на старую губку — по мере ее изнашивания поры становятся крупнее, а материал теряет эластичность и рвется.
Крупные буллы (диаметр может достигать до 10 см) образуются при разрушении альвеолярных перегородок. Альвеолы — пузырьки, из которых состоит нормальная воздушная легочная ткань. Хранение воздуха, транспортировка кислорода, воздухообмен осуществляется в альвеолах, а сам процесс требует структуры дозированного поступления воздуха. Буллы, даже очень небольшие, привносят элемент хаоса и энтропии в работу важнейшего дыхательного органа.
Симптомы буллезной эмфиземы
В ряде исследований, опубликованных в открытой международной базе PubMed, подчеркивается, что к образованию булл в легких неизбежно приводят такие факторы как:
И только следом за этими факторами по распространенности идут перенесенные в прошлом инфекционно-воспалительные заболевания дыхательных путей, аутоиммунные заболевания, нарушение обмена веществ, врожденные особенности организма.
В преобладающем большинстве случаев буллезную эмфизему диагностируют у людей преклонного или зрелого возраста, однако буллы могут быть обнаружены и у молодых людей.
Небольшие буллы никак себя не проявляют. В целом большинство заболеваний основного дыхательного органа пациенту сложно у себя даже заподозрить — легкие не болят, а когда возникают одышка, кашель, нехватка воздуха, болезнь приводит пациента в реанимацию за считанные часы.
Патологические симптомы могут проявиться по мере увеличения булл и развития эмфиземы. Профилактика заболевания возможна с помощью регулярного скрининга — низкодозовой КТ легких. Обследование в режиме 3D и в высоком разрешении покажет даже малейшие отклонения от нормы.
Для определения (точной стадии) буллезной эмфиземы применяется метод спирометрии — функциональной диагностики легких. Как правило после спирометрии, если показатели не в норме, пульмонолог отправляет пациента на КТ легких.
Заподозрить буллы в легких можно при наличии следующих симптомов:
Поскольку увеличение булл довольно длительно по времени, больной может не замечать ухудшения самочувствия, в частности, становится все труднее задерживать дыхание из-за уменьшения жизненной емкости легких, а гипоксия воздействует в целом на все внутренние органы — человек буквально «увядает».
Буллы в легких на КТ
Буллы в легких на КТ визуализируются как отчетливые, сравнительно более затемненные пузырькообразные участки легочной ткани, напоминающие дыры или крупные поры губки. Чем более плотная ткань, тем более она светлая на КТ-сканах — поэтому, например, кости белые, а воздушная легочная ткань сравнительно однородного графитно-серого цвета.
На КТ легких врач-рентгенолог может точно определить диаметр булл, их количество, выяснить, есть ли признаки эмфиземы, бронхоэктазы либо иные диффузные легочные заболевания.
Как лечить буллы в легких
Пациенту необходимо отказаться от курения и оставить работу на вредной производственной деятельности, иначе все лечебные мероприятия будут бессмысленны. В неосложненных случаях и на ранних стадиях эмфиземы (или буллезной болезни) лечение консервативное, комбинированное. Терапия назначается врачом-пульмонологом и может включать:
Положительным аспектом является то обстоятельство, что полный и пожизненный отказ от курения у большинства пациентов приостанавливает развитие буллезной эмфиземы, а применение кислородотерапии у серьезно больных пациентов может продлить жизнь на 5-10 лет.
Хирургическое лечение булл (эндоскопическое «сшивание») может быть показано при рецидивирующих пневмотораксах на фоне растущих полостей. Пациенту проводятся операции буллэктомия и плевродез. Однако абсолютный успех такого лечения не может быть гарантирован.
Хирургическое лечение
Хирургическое лечение называется буллэктомией. Если у человека выявлена гигантская булла — то это является показанием к хирургическому лечению. Небольшие размеры булл плохо поддаются хирургическому лечению, эффект от операции незначительный. Одышка редко уменьшается.
Буллы, не сопровождающиеся клинической симптоматикой (одышкой) или осложнениями (пневмоторакс, нагноение), удалять не рекомендуется.
Противопоказаниями к буллэктомии являются продолжающееся курение, тяжелые сердечно-сосудистые заболевания, диффузная эмфизема с малым сдавлением окружающей легочной ткани.
Показанием к хирургическому лечению могут быть рецидивирующие пневмотораксы на фоне буллезных изменений. В таком случае одномоментно проводят буллэктомию и плевродез.
Текст подготовил
Котов Максим Анатольевич, главный врач центра КТ «Ами», кандидат медицинских наук, доцент. Стаж 19 лет
Если вы оставили ее с 8:00 до 22:00, мы перезвоним вам для уточнения деталей в течение 15 минут.
Если вы оставили заявку после 22:00, мы перезвоним вам после 8:00.
Фибула: виды и формы первой застежки на одежде предков
Фибула представляет собой старинный аналог застежки для соединения деталей одежды. С помощью нехитрого аксессуара – древнейшего предка булавки – фиксировали накидки на плечах, драпировали платья и кафтаны. Изначально фибулы имели исключительно функциональный характер и простое оформление. Позже их стали носить в качестве изысканного украшения-застежки оригинального дизайна.
