зачем детей называют дурацкими именами
Психологи объяснили тягу родителей к странным именам для детей
Принц, Радость, Алена-Цветочек, Альтаир, Мерседес и другие. Почему дети получают такие имена?
На прошлой неделе мы писали про родившуюся в Петербурге маленькую Россию. Имя для малышки родители выбрали не из простых, и ведь таких – сотни. Всевозможные Радуги, Малины и Забавы, Ясоны, Альтаиры и Ермаки входят в списки самых странных детских имен. Откуда у родителей тяга к экстравагантным именам, Piter.tv рассказали психологи.
Доктор психологических наук Оксана Защиринская считает, что в неординарном выборе прячется родительское желание выделиться самим и максимально обратить внимание на своего ребенка. Погоня за нетрадиционными именами, по мнению мам и пап, выделит ребенка среди сверстников и позволит ему не затеряться потом на работе и в малых социальных группах и стать легко узнаваемым.
«Вряд ли в этот момент они серьезно задумываются над тем, как ребенок будет дальше с ним [именем] жить. У мамы скорее заложена идея особого отношения к ребенку или каких-то необычных перспектив для него. Родитель с хорошей фантазией ориентирован на то, что его ребенок будет выделяться среди остальных детей», – считает психолог.
По мнению эксперта, дети в школе мало церемонятся с Харизмами или Аникеями. Носители редких имен трудно живут среди других детей, они частые объекты для нападок. Родители выполняют цель – ребенка заметно, мимо него не проходят, однако сам малыш может страдать, становясь социально дистанцированным.
«У меня на консультации был ребенок по имени Арнольд. Его назвали в честь Шварценеггера. Плотненький, с лишним весом, в мешковатой одежде, круглолицый, совершенно русской наружности он никак не совпадал с внешним видом героя-носителя имени. Для мальчика это была трагедия. Когда идет явный диссонанс между именем и тем, что из себя представляет ребенок, то это всегда будет вызывать желание у сверстников выделить ребенка негативно», – отметила Защиринская.
Даже если родители следуют нестандартному выбору, ориентируясь на другие страны, где, для примера, есть имена April (Апрель) или Happy (Счастливчик), ребенок все еще остается в зоне риска. Это та же попытка выделиться, говорит психолог, пусть не на русский, а на американский манер.
Главная проблема нарекания странными именами в том, что родители в последнюю очередь думают о комфорте своих сына или дочери.
«Когда родители так называют ребенка, они думают не о нем, а о себе, вот в чем беда. Они не думают о том, как к нему будут относиться, будет ли ему комфортно с таким именем», – уверена психолог.
Согласен в этом плане с коллегой и психолог психоаналитического направления Кирилл Алексеев.
Подобные имена эксперт считает вытекающими последствиями трех вариантов. Первый – нарциссичность. Родители нарциссического склада любят оригинальные имена и также делают это скорее для себя, чем для своего малыша.
«Им хочется, чтобы все видели их нетрадиционное мышление, чтобы ребенок выделялся в толпе», – говорит психолог.
Вторая вариация – шизотипическое расстройство, которому присущи заметные особенности мышления. Именно такими расстройствами, скорее всего, обладала семья, назвавшая своего сына комбинацией букв и цифр (БОЧ рВФ 260602 – Биологический Объект Человек рода Ворониных-Фроловых, родившийся 26 июня 2002 года). Третьим вариантом Алексеев считает некую истероидность, которой присуща яркая демонстративность. У таких пар тоже появляются на свет Виагры, Принцы или Тюльпаны.
Иногда решающим фактором при выборе между Машей и Радостью становится магическое мышление, отмечает психолог. Смешанное с полуинфантильным мышлением, подкрепленное возможным походом к астрологам и прочим экспертам неземных областей, оно дает родителям надежду на то, что судьба их ребенка с необычным именем будет тоже особенной.
Бороться с такими эксклюзивами оба психолога не видят смысла.
«Определенные ограничения все же есть, в ЗАГСе не все имена записывают. В любом случае, каждый запрет начнут обходить, а ребенок вырастет и поменяет имя. Родителям надо объяснять, откуда ноги растут, чтобы они поняли, что выбирая нестандартное имя ребенку, они заботятся не о его судьбе, а о получении нарциссического удовлетворения», – уверен Алексеев.
