Распад личности при шизофрении что такое
Нарушение личности
Изменения личности при шизофрении проявляются достаточно отчетливо и накладывают отпечаток на течение и исход болезни. В то же время остается неясным, какие особенности преморбидной личности сохраняются на всем протяжении болезни, какие изменяются под влиянием процесса?
По мнению W. Horan et al. (2005), больной шизофренией «активно выбирает или создает вокруг себя окружающие условия в соответствии с характеристиками своей личности, которые либо усиливают, либо ослабляют переживания по поводу происходящих событий».
Отметим, что литература, посвященная нарушению личности при шизофрении, сравнительно малочисленна. Этот факт отчасти можно объяснить сложившимся негативным стереотипом в отношении разрушительного влияния психоза на личность человека.
Исследования личности больного шизофренией актуально по отношению к этиопатогенетической модели этого психического расстройства («диатез-стрессовая модель»), в которой, помимо биологической предрасположенности к шизофрении, важное значение придается стрессу и умению психологически выдержать его нагрузку. Кроме того, представление о личности больного шизофренией играет важную роль в профилактике рецидивов шизофрении.
Литература, посвященная особенностям личности при шизофрении, значительное внимание уделяет стрессорам окружающей среды и эмоциональному климату семьи, в частности. Многие авторы подчеркивают, что эти факторы оказывают заметное влияние на характер течения шизофрении, частоту его рецидивов (Vaughn C. еt al., 1982; Ventura J. et al., 1989). Согласно Sanderson, Clarcin (2002), личностные опросники позволяют подобрать оптимальный вариант микротерапии больного шизофренией, последняя касается терапевтической среды, стратегии лечения, его форм и методов.
В настоящее время ряд клинических психологов обращается к проблеме взаимосвязи личности и клинической симптоматики психоза, включая особенности его течения и соотношения с когнитивным дефицитом.
Для исследования личностных особенностей наиболее часто используются проективные методики (чернильные пятна Роршаха, тематический Апперцептивный тест — ТАТ и др.), различные личностные опросники.
Исследования изменений личности, развившихся в результате патологического процесса, предполагает, с одной стороны, анализ деятельности, мотивов (потребности, отношения мотивов к поставленным целям, динамика мотивов, их иерархическое построение, критичность и др.), отношений; с другой — изучение этапов формирования личностных особенностей, в первую очередь в контексте взаимоотношений, складывающихся в ближайшем окружении пациента. Несмотря на то что существуют методики, в первую очередь направленные на исследование личности (проективные методики, опросники), разделение методик на «личностные» и «не личностные» остается весьма условным (Зейгарник Б.В., 1986).
В зарубежной литературе большую популярность в последние годы в области оценки личности приобрела так называемую «модель пяти факторов». Она предполагает, что личность может быть описана в общих терминах пяти концепций: нейротизм (эмоциональный), экстраверсия (межличностный), открытость переживаниям (эмпирический), конформизм (мировоззренческий), добросовестность (мотивационный). Данная модель интегрирует точки зрения разных и отчасти конфликтующих школ (бихевиоризм, гуманизм, психоанализ, когнитивного развития и др.). Как полагают приверженцы модели, она обеспечивает концептуальную поддержку нескольких сотен специфических факторов личности. Однако некоторые важные характеристики личности, например, импульсивность, выпадают из модели. Критики последней также обращают внимание на ее чисто описательный характер. Наиболее часто используемой методикой, основанной на «пятифакторной модели личности», являются личностные опросники NEO (NEO-PI, NEO-FF1, NEO PI-R). Например, при исследовании личности оцениваются суперфакторы переработанного вопросника NEO-PI-R: эмоциональная стабильность — нейротизм, интроверсия — экстраверсия, закрытость — открытость новому опыту, антагонизм — доброжелательность к другим людям, несобранность — сознательность в деятельности. Опросники NEO содержат утверждения, составленные с целью определения основных компонентов личности высшего порядка.
