Рассказ свекровь есть что вспомнить
Поучительный рассказ, для тех кто не очень ладит со свекровью.
Это очень поучительный рассказ, для тех кто не очень ладит со свекровью. я понимаю, у всех ситуации разные, но может кто то для себя подчерпнет что то, чему я и наверно автор этого рассказа будем только рады! Читайте до конца, не пожалейте! Я думаю то же самое можно и к своим мамам отнести. Ведь дети в первую очередь учаться с наших действий, а не со слов! Рассказ под катом:
Татьяна варила борщ. Он был почти готов, и из большой жёлтой кастрюли с цветочками шли аппетитнейшие запахи. Несмотря на молодость, Таня была прекрасной хозяйкой и отлично готовила.
– Вкусно пахнет! А я так проголодался! Костян где? С игрушками возится?
Вошедший муж Сергей заглянул на кухню и широко улыбнулся. Улыбка его была всегда такой обаятельной, что нельзя было не улыбнуться в ответ. И Таня расцвела, подошла к мужу прямо с половником в руках, поцеловала.
Из детской прибежал заигравшийся Костик, потянулся к отцу, и тот подхватил сынишку, затормошил, ушёл с ним к игрушкам. Таня слушала их возню в детской комнате и улыбалась счастливо.
Сергей вернулся на кухню, ласково приобнял жену, а потом присел за стол, посерьёзнел и медленно сказал:
– Тань, ты только не расстраивайся, ладно? Похоже, нам снова придётся взять маму к себе… Что-то там у неё с Ритулей не очень отношения… Ну, ты знаешь, характер у моей сестрицы сложный… Вот сегодня мама звонила, плакала…
Муж смотрел смущённо. Таня молчала, а он встал и, потоптавшись у кухонного стола, сказал:
– Я, это, пойду машину в гараж поставлю… Костика с собой возьму, прогуляться… И обедать придём…
Характер Ирины Львовны, как и её старшей дочери Маргариты (по-семейному Ритули), был, мягко говоря, сложный. Но сначала Таня об этом и не подозревала. Знакомство с родителями мужа было коротким: молодожёны погостили у них несколько дней и уехали к месту нового назначения Сергея, профессионального военного.
Эти несколько дней были не самыми приятными в жизни Тани. Особенно разобраться в семейных отношениях Петровых она не успела. Заметила, правда, что решающий голос во всех вопросах принадлежал Ирине Львовне. Свёкор, полковник в отставке, был человеком покладистым, к Тане обращался редко, но по-доброму. Что касается свекрови, то она вела себя сухо, сдержанно, всем видом своим давала понять, какую милость оказывает их семья, принимая к себе юную невестку.
Таня как-то сразу почувствовала, что Ирина Львовна считает её не парой своему сыну, не такую невестку она ждала. Да, Таня и сама знала, что нет у неё ни красоты особенной, ни приданого богатого. Родители умерли рано, только она и успела институт закончить. Работала учительницей в школе, преподавала русский язык и литературу. Профессию свою любила, но зарплату получала грошовую. Как-то за столом попыталась рассказать забавный случай из школьной жизни, но Ирина Львовна, не дослушав, перевела разговор на другую тему. А потом сказала негромко: «Ума нет – иди в пед», и Татьяна покраснела, но смолчала.
Она вообще была покладистая характером. Да и свекровь права: на самом деле не пара она Серёже. За что и полюбил он её только? Невысокая, худенькая, светлые брови, волосы светлые – мышь серая. А Серёжа у неё – высокий, красивый, подтянутый. Да и семья у Сергея обеспеченная, а она, Таня – ни денег, ни квартиры, комната в коммуналке. Ирина Львовна сказала:
– Ну что, сирота казанская, принимаем тебя в семью. Раз уж Сергей на тебе женился…
И Таня улыбнулась: действительно, сирота казанская. Нет, она не была забитой и робкой. Могла постоять за себя. Но здесь был совсем другой случай: она так любила Серёжу, что готова была полюбить всё, связанное с ним: его родных, его дом, его друзей. Ну, ничего, когда Ирина Львовна поймёт, как любит невестка мужа, как заботится о нём, то и сама изменит к ней отношение.
