зачем девчонка резко тормознула песня

11.09.202214.09.2022 admin 0 Comments

ОЛЬШАНСКИЙ ТРАКТ
(Шоферская баллада)

Ольшанский тракт проложен до Херсона.
И как-то раз по этому пути
Машина ЗИЛ, груженная бетоном,
Решила «Студебеккер» обойти.

Зачем девчонка резко тормознула!
Снаряды от толчка вдруг взорвались,
И у руля навеки ты уснула,
Своей судьбе за это поклонись.

Ольшанский тракт проложен до Херсона.
И как-то раз по этому пути
Машина ЗИЛ, груженная бетоном,
Решила «Студебеккер» обойти…

Московский тракт проложен до Херсона,
И как-то раз по этому пути
Машина «ГАЗ», груженная бензином,
Хотела «сто тридцатый» обойти.

Но встречный «МАЗ» решил судьбу иначе:
На повороте врезался он в «ЗИЛ».
Навечно за баранкой ты уснула.
Зачем так было резко тормозить?

OLSHANSKY TRACT
(Driver’s ballad)

Olshansky tract laid to Kherson.
And once on that path
Machine ZIL, loaded with concrete,
Decided to «Studebaker» around.

And so they were chasing to the turn,
Each other not daring to circumvent.
And on the sides of the bottomless swamp
And the arrow on the «hundred» is.

Counter and MAZ decided the fate otherwise
On the turn he crashed into ZIL.
No more heard the singing of the motor,
The driver of the ZIL at the wheel lies.

Why girl sharply braked!
The shells from the jolt of the sudden exploded,
At the helm forever and you fell asleep,
His fate for this bow.

Olshansky tract laid to Kherson.
And once on that path
Machine ZIL, loaded with concrete,
Decided to «Studebaker».

The road to Moscow was laid to Kherson,
And once on that path
The car «GAS», loaded with petrol,
Wanted «one hundred and thirtieth» to get around.

But counter MAZ fate decided otherwise:
On the turn he crashed in «ZIL».
Forever behind the wheel you fell asleep.
Why to brake sharply?

Источник

Текст

ОЛЬШАНСКИЙ ТРАКТ
(Шоферская баллада)

Перевод

OLSHANSKY TRACT
(Driver’s ballad)

Olshansky tract laid to Kherson.
And once on that path
Machine ZIL, loaded with concrete,
Decided to «Studebaker» around.

And so they were chasing to the turn,
Each other not daring to circumvent.
And on the sides of the bottomless swamp
And the arrow on the «hundred» is.

Counter and MAZ decided the fate otherwise
On the turn he crashed into ZIL.
No more heard the singing of the motor,
The driver of the ZIL at the wheel lies.

Why girl sharply braked!
The shells from the jolt of the sudden exploded,
At the helm forever and you fell asleep,
His fate for this bow.

Olshansky tract laid to Kherson.
And once on that path
Machine ZIL, loaded with concrete,
Decided to «Studebaker».

The road to Moscow was laid to Kherson,
And once on that path
The car «GAS», loaded with petrol,
Wanted «one hundred and thirtieth» to get around.

But counter MAZ fate decided otherwise:
On the turn he crashed in «ZIL».
Forever behind the wheel you fell asleep.
Why to brake sharply?

Источник

Частушки у родителей и у нас

Частушки
Частушка (у нас в деревне говорили честушка) – четыре коротких строчки, а в них был заложен целый сюжет на всякий случай жизни, была своя изюминка. Порой удивляешься, как верно народ подметил и выразил в частушке какой-то интересный факт из жизни человеческой. Отец у меня хорошо играл на гармошке, знал много частушек, с картинками (т.е. если по-русски выразиться – с матами) и без. Вот он разводит гармонь и первая его любимая частушка:

Девушки молоденьки,
Не надо ли смородинки?
У меня смородинка в лесу,
Да погодите принесу,

а ему вторят:
Поиграй повеселее
Парень – виноградина,
Самолучшая из саду
Выбранная ягода.

У нас часто бывали гости и родители также ходили по гостям. Одно время отец работал в колхозе бригадиром и вот т. Настя (Анастасия Степановна Кулебакина) поёт:

Бригадир, бригадир,
Тоненькие ножки.
Скоро снегу нанесёт,
Не выкопал картошку.

Отец отвечал как бригадир:
Всё ходил, да уговаривал
Колхозного быка:
— Не оставь корову яловой,
Меня без молока.

На что жёнки дружно пели:

— Поработаем в колхозе,
Поваляем дурака,
Поедим картовных шанег,
Похлебаем молока.
А отец им в ответ шутливо:

Всех коров передоила
И уселась под быка.
Что за леший, за такой,
Больно титка велика!

Эх, петь-то бы я
Да и гулять-то бы я.
На работушку идти
Болит головушка моя.