Восприятие картинки с неопределенным сюжетом помогает понять динамику мотивационной сферы больного шизофренией. Так, Н.К. Кнященко (1965), используя картинки, осмысление которых опиралось на физиогномию изображенных персонажей («производственный» ТАТ Хекхаузена), обнаружил что больные, страдающие простой формой шизофрении, демонстрируют отсутствие направленности на поиски правильной интерпретации. В ответах пациентов просматривалась формальная констатация элементов картинки, при этом к ситуации не выражалось какого-либо отношения.
Изменения личности при шизофрении
Исследования, направленные на изучение особенностей уровня притязаний у больных шизофренией, страдающих простой формой и вялым течением процесса, показали, что на выбор задания не влияет успешность решения предыдущих задач. Уровень притязаний в данном случае не формируется, нарушена адекватная самооценка своих возможностей. При этом высказывания больных не носят эмоциональной окраски, даже когда экспериментатор подчеркивает их ошибки (Бежанишвили Б.И., 1967).
Представляют интерес результаты исследований А.Б. Холмогоровой (1972), направленные на изучение особенностей уровня притязаний в зависимости от ведущего синдрома шизофрении (неврозоподобный, психопатоподобный, параноидный). Оказалось, что в группе больных с неврозоподобной симптоматикой перспективная цель носит статичный, не ориентированный на будущее характер (планируется лишь достижение уже полученного ранее лучшего результата). У больных как-бы отсутствовал «регулятор динамики уровня притязаний, стимулирующий к росту достижений». Также отсутствовала и ориентация достижений на «социальную норму». В динамике уровня притязаний доминировала мотивация избегания, были выражены защитные формы поведения. При психопатоподобном синдроме наблюдалось снижение ориентации на уровень достижений. Перспективная цель строилась без учета реальных достижений и их динамики и носила неадекватный характер. Здесь обнаруживались две тенденции: больные либо вообще игнорировали «социальную норму» выполнения, либо ставили задачу достичь ее сразу, без промежуточных этапов. При параноидном синдроме снижалась ориентация на уровень достижений, не учитывалась «социальная норма» и динамика достижений. Пациенты не могли полностью принять ситуацию эксперимента, искажая картину динамики.
Н.С. Курек (1982) с помощью различных методических приемов, раскрыл связь «адинамии уровня притязаний» со снижением активности больных шизофренией и нарастанием «шизофренического дефекта».
Механизмы измененного смыслообразования при вялотекущей шизофрении изучал М.М. Коченов (1978). Оказалось, что поведение больных шизофренией в ситуации экспериментально-психологического исследования имеет свои особенности: ориентировочный этап у них отсутствовал, они не выбирали «выигрышных» заданий и при этом брались за явно невыполнимые. Смещение смыслообразующей функции мотивов, отщепление действенной функции от «знаемой» нарушало деятельность больных и, возможно, являлось причиной изменения их поведения и личности. По мнению автора, редукция мотивов приводила к обедненной деятельности.
В работах, посвященных изучению личности больного шизофренией, было показано, что последние более невротичны и одновременно более интровертированы, чем здоровые люди. Этот факт отмечается как во время острой фазы заболевания, так и в течение длительного времени становления его ремиссии и влияет на качество жизни больного шизофренией. В то же время известно, что высокий уровень нейротизма и интроверсии считаются психологическими факторами, повышающими уровень риска возникновения шизофрении. Высокий уровень экстраверсии, напротив, существенно уменьшает вероятность появления этого психического расстройства.
Исследователи из Новой Зеландии обнаружили, что высокий уровень нейротизма в возрасте 14 лет положительно коррелировал с симптомами психоза, появившимися между Выявленные корреляции продолжали отмечаться даже тогда, когда был установлен контроль над «осложняющими факторами детства» и коморбидными психическими расстройствами (Goodwin R. et al., 2003).
Высокий уровень нейротизма отражает особенности типа «организации личности», способствующей формированию и фиксации негативных когнитивных схем., которые, в свою очередь, являются «почвой» для частого появления негативных эмоций и возникновения ощущения потери контроля над окружающей ситуацией. Последнее обстоятельство увеличивает риск развития шизофрении. Кроме того, у больных шизофренией показатели нейротизма коррелируют с выбором неадекатной стратегии поведения (копинг-стратегии), что способствует злоупотреблению психоактивными веществами.
