зачем бог придумал месячные
Легенда о Божественном и ежемесячном
По поводу появления месячных (вообще, как таковых) существует религиозная легенда, что, дескать, ко времени рождения Христа у женщин не было ежемесячных проблем, только послеродовые выделения. Но изменения произошли, когда Дева Мария родила Христа. Она приказала служанке, чтобы та унесла её рубашку, испачканную кровью, к реке, но при этом, чтобы не разворачивала её и не смотрела на неё. Служанка не послушалась и посмотрела. Тогда Пречистая Дева в гневе приказала, чтобы весь род женский отныне и во веки веков очищался, оттого ежемесячные очищения получили название «сорочка» (кошуля). (Ольховец, пов. Звенигородский)
Но, конечно же… и до появления легенды о якобы Пречистой Деве и её сорочке уже бытовало понимание месячных и общеженских изменений.
Ещё в стародавние времена словене почитали Луну, как женскую Богиню, потому что сознавали связь лунных фаз с женскими циклами. Верования эти сохранилось в христианстве. Верили также в воздействие Луны на другие болезни, например, возмущение глистов в новолуние. Также считается, что ежемесячные выделения у большей части женщин начинаются в новолуние. Заговоры от многих болезней, а особенно от зубной боли, тоже нужно делать в новолуние.
*23713
В публикации использованы материалы Лилии Мусихиной, Юлиана Талько-Гринцевича, Ивана Забелина.
Фотография для публикации смонтирована из волшебных фактур солнечного сияния воды. Изображена Змееногая Богиня-Мать. Именно так древние скифы понимали Природу-Матушку задолго до появления христианской секты.
Новое в блогах
Первородный грех и женская нечистота в христианстве.
А. «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания».
Б. «И тут словно глаза у них открылись: они увидели, что на них нет одежды, что они нагие. Тогда они набрали фиговых листьев, сшили их вместе и стали носить как одежду».
Бог Яхве вмешался незамедлительно. Реагируя на такой проступок, чтобы не сказать нарушение установленных им правил, он объявляет женщине:
А. «Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою».
Б. «Я обреку тебя на муки во время беременности. Ты будешь рожать в муках и будешь вожделеть к своему мужу, а он будет господствовать над тобой».
Святой Одон Клюнийский писал: «Вся прелесть женщины – в ее коже. Если бы мужчины отдавали себе отчет, что она скрывает под кожей, уже один вид женщины вызывал бы у них отвращение. Ибо что же содержится в женском носу, горле и животе… Мерзкие нечистоты. А мы, брезгующие даже пальцем коснуться грязи, рвоты или гноя, как можем мы испытывать удовлетворение, когда сжимаем в своих объятиях эти мешки с экскрементами?!» (цитирую по: Louis Réau «Iconographie de l’art chrétien», т. II, ч. 2). Тут, конечно, напрашивается примитивный вопрос, а разве в мужских носах, глотках и животах содержится что-то иное? Но вопрос этот совершенно неуместен. Поскольку никакой симметрии нет и быть не может: именно женщина соблазняет, обманывает и ввергает в пропасть скверны и греха. В очередной раз это подчеркивает Питер Браун («Тело и общество, мужчины, женщины и сексуальная абстиненция в раннем христианстве»; Краков, 2006): «Сокрушаясь по поводу смерти, мужчины склонны были видеть в ней угрозу, проистекающую из неизменной соблазнительной силы женщин (…). Некоторые радикальные ученики Татиана Сирийца (130 – ок. 185) напрямую связывали сексуальный акт с фактом утраты Адамом и Евой божественного духа. Они утверждали, что Ева, встретив Змея – представителя животного мира, – научилась у него тому, что делают животные, то бишь совокуплению. Таким образом, Адам и Ева, приобщившись через обретение сексуальности к животному миру, двинулись прямиком к озверению, а оттуда – к могиле». Тертуллиан (155–220) так обращается к женщине (цитирую по Жану Делюмо, «Ужасы на Западе. Исследование процесса возникновения страха в странах Западной Европы, XIV–XVIII вв.» Варшава, 1986): «Ты должна всегда пребывать в трауре, лохмотьях и раскаянии, дабы искупить вину свою за погибель рода человеческого (…). Женщина, ты врата дьявола, ты первая прикоснулась к древу Сатаны и нарушила божественный закон[2]».
