Работа авиадиспетчера в чем заключается
Авиадиспетчер
Авиадиспетчер — специалист по управлению воздушным движением. Кстати, в 2021 году центр профориентации ПрофГид разработал точный тест на профориентацию. Он сам расскажет вам, какие профессии вам подходят, даст заключение о вашем типе личности и интеллекте.
Особенности профессии
Экипаж, управляя самолётом, находится на связи с диспетчерами, которые отвечают за порядок движения самолётов и вертолётов. Всё воздушное пространство делится на зоны ответственности диспетчерских пунктов. И диспетчер руководит движением в рамках зоны ответственности своего пункта.
Диспетчер аэродромного диспетчерского пункта составляет суточный план полётов, согласовывает его выполнение с другими службами, со своими коллегами из других аэропортов, (например, с АДП другого аэропорта). Он постоянно находится на связи с экипажами судов, следит за воздушной обстановкой. В некоторых аэропортах эти функции выполняет группа по взаимодействию.
Диспетчер «Руления» контролирует движение по территории аэродрома.
Диспетчера «Старта и посадки» руководят взлетающими и заходящими на посадку судами.
Диспетчер «Круга» руководит движением в радиусе 50 км на высоте 2100 м и ниже (зона взлёта и посадки). Прилетающим он выдаёт разрешения на выполнение захода на посадку, а вылетающим – указания о первоначальном наборе высоты.
Диспетчер «Подхода» руководит движением на высоте 2100–5700 м. Площадь охвата зоны круга – 90–120 км. от аэродрома. Он определяет очерёдность захода на посадку захода на посадку, интервалы.
Диспетчер районного центра контролирует полёт на высотах 2100–17000.
Диспетчер пункта местных воздушных линий – руководит полётом на высоте 1500 м и ниже в районе аэродрома.
Диспетчер местного диспетчерского пункта – руководит полетом вдали от крупных аэропортов – на высоте 1500 м и ниже в пределах установленного района ответственности (обычно это площадь административного региона или его значительная часть).
Диспетчер постоянно отслеживает воздушную обстановку с помощью специального монитора, учитывая метеоусловия, график движения судов и пр. Диспетчер постоянно находится на связи с экипажами судов и со своими коллегами из смежных зон ответственности.
Самолёт – это слишком быстрый вид транспорта, чтобы диспетчер мог позволять себе медлительность. Например, в неожиданной ситуации он должен быстро рассредоточить самолёты на безопасное расстояние, принять решение о запрете на посадку (или наоборот) и т.д. К тому же на одного диспетчера может приходиться до 20 самолётов одновременно.
Поскольку времени на долгое обдумывание обстановки нет, все действия диспетчера строго регламентированы.
Работа диспетчера организована так, чтобы максимально снизить ошибки в управлении полётами. Помимо правил и инструкций в распоряжении диспетчера находится оборудование: мониторы, средства связи, сигнальные табло и пр. Также он получает информацию от метеослужб, пользуется справочной информацией. Каждый диспетчер знает, что его неверные решения могут привести к катастрофе и гибели людей. Высокая ответственность при большом объёме работы, высокая скорость решений – всё это означает повышенное нервное напряжение.
Авиадиспетчер аэропорта в Майами уснул во время ночного дежурства, сообщает в субботу (16 апреля 2011 г.) Associated Press. Инцидент произошёл рано утром в субботу. Во время этого ночного дежурства в диспетчерской работали еще 12 человек, и один из них сообщил о заснувшем коллеге.
Согласно предварительным результатам расследования, диспетчер не пропустил ни одного радиосигнала от самолетов, так что инцидент никоим образом не отразился на работе аэропорта. Однако заснувшего на посту диспетчера отстранили от работы.
Подобное уже случалось в аэропортах Техаса, Невады, Теннесси и города Вашингтон. Несколько дней назад в США началась общенациональная проверка диспетчерских служб, а главный авиадиспетчер США Хэнк Краковски подал в отставку. Руководство Федерального управления гражданской авиации США уже заявило, что придётся отменить практику одиночных ночных дежурств и пересмотреть графики работы авиадиспетчеров.
Плюсы и минусы
Особенно тяжела в плане эмоциональной нагрузки работа диспетчера «Подхода».