На работушку идти
Да тяжело ретивому.
Я бы лучше согласилась
На свиданье к милому.

Вступала мама, она любила и спеть и сплясать:
Молодёхонёк женился,
Стала жёнка не мила,
Перед Богом на колени,
Чтоб скорее умерла.

Захаживал в гости мужик, у которого был внебрачный сын и пел такую частушку:
У милашечки в окошечке
Лампадочка горит,
Качает маленького мальчика,
Меня благодарит.

Начиналась пляска под гармошку и одна из жёнок спрашивала:
Разрешите поплясать,
Разрешите топнуть,
Неужели в этом доме
Половицы лопнут?

На что мама выводила:

Пляши сотона,
Пляши бешенная,
Пляши любушка моя
Испотешенная.

Пляши Матвей,
Не жалей лаптей,
Батько новы заведёт,
Босиком не поведёт.

Тётя Маша (Мария Кондратьевна Гнездова)
жаловалась:

Прямо почты, прямо почты
Прямо почты ёлочка.
Мне не каждый вечер весело
Далёко дролечка.

Я выделывала,
Да выкомаривала
На печи солода,
Да разговаривала.

Мил уехал далеко,
Я уеду дальше,
Все равно буду любить,
Как любила раньше.

А тётя Маша:
По Погосту нету мосту,
По чему буду ходить?
У меня отбили дролюшку,
Кого буду любить?

Тут вступает дядя Слава: (Попов Вячеслав Васильевич) со своей любимой частушкой:
Меня на трактор посадили,
Много было радостей.
Руки, ноги в радиатор,
Хрен в коробке скоростей.

А гармонист поёт дальше:

По деревеньке катался,
Карюшко не бегает,
Четыре раза прокатился,
Милка всё обедает.

А жёнки:
Чай пила, конфеты ела,
И не знала, с кем сидела,
Съела связку калачей,
Тогда узнала парень чей.

И дружно так глянули:
Девки пейте вино,
Сорок градусов оно,
Холостого ли женатого
Любить-то всё равно.

А тётя Лида выводит:

Ты не сам, а я сама
Скамеечку поставила,
Ты не сам, а я сама
Любить тебя заставила.

На качюлюшке качалась,
Под качюлюшкой вода.
Бело платье замаралось,
Мне от мамушки беда!

И уже поют для гармониста:
Мама:
Гармониста я любила,
Гармониста тешила,
Гармонисту на плечо
Сама гармошку вешала.

А тётя Маша снова, словно бы извиняясь за прежнюю частушку:

Я люблю такое время,
Когда ландыши цветут,
Я люблю такое имя,
Когда Толею зовут.

И дальше уже ласково:
Я гармошку на окошко,
Гармониста на кровать
Повалю на праву рученьку
И буду целовать.

И вот уже поёт с вызовом:
Чья играет там гармошка,
Это чей такой игрок,
Оторвать ему бы руки
И гармошку о порог.

Потом все садятся за стол, выпивают, закусывают, начинаются застольные песни. Любимая у отца «Златые горы», конечно поют «Коробушку», «Ой, цветёт калина», «Катюшу», «Вот кто-то с горочки спустился» и др. и вот одна из жёнок завершает пение опять же частушкой:

А спели песню до конца,
Кабы по рюмочке винца,
Не мешало по другой,
А кто не пел так никакой.

Песня вся, песня вся,
Песня кончилася!
Несолёная капуста
Вся испортилася.

И поют всеми любимую частушку:

Топится, топится
В огороде баня,
Женится, женится
Мой милёнок Ваня.
И уговаривают:

Не топись, не топись
В огороде баня,
Не женись, не женись
Мой милёнок Ваня!

Печка топится голандочка
Валит кудрявый дым.
Говорила я милёночку
Ходи всегда один.

Мама чаю, мама чаю,
Мама чаю с молоком,
Ну кому какое дело,
Я гуляю с моряком!

Пошли частушки про измену.
По-моему, тётя Маша Щекина пела:
Говорят, после измены
Девки хлеба не едят,
У меня после изменушки
Буханочки летят.

Она же когда ездила в город привезла такую частушку, это было уже когда я была взрослая:
Сталин выиграл войну,
Ленин – революцию,
Хрущёв денежки сменил,
Брежнев Конституцию.

Следующая женка жалобно выводит:

А мне милый изменил,
Вся истосковалася,
Было сорок килограмм,
А шестьдесят осталося.

Милый пил, вино пролил
На белую скатёрочку,
Жёнку бил, меня жалел
Молоденьку девчёночку.

А тётя Маша Гнездова опять жалуется:
Говорили про милого,
Что он водочку не пьёт,
А сегодня посмотрела –
Распьянёшенек идёт.

А следующая поёт решительно:

Я свою соперницу
Отвезу на мельницу,
Измелю её в муку
И лепёшек напеку.