Понемногу все смешивается: первородный грех, нечистота метафизическая и грубая физиологическая конкретика. Святой Августин теологических аспектов даже не касается: «Inter urinam et faeces nascimur» – «Мы рождаемся в испражнениях и грязи». Ему крайне неприятно, что пришлось появиться на свет из женского чрева. Этот страх перед нечистотой женщины становится реальностью. Процитирую Франческо Петрарку, того самого, который был влюблен в Лауру, увиденную им всего лишь раз в Страстную пятницу 1327 г. в церкви Святой Клары в Авиньоне и ставшую для него, таким образом, всего лишь сном, вдохновением и наваждением: «Женщина (…) есть сущий дьявол, враг мира, источник сомнений, причина ненужных, лишающих душевного равновесия ссор… Пусть женятся те, кто чувствует тягу к общению с женой, ночным обжиманиям, хныканью детворы, мукам бессонницы… Мы, если это в наших силах, предпочитаем увековечить наше имя талантом, а не женитьбой, творениями духа, а не детьми, в добродетели, а не в совокуплении с женщиной». «Страх перед женщиной, – пытается растолковать католический историк Жан Делюмо, – не был только выдумкой христианских аскетов. Но правда и то – вынужден он признать, – что христианство усвоило существовавший ранее страх и использовало это пугало вплоть до начала XX века. А сие означает, что агрессивный антифеминизм в богословии вовсе не новость».
О так называемой женской нечистоте
О, сколько раз за день священнику, служащему в храме, приходится сталкиваться с этой темой. Прихожанки боятся войти в храм, приложиться ко кресту, в панике звонят: «Что делать, так готовилась, так готовилась на праздник причаститься и вот…»
Из Дневника: Звонит по телефону одна девушка: «Батюшка, я не могла присутствовать все праздничные дни в храме по причине нечистоты. И не брала в руки Евангелие и святые книги. Но вы не думайте, что я пропустила праздник. Все тексты богослужения и Евангелие я прочитывала по Интернету!»
Великое изобретение Интернет! Даже в дни т.н. ритуальной нечистоты можно прикасаться к компьютеру. И он дает возможность молитвенно переживать праздничные дни.
Кажется, как могут отлучать от Бога естественные процессы организма? И сами образованные девушки и женщины это понимают, но ведь есть же церковные каноны, которые запрещают посещение храма в определенные дни…
Как решить этот вопрос?
Для этого нам нужно обратиться еще к дохристианским временам, к Ветхому Завету.
В Ветхом Завете существует масса предписаний относительно чистоты и нечистоты человека. Нечистота – это, прежде всего1, мертвое тело, некоторые болезни, истечения из половых органов мужчин и женщин.
Откуда эти представления появились у иудеев? Проще всего провести параллели с языческими культурами, в которых также существовали похожие предписания о нечистоте, однако библейское осмысление нечистоты гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд.
Человек в моменты проявления, обнаружения этой своей смертности, греховности – должен тактично встать в стороне от Бога, Который есть Сама Жизнь!
Так относился к нечистоте подобного рода Ветхий Завет.
Но в Новом Завете Спаситель радикально переосмысляет эту тему. Прошлое – миновало, теперь всякий, кто с Ним, если и умрет – оживет, тем более не имеет смысла вся остальная нечистота. Христос есть – Сама воплощенная Жизнь (Ин.14:6).