Защиринская напоминает, что по семейному кодексу родители несут ответственность за своих детей. Придумать перечень имен, которые не навредят детям, невозможно. Часто, получив вразумительный ответ на вопрос «почему меня так назвали», дети смиряются, говорит психолог. Но если мама или папа не могут этого объяснить или у них есть своя мотивация, то, повзрослев, ребенок поймет, что родители о нем не подумали. И официально превратится из Ланцелота или Фантазии в кого попроще.
Зачем нашим детям вычурные имена
Иветта, Лизетта, Мюзетта и другие
«Фиона, бегом домой!» — из окна доносится голос чьей-то мамы. «Геральт, тебе мороженое купить?» — слышу, пока стою в магазинной очереди. «Киприана, хватит баловаться», — ненароком подслушиваю разговор еще одной мамы с ребенком. В песочнице ведерко и совок не могут поделить Луна и Весна. На велосипеде катается маленький Декстер, вокруг детской площадки кружат на самокатах Яснозара и Оскар.
takprosto.cc
Многие родители изощряются как только могут: лишь бы у ребенка было необычное, редкое и эпатирующее имя. Мамы и папы осмелели и все чаще стали регистрировать детей с ноткой экзотики. Юна, Риана, Амели, Леонарда, Яшар, Евграф, Эмин — такими именами многих уже не удивишь. Но не буду преувеличивать: большинство, называя своих чад, придерживаются традиционных имен. В первую тройку самых популярных для девочек сегодня входят София, Мария и Алеся. Для мальчиков — Михаил, Никита и Александр. В стране также рождается много Артемов, Романов и Максимов.
— Скучно как-то, — знакомая листает справочник имен и так отзывается о Еленах и Анастасиях. Ее зовут Ольга, мужа — Валера. Ребенка единогласно решают назвать Миланой. Второго малыша вскоре они тоже наградили необычным именем — Марс. В отделе ЗАГС им препятствий чинить не стали, там считают так: «Захотели назвать девочку Розой — пожалуйста, мальчишку Гамлетом — да ради бога. Нам-то что».
Богатые на выдумку родители удивляют народ, пожалуй, только в постсоветских странах. За океаном тенденция ушла далеко вперед: новорожденных называют в честь еды, явлений, известных брендов.
Так, в топе у американцев сейчас имена Кашемир, Сыр, Ураган, Ракета, Панда, Легенда. Список имен для девочек не менее интригующий. Туда попали
Тюльпан, Цветок, Киви, Вечность. Родители называют чад даже в честь жевательной резинки «Ригли» — да-да, и так бывает. Список нестандартных имен можно продолжать долго: Локоть, Гриб, Хот-дог, Супермен…
Вот еще любопытный пример: отец новорожденного мальчика в Индонезии в качестве имен для него рассматривал Windows, iPhone, Microsoft и iOS, но решил назвать его Google. Мать смирилась, что ее сына зовут в честь популярной поисковой интернет-системы. Супруги хотят назвать следующего ребенка WhatsApp, в честь знаменитой сети мгновенного обмена сообщениями.
Если не бросаться в крайности, то против земных необычных имен ничего не имею. Меня зовут Юля, но я уже почти 30 лет огорчаюсь, что не стала Каролиной — так меня тоже хотели назвать. Выросла «чужой» среди своих — мамы Люцины и папы Иосифа, бабушек Ядвиги и Терезы, дедушек Юльяна и Франца. А еще Адольфины, Констанции, Людвика, Казимира — моих прародственников. Дануты, Дороты, Гражины, Божены, Агнешки, Зоси — других членов моей большой семьи. Так и живу Юлией Иосифовной, дочерью Иосифа Юльяновича — а что, тоже оригинально получилось.
Еще бы Долбославом назвали: почему мы смеемся над необычными именами
Исследования, проведенные в разных странах, подтверждают: во всем мире детям все чаще дают необычные или редкие имена, и, судя по всему, тенденция будет только развиваться. То же самое происходит в России, но мы почему-то продолжаем высмеивать и сами имена, которые кажутся нам необычными, и людей, которые дают такие имена своим детям. Давай попробуем разобраться, почему мы так себя ведем.
«А вот дворяне своих детей нормальными именами называли, не выделывались!»
Аргумент, конечно, прекрасен сам по себе: через сотню лет после ликвидации всех сословий вспомнить жизненные приоритеты дворян и считать их ориентиром. Но забавно, впрочем, не это, а то, что дворяне, согласно этой терминологии, как раз «выделывались»: со времен Древней Руси и вплоть до начала XX века имена строго делились по сословиям на дворянские, мещанские и крестьянские. И крестьянину называться дворянским именем было, конечно, непозволительно.