Старшая дочка Петровых, Маргарита, по-домашнему, Ритуля, на Таню внимания не обращала, и разговоров с ней не заводила. Она была такой же высокой и худой, как Ирина Львовна, и характером походила на мать. Сергей же крепкой мощной фигурой и покладистым характером вышел в отца. Ещё у Петровых жила старенькая бабушка, папина мама.
Вот бабушка отнеслась к Тане с любовью, и Татьяна большую часть времени провела в её маленькой комнате. Старушка учила её вязать, рассказывала истории из детства Серёжи и Ритули, и Таня слушала эти истории с радостью.
Неприятно поразило её небрежное отношение к бабушке Ирины Львовны. При домочадцах она вела себя с матерью мужа вежливо, но когда мужчин не было дома, покрикивала на старушку:
– Ну-ка посторонись, успеешь в ванную! Ритуле на работу нужно, а ты всё равно день-деньской дома сидишь! Иди в свою комнату и не путайся под ногами!
А как-то Таня услышала сердитый голос свекрови, обращённый к бабушке:
Таня вышла в коридор, но Ирина Львовна была уже на кухне, а бабушка тихонько брела по коридору и выглядела совершенно спокойной и всем довольной. Таня подумала, что ослышалась.
Скоро молодые уехали, и в следующий раз Таня увидела свекровь только через год. За этот год в семье старших Петровых произошли значительные изменения: Ритуля стала жить отдельно, умерла старенькая бабушка, а вслед за ней от инфаркта скоропостижно скончался свёкор. Вот тогда Ирина Львовна и приехала к сыну с невесткой.
После смерти мужа она сильно сдала, но держала себя всё также высокомерно, разговаривала начальственным голосом, и постоянно придиралась к невестке. Казалось, она только и занята тем, чтобы найти повод для конфликта. Танечка ждала ребёнка и сидела дома. Беременность протекала тяжело, мучил токсикоз. Тем тяжелее было выносить придирки свекрови.
Все эти придирки Ирина Львовна копила на вечер, и когда Сергей приходил с работы, обрушивала на него тяжёлую артиллерию: его бездельница-жена спит днём, а могла бы в свободное время и ремонтом заняться, ну хоть косметическим. Или: неприветлива молодая жена со свекровью, непочтительна. На вопросы сына, в чём именно неприветливость выражается, свекровь поджимала губы: мог бы и сам догадаться!
Таня сама готовила, мыла посуду, в том числе и за свекровью, стирала на троих и прибирала в квартире. Ждала, что Ирина Львовна наконец оценит вкусный борщ, или белоснежное после стирки бельё, или чистоту и уют в квартире, но угодить никак не могла.
Что именно говорила свекровь мужу, Таня не знала, но была поражена, когда Серёжа как-то сказал ей с болью:
– Танечка, пожалуйста, будь поласковее с мамой, не обижай её. Ей и так тяжёло после смерти папы.
Серёжа перебил и сказал уже с напором:
– Всё, Танечка! Не будем спорить! Ты в положении, я понимаю… Нервничаешь… Но я прошу тебя не обижать мою маму!
И после этого разговора Таня как-то сильно расстроилась. Когда муж ушёл на работу, она долго плакала, закрывшись в ванной и включив воду, чтобы Ирина Львовна не услышала.
А потом, отправившись в магазин за покупками, Таня забыла кошелёк. Пришлось вернуться. Открыв входную дверь, она замерла на пороге, услышав громкий, ликующий голос свекрови, которая разговаривала по телефону:
Таня почувствовала слабость, ощутила, как подгибаются колени. Тихонько вышла на улицу, держась за перила, чтобы не упасть, потому что слёзы текли, и она плохо различала ступеньки.