Спаситель прикасается к мертвым – вспомним, как Он прикоснулся к одру на котором несли хоронить сына вдовы наинской; как Он позволил прикоснуться к Себе кровоточивой женщине… Мы не найдем в Новом Завете момента, когда бы Христос соблюдал предписания о чистоте или нечистоте. Даже, когда он встречается со смущением женщины, явно нарушившей этикет о ритуальной нечистоте и прикоснувшейся к Нему, Он говорит ей вещи, противоречащие общепринятому мнению: «Смелее, дочь!» (Мф.9:22).
Апостолы учили так же. «Я знаю и уверен в Господе Иисусе, – говорит ап. Павел, – что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто» (Рим.14:14). Он же: «Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою» (1 Тим.4:4).
В самом прямом смысле апостол говорит о пищевой нечистоте. Евреи считали ряд продуктов нечистыми, апостол же говорит, что все созданное Богом – свято и чисто. Но ап. Павел не говорит ничего о нечистоте физиологических процессов. Конкретных указаний на то, считать ли женщину в период месячных нечистой, ни у него, ни у других апостолов мы не находим. Если исходить из логики проповеди ап. Павла, то и месячные – как естественные процессы нашего организма – не могут человека отлучать от Бога и благодати.
Мы можем предположить, что в первые века христианства верующие сами делали выбор. Кто-то следовал традиции, поступал, как мамы и бабушки, может быть, «на всякий случай», или, исходя из богословских убеждений или иных каких-то причин, отстаивал ту точку зрения, что в «критические» дни лучше не касаться святынь и не причащаться.
Другие причащались всегда, даже во время месячных. и их от Причастия никто не отлучал.
Во всяком случае, мы об этом никаких сведений не имеем, напротив. знаем, что древние христиане еженедельно, даже под угрозой смерти собирались в домах, служили Литургию и причащались. Если бы были из этого правила исключения, например для женщин в известный период, то об этом бы упомянули древние церковные памятники. Они ничего об этом не говорят.
Но вопрос такой ставился. И в середине III века ответ на него дал св. Климент Римский в сочинении «Апостольские постановления»:
«Если же кто наблюдает и исполняет обряды иудейские относительно извержения семени, течения семени, соитий законных, те пусть скажут нам, перестают ли они в те часы и дни, когда подвергаются чему-либо такому, молиться, или касаться Библии, или причащаться Евхаристии? Если скажут, что перестают, то явно, что они не имеют в себе Духа Святого, Который всегда пребывает с верующими… В самом деле, если ты, женщина, думаешь, что в продолжение семи дней, когда у тебя месячное, не имеешь в себе Духа Святого; то следует, если скончаешься внезапно, то отойдешь не имеющей в себе Духа Святого и дерзновения и надежды на Бога. Но Дух Святой, конечно, присущ тебе… Ибо ни законное совокупление, ни роды, ни течение крови, ни течение семени во сне не могут осквернить естество человека или отлучить от него Духа Святого, от [Духа отлучают] одно нечестие и беззаконная деятельность.
Итак, женщина, если ты, как ты говоришь, во дни очищения месячного не имеешь в себе Духа Святого, то должна быть наполнена духом нечистым. Ибо, когда ты не молишься и не читаешь Библии, то невольно призываешь его к себе…
Поэтому, воздерживайся, женщина, от пустых речей и всегда помни о Сотворившем тебя, и молись ему… ничего не наблюдая – ни естественного очищения, ни законного совокупления, ни родов, ни выкидышей, ни порока телесного. Наблюдения эти пустые и не имеющие смысла изобретения людей глупых.
…Брак почтен и честен, и рождение детей чисто… и естественное очищение не мерзко перед Богом, Который премудро устроил, чтобы оно бывало у женщин… Но и по Евангелию, когда кровоточивая прикоснулась к спасительному краю одежды Господа, чтобы выздороветь, Господь не укорил ее, но сказал: вера твоя спасла тебя».