Что же касается тех имен, которые мы считаем обычными сегодня, то до начала XX столетия они были именно что редкими, поскольку носить их могли только дворяне (самое малочисленное сословие). Александр, Михаил, Константин, Андрей, Николай, Дмитрий, Павел и так далее — имена святых или великих правителей. С женскими именами та же история: Анны, Марии, Ольги, Елены, Елизаветы и Софии были названы в честь святых и цариц. Мещане и крестьяне, конечно же, тоже перешли на христианские имена, но вот только совсем на другие: Потап и Евфросинья, Осип и Фекла, Никита и Марфа.
В 2017 году на вручении премии «Грэмми» певица Адэль произнесла речь в адрес своего агента. «Мы вместе уже десять лет, – говорила Адель. — И я люблю тебя как отца. Своего настоящего отца я не люблю, вот в чем дело. Так что я люблю тебя так, как могла бы любить своего отца». Таким образом, всему миру стало известно об отношениях певицы со своим родителем, точнее — об отсутствии этих отношений. Почему отношения отца и дочери не сложились — неизвестно, певица на все вопросы журналистов об этом уклоняется.
При этом иногда дворянские имена все же давали детям других сословий, но тогда их форма менялась: Георгий превращался в Егора, Екатерина в Катерину, Мария в Марью, Ирина в Арину, Ксения в Аксинью, Гавриил в Гаврилу, Николай в Миколу, а Иоанн сначала в Ивана, а затем — в Ваньку.
То есть те имена, которые мы сегодня считаем обычными, не так давно (в масштабах истории, конечно) давались детям именно для того, чтобы подчеркнуть их принадлежность к высокому сословию. Говоря современным языком, да, именно чтобы «повыделываться». Прошло каких-то 100 лет – и вот уже дворянское имя Ольга стало обычным, а крестьянское имя Марфа кажется нам слишком вычурным. Только на том основании, что в последние несколько десятков лет оно почти не использовалось. Забавно, верно?
«Чем Матренистее мама, тем Анжелистее дочь»
Иностранные имена против русских — еще один повод для холивара. И хотя на самом деле большинство популярных в России имен — иностранные, мы привыкли считать их «своими». Греческое имя Анастасия гораздо популярнее славянского имени Людмила, с Александром и, скажем, Вадимом — та же история. Но эти имена заимствованы так давно, что иностранными не воспринимаются. А вот мода на имена типа Мишель, Адель, Амели, Платон и Савелий некоторых возмущает.
И ведь не первый раз. Но если, скажем, в восьмидесятых-девяностых, когда детей называли в честь героев первых мыльных опер, появление маленьких Марианн и Альбертов в одной песочнице с пятью Сережами и четырьмя Катями и правда выглядело странно, то теперь, в 2019 году, претензии к иностранным именам выглядят действительно смешно: люди больше не проводят всю свою жизнь в одном микрорайоне, не работают по 40 лет в одной конторе и не общаются всю жизнь с узким кругом ближайших соседей. Они с легкостью меняют города и страны (а порой и континенты), работу и профессию, а круг общения вообще безграничен — благодаря соцсетям. Однако иностранное имя ребенка — все еще повод сообщить родителям, как они неправы.
Но мы живем в многонациональной стране, и этнические имена совсем не редкость. Но и тут есть нюанс: к примеру, никого совершенно не удивляет, когда жители Казани называют своих детей Наиль, Надир, Венера и Ильнара, но рождение, скажем, Камиллы в семье, допустим, коренных петербуржцев отчего-то вызывает вопросы. Хотя в Татарстане тех Камилл — столько же, сколько Анастасий за Уралом.
«Еще бы Долбославом назвали!»
Ставшие популярными в последние десятилетия славянские имена тоже не пришлись ко двору: список одобренных обществом «исконно-посконных» очень короток: Вадим, Владимир, Борис, Вячеслав, Ярослав и Станислав; Людмила, Вера, Надежда, Любовь и Светлана. Со скрипом пролезают Мстислав и Станислава с Ярославой, а вот дальше — всё, тушите свет: если признаться в Сети, что подумываешь назвать ребенка именем типа Радомир, Святогор, Ярополк, Добрыня, Забава и Милорада, получишь такой шквал возмущенных комментариев, будто планируешь назвать несчастного Тараканом, например. Или Чикатилой. Хотя, казалось бы, исходя из предыдущего пункта, так и нужно поступать: раз иностранные имена не годятся, то что может быть лучше, чем родное славянское имя? Но нет!