Дошла до пустынного сквера, который был в трёх шагах от дома и опустилась на скамейку. Плакала и вспоминала, как мечтала о большой, дружной и счастливой семье, мечтала о том, что у неё, сироты, появятся родные люди. И она полюбит их, ведь они – родственники Серёжи. И, может быть, она даже будет называть свекровь мамой, а та скажет ей ласково: дочка… Таня заплакала почти в голос, не в силах сдержаться. И ребёночек в животе тоже заволновался, стал брыкаться. Она замолчала, испугавшись за маленького, перестала плакать, задышала глубоко и, поглаживая живот, сказала:
– Всё хорошо, Костик, всё хорошо… Вот, видишь, наша бабушка решила нанести нам превентивный удар… Это чтобы защититься, значит, самой… А мы с тобой и не думали её обижать, да? Это она просто неправильно подумала… Вот так и получилось… Если бы она знала, что мы и не хотим её обижать, она бы так не поступила… Ничего… Всё образуется… Мы с тобой её простим, правда? Успокойся, мой маленький, успокойся, пожалуйста! Тебе нельзя там волноваться… Всё в порядке! Я тебя очень люблю! Ну, вот… Успокоился?
Таня подняла глаза к серому осеннему небу и тихо сказала:
– Пресвятая Богородица, защити моего сыночка и меня! Ты ведь знаешь, что у меня нет родителей… Матушка, защити нас Сама! Пожалуйста, защити нас…
Потом встала и медленно пошла в магазин. Ребёнок успокоился, и у самой Тани на душе стало легко и спокойно.
А через пару дней Ирина Львовна объявила о том, что уезжает от них. Позвонила Ритуля и сообщила о том, что скрывала уже несколько месяцев: скоро она станет матерью, и ей понадобится помощь по дому.
Ирина Львовна оживилась, засуетилась, собираясь:
– Дочка ждёт… Я ей нужна… Не откажешь ведь в помощи родной дочери… Тебе-то вот повезло: Сергей тебя замуж взял, а Ритуле какой-то подонок попался, ребёнка заделал, да и поминай, как звали!
И Серёжа с Таней остались одни, а потом родился Костик, вот уж три года исполнилось сыночку. Таня вспомнила, как дружно они жили, как рос сын, и как хорошо было им втроём.
Неужели пришёл конец их счастливой жизни? Таня сидела на кухне, уставившись в окно и забыв о времени. Услышав весёлый звонкий голос сынишки и бас мужа, доносившиеся из подъезда, встрепенулась, и стала накрывать на стол.
Через пару дней Серёжа отправился к Ритуле забирать маму. Ирина Львовна приехала молчаливая, притихшая, похудевшая. С Таней поздоровалась тихо и ушла в комнату, приготовленную для неё. Костик жался, дичился бабушки. А бабушка молчала и почти не выходила из своей комнаты.
– Ну что ж, – подумала Таня, – пусть будет так.
Она больше не пыталась наладить отношения со свекровью, обращалась к ней только по необходимости. Прежнее желание обрести близкого человека исчезло, и Таня держалась спокойно, ровно, но отчуждённо. Вспоминала себя три года назад, как старалась она угодить свекрови, как ждала её доброго слова, ласки, как болело сердечко, встречаясь с холодом и неприязнью – и понимала, что это всё в прошлом.
Серёжа на вопрос о Ритуле ответил коротко:
– Тань, ты ведь знаешь, сестрица одна дочку воспитывала. Мама у неё была и за няню, и за кухарку, и за уборщицу. А сейчас Маргарита замуж собралась. Дочку в садик отправила, мама ей больше не нужна. Мешать стала… Да и у её будущего мужа своя собственная мать имеется… Так что…
Таня смолчала. Подумала только: «Привязалась, наверное, Ирина Львовна к внучке, трудно ей, наверное, было с ребёнком расставаться». Стало немного жалко свекровь. А та очень изменилась: больше не было воинственного настроя, она стала тише, мягче в обращении. Да и физически сильно сдала. Видимо, старость смиряет людей.