Высокий уровень нейротизма в какой-то мере объясняет неудовлетворенность медикаментозным лечением, отказ от вовлечения в общественную деятельность («сеть социальных связей»), в то время как высокий уровень экстраверсии положительно коррелирует с более высокой оценкой физического здоровья и позитивных эмоций. Отметим, что чем более выражена экстраверсия, тем ниже уровень профессионального функционирования сотрудника, чаще встречаются отказы от сотрудничества и плохое качество работы.
Склонность индивидов с высоким уровнем экстраверсии к поиску межличностной поддержки вместо решения проблем, при одновременно завышенном уровнем нейротизма, частично объясняют, почему подобная характеристика личности негативно сказывается на профессиональной деятельности больного шизофренией.
Низкий уровень экстраверсии обусловливает негативное отношение к межличностному общению («социальному взаимодействию»), в конечном счете ослабляя возможность и ухудшая качество социальной поддержки. Это делает человека, предрасположенного к шизофрении, более подверженным влиянию стресса. Согласно M. Kentros et al. (1997), выраженная интроверсия, приводит к тому, что больные отказываются от групповой терапии, но при этом позитивно относятся к лечению на дому
Высокий уровень нейротизма и низкий уровень экстраверсии представляют собой неспецифические факторы риска, поскольку предрасполагают к возникновению не только шизофрении, но и ряда других психических расстройств, например, депрессии или зависимости от табакокурения.
По данным L. Krabbendam, van J. Os (2005), часто возникающие и резко выраженные негативные эмоции напрямую способствуют развитию и сохранению бреда и галлюцинаций у предрасположенных к шизофрении лиц. Несколько ранее P. Lysaker et al. (2003) и T. Dinzeo et al. (2004) также обнаружили корреляцию между уровнем нейротизма и выраженностью позитивной симптоматики шизофрении.
Доброжелательность в общении предполагает также скромность и заботу о других, ее низкий уровень проявляется цинизмом, безразличием к проблемам окружающих людей, некомпетентностью и негативным отношением к любым формам сотрудничества. Отмечено, что люди с высокими показателями добросовестности склонны к обсессивно-компульсивным расстройствам, доброжелательности — к зависимому расстройству личности. Низкие показатели доброжелательности и добросовестности одновременно часто сочетаются с наличием антисоциального расстройства личности, криминальным поведением, агрессией. Этот факт приобретает определенный смысл в связи с тем обстоятельством, что среди больных шизофренией асоциальное поведение и склонность к употреблению психоактивных веществ встречается чаще, чем у здоровых лиц. Отмечено, что при неблагоприятном течении шизофрении недоброжелательность по отношению к людям усиливается.
У больных шизофренией стратегии межличностных отношений и стилей поведения в большей степени оппозиционны, чем у пациентов, страдающих некоторыми другими психическими расстройствами, например, депрессией (Bagby R. et al., 1997). Заметно усиливается недоброжелательность к людям у тех больных шизофренией, которые начинают употреблять психоактивные вещества (Reno R., 2004), обнаруживают нарастающую в своей выраженности продуктивную и негативную симптоматику, эмоциональную неустойчивость, недостаточный контроль над импульсами и враждебность (Lysaker P. et.al., 2003). В исследовании M. Kentros et al. (1997) было показано, что низкий уровень доброжелательности коррелирует с тяжестью негативной симптоматики (социальная изоляция) и депрессии.
В большинстве случаев больные шизофренией демонстрирует недобросовестное отношение к обязанностям. R. Gurrera et al. (2000) приводят данные о наличии слабо выраженной корреляции между уровнем добросовестности и возрастом начала шизофрении. Недобросовестность также сочетается с суицидальными тенденциями пациентов, страдающих шизофренией более 5 лет (Pillman F. et al., 2003).