Ричард Лаптев и Аделаида Гунько
Аргумент о том, как плохо некоторые имена сочетаются с русскими отчествами и фамилиями, — самый популярный. Но это, конечно, вопрос привычки. Возьмем, к примеру, вполне себе обычное и популярное имя Николай. Сегодня оно никому не кажется странным и неблагозвучным, но наши далекие предки (какие-нибудь Изяславы и Любавы) наверняка ужасались: Николай звучит как «ни кола». Ни кола, ни двора — ничего себе имечко! Примерно как Некрас и Неждана, вот только называть так предлагается не крестьянских детишек, а дворян! Но прошло несколько столетий, и имя Николай добралось до царской семьи и утратило всю свою неблагозвучность.
Сегодня тем более странно говорить о неблагозвучных сочетаниях — они таковы только тогда, когда есть желание акцентировать на этом внимание. И когда есть страх, что неблагозвучность имени что-то испортит. Но, если честно, останься Георгий Какалов Какаловым, а не стань он Ивановым во всех советских газетах и учебниках — разве это отменило бы тот факт, что он первый болгарский космонавт?
И еще один момент: помимо того, что мы живем в многонациональной стране, мы живем в стране, где много мигрантов. Придет ли нам в голову смеяться, когда мы слышим очень популярное таджикское имя Сухроб? Едва ли, хотя с «сугробом» оно очень созвучно и по идеедолжно казаться забавным (не говоря уже о китайских именах, некоторые вообще слышатся как нецензурные слова). Но если тут мы готовы сдерживаться, то с «неблагозвучными» именами соотечественников почему-то нет.
«Вы выпендриваетесь, а ребенку с этим жить!»
К сожалению, многие из нас все еще не готовы к тому, что кто-то будет «выпендриваться»: нужно иметь очень много внутренней свободы, чтобы разрешить эту свободу другим. Но, поскольку никакого разрешения никто, естественно, не спрашивает, остается только один вариант, чтобы выразить свое возмущение: насмешка. Высмеиваешь родителей, которые дали ребенку необычное имя, и немедленно ощущаешь, что ты в чем-то лучше, чем они, — ты же такой глупости не совершил.
Теперь обратимся к части про «Ребенку с этим жить!». Почему-то предполагается, что с редким или необычным именем ребенку жить будет сложно. Но так ли это?
«Дети – существа жестокие, они будут травить и дразнить!»
На самом деле дети, конечно же, не жестоки. Дети таковы, какими их воспитывают. Мы, поколение, «выросшее с ключом на шее», столкнулись и с дворовой иерархией (поскольку были предоставлены сами себе), и с советской системой воспитания, в которой детей травили учителя – и это никого не поражало. Неудивительно, что мы травили друг друга, но сегодня, к счастью, все меняется. Дети не жестоки, если их к этой жестокости не толкать и не воспитывать ее в них специально.
Кроме того, не лишним будет вспомнить популярный в последнее время анекдот:
Имя, которое «режет ухо» нам — людям, которые учились в одном классе с восемью Анями и пятью Сережами, для современных детей звучит абсолютно нормально. И, кстати, очень редкое сейчас имя Сережа совершенно не удивляет многочисленных Платонов, Демидов, Варвар и Софий: дети, которые в полтора года взяли в руки мамины айфоны, а в три — научились качать себе игры и мультсериалы, не удивляются никаким именам. Для них и Даша-путешественница, и Эльза из «Холодного сердца» — одинаково любимые героини с одинаково благозвучными именами.
Но мы не можем, конечно, не упомянуть человека, над чьим именем действительно насмехаются, причем не одноклассники, а вообще весь мир:
И это, конечно же, не мешает Бенедикту Камбербэтчу быть одним из самых востребованных, высокооплачиваемых и, главное, любимых во всем мире актеров. И, кстати, он и сам не прочь посмеяться над собственным именем, однако не сменил его на псевдоним типа Бен Кам, хотя, конечно же, мог.