Общие сведения и назначение
Выясняя, что такое фибула,стоит знать, что ранние образцы застежки принадлежат железному и бронзовому веку. Им древние предки скрепляли одежду – накидки и плащи – из кожи или грубого полотна. Аксессуар использовали и женщины, и мужчины. Оригинальные версии изделия присутствуют в музейных экспозициях античной эпохи, не менее интересны фибулыиз погребений на территории древней Руси,образцов скандинавских и других культур.
Аксессуар считается предшественником всех современных вариантов застежки. Фибулавыполняет функцию пуговицы, булавки, брошии предназначена для скрепления элементов одеяния. Данным аксессуаром закалывали накидки на груди или плечах, женщины иногда использовали изделие для драпировки подола платья. Фибулыможно увидеть в образах воинов доисторических времен, туниках римских ораторов, роскошных нарядах знати древней Руси.
Древняя заколка для одежды состоит из иглы и корпуса, который чаще всего выполнен в виде обода с разомкнутыми концами. Подковообразная конструкция с загнутыми или шарообразными концами обуславливает прочную фиксацию иглы в нужном положении. Обод предусматривает богатое оформление с применением кристаллов, гравировки, витых элементов.
Исторически аксессуару свойственна двойная функция. Так, застежка-украшение щедро декорируется, зачастую изготавливается из драгоценных металлов. К примеру, шотландские кельты предпочитали золотые заколки с самоцветами. Если воин погибал, не оставив после себя ничего, продавали фибулу и на вырученные деньги устраивали похороны.
Как выглядит Фибула
Аксессуару также присваивали магические свойства и использовали в качестве оберега. Видимо именно этим обуславливается сакральное значение булавки, которую носят от сглаза и порчи. Примечательно, что изначально латинский термин «fibula» применялся в качестве названия тонких грифельных костей лошади. В доисторические времена именно они выполняли функцию крепления на одеяниях предков.
Строение и принцип действия
Заколку-фибулу изготавливали из металла. Это крепкая застежка, с помощью которой удобно фиксировать грубые полотна, кожаные накидки, одеяния плотной фактуры. В основе конструкции лежит двухсторонняя пружина, которую изобрели в начале бронзового века. У английской булавки – современного аналога застежки – пружина односторонняя.
Конструктивные составляющие аксессуара:
Простейший вариант конструкции представляет собой скобу и иглу. В корпусе предусмотрен иглодержатель в виде узкого желобка, в который вставляется острый конец штыря. Основание иглы имеет пружинный механизм для плотной фиксации на корпусе.
Принцип работы первого аналога застежки:
Механизм английской булавки предусматривает фиксацию материи лишь в вертикальной плоскости. Наличие обруча в древнем варианте застежки позволяет крепить ткань еще и горизонтально, придавливая сверху.
Виды и формы фибул
Известные варианты аксессуара классифицируются по разным признакам, в том числе по форме, датировке, месту раскопки:
Пренестинская разновидность древней застежки для одежды относится к венгерскому виду. На артефакте, найденном на раскопках древнеримского города Пренесте, обнаружена надпись, которую считают наиболее древним свидетельством латинской письменности.
Разновидности италийских фибул
Италийские варианты имеют различные формы дужки и впечатляют разнообразием механизма конструкции. Ранние образцы предусматривают схожее с венгерскими моделями строение спиралевидного иглодержателя. Поздние италийские версии выполнены с держателем в виде плоской пластины круглой формы.
Италийские модели старинной застежки по форме дужки делятся на следующие группы:
Чертрозские фибулы, обнаруженные при раскопках Чертрозы, имеют вытянутую дужку, конец которой представляет собой желоб-иглодержатель с пуговкой и завернутым концом.
Интересные образцы фибул италийских форм обнаружены в могильнике Хальштатта:
Впечатляет оформление отдельных арбалетовидных застежек, в которых окончание держателя выполнено в виде миниатюрной головы животного либо человека.
Подковообразные фибулы
Изделия по форме напоминают подкову, варианты различаются по сечению тулова и оформлением концов.
Спиралеконечные
Изделия выполнены с концами, загнутыми в трубочку. По оформлению дужки делятся на плоские, прямоугольные, круглые, четырехгранные, треугольные. Чаще всего спиралеконечные модели отлиты из латуни и многокомпонентного сплава с преобладанием цинка.
На раскопках на территории Руси в могильниках Тимеревском и Михайловском, Гнездове, во владимирских и приладожских курганах найдены спиралеконечные фибулы, родиной которых считается Швеция. В Новгороде обнаружено 6 подковообразных застежек, которые датируются Xвеком и считаются древнейшими образцами.
С ромбовидными концами
Найденные в Ярославской губернии и новгородских курганах массивные литые образцы с ромбовидными концами датируются X-XI веками. Ромбы покрыты серебром. Подобные варианты изделия встречаются исключительно в погребениях мужчин, у плеча.
В новгородской коллекции можно увидеть также следующие варианты подковообразных фибул:
Впечатляет оформление подковообразных застежек с зооморфными концами, которые представлены в виде головы дракона. Находка из погребений X века выполнена из латуни, из слоев XIV века – из бронзы.