Таня заметила, что свекровь любит наблюдать за играющим Костиком. Иногда ему мячик укатившийся принесёт, а то поможет домик из кубиков построить. И внук стал относиться к бабушке уже не так пугливо, хотя по-прежнему избегал, не ласкался, не просился к ней на руки.
Близилось Рождество. Зима была снежной и мягкой, и Таня с Костиком от души катались с горки у дома. Как-то вечером, когда Серёжа дежурил в части, Костик сильно раскапризничался. Таня потрогала лоб ребёнка – горячий. Поставила градусник – и с ужасом увидела, что ртутный столбик поднялся до сорока градусов. Таня заметалась по комнате. Схватила телефон, вызвала скорую помощь. Машина долго не ехала. И Татьяна выбежала на заснеженную улицу: вдруг подъезд будут долго искать…
Когда вернулась с врачом, чуть не ахнула: Костик сидел на коленях Ирины Львовны. Прижался доверчиво и даже не плакал. А свекровь пела ему что-то про серенького котика, и Таня поразилась: оказывается, её скрипучий голос может быть таким ласковым…
У Костика нашли корь. Разрешили оставить дома и назначили лечение. И свекровь, к удивлению Тани, не отходила от внука. Листала книжку с картинками, пела, сильно фальшивя, но с чувством, про серенького котика, рассказывала какие-то сказки. С Таней она по-прежнему обращалась сухо, только по необходимости, а вот при разговоре с внуком, её голос становился совсем другим – не таким скрипучим. Она ласково звала малыша Костюшкой и ползала по ковру, подавая то кубики, то пирамидку. Таня даже как-то поймала себя на том, что стоя за плитой, она сама запела песенку про того серенького котика. Испуганно замолчала: вдруг свекровь услышит и решит, что она, Таня, её передразнивает…
А дней через пять, когда внук уже шёл на поправку, заболела сама Ирина Львовна. Она не встала утром с кровати, а когда Таня заглянула в её комнату, то увидела горящее лицо, красные глаза свекрови и вызвала скорую. Врач сказала:
– Ну, что ж, бабушка, похоже, вы заразились от внука корью… Да, да, вот и склеры глаз красные – взгляд кролика… Лицо отёчное… На третий-четвёртый день сыпь появится…
– Кр-ролика, – обрадовался притаившийся у двери Костик: он недавно научился выговаривать «р».
– Взрослые корь тяжелее переносят, чем дети, осложнения бывают… Бронхит, пневмония… Как насчёт больницы? Нет? Ну, что ж… Специфического лечения кори не существует. Можно лишь снизить общие симптомы интоксикации организма и контролировать температуру тела.
Таня крутилась как белка в колесе: требовал заботы выздоровевший Костик. Он рос добрым и спокойным ребёнком, но за время болезни привык к вниманию, к исполнению всех желаний на лету, и ему это очень понравилось… Также Таня ухаживала за свекровью: подавала по часам лекарство, делала морсы, то клюквенный, то брусничный, готовила для больной пищу полегче, но попитательнее, помогала дойти до туалета.
Но Ирине Львовне не становилось лучше. Температура спадала на полчаса, а потом ртутный столбик опять стремительно поднимался к сорока. Губы обметало, черты лица заострились. Таня про себя решила, что если состояние больной не улучшится в ближайшее время, то нужно будет отправлять её в больницу.
Под вечер опять поднялась температура, и Ирина Львовна попросила Таню набрать номер телефона Ритули:
– Я хочу попрощаться с дочкой и внучкой.
– Ирина Львовна, я, конечно, наберу вам их номер, но не попрощаться, а просто поговорить. Почему попрощаться-то?