В VI веке на эту же тему пишет св. Григорий Двоеслов 2. Он отвечает на заданный об этом вопрос архиепископу англов Августину, говоря, что женщина может входить в храм и приступать к таинствам в любое время – и сразу после рождения ребенка, и во время месячных:
«Не следует запрещать женщине во время месячных входить в церковь, ибо нельзя ей ставить в вину то, что дано от природы, и от чего женщина страдает помимо своей воли. Ведь мы знаем, что женщина, страдающая кровотечением, подошла сзади к Господу и прикоснулась к краю одежды Его, и немедленно недуг оставил ее. Почему же, если она с кровотечением могла коснуться одежды Господа и получить исцеление, женщина во время месячных не может войти в церковь Господню.
Нельзя в такое время и запрещать женщине принимать Таинство Святого Причастия. Если она не осмелится принять его из великого почтения, это похвально, но, приняв его, она не совершит греха… И месячные у женщин не грешны, ибо происходят от их естества…
Предоставьте женщин собственному уразумению, и если они во время месячных не осмелятся подходить к Таинству Тела и Крови Господних, следует их похвалить за благочестие. Если же они… захотят принять это Таинство, не следует, как мы сказали, им в этом препятствовать».
То есть на Западе, а оба отца являлись римскими епископами, эта тема получила самое авторитетное и окончательное раскрытие. Сегодня никакому западному христианину не придет в голову задавать вопросы, смущающие нас, наследников восточной христианской культуры. Там женщина может приступать к святыне в любое время, несмотря ни на какие женские недомогания.
На Востоке же единого мнения по данному вопросу не было.
Сирийский древнехристианский документ III века (Дидаскалия) говорит, что христианка не должна наблюдать никакие дни и может причащаться всегда.
Св. Дионисий Александрийский, в это же время, в середине III века, пишет другое:
«Не думаю, чтобы они [то есть женщины в определенные дни], если они верные и благочестивые, находясь в таком состоянии, дерзнули или приступить к Святой Трапезе, или коснуться Тела и Крови Христовых. Ибо и женщина, имевшая двенадцатилетнее кровотечение, ради исцеления прикоснулась не Его, а лишь края одеж. Молиться же, в каком бы кто ни был состоянии и как бы ни был расположен, поминать Господа и просить Его помощи не возбраняется. Но приступать к тому, что есть Святая Святых, да запретится не совсем чистому душою и телом».
Через 100 лет на тему естественных процессов организма пишет св. Афанасий Александрийский. Он говорит, что все творение Божие «добро и чисто». «Скажи мне, возлюбленный и благоговейнейший, что имеет греховного или нечистого какое-либо естественное извержение, как, например, если бы кто захотел поставить в вину исхождение мокроты из ноздрей и слюну изо рта? Можем сказать и о большем, о извержениях чрева, которые необходимы для жизни живого существа. Если же, по Божественному Писанию, верим, что человек есть дело рук Божиих, то как от чистой силы могло произойти творение скверное? И если помним, что мы есть род Божий (Деян.17:28), то не имеем в себе ничего нечистого. Ибо тогда только мы оскверняемся, когда делаем грех, всякого зловония худший».
По св. Афанасию мысли о чистом и нечистом предлагаются нам «ухищрениями диавольскими», чтобы отвлечь нас от духовной жизни.
А еще через 30 лет, преемник св. Афанасия по кафедре св. Тимофей Александрийский на эту же тему высказался иначе. На вопросы, можно ли крестить или допускать к Причащению женщину, у которой «приключилось обычное женщинам», он отвечал: «Должно отложить, доколе очистится».
Вот это последнее мнение с разными вариациями и бытовало на Востоке вплоть до последнего времени. Только одни отцы и канонисты были более ригористичны – женщина в эти дни вообще не должна посещать храм, другие говорили, что молиться, посещать храм можно, нельзя лишь причащаться.