Кольцевидные фабулы
Модель представляет собой пластинчатый или круглопроволочный обруч. Найденные в Новгороде, Полоцке и Карелии пластинчатые кольцевидные образцы изготовлены по восковой модели и датируются XII-XIV веком. Некоторые из них гладкие, есть экземпляры с насечкой, косыми штрихами, растительным ажурным узором.
Кольцевидные фабулы
Сердцевидные фабулы
В контуры ажурной литой застежки, обнаруженной в слое XIIIвека в Новгороде, вписаны две человеческие фигуры визави. Предполагаемым местом изготовления экземпляра считается Германия, а по манере изображения фигуры напоминают Тристана и Изольду.
Другая сердцевидная застежка из бронзы с растительным орнаментом датируется XII-XIIIвеком.
Фибула в наши дни
Массово использовали фибулу в бронзовом веке, аксессуар имел популярность до конца средневековья. После изделие применялось исключительно для прихватывания ткани и оригинальной драпировки, также в качестве броши-застежки с богатым декором.
При желании дополнить наряд винтажным украшением подходящим вариантом считается фибула, выполненная своими руками. Чтобы самостоятельно изготовить подковообразную римскую застежку, в качестве основы используется пара шпилек для волос:
При необходимости металлический обруч можно обшить плотной тканью, для декора использовать бусины, камни, бисерную вышивку.
Пеньковская культура
Гуннское нашествие разорило большую часть черняховских поселений Северного Причерноморья, но не уничтожило основных масс этого весьма многочисленного населения. Только какая-то часть его, вероятно немалая, погибла в военных сражениях, в огне пожарищ, во время грабежей кочевых орд и т. п.
Значительные группы Черняховского населения вынуждены были, спасаясь от гуннского погрома, бежать на новые места жительства, но в лесостепных землях междуречья Днестра и Днепра основные массы земледельцев-антов не покинули мест своего обитания. Более того, анты сохранили свою военно-политическую организацию. Источники, как уже отмечалось, называют короля Божа, который предводительствовал над антами вместе с сыновьями и старейшинами.
Отдельные черняховские поселения продолжали функционировать и в последние десятилетия IV, и в начале V в. (рис. 43). Одним из таковых было селище у с. Хлопков на р. Трубеж в Киевском Поднепровье. Раскопками исследованы восемь прямоугольных в плане жилищ-полуземлянок, сходных с теми, которые в раннем средневековье становятся одним из этнографических маркеров славянской культуры. Керамическая коллекция поселения состоит из гончарной сероглиняной посуды (71 %), сопоставимой с позднечерняховской, и лепных сосудов (29 %). Меньшую часть последней составляют сосуды, идентичные Черняховским более раннего времени, а основную — биконические горшки и корчаги с на-лепным валиком, которые в течение V столетия становятся характерными для пеньковской культуры. Время поселения (конец IV — начало V в.) определяется овальной пряжкой с массивной дужкой и изогнутым на конце язычком, а также стеклянным кубком со шлифованными овалами.[307]
Рис. 43. Этнокультурная ситуация в Северном Причерноморье в конце IV — начале V в.
а — граница территории Черняховской культуры;
б — общий ареал пшеворской культуры;
в — ареал антов (Подольско-Днепровский регион Черняховской культуры);
г — памятники Черняховской культуры конца IV — начала V в.;
д — раннепеньковские памятники;
е — граница распространения пеньковской культуры V–VII вв.
Подобных поселений в лесостепной полосе Черняховского ареала, очевидно, было немало. Однако отсутствие для переходного периода от римского времени к средневековью датирующих находок затрудняет их выделение.
Продолжали функционировать и некоторые могильники. Сравнительно немногочисленные погребения фазы 5 (по Е. Л. Гороховскому), определяемой 375/380–420/430 гг., имеются в могильниках лесостепой части междуречья Днестра и Днепра (Журавка, Данилова Балка, Маслово, Косаново, Вилы Яругские, Островец) и левобережья Среднего Поднепровья (Кантемировка, Компанийцы, Лохвица, Успенка). Захоронения, синхронные этой фазе, имеются на северо-западном побережье Черного моря (Ранжевое, Холмское), а также в Трансильвании (Сынтана де Муреш).
Анализ позднечерняховских поселений и погребений показывает, что в конце IV в. на рассматриваемой территории прежние культурные и экономические достижения были полностью утеряны. Уничтожение гуннами ремесленных центров привело к тому, что из обихода постепенно исчезает высококачественная гончарная глиняная посуда, приходят в упадок кузнечное и ювелирное ремесла, замирает торговля. Это время совпадает с крушением Римской империи. Естественно, что в римских провинциях утрачиваются многие традиции, установившиеся под культурными влияниями Империи.