– Ирина Львовна, вы обязательно поправитесь, и всё будет хорошо. Вот увидите! Ещё пара дней – и вы пойдёте на поправку!
Свекровь внимательно посмотрела на Таню:
– А ты – что – действительно хочешь, чтобы я поправилась?
Таня растерялась от этих слов и осеклась. Стала переставлять на стуле морс, лекарства, а перед глазами: вот свекровь прижимает к себе больного Костика, вот поёт ему про серенького котика, вот ползает за ним по ковру в поисках пирамидки. Таня присела у кровати свекрови, взяла в руки её горячую ладонь и сказала от всей души:
– Конечно, хочу! Очень хочу! И вы обязательно поправитесь! Скоро Рождество… Будем вместе встречать праздник! И ёлку Серёжа принесёт… И подарки у нас будут… И пирог…
– Пирог… подарки… Прости меня, Танечка! Пожалуйста, прости меня! Сможешь?
– За что, Ирина Львовна?
Таня помолчала и ответила просто:
Свекровь сжала горячими и немного дрожащими руками ладони Тани:
Она мне крикнула их с той же самой, моей интонацией, которую я так хорошо помню… Знаешь, Танечка, для того, чтобы понять, что чувствует обиженный человек, нужно – встать на его место. А сытый голодного не разумеет. Нет, не разумеет…
– Ирина Львовна, сейчас я вам лекарство дам. И воды…
– Подожди. Я обижала свекровь, и боялась, что ты также будешь обижать меня. А стала примером для собственной дочери. Я не сержусь на неё. Она не виновата. У неё была хорошая учительница. Тань, зло всегда возвращается. Вот, сейчас, я больная и, видимо, умирающая старуха, говорю тебе банальные вещи… Танечка, а ведь я их выучила только на собственном опыте.
Свекровь замолчала. Таня достала таблетки, взяла стакан воды, помогла больной приподняться, а когда, подав лекарство, пошла на кухню за чашкой бульона, вдогонку ей прошелестело:
В комнату вбежал Костик. Увидел плачущую мать – и губки задрожали, личико скривилось – ещё мгновение – и раздастся громкий рёв.
– Это что ещё за картина Репина «Не ждали»? Чего тут у вас происходит? – голос вернувшегося с работы мужа звучал строго, но в нём были и тревога и страх за любимых людей.
Таня всё ещё всхлипывала, а Ирина Львовна ответила:
– Да я вот тут помирать собралась, а дочь с внуком не разрешают, говорят: рано. Придётся, видимо, поправляться.
Ненависть свекрови
Валентину свекровь невзлюбила с самого первого дня знакомства. Кира Анатольевна вышла в прихожую, придирчиво оглядела Валентину с головы до ног. Девушке показалось, что её окатили ледяной водой, настолько холодным был взгляд матери жениха. Кира Анатольевна поджала губы и, не сказав ни слова, удалилась в свою комнату.
Так состоялось первое знакомство.
— Я ей не понравилась? – Валентина испуганно прижалась к Ромке.
Валентина сильно расстроилась, что не смогла произвести должного впечатления на потенциальную свекровь, но Ромка успокаивал невесту, как мог.
— Маме вообще никто не нравится, подумаешь! И, на минуточку, ты же за меня замуж выходишь, а не за мою маму! Всё будет хорошо! А мама… Переживет, как-нибудь.
Хоть Кира Анатольевна была против этой «выскочки из деревни», свадьба всё равно состоялась.
После свадьбы молодые какое-то время жили в квартире свекрови, но сразу стало понятно, что две хозяйки в одной, пусть и большой, квартире не уживутся.
Валентина жаловалась своему отцу (матери у девушки не стало давно):
— Пока не вижу Киру Анатольевну, смелая, как триста спартанцев! И на каждый предполагаемый вопрос несколько ответов в голове заготовлено. Но, как только, натыкаюсь на ее холодный немигающий взгляд, становлюсь робкой. Ноги трясутся, в голове пустота и только медленный, тягучий голос свекрови в ушах эхом звучит. Она говорит, ругается тихо, будто змея шипит, но каждое слово, как хлыстом бьет, оставляя раны. А я молчу, дрожу осиновым листом, и губы сводит судорога – ни слова вымолвить не могу.