Профессия авиадиспетчера является одной из наиболее опасных и ответственных профессий, связанных с техникой и человеческими жизнями (с точки зрения психологии наибольший интерес представляет
Диспетчерская служба работает круглосуточно, и диспетчеры несут свою вахту посменно. Это, как и нервное напряжение, можно отнести к недостаткам профессии. Однако эти трудности компенсирует чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы и осознание собственной незаменимости.
Важные качества
Стрессоустойчивость, высокое чувство ответственности, умение управлять своим вниманием. Необходимо хорошее здоровье (в том числе органов сердечнососудистой системы). Поэтому раз в 2 года авиадиспетчер проходит врачебно-лётную экспертную комиссию.
Знания и навыки
Как уже сказано, все действия диспетчера строго регламентированы. На каждую рабочую ситуацию имеются установленные правила, инструкции и сценарии поведения, и диспетчер обязан их знать. Он должен знать законы воздушной навигации, разбираться в авиационной метеорологии.
Также необходимо знание английского языка в пределах, установленных международными нормами.
«Поломка оборудования менее вероятна, чем ошибка человека». Авиадиспетчер о своей работе
Авиадиспетчер государственного предприятия «Белаэронавигация» признает: профессия многим кажется однообразной и скучной, особой романтики нет. Эта работа действительно остается в тени. Во время путешествий нас приветствует командир воздушного судна, следят за комфортом и оказывают первую помощь стюардессы, а диспетчеры — настоящие невидимки. Хотя ответственность за вашу безопасность у них ничуть не меньше, чем у пилотов. Мы поговорили с диспетчером управления воздушным движением Михаилом Деревяго о стрессе, переговорах на английском, приоритетах для разных самолетов и других нюансах профессии.
О рабочем месте и нагрузке
— Сколько самолетов контролируете за смену?
— Смотря о каких самолетах идет речь. Если говорить о районном диспетчерском центре, который обслуживает транзитное движение, — там достаточно значительные потоки, доходит до 1100 воздушных судов ежедневно. Что касается аэродромного диспетчерского центра, то максимум у нас был во время чемпионата мира по хоккею — порядка 220 рейсов в сутки.
В летнее время, конечно, гораздо больше самолетов, чем зимой. Прошлым летом в некоторые дни доходило до 190—200 взлетов и посадок в сутки. По этому показателю мы уже опередили любимый многими белорусами аэропорт Вильнюса. В последние годы пассажиропоток и количество рейсов постоянно растут.
Одномоментно под контролем авиадиспетчера сектора подхода или круга — они обслуживают воздушное движение при снижении и заходе на посадку, а также после взлета и в процессе набора высоты — иногда может находиться около восьми бортов. Считается, что это довольно много. Но на тренажере создаются пиковые нагрузки, когда бортов намного больше. Кроме того, отрабатываются нестандартные ситуации.
— Раньше диспетчеры использовали что-то вроде плашек с названиями рейсов. Как теперь устроено рабочее место?
— Да, это были так называемые стрипы. На современных системах, включая нашу, от этого отказываются. Кроме локационной обстановки, когда диспетчер видит, где какой самолет находится, с какой скоростью летит, есть ли тенденция к набору или снижению высоты, в системе представлена также плановая информация. Еще до начала полета приходят сведения по каждому рейсу — указан тип воздушного судна, маршрут, высоты, скорость и другие данные. Можно заблаговременно прогнозировать количество рейсов, потоки.
Рабочее место диспетчера руления, который отвечает за безопасность движения на перроне и выруливание на магистральную дорожку, состоит из трех основных секторов. На одном дисплее показан общий план воздушной обстановки вблизи аэропорта. Далее приведена схема аэропорта: отмечен весь транспорт, который может выезжать на полосу и в так называемую контролируемую зону. Автомобили оборудованы маячками: видно, где какая машина находится.
Последний экран — пульт управления рулежными огнями. С вышки все кажется простым и понятным, но если сесть в машину у перрона и выехать в туман на рулежную дорожку, то сложно сообразить, где что находится. У диспетчера также есть пульт управления средствами связи — и наземными, и радиостанциями авиационного диапазона.
Похожим образом оборудовано и рабочее место диспетчера старта. Он отвечает непосредственно за взлетно-посадочную полосу и все происходящее на ней, а также контролирует конечный этап захода на посадку, собственно посадку, разбег и взлет воздушных судов.