В сложившейся исторической ситуации население лесостепной области междуречья Днестра и Днепра (включая часть его левобережья), где оно сохранилось после гуннского нашествия в большей степени, формирует новую культуру — пеньковскую. Экономический и культурный уровень ее был несравненно ниже Черняховской. Достижения провинциальноримских культур были утрачены, орудия труда и быта изготавливались теперь не ремесленниками-профессионалами, а домашним способом. Создателями пеньковской культуры были в основном потомки местного Черняховского населения — анты, в среду которых инфильтрировали переселенцы из более северных земель Поднепровья — носители киевских древностей.
Памятники начального этапа пеньковской культуры выявлены и исследовались и в Среднем Поднепровье, и на Южном Буге, и на среднем Днестре. В Южном Побужье таковы селища Голики, Кочубеевка, Куня, Пархомовка. На селище у с. Куня в Винницкой обл. раскопками открыто полуземляночное жилище с печью-каменкой. В постройке обнаружены лепная керамика и железная двучленная фибула (с длинной дужкой и сплошным плоским приемником), датируемая концом IV–V в..[308] Синхронное поселение исследовалось у с. Пархомовка. Здесь открыто четыре полуземляночных жилища, два из которых имели очаги, два других — печи-каменки. В одной из построек найдена бронзовая фибула с лукообразной дужкой, определяемая временем не позже V в..[309] На поселении у с. Голики исследованы четыре полуземляночных жилища, из которых три отапливались очагами, в одной была исследована печь-каменка.[310] На селище около с. Кочубеевка, исследованном О. М. Приходнюком, в полуземлянках с очагами вместе с пеньковской лепной посудой встречены фрагменты гончарной керамики Черняховского типа.
В Среднем Поднепровье наиболее изученным памятником, характеризующим начальный этап пеньковской культуры, является поселение Хитцы. Напластования V в. определяются находкой костяного гребня и керамическим материалом. Основную массу последнего составляет пень-ковская посуда. Некоторые сосуды по форме сочетают в себе черты пеньковской и киевской керамики, свидетельствуя об участии в генезисе рассматриваемой культуры потомков племен киевской культуры. Кроме того, на селище найдены фрагменты гончарной черняховской керамики.[311]
К ранним пеньковским принадлежит также поселение у с. Жовнин недалеко от впадения р. Сулы в Днепр. Здесь вместе с пеньковской лепной керамикой найдена костяная ложечка, определяемая по северокавказским аналогиям второй половиной IV–V в.[312]
К начальному этапу пеньковской культуры относится один из грунтовых могильников у с. Великая Андрусовка на р. Тясмин, раскопками которого исследованы в небольших ямках четыре захоронения по обряду кремации.[313] В одном из этих погребений найдена бронзовая литая пряжка, датируемая V в.
Некоторые исследователи склонны полагать, что пеньковские древности формировались на основе киевских,[314] с чем никак нельзя согласиться. Наличие на некоторых пеньковских поселениях полуземлянок с центральным опорным столбом следует рассматривать как показатель расселения отдельных групп потомков киевской культуры на бывшей черняховской территории. Распространение же на пеньковских памятниках полуземляночных жилищ, продолжающих традиции Черняховского домостроения, невозможно объяснить при принятии гипотезы об эволюции пеньковской культуры из киевской. К тому же керамика пеньковской культуры в целом заметно отличается от глиняной посуды киевских древностей. Сравнительно быстрое возрождение кузнечного и бронзолитейного ремесла в пеньковской культуре можно объяснить только сохранением некоторых римских традиций местным населением лесостепного междуречья Днестра и Днепра. Прямыми потомками носителей киевских древностей стали племена колочинской культуры, заметно отличающейся от пеньковской.
Исследования пеньковской культуры начались в 50-х гг. XX в. раскопками Д. Т. Березовца и В. П. Петрова поселений в окрестностях с. Пеньковска на р. Тясмине.[315] Полевыми изысканиями последующих десятилетий однотипные памятники были выявлены и исследованы на широкой территории лесостепи от Прута на западе до Северского Донца на востоке.[316] В настоящее время известно не менее 350 памятников этой культуры (рис. 44).
Рис. 44. Расселение автов в V–VII вв.
а — памятники пеньковской культуры;
б — памятники с элементами пеньковской и пражско-корчакской культур и памятники ипотешти-кындештской культуры;
в — византийские крепости;
г — ареал пражско-корчакской культуры;
д — колочинской культуры.
Поселения располагались преимущественно на первых надпойменных террасах крупных рек, их притоков и мелких речек, иногда на останцах. Выбирались места, которые не требовали сооружения искусственных укреплений. Реки, леса и болота служили естественной защитой. Рядом с поселениями обычно находились легкие для пашенной обработки земли и пойменные луга для выпаса скота.
Площади большинства поселений не превышают 2–3 га, значительная часть их занимала 0,5–1,5 га. На большинстве поселений одновременно существовало от 7 до 16 домохозяйств. Так, на селище Семенки в Побужье открыто 11 жилищ, на поселениях Селище и Ханска-II в Молдавии соответственно 12 и 16. Но было и немало селений с меньшим числом хозяйств. На поселениях Кочубеевка, Скибинцы и Сушки их выявлено от четырех до семи. Хозяйственные строения находились или рядом с жилищами, или образовывали отдельную часть поселения.