Современные исследования личности больных шизофренией, в частности, проводимые на основании их самоотчетов, все же демонстрируют сохранность («стабильность и стойкость») ее многих характеристик, даже в момент обострения психического расстройства. По мнению H. Berenbaum, F. Fujita (1994), когнитивный процесс, ассоциированный с характеристиками открытости опыту (дивергентное мышление, способность найти новые и креативные решения и др.), отчасти напоминает когнитивный процесс, отличающий больного шизофренией (необычные ассоциации, искаженное восприятие, причудливое и магическое мышление и др.). Подобной точки зрения придерживаются не все исследователи, особенно те, которые подчеркивают связь cклонности к эзотерики и искаженного восприятия действительности с социоэкономическим статусом больных шизофренией (Camissa K. et al., 2005). По-видимому, открытость опыту в большей степени характерна для шизотипического расстройства, чем для шизофрении (Ross S. et al., 2002). Низкий уровень открытости опыту, вероятно, отражает особенности течения болезненного процесса, в частности, типичные для больных шизофренией ограниченные успехи в учебе и недостаток денежных средств. Повышенный уровень открытости обычно не сочетается с выраженной негативной симптоматикой (Kentros M.б et al., 1997).
Шизофрения
Термин «шизофрения» (расщепление души) предложен Е.Блейлером в 1911 г. Автор его полагал, что разлаженность, несогласованность и противоречивость психических процессов является главной характеристикой заболевания.
Обобщающая теория «раннего слабоумия» Е.Крепелина была достаточно фаталистической, утверждая сугубо наследственное происхождение болезни, раннее ее начало и быстрое наступление глубокого и необратимого слабоумия. Сам Е.Крепелин менял впоследствии свои взгляды, но в глазах обывателя шизофрения по сей день является наводящей ужас болезнью. Более благоприятные формы болезни многие психиатры и ныне не склонны отождествлять с шизофренией, основываясь при этом либо на сомнительных, cпорных соображениях, либо прибегая к генному фетишизму, абсолютизируя ход и частоту наследования заболеваний, будто бы независимых от шизофрении. Как говорил Е.К.Краснушкин, одну большую туманность они разделяют на несколько других, поменьше.
Эпидемиология шизофрении. Распространенность заболевания у человека колеблется от 0,77% до 1,5% (есть данные — до 2%), в равной степени поражая и мужчин, и женщин, приведенные показатели касаются манифестных (развернутых) форм болезни. Эти показатели могли бы существенно возрасти, если бы учитывались «расстройства шизофренического спектра» («шизотипическое расстройство личности», «пограничное расстройство личности», «шизоаффективные расстройства», «атипичные психозы», «бредовые психозы», некоторая часть психопатий процессуального генеза).
 | Где и как лечить шизофрению? |
Эпидемиологические данные относятся ко второй половине ХХ в., ранее такие исследования в массовом масштабе не проводились. Поэтому невозможно сказать, растет, снижается или остается на неизменном уровне болезненность шизофренией. Заболеваемость шизофренией (число вновь выявленных случаев болезни за один год) в разных странах варьирует от 0,11 до 0,7 случая на 1 тыс. населения, но и данный показатель имеет относительный характер. Болезненность и заболеваемость шизофрении несколько выше у городского, нежели сельского населения, однако это различие может быть связано с доступностью психиатрической помощи, культурными различиями.
Распространенность болезни выше в низших социально-экономических слоях населения, что не в последнюю очередь связано с социальным дрейфом пациентов. Пациенты из «высших кругов» общества вообще могут не включаться в данные официальной статистики. Наиболее часто шизофрения возникает между 15 и 35 годами жизни. В 50% начало болезни регистрируется в возрасте до 25 лет. У подростков заболевание впервые регистрируется в 10 раз, а у детей — в 100 раз реже, чем у пациентов зрелого возраста. Значительно реже манифестация болезни приходится на возраст после 40 лет, в период инволюции и тем более в старости.
Этиология шизофрении. В настоящее время существует две основные теории этиологии: генетическая и психогенетическая. Роль наследственных факторов в целом достаточно велика, о чем свидетельствуют данные исследований на близнецах, а также случаи накопления болезни у кровных родственников. Особенно велика она в случаях раннего начала и при злокачественном течении болезни. Можно иметь, однако, наследственную предрасположенность к болезни и при этом оставаться здоровым человеком.