Также крайне важно визуальное наблюдение: на дисплеях вы не увидите, выпустил ли самолет шасси. Или, например, если во время разбега с судном происходит что-то нехорошее вроде пожара двигателя.
«Иногда понять французов сложнее, чем китайцев»
— Допускается неформальное общение с пилотами?
— Неформальным оно может быть только в духе приветствия и прощания. В основном все более-менее регламентировано. Это сделано для однозначного толкования любых фраз, терминов. В основном радиосвязь ведется на английском языке. Все находящиеся на одной частоте, независимо от национальности экипажа и принадлежности воздушного судна, должны понимать друг друга.
Английский стандартизирован — используется авиационная фразеология. Она достаточно формализована. Опять же, это сделано во избежание недопонимания слов и их значений.
— Иногда говорят, что пилоты из некоторых регионов говорят на английском с сильным акцентом — так, что едва можно их понять. Встречались такие ситуации?
— В принципе, я бы не сказал, что у авиакомпаний и граждан определенных стран есть какие-то серьезные проблемы. Все знают английский в достаточной мере для понимания друг друга. Что касается акцента, то он, конечно, присутствует. У китайских пилотов акцент свой, у французских — тоже. Иногда понять французов сложнее, чем китайцев. Но не могу сказать, что это доставляет сложности.
ИКАО (Международная организация гражданской авиации. — Прим. Onliner.by) сформировала шкалу из шести уровней знания английского. Авиадиспетчеру для работы необходим минимум четвертый уровень — это примерно как Upper Intermediate в «гражданском» варианте.
— Сейчас мы слышим переговоры: много помех, гул двигателей. Как вообще можно разобрать такую речь?
— Конечно, все это требует привыкания. Нужен опыт, чтобы сразу выловить нужный смысл из переговоров, особенно когда на связь выходит несколько экипажей. Также необходимо видение самой ситуации: когда знаешь, что происходит, легче понять, о чем говорит экипаж.
Если вырвать из контекста фразу и дать послушать студентам лингвистических вузов, далеко не все разберут ее. А сидящий здесь человек поймет сложные обороты, сказанные с сильным акцентом, просто видя обстановку.
Детально понять речь пилотов с первого раза непросто, даже когда они не используют специализированную лексику. Например, на этой записи член экипажа произносит: «We have been told the lights inside the airbridge have gone out. Is there any way you can organise somebody’s come and put them on?»
— Слышали о столкновении Boeing 757 и Ту-154М в 2002 году над Боденским озером?
— Конечно, все об этом слышали.
— Катастрофа случилась из-за противоречий в инструкциях диспетчера и системы TCAS (предупреждает экипажи обоих самолетов об опасном сближении и подсказывает, как избежать столкновения. — Прим. Onliner.by). После этого приоритет отдали командам TCAS. На ваш взгляд, правильно ли это? Может, последнее слово должно остаться за человеком?
— Та катастрофа значительно повлияла на процедуры, которые предписано выполнять экипажам и диспетчерам. Да, с тех пор экипаж обязан следовать TCAS. Все-таки люди склонны ошибаться. Без этого, к сожалению, наша жизнь невозможна. Может ошибиться и пилот, и диспетчер, что способно привести к неприятным последствиям. Вероятность выхода из строя такого оборудования, как TCAS, хоть и не исключается, но она меньше, чем вероятность ошибочных действий человека.
— Возникают ли конфликтные ситуации с пилотами? Например, они хотят занять одну высоту, а вы не разрешаете.
— Конфликтов такого рода, как правило, не бывает. Любой экипаж понимает, что, допустим, мы не разрешаем занять высоту из-за пересекающего борта — ведь это ради их же безопасности. Если названа конкретная причина, то все всегда понятно и однозначно.
Бывает, что кто-то недоволен очередностью захода на посадку: хотел первым, а приходится идти четвертым. Это рабочие моменты, которые не влияют на воздушное движение в целом.
— Как определяется приоритет захода на посадку?
— В первую очередь — по воздушной обстановке. Как правило, пассажирские суда имеют приоритет перед грузовыми, более скоростные — перед менее быстрыми и так далее. Собственно, для этого и нужен авиадиспетчер: оценить воздушную обстановку, метеорологическую ситуацию, понять, какой самолет выйдет на посадочную прямую раньше или позже, и отрегулировать весь поток судов, создать необходимые интервалы.