Но все же – почему нельзя? Внятного ответа на этот вопрос мы не получаем. В качестве примера приведу слова великого афонского подвижника и эрудита XVIII века преп. Никодима Святогорца. На вопрос: почему не только в Ветхом Завете, но и по словам христианских святых отцов месячное очищение женщины считается нечистым, преподобный отвечает, что на это есть три причины:
1. Из-за народного восприятия, потому что все люди считают нечистотой то, что извергается из тела через некоторые органы как ненужное или излишнее, как, например, выделения из уха, носа, мокрота при кашле и проч.
2. Все это называется нечистым, ибо Бог через телесное поучает о духовном, то есть нравственном. Если нечисто телесное, бывающее помимо воли человеческой, то насколько же нечисты грехи, которые мы творим по своей воле.
3. Бог называет нечистотой месячное очищение женщин, чтобы воспретить мужчинам совокупление с ними… главным образом и преимущественно из-за заботы о потомстве, детях.
Так отвечает на этот вопрос известный богослов. Все три аргумента совершенно несерьезны. В первом случае вопрос решается при помощи гигиенических средств, во втором – непонятно каким образом месячные имеют отношение к грехам. Так же и с третьим аргументом преп. Никодима. Бог называет нечистотой месячное очищение женщин в Ветхом Завете, в Новом же многое ветхозаветное отменено Христом. Кроме того, какое отношение имеет к Причастию вопрос о совокуплении в критические дни?
Ввиду актуальности этого вопроса его изучил современный богослов Патриарх Сербский Павел. Об этом он написал много раз переизданную статью с характерным названием: «Может ли женщина приходить в храм на молитву, целовать иконы и причащаться, когда она «нечиста» (во время месячных)»?
Святейший Патриарх пишет: «Месячное очищение женщины не делает ее ритуально, молитвенно нечистой. Эта нечистота только физическая, телесная, равно как и выделения из других органов. Кроме того, поскольку современные гигиенические средства могут эффективно воспрепятствовать тому, чтобы случайным истечением крови сделать храм нечистым… мы считаем, что и с этой стороны нет сомнения, что женщина во время месячного очищения, с необходимой осторожностью и предприняв гигиенические меры, может приходить в церковь, целовать иконы, принимать антидор и освященную воду, равно как и участвовать в пении. Причаститься в этом состоянии или некрещеная – креститься, она бы не могла. Но в смертельной болезни может и причаститься, и креститься».
Мы видим, что Патриарх Павел приходит к выводу, что «эта нечистота только физическая, телесная, равно как и выделения из других органов». В таком случае непонятен вывод его работы: ходить в храм можно, а причащаться все-таки нельзя. Если проблема в гигиене, то эта проблема,3 как отмечает сам владыка Павел, решена… Почему же тогда нельзя причащаться? Думаю, что по смирению, владыка просто не дерзнул противоречить традиции.
Подводя итог, могу сказать, что большинство современных православных священников, уважая, хотя часто и не понимая логики таких запрещений, все же не рекомендуют женщине причащаться во время месячных.
Другие священники (к таковым принадлежит и автор этой статьи) говорят, что все это лишь исторические недоразумения4 и что не следует ни на какие естественные процессы организма обращать внимание – оскверняет человека лишь грех.
Но и те, и другие не спрашивают женщин и девушек, пришедших на исповедь, об их циклах. Гораздо большую и непохвальную ревность в этом вопросе проявляют наши «церковные бабушки». Именно они пугают новоначальных христианок некой «скверной» и «нечистотой», которую нужно, ведя церковную жизнь, бдительно отслеживать и в случае упущения исповедовать.
Что же автор может порекомендовать в свете всего вышесказанного боголюбивым читательницам? Да только то, что в этом вопросе они должны смиренно следовать рекомендациям своего духовника.
10 мифологических взглядов на менструацию
1. Нун’юну’ви – «одетый в камень»
Кровь является неотъемлемой частью традиционной системы взглядов племени чероки; она символизирует жизнь. Согласно поверьям, связанным с произведением потомства, плоть и кровь ребёнку достаются от матери, в то время как сперма отца становится основой скелета. Менструальная кровь считалась у чероки символом женской силы и могла использоваться в колдовских обрядах от врагов.