Это означает, что важную причинную роль в развитии болезни имеют другие патогенные воздействия (конституция, физические и психические травмы, гормональные и иные нарушения), способные оказывать существенное влияние на пенетрантность и экспрессивность аномальных генов. Модус передачи генетической предрасположенности к шизофрении не установлен. Предпочтительной считается полигенная теория наследования.
Предполагается, что «шизофренический геном» насчитывает до 11 генов, рассеянных по разным аутосомам. Известно также, что заболевание в нисходящих поколениях проявляется раньше и протекает более тяжело. Здоровые носители «шизофренических» генов, как считают отдельные авторы, нередко обладают более развитыми адаптивными возможностями, из чего можно вывести, что шизофрения — плата за биологический прогресс человека. Носительство генов во многих случаях можно установить по психическим качествам родственников, отклонениям в характере.
Психогенетические теории этиологии шизофрении неоднородны. Одна из них, восходящая к психоанализу, считает шизофрению результатом нарушенных интерперсональных отношений в семье, когда ребенок попадает в силки противоречивых требований со стороны матери. Ребенок теряет тем самым способность распознать логику мышления, различать нюансы в отношении к себе, осознавать свои мотивы и видеть различия между скрытыми и явными значениями. Такую мать психоаналитики называют «шизофреногенной». Сторонники бихевиоризма, для которых человек есть сумма навыков, привычек, полагают, что шизофрения — не болезнь, а совокупность «дурных» привычек, от которых пациента можно освободить путем специального научения. Представители экзистенциалистской психиатрии усматривают в шизофрении бегство личности от враждебного мира и особую форму существования личности.
Наконец, сторонники инфекционной теории считают причиной развития шизофрении «медленные вирусы». На это, по их мнению, указывают глиоз, глиальные рубцы и антитела к вирусам в сыворотке крови и ликворе.
| | Самую подробную информацию о шизофрении Вы можете узнать из книги профессора Минутко Виталия Леонидовича |
Патогенез шизофрении. Преобладающая ныне теория патогенеза сводится главным образом к тому, что нарушения деятельности психофизиологических структур, а тем самым и дисфункция психики имеют в своей основе гиперпродукцию нейромедиаторов или сверхчувствительность к ним со стороны соответствующих рецепторов постсинаптической щели. Особенно активно в последние десятилетия изучалась динамика таких нейромедиаторов, как дофамин, норадреналин, серотонин, глутаминовая кислота, гамма-аминомасляная кислота, эндорфины, энкефалины, а также модификации эндогенных аминов, которые обладают психотомиметическими свойствами.
Полученные при этом данные достаточно разноречивы и не могут быть интерпретированы однозначным образом.
Во-первых, не всегда можно утверждать, что указанные изменения имеют исключительно патогенный характер и не связаны с неадекватной реакцией защиты мозга.
Во-вторых, нейромедиаторов значительно больше, чем упомянутых, — ныне их насчитывается более трех десятков. О роли большинства из них фактически мало что известно.
В-третьих, имеющиеся сведения о нарушениях нейромедиации и функций соответствующих структур мозга не носят сколько-нибудь системного характера — речь идет о частностях, не составляющих какой-то целостной картины. Кроме того, сходные, близкие или даже идентичные изменения нейромедиации встречаются при других заболеваниях. К этому можно добавить, что современная психофармакотерапия не столь уж впечатляет своими результатами, если не иметь в виду симптоматического эффекта, а отдаленные ее последствия фактически мало изучены и должным образом не оценены.
Высказывается мнение, что психофармакологическая эра лечения шизофрении клонится к закату, растут ожидания появления принципиально новых подходов к лечению психиатрической патологии. Психогенетические теории патогенеза существуют и развиваются, как говорил З.Фрейд, без оглядки на мозг. При этом постулируется активность неких психодинамических сил, вступающих в сложные отношения друг с другом. Например, К.Роджерс искренне надеялся на высокие результаты терапии шизофрении с помощью предложенных им групп встреч, стимулирующих развитие самосознавания. Можно считать установленным, что психотерапия шизофрении не имела ранее и едва ли будет иметь в перспективе значение метода, оправдывающего радикальные надежды.