— В крайнем случае экипаж может нарушить указания диспетчера?
— Важна причина. Если у командира экипажа есть веский повод нарушить очередность, то, конечно, диспетчеры обеспечат приоритет. А когда это собственное желание, к тому же ничем не обоснованное — в общем, никто скандалить не будет. Пилоты понимают, что все происходящее нацелено на безопасность экипажа, пассажиров и воздушного движения в целом.
О терминологии и лексике диспетчеров
— У пилотов и моряков рейс не последний, а крайний. Что-нибудь такое встречается у авиадиспетчеров?
— Это не только пилотов касается, но и вообще причастных к авиации людей. Я отношусь к подобным вещам без предрассудков. Сам поддерживаю традицию и говорю «крайний», хотя совсем не суеверный.
Есть и другие нюансы, причем многое вытекает из терминологии. Некоторые фразы переходят в повседневную речь. Например, когда на английском просим кого-то повторить сказанное, то в обычной жизни говорим «repeat». В авиации же есть стандартная фраза — «say again». Люди привыкают к ней настолько, что где-нибудь в отпуске за границей тоже говорят «say again» вместо «repeat», и для собеседников это немного неожиданно.
— А правда, что не бывает ухода на третий, четвертый круг? Всегда на второй, независимо от номера попытки.
— Безусловно, только второй круг.
— С чем это связано?
— Честно говоря, никогда не задумывался. Это просто стандартный термин. Также иногда говорят «прерванный заход». Как в английском используются фразы «go around» и «missed approach».
— Хотели бы стать пилотом?
— Это, наверное, мечта любого мальчишки. Не могу сказать, что меня отталкивает профессия авиадиспетчера и привлекает работа пилота. Наша профессия не менее интересна. Хотя, конечно, романтики меньше. Но у каждой работы свои плюсы и минусы.
— Назовете их?
— Начнем с минусов. Это достаточно тяжелая работа в плане стресса. Любая нестандартная ситуация и осознание, что речь идет о жизни людей, накладывают серьезный груз ответственности на любого специалиста. И чтобы не допустить совсем уж серьезных последствий, необходимо справиться со своим стрессом, принять грамотные решения. Существует чек-лист: он упрощает работу и систематизирует действия. Даже в стрессовой ситуации человек способен все сделать правильно.
Еще один минус — из-за чередования ночных и дневных смен сбиваются биологические часы, режим сна и бодрствования. У нас сокращенная рабочая неделя — с привычных 40 до 35 часов. Профессия считается вредной: как в психологическом плане, так и по причине обилия оборудования с электромагнитными волнами — пользы здоровью они все же не несут.
Но плюсов больше. Авиация вообще интересная сфера, если не относиться к работе просто как к отбыванию времени, а изучать нюансы, следить за новостями. Все время происходит развитие: появляется новое оборудование, процедуры, воздушные суда. Все это действительно очень интересно.
Кому-то покажется, что работа диспетчера достаточно монотонная: самолеты идут и идут друг за другом. Но когда примерно в одно время прилетает много судов, то каждый раз это настоящая головоломка. И решения все время разные. В шахматах фигуры одни и те же, а сценарии различные — у нас аналогично. Если настроен позитивно, решать эти ситуации очень интересно.
Редакция выражает благодарность государственному предприятию «Белаэронавигация»
за помощь в подготовке материала
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Как работает диспетчер
Музейная реконструкция рабочего места авиационного диспетчера
Основная задача диспетчера — обеспечить безопасность полёта. Его часть безопасности — интервалы между воздушными судами и правильное информирование экипажей о выбранной схеме захода на посадку.
Пространство делится на сектора, каждый диспетчер отвечает за свой сектор. Например, в большом аэропорту будет несколько секторов, таких как руление, старт и Delivery. Все эти диспетчеры работают на вышке. Ещё часть диспетчеров сидят в закрытом помещении, они смотрят уже не глазами, а радиолокатором.
Расстояние между воздушными судами
Большинство пассажирских и грузовых рейсов выполняется по типовым маршрутам (воздушным трассам), и диспетчер следит за тем, чтобы на этих трассах самолёты попадали в пространство с достаточными интервалами. Для этого есть система эшелонирования, чтобы самолёты, которые идут в одну сторону, шли на одной высоте, а которые идут в обратную — на другой.