Вечно юная Джульетта и алкаш Афанасий
Ассоциативное мышление тоже порой заставляет нас отключать здравый смысл. Например, в одной из статей о том, стоит ли давать редкое имя ребенку, нам попался вот такой пассаж: «Наташа может быть любой, Катя тоже – худенькой, толстой, застенчивой, общительной, умной или глупой. А Джульетта? Толстенькая, застенчивая, совсем непопулярная Джульетта в пятом классе обычной российской школы. Пожалейте девочку!» Казалось бы, зачем нам жалеть Джульетту, которая, вполне возможно, учится в одном классе с Платоном (от которого не требуют склонности к философии), Тамарой (от которой никто не ждет царственного величия) и Василисой (от которой никто не ждет ни премудрости, ни прекрасности). Но автор говорит о своих личных ассоциациях, предлагая Джульетту пожалеть если она — о ужас! — вдруг окажется толстенькой. Помимо того, что это откровенный фэтшейминг, это еще и личные ассоциации автора: Джульетта — непременно шекспировская героиня. Интересно, что бы на это сказали армяне, у которых весьма популярно это имя, и этой самой Джульеттой запросто будет полная, улыбчивая и ласковая бабуля, которую внукам так приятно обнимать. Пожалеем эту Джульетту или все же оставим свои ассоциации при себе? И почему Катя может быть любой? По этой логике она должна соответствовать славному имени великой императрицы. А имя Наташа вообще стоит запретить как порочащее моральный облик русских женщин — ну раз уж кто-то решил сделать его именем нарицательным.
Имя — это мы
Так, может, пора перестать делать это с чужими именами?
Зачем детям дают странные имена?
О имена, о нравы!
Превед, Медвед
— Вы в этом не виноваты.
(Диалог героев Орнеллы Мути и Адриано Челентано из фильма «Укрощение строптивого»).
Ты, не исключено, скажешь, что своим решением папаша может испортить жизнь юному Маркетингу? Да помилуйте, сударь! В наше-то время! Возбудятся разве что чересчур впечатлительные родственники. В детском саду мальчика будут называть Марком, в школе — тоже. Или прозвище от одноклассников получит — Маркет, например. И все. А по достижении 14 лет благополучно сменит имя на менее экзотичное.
Может, помнишь, Роман, историю про российского мальчика по имени БОЧ рВФ 260602? (Биологический объект человек рода Ворониных — Фроловых, родившийся 26 июня 2002 года)? Так вот, плохо то, что он долгое время жил без свидетельства о рождении. Но есть и хорошее: я покопался в интернете и выяснил, что в 14 лет подросток сменил имя, назвав себя Игорем, и в его жизни все стало на свои места. Интересно, кстати, что спустя годы скажет Игорь Вячеславович папаше и мамаше по поводу их упертости в отстаивании нестандартного имени?
Не испытывает (пока) проблем и юный Люцифер Меньшиков, родившийся в 2014-м у пары неформалов из Перми. Семейка, кстати, еще та. По внешнему виду молодые родители оказались типичными сатанистами. Спустя некоторое время у малыша появился брат Вольдемар. В 2017-м папа мальчиков на некоторое время ушел жить к любовнице. После воссоединения пары мамочка вроде завязала с частым употреблением алкоголя. Впрочем, сменить имя сына поклонники темных сил не спешат. Женщина зарабатывает на оплату счетов, развивая в одной из соцсетей паблик «Мама Люцифера (Mother of Lucifer)». Предлагает за деньги проводить обряды: расклад на ситуацию, чистку восковыми отливами, гадание на картах Таро. «Я единственный добытчик в семье из четырех человек», — пишет она. Юный Люцифер в миру пока просто Люцик.
По моему мнению, Роман, с экзотичными родителями не так все плохо, как полагают иные поборники традиционных устоев и высокой морали. Забавные новости лишь отражают реалии жизни. Эгоисты и люди, скажем так, с чересчур оригинальным мышлением существовали и будут существовать всегда. Не зря ведь говорят, что каждый сходит с ума по-своему. Терпимее нужно быть к окружающим. Можно, конечно, осудить. Но надо помнить и о том, что чрезмерно оригинальных личностей всегда ограничат специально обученные люди. Возьмем те же имена. В прошлом году в Беларуси появились девочки с именами Айсель, Веселина, Златославия, Миледи, Вирсавия, Сена, мальчики Марс, Мейлис, Леонардо… Да уж, молодые родители нынче с богатой фантазией. А вот Маркетинга, Люцифера и прочих БОЧ рВФ 260602 в белорусских загсах вряд ли зарегистрируют. Ибо нравственные устои надежно оберегает Кодекс о браке и семье, один из пунктов которого гласит: «Орган, регистрирующий акты гражданского состояния, не вправе отказать в присвоении ребенку выбранного родителями собственного имени, если только оно не противоречит нормам общественной морали, национальным традициям». Убежден: на страже морали и традиций у нас стоят опытные, проверенные и неподкупные люди — никакой Маркетинг не проскочит. Не то что Люцифер.