Симптомокомплекс шизофрении. Болезненные переживания больных шизофренией столь многообразны и так по-разному могут быть представлены у пациентов, что обнаружить двух идентичных больных почти невероятно. Исключением являются пациенты с глубоким психическим дефектом, индивидуальные различия между которыми зачастую стираются до основания. Гораздо проще сказать, каких психических нарушений не бывает при шизофрении. Это органическое снижение внимания, памяти, мышления и интеллекта, личности. Не бывает оглушения, делириознoго и сумеречного помрачения сознания и припадков эпилепсии. У больных шизофренией встречаются, разумеется, и такие нарушения, но они имеют другие причины, большей частью связанные с каким-либо интеркуррентным заболеванием. Мы не ставим здесь задачу полного и детального описания всех симптомов шизофрении. Далее будут описаны лишь такие нарушения, которые с большей или меньшей вероятностью способны свидетельствовать о наличии этой болезни.
Изменения личности. Хотя они колеблются в очень широком диапазоне — от субъективно определяемых отклонений до глубокой регрессии и даже слабоумия — в них всегда есть или угадывается нечто своеобразное, что другим заболеваниям не свойственно или, если таковые особенности присутствуют, то не более как поверхностная аналогия. Существо изменений личности при шизофрении характеризуется их тотальностью в отношениях к миру, обществу, людям и к самому себе. Оно включает:
1. Распад единства личности на ряд (множество) функциональных субъединиц или субличностей, мало связанных в своей активности друг с другом. Один и тот же пациент какое-то время может вести себя вполне адекватно и даже разумно, в другое время или в отдельные моменты — странно, нелепо, абсурдно. В беседе с врачом он может оказать на последнего самое благоприятное впечатление, но, едва покинув кабинет, становится неузнаваемым, совершая шокирующие окружающих поступки или высказываясь весьма необычным, несвойственным ему ранее образом.
Отсутствие определенной и устойчивой линии поведения делает пациентов в глазах окружающих непредсказуемыми, импульсивными, действующими по какому-нибудь случайному порыву или под влиянием мимолетного впечатления. Весьма типичной формулой дезинтеграции личности является двойственность побуждений, мыслей, чувств, эмоций и самоосознавания, но дело этим часто не ограничивается. Пациенты могут одновременно или попеременно сосуществовать в реальном и воображаемом мирах, причем воображаемые миры легко сменяют друг друга. Утрата интегративного начала приводит и к тому, что побуждения, желания, мысли, чувства, выразительная сфера функционируют как бы автономно, автоматизированно, вне зависимости друг от друга.
2. Интроверсия — растущая прикованность внимания пациентов к явлениям внутренней, прежде всего бессознательной жизни: мечтам, фантазиям, сновидениям, далеким от реальности идеям, предчувствиям, озарениям. В период длительного кризиса К.Юнг, например, был полностью поглощен своими странными сновидениями, грезами, видениями, оказавшись отрешенным от действительности. Факты явного сознания не привлекают интереса пациентов так, как это было прежде.
Может быть, это происходит в силу гипотонии сознания и опустошенности последнего, как предполагал J.Berre (1914). Как заметил кто-то из писателей, на свету чудовища не живут, они появляются в гаснущем свете сознания. Напряженная антиэнтропийная и продуктивная сознательная жизнь требует огромных энергетических затрат, на которые пациенты слишком часто бывают не способны. Другая сторона болезненной интроверсии заключается в невнимании к реальным сторонам жизни. Это часто называют созерцательностью, рассеянностью, несобранностью, но это всего лишь общие слова, не фиксирующие сути проблемы. Наконец, интроверсия в ее крайне болезненной форме проявляется и в том неотступном внимании, которое связано у пациентов с персонифицированными феноменами бессознательного. Особенно это касается обманов восприятия и бредовых идей.
3. Аутизм — расстройство личности, едва ли не самой главной отличительной особенностью которого является подмена объективной действительности субъективной реальностью. Желаемое, ожидаемое, вызывающее опасения, принимается пациентом за свершившийся факт, даже если для этого нет никаких осязаемых доказательств. Аутизм — это уход из реального мира в мир виртуальный, причем последний зачастую представляется пациенту несравненно более реалистическим и актуальным, нежели самая очевидная действительность.