Поскольку высота — понятие относительное, а нужен прибор, который даст чётко понять, что ты на нужном эшелоне, используется изобара. Другими словами, мы не летаем по высотам, мы летаем по изобарам. По линии равного давления. Схема немного сложная, но позволяет обеспечить совместимость всех высотомеров. На аэродроме до взлёта в высотомер устанавливается текущее атмосферное давление, высотомер показывает ноль. Дальше каждый эшелон привязан именно к определённым показателям давления. Условно в метрах это всё может немного сдвигаться и колебаться, но в рамках измеримых величин самолёты всегда будут лететь по одной изобаре. Но по достижении определённой точки полёта (например, высоты перехода) давление меняется на стандартные 760. То есть все высотомеры приведены к одному знаменателю. До начала снижения оно такое у всех. При подходе к аэропорту назначения, примерно за 200 километров, экипажи связываются со специальной службой ATIS, получают давление на данном аэродроме и уже на эшелоне перехода устанавливают давление данного аэродрома.
Поэтому используются номера эшелонов, а не фактическая высота. Но при этом номер эшелона можно примерно сопоставить с высотой: например, эшелон 260 — это около 7900 метров.
Разница между высотой перехода и эшелоном перехода обычно 300 метров. Чтобы летать в зоне сокращённого эшелонирования, надо иметь хорошие автопилоты, точные высотомеры и соблюсти ещё ряд условий к оснащению борта.
Откуда и кто знает, где борты
Когда самолёт только готовится к вылету, подаётся план полёта. Условно после брифинга КВС подписывает план. Где-то есть специальный человек в авиакомпании, который его готовит, а командиру остаётся только кивнуть или предложить исправление (примерно за час до полёта), а где-то КВС разрабатывает план полёта самостоятельно. В любом случае только командир воздушного судна отвечает за то, как пойдёт борт, — все остальные ему в этом помогают. Не путать с Delivery. Это ещё один специалист, согласовывающий полёт с органами ПВО и другими структурами органов управления воздушным движением.
Этот план сразу же попадает в систему управления воздушным движением, где есть все возможные планы по всем воздушным судам. Он же согласовывается с военными (если надо) и по другим инстанциям. Эти данные получает диспетчер. Дальше у диспетчера всегда будет перед глазами план полёта и фактическое движение борта. Если вдруг маршрут самолёта меняется в воздухе, то диспетчер забивает новый маршрут и обеспечивает, чтобы он был в системе.
План составляется так, чтобы не было других бортов в тех же точках пространства, где будет двигаться воздушное судно. Кроме того, план проверяется на предмет того, что случится в каждой точке полёта: есть рекомендованное количество бортов в очереди на посадку, рекомендованная плотность движения, рекомендованное количество бортов, которое способны охватить диспетчеры своей поддержкой в разных точках. Проверяются все эти критерии. Иногда рейс сдвигается на 15 минут раньше или позже как раз из-за плотности движения.
У нас в практике был случай, когда пилот не согласился с диспетчером (предварительным планом) в отношении маршрута самолёта как раз при извержении Эйяфьядлайёкюдля. Может, кто помнит: в Исландии несколько месяцев извергался вулкан, тогда воздушное пространство почти всей Европы было закрыто и многие на всякий случай меняли маршруты на подальше от облаков пепла. Тогда диспатч переделывал практически все маршруты, по которым мы обычно летали.
После всех согласований все диспетчеры по маршруту получают данные, что и когда пролетит мимо них.
Вышка
Наверняка вы видели на лётном поле высокую вышку с прозрачной будкой наверху. Именно там сидят данные диспетчеры и наблюдают за лётным полем. Соответственно, на каждом секторе работает свой диспетчер, отвечающий за свой этап полёта. С рулением и стартом всё понятно: диспетчер руления отвечает за руление самолёта от терминала до полосы. Диспетчер старта отвечает за взлёт самолёта с полосы.
А что делает Delivery? Перед полётом экипаж подаёт план полёта, в котором указывается маршрут, аэродром вылета и прилёта, время вылета, тип воздушного судна и другая информация о полёте. Утверждает этот план и вносит коррективы, — как правило, это схема выхода и первоначальная высота полёта — как раз Delivery.