Всего на поселениях пеньковской культуры раскопками исследовано не менее 150 полуземляночных жилищ площадью от 12 до 20 кв. м при глубине котлована от 0,4 до 1 м. Стены построек были срубными или столбовыми. Преобладали срубные жилища (75–80 %). Наземные части их предположительно имели высоту 1–2 м. Крыши жилищ имели деревянные каркасы, которые покрывались соломой или камышом. На поселении Перебыковцы исследована жилая постройка с двускатной крышей, сооруженной из жердей и покрытой слоем глины. Отапливались жилища печами и очагами. По подсчетам О. М. Приходнюка, в ранней фазе развития пеньковскои культуры доминировали постройки с очагами (21 при девяти жилищах с печами-каменками). В домах второй фазы господствовали печи (51 при 10 с очагами). Можно отметить, что в Днепров-ско-Днестровском междуречье все без исключения срубные полуземлянки имели печи-каменки. Полуземляночные постройки с очагами, а иногда и вообще без отопительных устройств тяготеют преимущественно к периферийным областям пеньковскои территории. Печи складывались из камней, на селище Ханска в Молдавии открыты глиняные печи. Для очагов делалось углубление в полу, некоторые из них имели глиняное основание.
Интерьер пеньковского жилища неприхотлив. Один из углов их занимала печь. Обычны также пристенные лавки из дерева. Пол в подавляющем большинстве построек был утрамбованным, материковым. Не исключено, что в ряде случаев он выстилался плахами. В некоторых котлованах построек напротив печей имелись прямоугольные или овальные выемки шириной 0,5–0,8 м, выступающие на 0,3–0,4 м. В них для спуска в жилища находились деревянные лестницы, иногда ступени лестницы вырезались прямо в грунте.
Сравнительно немногочисленные полуземлянки ряда пеньковских поселений имели центральный опорный столб, который, по всей вероятности, усиливал коньковый прогон. Все эти постройки принадлежат к раннему этапу пеньковскои культуры. Достаточно очевидно, что этот тип домостроительства был привнесен на пеньковскую территорию переселенцами из верхнеднепровских земель, где такие строения бытовали в киевской и эволюционировавшей на ее основе колочинской культуре (третья четверть I тыс.). Верхнеднепровские переселенцы скоро растворились в пеньковскои среде, и жилища с центральным столбом выходят из обихода.[317]
На южных окраинах ареала пеньковскои культуры, там, где она соприкасалась с землями, занятыми тюркоязычными кочевниками, в ряде поселений (Осиповка, Чернещина, Будище, Луг) раскопками выявлены углубленные жилища, округлой или овальной в плане формы, напоминающие кочевнические юрты. Эти жилища, очевидно, принадлежали степнякам, осевшим на землю и подселившимся к носителям пеньков-ских древностей. Неславянскими были и жилища с глиняными стенами и полами, выложенными из черепков битой посуды, гальки и глины, раскопанные на поселении Жовнин, а также постройка с каменным цоколем на селище у балки Звонецкой.[318] Эти строения сопоставимы с салтово-маяцкими и, нужно полагать, свидетельствуют о контактах славян-антов с алано-болгарским населением.
В ареале пеньковской культуры известны и единичные укрепленные поселения (Будище в Поднепровье, Селиште в Молдавии, Пастырское в бассейне Тясмина). Городище Селиште размером 130 х 60 м было устроено на возвышенном мысе с крутыми склонами и с напольной стороны защищено двумя параллельными деревянными стенами, пространство между которыми было заполнено суглинком. Раскопками исследованы 16 полуземляночных жилищ и 81 хозяйственная яма. В четырех полуземлянках зафиксированы следы ремесленной деятельности, связанной с ювелирным делом и гончарством. Здесь же из местного сланца вырезались литейные формочки. Исследователи памятника полагают, что это был административно-хозяйственный центр одной из групп пеньковского населения.[319]
Одним из интереснейших памятников пеньковской культуры является городище Пастырское, занимавшее площадь около 3,5 га. Его валы и рвы были сооружены еще в скифскую эпоху и позднее не возобновлялись. Раскопками поселения[320] открыты остатки мастерских по обработке железа, найдены крицы, шлаки, остатки горна, исследована кузница. Среди вещевых находок имеются орудия ремесленников: кувалда, кузнечные молоты, клещи, зубило, ножницы для резания железа, пробойник, долото, тесла, глиняная льячка. Найдены также железные наральники, косы, серпы, лопаты, различные бытовые предметы, а также многочисленные украшения из сплавов цветных металлов.
Могильники пеньковской культуры выявлены и изучались в Большой Андрусовке (три некрополя), Алексеевке, Волосовке, Васильевке, на острове Сурском в Поднепровье, в Селиште и Ханске в Молдавии и др. Большинство захоронений совершено по обряду кремации умерших на стороне с последующим помещением остатков трупосожжений в небольших ямках глубиной 0,3–0,5 м. Погребения, как правило, безынвентарные и безурновые, что весьма характерно для славянского похоронного ритуала. Лишь единичные захоронения содержат немногочисленные вещи. Погребения по обряду трупоположения исследовались на пеньков-ских могильниках в Селиште и Ханске, у с. Алексеевка в Надпорожье и в Мохначе на Северском Донце. К пеньковским ингумациям относятся и захоронения по обряду трупоположения с пальчатыми и зооморфными фибулами при с. Балаклея в Чигиринском р-не, с. Поставмуки на Полтав-щине и у с. Буда в Сумской обл. Пеньковское трупоположение открыто еще на Черняховском могильнике Данчены.