Отец приехал в гости, посмотрел на житьё-бытьё дочери.
Отец после поездки подумал, поговорил с родственниками, те помогли. Купили в складчину молодым небольшую квартиру в другом районе, подальше от сватьи.
Молодые стали жить отдельно. Но каждый божий день мать, не смирившаяся с выбором сына, капала на мозги.
Вскоре у молодых родилась девочка. Назвали ее Анюткой, в честь бабушки Валентины.
Свекровь на какое-то время исчезла из поля зрения. Не звонила, не приходила в гости. Ромка иногда заезжал к матери, проведывал ее. Кира Анатольевна даже не интересовалась внучкой, никаких подарков, поздравлений с рождением девочки. Будто и нет никакой внучки.
Валентина часто находила у порога квартиры то иголки ржавые, то землю рассыпанную, то гвозди кованные, обмотанные нитками с перьями. А так как «девка деревенская», быстро смекнула, кому это спокойно не живется. Утилизировала находки каждый раз, как умела, с правильным словом возвратным.
Как только Валентина убирала сор от дверей – свекровь попадала в больницу. Давление скакать начало, с желудком проблемы выявились, ноги отекать стали, по женской части обострения.
Валентина вздохнула с облегчением, когда в течение нескольких месяцев не нашла привычных «подарков» у дверей своей квартиры. Угомонилась свекровь, похоже, ага.
Так прошло пять лет.
В один из дней Кира Анатольевна внезапно появилась на пороге квартиры детей. Посвежевшая, похорошевшая, отдохнувшая, рассказала, что нашла врача хорошего, на ноги ее поставил. Только взгляд оставался таким же холодным и пронизывающим насквозь.
— Я вот что…, немного помолчав, произнесла она, стоя на пороге. – Я была не права. Хочу с вами помириться. Внучку не видела давно, вон какая красавица выросла. Отпустите девочку ко мне с ночевкой. Мы посидим, сказки почитаем, в куклы поиграем. Глядишь, она ко мне привыкнет, я с ней общий язык найду. Чего нам в ссоре жить, родные ведь люди. Да, Рома?
— Она вас не знает, как я отпущу девочку да еще с ночевкой! – возразила Валентина.
Но Ромка отвел ее в сторону и прошептал:
— Ты что! Худой мир лучше доброй ссоры! Я могу только представить, как маме было трудно произнести такие слова! Она хочет помириться с нами, зачем нам эта война! Ничего плохого ребенку она не сделает! Всего одна ночь! Что может случиться?
И Валентина сдалась. Собрала дочь, проводили с мужем бабушку и внучку до самого дома бабушки.
Ранним утром Кира Анатольевна появилась на пороге, втолкнула девочку и заявила:
— Я не знаю, как вы ее воспитываете, но это что-то невозможное! Она вопила полночи, не давала спать ни мне, ни соседям. Предполагала же, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, так и получилось.
Развернулась и ушла.
Валентина прижала к себе дочь, успокоила ее, умыла. Набрала воды в ванну, искупала Анютку. После купания начала сушить ее волосы и расчесывать, да ахнула – пряди волос, сантиметров 15 у девочки кто-то выстриг.
— А куда она волосы твои дела? – с ужасом спросила Валентина.
Валентина поняла, что свекровь не просто так приходила за девочкой, но что ей делать теперь – не знала.
С той поры Анютку как подменили. Она перестала спать абсолютно. Валентине даже пришлось уволиться с работы, потому что ребенка попросили забрать из детского сада. Как только девочка засыпала, через несколько минут она просыпалась, заходилась в крике, не спала сама, не давала спать другим детям. Могла встать с кровати с закрытыми глазами, ходить по группе, пытаясь спрятаться в укромное место.