4. Распад межличностных коммуникаций. Нарастают социальная изоляция, отгороженность от окружающих, скрытность, исчезают доверительные отношения. Люди, внутренними агентами которых являются субъективные представления о них, теряют прежнюю силу своего влияния, лишаются обаяния, привлекательности, дружелюбия, нежных чувств. Очень сильно страдает сфера привязанностей. Близкие люди все более отдаляются и воспринимаются чужими, порываются дружеские отношения, если они были вообще, сужается круг приятелей и вообще людей, которые ранее вызывали симпатии, уважение, сострадание.
Общение с людьми становится тягостным, формальным, бездушным, сухим, и оно легко, без сожаления и угрызений совести прерывается до следующего раза, когда возникает какая-нибудь служебная необходимость. Встречаются, правда, пациенты, которые нe соблюдают дистанцию приличия даже с незнакомыми людьми, общаясь с ними как с задушевными друзьями, в интимной манере, и открытые до крайне неуместной обнаженности. В общении с большей частью людей пациенты обнаруживают с трудом скрываемые настороженность, недоверчивость, недоброжелательность, если не сказать враждебность.
Мир людей кажется больным полным неопределенности, опасностей, явных и скрытых угроз. Иногда на это есть как будто некоторые основания (обидные, колкие замечания, насмешки, сепарация, искусственно создаваемые помехи в учебе и продвижении по службе), но основной причиной такого восприятия людей является, скорее всего, растущая собственная агрессивность пациентов, подспудная ненависть к людям и обществу — механизм формирования чувства враждебности мира З.Фрейд объяснял замысловатым процессом проекции. В действительности все происходит, видимо, значительно проще: эгоцентричная натура, а эгоцентризм пациентов общеизвестен, обычно считает, что и другие думают, как она сама, будучи не в состоянии принять принцип социальности в отношениях к себе и другим.
5. Весьма существенным изменениям подвергается сфера интересов, увлечений, вкусов, привычек, предпочтительных занятий. Иногда случается, что пациенты бросают приличную работу, благополучную семью, уезжают из насиженных мест, порывают отношения с друзьями и приятелями, забрасывают любимые занятия, коренным образом меняют мировоззрение и отношение к жизни в целом. Их объяснения сводятся к тому, что «все надоело», «приелось», «набило оскомину», они оказались «разочарованы» в том, что влекло их прежде.
Столь радикальный разрыв с прежней жизнью вовсе не связан с бурным личностным ростом, никаких признаков его при этом не выявляется, напротив, качество жизни снижается, притом самым значительным образом. Инженер, например, становится грузчиком, вступает в сожительство с падшей женщиной, заводит сомнительные знакомства, опускается, от его интеллигентности и хороших манер порой мало что остается. Это то, что называют «первичным надломом» — крахом личности, наступившим в считанные месяцы и без каких-либо видимых причин. Позже могут наступать просветления с ощущением чуждости «новой жизни», но вернуть утраченное больным обычно не удается, особенно если заболевание неуклонно прогрессирует.
6. Разрушается сценарий будущей жизни. Прежние идеалы, цели, планы обесцениваются, теряют мотивационную силу. Более или менее цельная картина мира распадается на отдельные осколки, собрать воедино которые больные не в состоянии. Они чувствуют себя потерянными, им кажется, что все вокруг обратилось против них: «Одна беда идет за другой, неудачи сыплются, как из дырявого мешка, все рушится, как карточный домик». Пациенты чувствуют себя совершенно беспомощными, пребывают в состоянии перманентной растерянности, не зная, что можно предпринять, чтобы остановить лавину несчастий.
Чувство потери контроля над происходящим сопровождается тревогой, страхами, утратой веры в силу своего Я. Принимаемые решения сиюминутны, не вплетены в организованный волевой процесс, действия спорадичны и неэффективны и больше напоминают конвульсии погибающего человека, нежели продуманное и жесткое противостояние превратностям судьбы. Больные забывают, что значит сильно чего-то хотеть, страстно к чему-то стремиться, сохранять мужество, стойкость, использовать любой шанс в своих интересах, их планы на будущее вырождаются в пассивные пожелания или в несбыточные мечты, целеполагание превращается в игру воображения. Не будет большим преувеличением сказать, что пациенты становятся безвольными марионетками теперь уже ничем не контролируемых бессознательных тенденций, которые постепенно овладевают их сознанием.