Одна из легенд чероки повествует о монстре-людоеде Нун’юну’ви, что в переводе с языка племени означает «одетый в камень». Нун’юну’ви был практически неуязвим благодаря своей «каменной коже», поэтому ни один воин не смог бы его одолеть. Он скрывался в горах, где выслеживал, убивал и ел несчастных охотников. Единственной слабостью Нун’юну’ви было то, что он не мог смотреть на женщин, у которых шли месячные. Это его и погубило. Нун’юну’ви был побеждён в схватке с семью менструирующими девственницами. Они, одна за другой, встали на его пути и подорвали его силу, из-за чего он рассыпался в пыль.
2. Менархеальный обряд племени кунг
Представители южноафриканского племени кунг верят в то, что менструация является мощной жизненной силой. Они считают, что в первой менструальной крови у девочек содержится так называемый «нум», или духовная энергия. Когда у девочки впервые пошли месячные, она должна пройти через менархеальный обряд, который предполагает полное уединение и отказ от определённых видов деятельности. Когда девочка поняла, что у неё пошли первые месячные, она должна присесть на корточки, потупив взор, и ждать, пока ей не поможет женщина-наставница, но не её мать, поскольку духовная энергия первой менструации и роды представляют собой опасное сочетание.
3. Обезглавливание Красного дракона
В даосизме менструальная кровь называется «chilong», или Красный дракон; она является источником женской энергии. (Источником мужской энергии считается семенная жидкость; её называют Белым тигром.) Во время месячных женщины теряют свою энергию «ци» (мужчины теряют её через эякуляцию). В алхимической гинекологии существовали способы сокращения объёма менструальных выделений у женщин, позволяя им беречь свою энергию.
Одна древняя история повествует о девушке по имени Прекрасная Гуань, которая сбежала в горы, чтобы избежать замужества против собственной воли. Там она встретила старика с густыми бровями и голубыми глазами, который, прочертив рукой линию по её животу, произнёс: «Я обезглавил Красного дракона. Теперь Вы можете присоединиться к Дао».
Способы сокращения объёма менструальных выделений включали «превращение крови и возвращение ей белизны» и «очищение формы Великого Инь». Для того чтобы обезглавить Красного дракона, нужно было воздерживаться от сексуальных отношений.
Согласно системе верований маори, тапу является самым важным духовным атрибутом личности, дарованным богами. Оно представляет собой как глубоко личную, так и универсальную силу. Кровь считается крайним проявлением тапу, то же самое относится и к менструирующим женщинам. Именно по этой причине во время критических дней им запрещалось купаться в море или кататься на лошадях. Вожди и другие мужчины избегали женщин, у которых шли месячные, поскольку пребывание в местах, «загрязнённых менструальной силой», могло лишить их дара прорицания. Некоторые утверждают, что маори считали менструальную кровь «нечистой». Однако другие говорят, что это неправильное представление возникло в результате смешения мифологических понятий маори с христианскими идеями.
Представители племени майя верили в то, что менструация и роды были связаны с богиней Луны, которую называли Иш-Чель или Леди крови. Майя-киче считали менструацию «кровью, вытекающей из Луны». Майя-ица говорили, что когда у женщины идут месячные, «её луна опускается». Цоцили верили, что луна сама менструирует во время новолуния.
Слово менструация – «yilic» – произошло от «ilah» или «ilmah». Оно имеет два значения – «менструировать» и «видеть». Менструация рассматривалась как форма зрения, связанного не с глазами, а маткой и кровью. Ещё одно слово, которое представители племени майя использовали для обозначения менструации – «u» – также относится к луне и месяцу по лунному календарю.