Валентина что только не перепробовала. Не помогали ни заговоры, ни службы в церкви, ни лечение у невропатолога – Анютка засыпала на короткое время, прижавшись к матери или к отцу.
Через некоторое время Валентина взяла дочь и отправилась в деревню, откуда она была родом. Подумала, может там сможет найти помощь. Как только отец увидел, в каком состоянии приехали его девочки, вывел лошадь, запряг в телегу, усадил Валентину с Анюткой и повез в дальнюю, почти мертвую деревню, к бабке.
Валентина потом рассказывала, что в ту богом забытую деревню можно добраться либо на лошади летом, либо на санях зимой – дороги нет никакой.
Бабка была очень древней, но еще в силе. Оценила ситуацию с первого взгляда. Схватила Валентину за руку, усадила в угол, задвинула ее столом и велела:
— Сиди тихо, не дергайся! Ни звука, ни голоса, ни стона! Что бы ни происходила, сиди так, будто тебя нет здесь!
— Знаете, я думала, что являюсь актрисой на съемочной площадке, где снимают фильм ужасов. Потому что моя девочка развернулась к двери и начала биться лбом об дверь в том же самом ритме, в котором бабка стучала ножом по столу.
Всё бы ничего, только девочка при этом говорила грубым мужским голосом одну и ту же фразу:
— Выпустите меня отсюда!
Как только бабка закончила свою работу, девочка упала в обморок у порога.
Пришла в себя, сказала обычным голосом:
Бабка дала с собой наговоренной воды, велела пить девочке и маме и объяснила, что Анютке нельзя общаться с бабушкой. А уж как это Валентина придумает, не бабкина забота.
— Твоя свекровь сотворила куклу из волос девочки. Она не хочет, чтобы девочка жила на этом свете, поэтому подселила демона. Считает, что если ребенка не станет, то ее сын разведется с тобой.
Валентина вернулась домой, поговорила с мужем. Все общение с мамой на нейтральной территории, в дом не пускать.
Сон у Анютки нормализовался, нервная система пришла в порядок.
Почему эта история всплыла на днях?
Потому что Анне исполнилось 8 лет, и свекровь снова появилась на горизонте.
Как Валентина об этом догадалась?
Очень просто – проснулась внезапно ночью от странного ощущения, будто на нее кто-то смотрит. А возле постели стоит ее дочь. Глаза девочки открыты, взгляд в никуда, пустой. В руках девочки широко раскрытые ножницы, которыми она мерно клацала, словно что-то стригла.
Валентина спрятала в доме все колюще-режущие предметы. В телефоне Анютки (подарок на день рождения) обнаружила незнакомый номер. Выяснилось, что это новый номер телефона свекрови. Звонила накануне несколько раз, под вечер.
Валентина собралась в дорогу, снова поедет в ту деревню.
Я спросила у нее, где та деревня находится.
Валентина решила спросить у бабки, нельзя ли как-то так нейтрализовать свекровь, чтобы она отстала раз и навсегда.
Больше Валентину я не видела и чем закончилась эта история, не знаю… Но вполне возможно, наши пути пересекутся еще раз. Всякое в жизни бывает.
У нас со свекровью разные представления о чистоте
Первое время после моего замужества нам пришлось жить у свекрови. Так было легче накопить на первый взнос, да и мама мужа сама нас позвала.
-Квартира большая, дочка старшая давно уже уехала в другой город жить, нам с отцом столько места не надо, приходите, — сказала Тамара Михайловна, — поживите пока, а там видно будет.
Я согласилась, мы с Витей встречались два года из них год уже жили вместе в съемной квартире. Сама я была приезжая,в этом городе осталась после окончания учебы.
Мы расписались, устроив скромное торжество и стали обустраиваться на новом месте. Комнату нам выделили большую и светлую, правда, запакощенную до невозможности. Я отмыла окна, полы, поклеила с мужем свежие обои и мы заехали.