7. Весьма примечательная особенность больных шизофренией — это появление странных интересов, увлечений, потребностей, побуждений, взглядов на происходящее. Вероятно, они самым непосредственным образом связаны с аутизмом и вырастают из сновидений, фантазий, мифов, индустрии виртуальной продукции. Все или многое из того, что имеет источником живую действительность, отвергается, не принимается, не оказывает глубокого впечатления. В то же время события в воображении, в «параллельных мирах» воспринимаются особенно живо: с любопытством, как нечто увлекательно загадочное, маняще таинственное, как некие чудесные ключи от кладовых, где хранятся всесилие вечного знания, ответы на все вопросы бытия, истинное счастье и блаженство, бессмертие, спасение, сопричастие с высшими силами, исполнение всех желаний, утраченный людьми рай, возможность перерождения в сверхчеловеческие существа и т. д.
Этот мир необузданной фантазии пронизан необычайно яркими эмоциями восхищения, восторга, экстаза, ликования. Именно этот мир для аутистических пациентов и является столь желаемой и подлинной реальностью, а не та земная юдоль скорби, в которой они пребывают. Совершенно очевидно, что воздушные замки никоим образом не связаны с фактами действительности, с логикой, разумом да и просто со здравым смыслом. В контексте межполушарной асимметрии это может означать, что аутизм или, во всяком случае, аутистические эмоции связаны с лишенной разумного контроля активностью субдоминантного полушария.
Тяга к эзотерике, оккультизму, мистическим учениям древности и вообще паранаучным построениям не является простыми предрассудками, очень часто они имеют явно болезненную основу. Больные между тем с их расщеплением личности и тут могут проявлять чудеса противоречий. Параллельно тяге к возвышенному, к свету небесному они могут быть циниками, пьяницами, распутниками, добросовестными и профессиональными работниками, верными супругами и любящими родителями. В них нет той всепоглощающей страсти и одержимости, что свойственна несгибаемым фанатикам, железным параноикам и ригидным шизофреникам.
8. Пациентам с шизофренией нередко присуща размытая идентичность, вследствие чего они теряют устойчивое представление о своей личности и не всегда способны провести четкую границу между своим Я и внешним миром. Нет также более или менее определенного водораздела между их сознательным и бессознательным Я. Сновидение, например, пациент принимает за реальность, а то, что было в действительности, — за сновидение или фантазию. Ясно осознать при таких обстоятельствах происходящие болезненные изменения собственной личности чрезвычайно трудно или даже невозможно.
У многих пациентов даже на относительно ранних этапах развития заболевания понимание факта болезни может отсутствовать либо быть представлено в частичном виде, когда замечаются лишь отдельные и часто второстепенные изменения психических функций, процессов и состояний. У некоторых пациентов это осознание сопровождается острой тревогой, переживанием надвигающейся катастрофы. Но еще чаще они как бы не обращают на происходящее с ними серьезного внимания, не ощущают растущей внутренней угрозы, довольствуясь обыденными объяснениями. Многие симптомы нередко выясняются лишь в ходе прицельного опроса, как если бы пациенты забыли о них или думали, что такое свойственно всем. С утяжелением состояния наступает полная блокада критических функций, и даже намеки врача на возможное заболевание сталкиваются с упорным сопротивлением пациента.
| | Есть подозрения, что у близкого человека шизофрения? Вы можете записаться на прием психиатра онлайн или по телефону! |
Добавим, что, с нашей точки зрения, болезненные изменения личности при шизофрении являются центральным пунктом психопатологии этого заболевания. Именно с распадом целостной структуры личности, интегрирующей деятельности психики все более ускоренными темпами начинают выявляться частные и относительно локальные расстройства в виде бесчисленной массы симптомов разной степени сложности, а также разных ассоциаций таких симптомов в виде психопатологических синдромов.