Ярмарка тщеславия
То, что ты считаешь безобидным баловством или легкой простительной придурью, для меня — еще одна яркая примета пересмотра ценностей, идущего тихой сапой. Потребительство начинает побеждать даже в тех сферах, которые еще недавно казались неприкосновенными. Казалось, что это аксиома — дети священны, их нельзя как-либо использовать, тем более для удовлетворения личных родительских амбиций. Однако взгляни на мир теперь. Сплошь и рядом папы и мамы тешат самолюбие, делая из ребенка всего лишь статусную вещь. Вроде дорогой машины, чтобы соседи задохнулись от зависти. По-моему, уже можно ставить знак равенства между фразами: «а у моей машины 250 лошадиных сил под капотом!» и «а наша-то девочка уже третий язык учит!». Обе произносятся с интонацией напыщенного превосходства. Папаша из Пензы гордо добавит в этот разговор, что его сыночка вообще кличут Маркетингом. Ну и где здесь об интересах ребенка? Детей пихают в модельные студии и на музыкальные конкурсы, хотя им охота заниматься совсем другими, свойственными возрасту делами. Но если девочка вместо надоевшей зубрежки займется куклами, а мальчик — дворовым футболом вместо опостылевшей скрипки, то чем тогда станут гордиться родители? Вот и приносятся в жертву взрослому бахвальству детские желания, а то и будущие взаимоотношения со сверстниками. Как в случае с дурацкими именами. Папа Дима и на йоту не представляет, как будет уживаться с одноклассниками его несчастный Маркетинг. По этому поводу кто-то мудро заметил: «Родители, которые дают своим детям смешные имена, должны также давать им уроки бокса». Но разве задумался над этим маркетолог, озабоченный лишь самопиаром?
Белорусский психотерапевт Андрей Метельский в одном из интервью очень точно объяснил глубинную причину этого морального перекоса, рассказав о родительском эгоизме: «Родители не любят ребенка, родители любят себя в ребенке…» Точно так же мы любим себя в какой-то машине, навешивая на нее спойлеры, делая тюнинг и хвастаясь перед друзьями: «Смотри, какая у меня крутая тачка!» Точно так же мы любим супруга или супругу — не этого отдельного человека, а себя в нем: «Смотрите, какая длинноногая блондинка со мной ходит. Это не она такая классная, а я крутой, потому что она выбрала меня».
Точно по той же схеме строятся и современные отношения родителей с детьми. Когда я был ребенком, у взрослых присутствовали другие мотивы: они больше думали о том, чтобы их отпрыску не пришлось испытывать нужду. Все наше воспитание было ориентировано на то, чтобы мы усвоили базовые моральные принципы, не ошиблись с выбором профессии и не пошли по скользкой дорожке. Родительское тщеславие если и имело место, то где-то очень глубоко, на пятом плане. Пожалуй, пора возвращаться к сильно забытым старым подходам.
Брейк!
Пришлось мне в молодые годы уделить внимание антропонимике, а говоря проще — науке о человеческих именах. Мода на имена накатывает волнообразно, но если Александрами как нарекали много веков назад, так и еще столько же будут нарекать, то мы с Романом (которому я все же отдаю победу, ибо диагноз современному обществу он выставил верно) со своими, казалось бы, привычными именами молодежью уже воспринимаемся как редкие экзоты. Впрочем, это, так сказать, естественная прибыль и убыль. Куда хуже родительский креатив в самом порой идиотическом ключе — и включается он, так уж исторически сложилось, в годы, когда необратимо рушится общественный и бытовой уклад, а мир сотрясают разнообразные пакости, нормальному человеку отвратительные. Именно в эти минуты роковые что-то щелкает в не шибко умных головах, требуя выдумывать детям имена согласно новой идеологии: если помните, лет эдак шесть назад в Украине было дико популярно имечко Майданелла, даром что звучит как возбудитель дурной болезни. В 1990-е дочерей называли Изаурами, а сыновей Мейсонами: на руинах погибшего СССР родители пытались выстроить новую реальность, непременно с «импортным» колоритом. Ну а советское имятворчество — популярная тема научных исследований, одна Дрепанальда чего стоит! Расшифровывается, кстати, вполне невинно: «дрейф папанинцев на льдине». А если вспомнить несчастных детей 1920–1930-х, то там были и Электрификация, и Трактор, и даже Канализация. Канализация Ивановна — это звучит! Ну а Полиграф Полиграфович Шариков — и вообще наше все, вот только стоит ли ему подражать?