Биритуализм, свойственный пеньковской культуре, нужно полагать, является наследием Черняховского погребального ритуала.
Основная масса керамики рассматриваемой культуры изготовлялась в домашней среде без использования гончарного круга. Ведущей формой лепной посуды были горшки со слабо профилированным верхним краем и овально-округлым туловом (рис. 45). Наибольшее расширение приходится на среднюю часть их высоты; горло и дно сужены и примерно равны по диаметру. Другой распространенный тип сосудов — биконические горшки с резким или несколько сглаженным ребром. Кроме горшков, на пеньковских поселениях обычны глиняные диски и сковороды, биконические, цилиндроконические и округлобокие миски. Большинство сосудов лишено орнаментации, лишь некоторые горшки имеют насечки по венчику или налепной валик на плечиках.
Рис. 45. Характерные глиняные сосуды пеньковской культуры
1–3 — из селища Семенки.
На ранних пеньковских поселениях встречаются также фрагменты Черняховской гончарной посуды, а позднее получает распространение гончарная керамика пастырского типа. Это выпуклобокие, часто почти шаровидные серолощеные горшки. Они изготавливались из хорошо отмученной глины, иногда с примесью песка. По своему облику эта посуда близка к черняховской и, по всей вероятности, имеет черняховскую подоснову. Признавая, что пастырская керамика действительно могла вести свое начало от Черняховского гончарства, М. И. Артамонов указывал на хронологический разрыв между временем функционирования пастырской и Черняховской гончарной посуды.[321] Однако существенного разрыва, по-видимому, не было, тем более что на Пастырском городище встречена и собственно черняховская керамика. После гуннского погрома какое-то время могли работать бродячие гончары-ремесленники, которые сохранили Черняховские традиции и привнесли в пастырское гончарство. Впрочем, следует отметить, что гончарная посуда пастырского типа на поселениях пеньковской культуры встречается в небольшом количестве.
На Пастырском городище, около с. Алексеевка в Днепропетровской обл. и близ с. Федоровка в Запорожской обл. открыты гончарные горны по обжигу посуды пастырского типа. В последнем пункте, у балки Канцерка исследованы три небольших поселения, в которых жили и работали гончары. Здесь открыты остатки 18 горнов, в которых обжигались глиняные сосуды.
Раскопки памятников пеньковской культуры дали богатый материал для характеристики экономики ее носителей. Среди железных изделий немало орудий сельскохозяйственного труда: наральники, мотыжки, серпы, косы. Очевидно, что основой экономики пеньковского населения были земледелие и скотоводство. Об этом говорят и плодородные земли, и орудия земледелия, и многочисленные зерновые ямы на поселениях, и почти повсеместное использование ручных мельниц. К сожалению, состав культивируемых растений пока не выяснен. Стада домашних животных (крупный рогатый скот, свиньи, овцы, козы и лошади) паслись преимущественно на пойменных лугах, животноводство было приселищным.
В ареале пеньковской культуры открыты железоделательные центры (Гайворон, Семенки, Самчинцы). Они, в частности гайворонский, свидетельствуют о становлении территориальной специализации в черной металлургии. Для выплавки железа использовались стационарные наземные горны со шлаковыпуском. Металлографическое изучение кузнечной продукции показало, что ремесленники в совершенстве владели техникой ковки железа и сырцовой стали в горячем состоянии, широко употреблялась тепловая обработка, но цементация изделий применялась сравнительно редко, немногочисленны и случаи изготовления орудий с наварными стальными лезвиями. Все говорит о том, что пеньковское население постепенно восстанавливало унаследованные им производственные достижения провинциальноримского времени.[322]
Особенно активно развивалось в пеньковской культуре бронзолитейное и ювелирное ремесло. Многочисленные изделия из цветных металлов обнаружены на многих поселениях, и наиболее полно они представлены в кладах, обнаруженных в ряде местностей левобережной части Среднего Поднепровья, а также в Нижнем Поднепровье и смежных с ними территориях. Среднеднепровским кладам посвящена обширная литература.[323] В целом они датируются VI–VIII вв. и подразделяются на две хронологические группы. Такие клады, как Мартыновский, Хацковский, Молоржавский и некоторые другие, относятся к VI–VII вв., другую группу составляют Пастырский, Харивский и им подобные клады, датируемые второй половиной VII — началом VIII в.