У соперницы моей
Кудри вьются до бровей.
Ты любила, я отбила,
Так попробуй ты отбей!

На что поётся:
Я любила, ты отбила,
Я и не перечила.
Не надолго ты отбила,
Всего на три вечера.

Я любила, ты отбила,
Так люби облюбочки
И целуй после меня
Целованные губочки.

Девушки-голубушки
Понапрасну спорите,
Понапрасну спорите,
Да вы меня не стоите!

И опять дружно грянули:
Всё бы пела, всё бы пела,
Всё бы веселилася,
Всё бы на сене лежала,
Всё бы шевелилася.

И в завершении поют:

Тут отец вставляет свою частушку:

Ох, дед бабку
Посадил в кадку,
Поливал её водой,
Чтобы стала молодой!

А жёнки ехидненько:
Меня милый не узнал.
Пень берёзовый обнял,
Думал, в кофте розовой,
А это пень берёзовый.

Одна из жёнок не выдерживает и опять выходит в круг:

Эх, пол пробью,
Потолок пробью,
На доске остануся,
С дролей не растануся.

На что отец поёт:
Девушки ети вашу,
Да все окошки вымашу,
Не оставлю косяков,
Не разгребайте пустяков.

И переводит игру гармошки на «Семёновну» и сам поёт:
Эх, Семёновна, да моя милая,
Я пришёл к тебе, а ты унылая,
Эх, Семёновна, в реке купалася,
Большая рыбина тебе попалася,

Жёнкам за столом взгрустнулось и стали жалиться на свою замужнюю жизнь:
Неужели родна маменька
Нисколечко не жаль?
Посадила в пошавёночки,
Сказала: «Поезжай».

Маменька родимая,
Свеча неугасимая.
Горела, да истаяла,
Жалела, да оставила.

Ох, времечко бежит,
Золотое катится,
Кто не пьёт, да не гуляет
После дела схватится.

А мужики:
Во солдатушки ребятушки
Дорога широка.
Вы гуляйте наши девушки
Годков до сорока.

Во солдатушки ребятушки
Идти не хочется.
А почему не хочется?
Милая замуж просится.

Брат, забрили, брат, забрили.
Наши головы с тобой.
Брат на брата посмотрели,
Покачали головой.

Все мы братья, все мы братья,
Все отцовы сыновья.
Сядем рядом на скамеечку,
Потянем жеребья.

Моя милка маленька,
Чуть повыше валенка,
В лапотки обуется,
Пузырьком надуется.

Жёнки начинают бахвалиться:

Эх, топну ногой,
Топну правенькой,
Всё равно ребята любят,
Хоть и маленька.

Говорят, что я мала,
Я мала, да ёмка!
Из Березника бежала,
Дрыгала котомка.

(раньше у нас в Березник зачастую пешком ходили, а это 70 км в один конец).

Тётя Маша поёт:
У меня мама чумовая,
Да и папа чумовой,
И сама я чумовая,
В три часа хожу домой.

Сватья лесенку метёт,
Сват по лесенке идёт:
— Здравствуй, сватьюшка моя,
Пришёл наведывать тебя!

Золотая золотинка,
Давай позолотимся,
Мы лежали спинка к спинке,
Давай поворотимся.

А дядя Слава опять:

Самовары закипели,
Девки замуж захотели,
А ребята не берут,
Девки голосом ревут.

Отец резко смыкает гармошку, а потом начинает играть и поёт песню, которая мне очень нравилась:
Вот вспыхнуло утро, румянятся воды,
Над озером белая чайка летит,
Ей много простора, ей много свободы,
Луч солнца у чайки крыло золотит.

Мне всегда до слёз было жалко бедную птицу, которую ни за что подстрелил охотник, и ещё жальче девушку, страдавшую от несчастной любви.
Все за столом притихли, слушают.
Потом другую поют «Ой, рябина кудрявая», какое же застолье без этой песни? Затем с надрывом отец поёт «Раскинулось море широко» и даже иногда прослезится о несчастной доли моряка, особенно при словах: «Напрасно старушка ждёт сына домой, ей скажут, она зарыдает».

И опять летит к потолку:
Спели песню до конца,
Кабы по рюмочке винца…

И поучительно мама поёт:
Девки пейте вино,
Не напивайтеся,
Что ребята говорят,
Не соглашайтеся.

А тётя Маша отвечает:
Девки пили вино,
Напивалися,
Что ребята говорили,
Соглашалися.
И продолжает:
На стене висит пальто,
Меня не сватает никто.
Выйду в поле, закричу:
-Да караул, замуж хочу.