Итак, мы получили разрешение от Delivery, запрашиваем руление, связались с диспетчером руления, получили маршрут руления по аэродромному полю и порулили. Диспетчер старта отвечает за занятие полосы, взлёт самолёта и начало первоначального набора высоты. Казалось бы, ну что такого? Однако мы помним страшный случай во Внуково, когда на взлётную полосу без разрешения выехал снегоуборщик в момент разбега бизнес-джета.
Стартуем в Магадан!
Предположим, вам нужно доставить пассажиров или груз из Москвы в Магадан. У вас уже есть согласованный план полёта. Дальше по нему вы идёте в самолёт. Внутри, уже из кабины, запрашиваете деливери. Вам нужно разрешение на вылет, точный маршрут и схема выхода от диспетчера. Он даёт вам начальные вводные и передаёт другому диспетчеру, который разрешает вам запуск двигателя и проводит «за ручку» по аэропорту до старта. На старте подключается ещё один диспетчер, который ведёт вас до определённой высоты. Там вас забирает следующий, потом он передаёт вас диспетчеру в другом городе по ходу движения и так далее. Диспетчеры воздушного движения обеспечивают интервалы скорости, высоты, курсы командами с земли.
Естественно, эти роли могут совмещаться. В маленьких аэропортах нет отдельных диспетчеров старта и круга. Собственно, диспетчер может быть одновременно и метеорологом, и ещё кем-нибудь. Есть очень дикие и холодные места, где бывает один самолёт в неделю: обычно там работает один специалист, совмещая в себе все роли наземных служб, и он может быть единственным живым человеком в аэропорту вообще.
Разные частоты. Москва говорит, например: переходите к Самара-контроль 132,8 — настраиваем эту частоту и выходим к Самаре на связь. Диспетчер Самары о нас знает по плану, плюс ему московский диспетчер передал, что в такую-то минуту к тебе придёт вот этот борт, прими, пожалуйста.
На каждой из частот есть диспетчер и несколько бортов, с которыми он разговаривает. Если у лётчика проблема, он связывается на своей частоте — объявляет режим срочности или бедствия. Его также ведут, передают. Например, пассажиру плохо, лётчик говорит: я такой-то, пассажиру плохо, прошу приоритетный заход на посадку. Все понимают. Диспетчер начинает расчищать пространство, сдвигая все самолёты, кого-то отправляя на второй круг, кого-то предупреждает, что сдвигается время, надо подходить медленнее и так далее. Все всё слышат, реагируют одновременно. В разных странах разные принципы радиоэфира, бывает так, что есть общая частота только для бедствий, но обычно связь идёт по основной.
Примерно за 200 километров до конечного пункта надо готовиться. Здесь важно, что есть аэронавигационное обслуживание и аэронавигационное обеспечение. Обслуживание — это авиадиспетчеры. Обеспечение — это обеспечение пилота аэронавигационной информацией, это схемы, маршруты по трассам, схемы аэропорта.
Вылетать без чемодана схем на бумаге нельзя, там должны быть обновляемые примерно раз в месяц все-все-все особенности всех аэропортов по маршруту и возможных запасных в некотором радиусе за маршрутом. Нужно знать, где какая полоса ремонтируется, где какие особенности. За неактуальную информацию наказывают так, что мало не покажется. Сейчас большая часть информации есть в планшетах пилотов, но более отказоустойчивые книги всё равно должны быть. На местном рейсе это один том, на рейсах по России это целый чемодан книг, а для экипажей, летающих по всему миру, за одну командировку загружали сразу 6 огромных чемоданов. Если вдруг одной из книг нет, инспектор может спросить, где она. Не найдётся — наказывают и пилота, и компанию. Но это надо быть прямо полным отморозком, чтобы вылетать без руководств. Есть специальная фирма, которая обновляет эти книги и базу данных. Был такой немецкий пилот, который летал на заре авиации и вёл свой дневник с особенностями аэродромов. Вёл, вёл, потом этот блокнот стал толстым, потом их стало два, три. В итоге он ушёл на пенсию, а его предприимчивая жена продала всё это фирме. Сейчас в их офисы во Франкфурте и в Денвере стекается вся информация об аэродромах и воздушных трассах от авиационных властей каждой страны. Они всё это перебивают в удобный для пилотов вид, в нужную логику и нужный порядок. Эта знаменитая фирма Jeppesen.