Среди кладов первой группы наиболее интересным является Мартыновский, найденный ещё в 1909 г. у с. Мартыновка в бассейне р. Рось и содержащий до сотни различных серебряных изделий: предметы головного убора (налобные венчики, серьги, височные кольца), шейная гривна, браслеты, фибула, разнообразные поясные бляшки, накладки и наконечники, две серебряные чаши с византийскими клеймами, фрагмент блюда, ложка и девять стилизованных фигурок людей и животных (рис. 46).[324]
Рис. 46. Украшения из Мартыновского клада
Последние представляют большой интерес для характеристики искусства той эпохи. Они рельефны. Четыре фигурки изображают «пляшущих» мужчин. Каждый из них стоит подбоченившись, словно готовясь пойти вприсядку, ноги согнуты в коленях, руки — в локтях и упираются в колени. Головы мужчин увеличены несоразмерно с остальными частями тела, геометричны и обрамлены «златыми власами». На груди выгравированы узоры, по-видимому передающие вышивку на рубахах.
Фигурки животных изображают коней, они фантастичны и напоминают хищных зверей. Они бегут с оскаленными пастями, из которых высунуты языки. Широкие гривы украшены геометрическим узором и позолочены.
Головные венчики состояли из серебяных пластин с загнутыми концами. Серьги, получившие наименование пастырских, имеют проволочные кольцевые дужки, к которым прикреплялись привески разных типов, главным образом дисковидные с пятью-семью лопастями или ажурные с дополнениями из зерни. Шейные гривны делались из массивного дрота, иногда перекрученного, с петлеобразно загнутыми концами. Ожерелья состояли из стеклянных и пастовых бус разнообразной формы. Браслеты были массивными или полыми, концы их обычно утолщены.
Поясные наборы включали различные накладки (круглые, прямоугольные, зооморфные, крестовидные), орнаментированные накладки, обоймы, украшенные стилизованными растительными узорами, наконечники и фигурки разных типов. Подобные поясные наборы не были специфическими для пеньковской культуры. Они распространены довольно широко, в чем проявлялась общая евразийская мода. А. К. Амброз связывал появление таких поясных наборов с полуварварской средой византийских городов и крепостей Нижнего Подунавья, откуда они быстро и широко распространились на значительных пространствах Евразии.[325] Пояса носили дружинники, принадлежавшие к самым различным этноплеменньш группам. Бытование подобных поясов среди носителей пеньковской культуры — свидетельство зарождения дружинного сословия в их среде.
Наиболее интересной категорией находок, встречаемой как в кладах, так и на поселениях и в могильниках пеньковской культуры являются фибулы. Среди них есть щитковые, состоящие из двух щитков, соединенных полукруглой дужкой; зооморфные и антропоморфные с прорезными щитками; шарнирные с прогнутой пластинчатой спинкой и ромбической ножкой. Характерными же для антского населения, к которому, несомненно, принадлежали и племена рассматриваемой культуры, были пальчатые фибулы, имеющие полукруглые щитки с пятью — семью выступами.
Фибулы, встречаемые на пеньковских памятниках, сложились в Северном Причерноморье под культурным влиянием Византии и Дунайского региона. Широкое бытование их в пеньковской среде, очевидно, восходит к традициям Черняховской культуры.
Выше отмечалось, что одним из центров бронзолитейного и ювелирного дела было Пастырское городище. На территории пеньковской культуры функционировали и другие центры производства изделий из цветных металлов. Об этом свидетельствуют находки глиняных тиглей, льячек, литейных формочек и шлаков, связанных с бронзолитейным ремеслом, на поселениях Хитцы, Будище, Семенки, Скибинцы, Домантово, Гута Михайловская и др. На селище Бернашевка в Винницкой обл. раскопками исследован производственный комплекс, в котором обнаружена литейная форма для изготовления пальчатых фибул.[326]
Пальчатые фибулы с маскообразной головкой и их дериваты являются, как уже было отмечено, характерным этнографическим украшением антов (рис. 47). Помимо пеньковского ареала, они широко распространены в Нижнем Подунавье, где проживание антов документировано историческими свидетельствами. Из основного региона антов эти фибулы распространились в Среднее Подунавье и на Балканский полуостров и далее на Пелопоннесский полуостров (рис. 48). Все это — надежные следы расселения антов и их потомков. Из Дунайских земель сравнительно небольшая группа этого населения вместе с германцами и аварами продвинулась далеко на север в области Мазурского Поозерья и Юго-Восточной Прибалтики, где известно около двух десятков пальчатых фибул рассматриваемых типов.
Рис. 47. Пальчатые фибулы с маскообразными головками из антских памятников Северного Причерноморья
Рис. 48. Распространение антских пальчатых фибул
а — места находки фибул;
б — ареал пеньковскои культуры;
в — ипотешти-кындештской культуры;
г — аварской (славяно-аварской) культуры Среднего Подунавья.