Первый шок я испытала от первого совместного ужина. Не могу уже вспомнить, что это было, но ложка, которую свекровь достала из ящика стола была уже грязная. Жир на ручке, на мельхиоровом узоре толстый налет.
-Давайте я посуду вымою, — предложила я.
Моя свекровь согласилась. Посуду я мыла минут 40, потому что каждая тарелка была основательно грязной с обратной стороны. Пришлось оттирать и ложки с вилками, и чашки от темного налета.
Мне стало ясно, что моя свекровь основательная грязнуля. И, главное, никого в доме больше не напрягали ни крошки на столе, ни пыль на полу по углам, ни разбросанные вещи.
-Я займусь уборкой в выходные, — предупредила я мужа, — надо вымыть всю квартиру.
Мало ли, думаю, у свекрови времени нет, или со здоровьем проблемы. Но потом я убедилась, что это совершенно не так. Просто уклад жизни такой: белье перед стиркой не отсортировывалось, носки стирались с полотенцами.
-А что ее мыть-то, — говорила свекровь про плиту, — разве ее отмоешь? Сейчас котлеты пожарим и она снова будет такая же.
После сияющей чистоты родительского дома и свежести моей съемной квартиры, так существовать было невозможно. Дошло до того, что посуду я мыла перед едой, чтобы быть уверенной, что она точно чистая. Ванну отдраивала перед купанием, грязное белье хранила в пакете, в своей комнате, чтобы свекровь не постирала мои блузки вместе с брюками мужа.
И делала она все из лучших побуждений. Тамара Михайловна очень добрая, спокойная и совершенно не скандальная женщина. Она так просто привыкла.
А через полгода такой жизни я уговорила мужа на ипотеку, мои родители дали нам немного денег, свекровь с мужем вложились, мы взяли отдельную квартиру, куда и переехали к моей огромной радости.
Но проблемы это не решило. Свекровь была на пенсии, ключ от своей квартиры муж маме дал на всякий случай. Прихожу с работы, а у нас дома свекровь хозяйствует.
-Я решила, чего ты будешь напрягаться после работы, — говорит мама Вити, — а я уже и постирала все, и покушать вам приготовила.
-Не надо, — просила я, — я сама в состоянии это делать, я люблю хозяйством заниматься.
Мне неудобно было озвучивать настоящую причину своего нежелания принимать такую «помощь». Ведь есть то, что приготовила свекровь я брезговала, посуду перемывала, а про белье и говорить не хочу. Оставалось только прятать белье для стирки в своей собственной квартире, чтобы его не испортили.
С рождением ребенка ситуация еще больше обострилась, свекровь настаивала, чтобы в полтора года я вышла на работу.
-Я буду с внуком сидеть, а у вас ипотека, тебе работать надо, я справлюсь, и уберу, и приготовлю, и постираю, — говорила мама мужа.
Пришлось мне Вите сказать, что я не хочу, чтобы свекровь хозяйствовала в нашем доме и сидела с ребенком. Муж и сам замечал, что мама его, как хозяйка, мягко говоря — не очень.
Он взял и сказал все свекрови без намеков и обиняков. Свекровь ожидаемо обиделась, даже плакала.
-Я как лучше стараюсь, а все не хороша. Неблагодарная у меня невестка, это надо, на старости лет грязнулей назвали.
Вы поймите, я совершенно не помешана на чистоте и стерильности, просто у меня со свекровью разные понятия этой самой чистоты.
Мужу моему Тамара Михайловна сказала, что они с отцом хотели свою трешку продать и помочь нам в выплате ипотеки, купив себе квартиру поменьше, но теперь не будут.
Вот так я и у Вити стала виноватой: оскорбила маму. Что делать в этой ситуации? Мириться с тем, с чем я смириться не могу? Просить извинения у мамы мужа? Но это означает, что я признаю свою вину. А в чем она?