Например, если наш самолёт вдруг вынужден уйти на запасной аэродром по погоде, а мы первый раз где-нибудь в Латинской Америке, то мы начинаем с того, что смотрим на аэродром, как работает (а вдруг он закроется на ночь), проверяем, что там есть подходящая полоса, не на ремонте, смотрим сам аэродром, настраиваем связь по частотам и схему захода-выхода. Во всём этом может помочь диспетчер, но пилот должен делать это и сам, вообще без связи с внешним миром.
Примерно за 200 километров до Магадана начинается вещание специальной информационной станции, которая проигрывает запись с текущими данными по аэродрому. Она нужна, чтобы разгрузить диспетчера: надо её просто прослушать, потом уже соединяться с ним, если это не чрезвычайная ситуация.
В конечном итоге вас принимает диспетчер Магадана, даёт схему захода и «за ручку» ведёт до касания. Там вас принимает диспетчер, который обеспечит руление по аэропорту и т. п.
В чём сложность работы?
Когда загружено пространство, очень тяжело в голове держать, кто куда летит и на какой высоте. Раньше диспетчеры ориентировались по памяти, записям и таким доскам, потом всё это стало более-менее аналогово-транзисторным на лампах, а потом цифровым.
Сегодня очень помогает вторичное радиолокационное оборудование. Первичное — это отражение радиоволны от корпуса, а вторичное — это вещание бортового устройства. Другими словами, по активному запросу и активному ответу в кодированном виде. Диспетчеру приходит скорость, высота, позывной, остаток топлива и так далее. Когда борты по первичной или вторичной локации слишком сближаются, загорается тревога.
На что похожа вторичная радиолокация, можно посмотреть во Флайтрадаре, только интерфейс у диспетчера другой и метаданных иногда больше.
Вторая сложность — частники. Малой авиации можно летать уведомительно в своём пространстве. Они подают план полёта: с какого-то поля взлетят и полетят визуально. Как суслики: их не видно, а они есть. Им контроль диспетчера не нужен, да и это тяжело сделать, потому что на низких высотах их плохо видно из-за диаграммы направленности локатора. Ан-2 с парашютистами сообщает о своих точках, например. Его не видно, но он есть. Иногда выходит на связь, говорит: пропустите через зону ограничения, я уже тут.
Ещё таких «невидимых» рейсов много на северах в районах Якутска по деревням, там много пассажирских мелких самолётов, потому что дорог нет.
Воздушный шар тот же тоже подаёт план полёта. Его по факту может сдуть от этого плана в сторону (он от ветра сильно зависит), но его хотя бы видно. Если он взлетит без плана, вот тогда уже проблема.
Иногда мы меняем маршрут прямо во время полёта. Например, сходим с трассы, чтобы облететь грозу. Потом начинаются сложности: тут огибать нельзя, там военные ввели ограничения. Тут тоже, потому что атомная электростанция (к примеру), а над ней летать нельзя. А тут вообще президент живёт, тоже не лети. А вот тут дом отдыха, над ним можно летать, только если очень нужно, пациенты пугаются. Есть зоны ограничений над вулканами, таких на Камчатке много. И так далее: через это всё надо провести новый маршрут.
Кстати, сейчас транзит через Москву, начиная с определённой высоты (примерно 8 километров), открыт, раньше из-за этого было много сложностей — за МКАД залетать было нельзя.
За диспетчером смотрит старший смены, руководитель полётов. В критический момент подключаются старшие смены, которые в обычной жизни просто проверяют действия всех, следят за нагрузкой и адекватностью команд.
Несмотря на легкомысленность малой авиации, для диспетчера достаточно сложная работа — вести рейс вроде Ан-2 ночью по северам, когда нет оборудования на земле особо и вообще ничего не видно. В истории советской авиации есть много случаев приземления на льдину (когда останавливаться нельзя, пока не пробурят, а то самолёт под воду уйдёт: выбрасывают на посадке полярника, он бурит, показывает 3 пальца — самолёт из торможения переходит в разгон, а полярник бежит за ним, и его быстро втягивают на верёвке — сам не участвовал, но рассказывали). Для таких вещей нужны совершенно особые допуски. А сложно то, что с земли мало чем можно помочь, напряжение очень выматывает.