6. Менструация у еврейских мужчин
Очень странной чертой средневекового антисемитизма было понятие мужской менструации. Аврелий Августин, живший в IV-V веках нашей эры, считал, что еврейские мужчины страдают от «женской болезни». Данный миф, который гулял по Европе на протяжении многих веков, возник из-за ненависти к евреям. Считалось, что мнимая потеря крови во время «менструации» заставляла еврейских мужчин пить кровь христианских младенцев.
По словам историка Юсефа Юрашалми, в XVII веке Хуан де Киньонес де Бенавенте сочинил целый трактат, пытаясь доказать данную идею. Он утверждал, что «евреи на самом деле были не мужчинами, а женщинами».
Древние зороастрийцы ассоциировали менструацию со злым богом Ахриманом. После того как добрый бог Охрмазд, или Ахура Мазда, создал вселенную, Ахриман тут же напал на неё. Охрмазд за попытку уничтожить его творение при помощи заклятья заковал Ахримана на 3000 лет. Многие демоны пытались освободить своего злого хозяина, но сделать это удалось лишь Джех (или Джахи), развратной демонице, которая пообещала наслать скорбь и болезни на праведников, волов и весь мир. Её слова освободили Ахримана, который поцеловал её в лоб, после чего она стала первой женщиной, «загрязнённой» менструальной кровью. Согласно другой версии мифа, Джех стала любовницей Ахримана, осквернив тем самым весь женский род.
Современные зороастрийцы называют менструальную кровь «насу» (мёртвое, разлагающееся, грязное вещество). Зороастрийские табу настаивают на строгой изоляции менструирующих женщин: никто не должен приближаться к ним на расстояние меньше одного метра, они должны передавать еду на металлических тарелках и во время критических дней не употреблять в пищу мяса и других продуктов, усиливающих менструальные выделения.
9. Уединение яномами
Представители группы родственных индейских племён яномами верят в то, что кровь является символом космической энтропии. Они считают, что у девочек, достигших половой зрелости, наблюдается избыток крови в теле, поэтому их нужно изолировать от общества в целях безопасности.
Когда у девочки начинаются первые месячные, она должна сказать об этом своей матери, которая из листьев определённого кустарника построит хижину, где её дочь спрячется от мужских глаз. Такой обычай связан с древней легендой, повествующей о девушке, которая во время своих первых месячных сидела в уединении, пока другие члены общины готовили обрядовый праздник для приезжих гостей. Услышав произнесённые мужчиной слова «Все женщины без исключения должны петь и танцевать» и подумав, что это также касается и её, она вышла из своей хижины. В одно мгновение земля превратилась в грязь, и всё поселение оказалось в подземном царстве и превратилось в камни.
Чтобы предотвратить такой исход, девочка во время своих первых критических дней должна отказаться от ношения одежды, избегать прямого контакта с водой, пить через специальную трубочку, разговаривать только шёпотом и ограничить свой рацион бананами и панцирем краба. Если она не будет придерживаться этих правил, то преждевременно постареет.
В шактизме менструальный цикл в женском организме олицетворяет собой смену времён года и универсальный порядок. Его связывают с богиней Камакхьей, или Матерью шакти, чей храм находится в Гаухати (город в индийском штате Ассам). Во время ежегодного трёхдневного фестиваля Амбубачи Мела происходит явление йони (влагалище или матка) богини десяткам тысячам верующих.
В это время в храме Камарупа камень из красного мышьяка, который считают йони расчленённой богини Сати, испускает потоки воды кровавого цвета. Храм закрывают на три дня для проведения традиционных ритуалов. На четвёртый день двери открываются, и верующим разрешается получить дарсан (благословление), прасад (пищу) и кусочек красной ткани от сари богини Сати, олицетворяющий плодовитость.
В тантрической алхимии кровь из матки богини Сати ассоциируется с красным мышьяком. Считается, что он обладает целительной силой и может помочь излечить людей, страдающих лейкодермией, а также способен превращать металл в золото.