Мысль о принадлежности пальчатых фибул днепровских типов славянам-антам была высказана еще в 20-х гг. XX в. А. А. Спицыным.[327] О славянской атрибуции этих вещей в Восточной Европе писал и А. М. Тальгрен, утверждавший, что их распространение отражает славянское расселение начала средневековья.[328] Научную разработку тезис о славянской принадлежности пальчатых фибул Днепровского региона получил в работах Б. А. Рыбакова.[329] Позднее немецкий археолог Й. Вернер, рассмотрев все комплексы находок пальчатых фибул в Европе, убедительно показал, что такие изделия с маскообразными головками и их дериваты были составной частью славянской женской одежды. Они типологически заметно отличаются от пальчатых фибул, свойственных германскому миру. Кроме того, в отличие от германцев, которым свойственно было парное ношение фибул, славянские женщины носили их по одной.[330] Последующие археологические изыскания многократно подтвердили это заключение и детализировали его, показав, что пальчатые фибулы с маскообразными головками и их дериваты были свойственны не всему раннесредневековому славянскому миру, а только одному из крупных племенных образований — антам, вышедшим из среды населения Черняховской культуры.[331]
Единичные находки рассматриваемых антских фибул разрозненно встречаются в лесной зоне Восточно-Европейской равнины. Они найдены в ареале колочинской культуры, связываемой с днепровскими балтами: в пограничной полосе с ареалом пеньковской культуры — на нижней Десне (Мена и Новоселье) и в верховьях Сейма (Курск, Гапоново, Казачья Локня), а также в Гомеле и у с. Мужиново в Клетнянском районе Брянской обл.; на двух поселениях тушемлинской культуры — Никодимово и Микольцы и в рязанско-окских и муромском могильниках (Кузьминском, Шокшинском и Подболотненском). Эти материалы, как и некоторые другие, менее яркие, свидетельствуют о некоторой инфильтрации антского населения из пеньковского ареала в балтские и финские области.[332]
Пальчатые фибулы антских типов обнаружены еще в Крыму, в могильниках Артек, Лучистое, Суук-Су, Эски-Кермен[333] и приписываются обычно готам, поскольку их пребывание в этом регионе документировано историческими памятниками. Проникновение носителей черняховской культуры в Юго-Западный Крым археологически прослеживается в течение второй половины III — начала V в. Памятниками этих переселенцев являются могильники с захоронениями по обряду трупосожжения, содержащие различные Черняховские компоненты. Так, в Инкерманском, Ай-Тодорском, Озёрном-Ш, Севастопольском и Чернореченском некрополях встречена глиняная посуда Черняховского облика. Такая же керамика найдена также в Херсонесе и Керчи. В Инкерманском, Заморском и Скалистинском могильниках, в Херсонесе и Пантикапее обнаружены двупластинчатые фибулы Черняховской культуры. Двучленные прогнутые подвязанные фибулы, сопоставимые с Черняховскими, встречены в Инкерманском, Ай-Тодорском, Чернореченском, Севастопольском и Скалистинском некрополях, а также в Пантикапее. Из Ай-Тодорского и Севастопольского могильников происходят железные ведеркообразные подвески. В ряде крымских памятников найдены костяные пирамидальные подвески с кружковым орнаментом, типичные для черняховской культуры. Пряжки и некоторые другие предметы убора из могильников Юго-Западного Крыма имеют также черняховское происхождение.[334]
Всё это является бесспорным показателем проникновения в Крым носителей черняховской культуры, которое имело место в период от конца III до первой половины V в. включительно. Высказано предположение, что этот процесс отражает стремление Херсонеса организовать оборону своих земель с помощью варварских племен.[335]
Готы, которым приписываются рассматриваемые могильники Юго-Западного Крыма, — общее название разноплеменного населения. Об этом ярко говорит разнохарактерность погребальной обрядности. Среди переселенцев в Крым по ряду признаков выявляются немногочисленные захоронения германцев, но иные этнические компоненты в крымских некрополях не поддаются надежному определению. Но поскольку в среде носителей черняховской культуры Северного Причерноморья были и славяне-анты, и сарматы, следует допустить их проживание и в Крыму. Пальчатые фибулы днепровских типов — определенный показатель наличия здесь антского населения. О том, что они принадлежали здесь славянам, можно судить по способу их ношения. Крымское население носило, как и анты Днепровско-Дунайского региона, по одной фибуле, в то время как готам свойственны парные. Согласно изысканиям А. И. Айбабина, эти фибулы, как и другие украшения, известные по антским кладам, привозились в Крым из Днепровских земель.[336] Очевидно, они поступали в Крым к своим соплеменникам. Находка бракованных фибул в одном из захоронений могильника в Лучистом отражает попытку производства их на полуострове. Необходимость в этом, нужно полагать, была.
Среди лепной керамики нижнего горизонта культурных напластований Судакской крепости обнаружено большое число фрагментов сосудов пеньковского облика, причем представлены практически все типы этой посуды. В сравнительно небольшом количестве пеньковская керамика встречена в крымских погребальных памятниках VII в. — Айвазовском, Богачевке, Наташине, Суук-Су, Христофоровке.[337] Это достоверный показатель присутствия антского населения в Крыму в начале средневековой поры. Какая-то часть его могла сохраниться с позднеримского времени и дожила до раннего средневековья. В VI–VII вв., возможно, к остаткам антов подселялись новые группы соплеменников.
Вопрос о судьбе антского населения в Крыму пока не поддается разрешению. Не исключено, что славяне растворились здесь в иноэтничной среде, но допустимо и предположение о сохранении отдельных групп их вплоть до начала древнерусской государственности.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.