Вечер подошёл к концу, все пьют «на посошок», гармонист уже в изрядном подпитии, гости расходятся. Частушка наших родителей жива и поныне, я записала те, что вспомнила.
Время шло и подошла моя молодость. Мы с подругами тоже любили и спеть частушки, и поплясать.
Был у нас свой гармонист в компании Витя Зыков и праздники мы проводили весело. Частушки у нас немного не такие как у родителей, но тоже с изюминкой. Заиграла гармошка, выходит Вера в круг, волосы, что вороново крыло, длинные, она всё шутила: «Я из цыганской повозки выпала» и поёт:

На дубу сидит ворона,
Кормит воронёночка,
У какой-нибудь разини
Отобью милёночка.

Следом Наташа выходит в круг и сообщает:

Листок на дереве качается,
Наверно упадёт.
Подружка к милому ласкается,
Наверно отобьёт.
Я поддерживаю их:
Я пляшу, они не топают
Подшитые мои,
Я гуляю, дома охают
Родители мои.

Стали к нам приезжать частушки из других мест, т.е. приезжали после учёбы студенты по направлению и тоже были любители поплясать. Приехали две поварихи Валя и Надя. Мы их и звали «поваришки». Валя любила и спеть, и сплясать, прижились у нас её частушки:

Девушки, любовь горячую
Носите под платком.
Я носила под косыночкой –
Раздуло ветром.

Я стояла на мосту,
О перила тёрлась,
Подмигнула одному,
Семеро припёрлось.

Надоели эти ели,
Ели суковатые.
Надоели эти парни,
Парни треповатые.

Из Северодвинска приехала работать воспитателем Надя Романова, тоже любительница частушки:
Ты не жми меня к берёзе
И не лезь туды-сюды.
Ты не думай, я не дурра,
Вот поженимся – тогды.

Её вторит моя сестрёнка Валентина:

Я стояла у больницы,
У разбитого окна.
Мне сказали, милый умер,
Я ещё разбила два.

А Надя продолжает:
У меня на сарафане
Косолапы петухи,
Я сама не косолапа,
Косолапы женихи.

Аля не утерпела и тоже вышла в круг:

У меня милёнок лысый,
Да куда же его деть?
Если зеркала не будет,
Буду в лысину смотреть.

А Тоня сообщает:
Мой милёнок как телёнок,
Только веники вязать.
Проводил меня до дому,
Не сумел поцеловать.

Как правило, вся наша молодёжь справляла праздники вместе, никого не отталкивали. Директор совхоза говорил комсоргу – ставите концерт – даю для гулянки столовую, а дни рождения, отвальные ребят в армию тоже отмечали всеми, весело, но уже по домам виновников торжества.
Провожая ребят в армию, поём:

Милый в армию поехал,
Я сказала: «Точка!»
Я не с кем гулять не буду
Эти два годочка.

Милый в армию поехал,
В сельсовете заказал:
— не записывайте девушку,
С которой я гулял.

Пели им всегда песню «Вы служите, мы вас подождём» и новую «через две зимы».
Заиграет гармошка и пойдём мы, девчонки, плясать, летят частушки нашей молодости:
Я у тополя потопаю,
У липы попляшу,
Я у прежнего милёночка
Любови попрошу.

Выходит Лена в круг, поёт:
Как-то шла я по базару,
Видела комедию:
Бабка лошадь целовала,
Называла Федею.

Наташа вторит:
Гармониста любить,
Надо чисто ходить,
Надо пудриться и мазаться
И брови подводить.
Вера сокрушается:
Меня милый не целует,
Говорит: «Потом, потом».
Я иду, а он на печке
Тренируется с котом.
А Нина жалуется:

У меня милёнков пять,
Я не знаю, с кем гулять,
Один мал, другой велик,
С третьим мама не велит.,
А четвёртый пьяница,
Пятый мне не нравится.

А я продолжаю:
Меня милый не целует,
Говорит, зубастая.
Как же я тебя целую
Филина глазастого?!

А потом, не сговариваясь, хором:

Заостровские ребята
Не поют, а квакают,
Целоваться не умеют,
Только обслюнякают.

Выходит Шурин Чуркин в круг и свою любимую поёт:

Все мы братья, все мы братья,
Все отцовы сыновья,
Сядем вместе на скамеечку,
Потянем жеребья.

Давным-давно он погиб на пожаре в собственной квартире, дом сгорел дотла, а его косточки так никто и не разыскал и где-то посредине деревни его неприкаянная могилка.
Он был безобидным, безотказным парнем, всегда поможет, если надо во времена нашей молодости, старше нас лет на пять. Очень любил в компании песню «Одесский тракт» и мы всегда его поддерживали и, поддерживая, выучили слова этой песни. Привожу её, сколько помню,

Одесский трактат проложен до Херсона,
И как-то раз по этому пути
Машина Зил, гружёная бензином
Решила стотридцатый обойти.
А стотридцатый шёл с боеприпасом,
Вела машину девушка шофёр
Не жми на газ, не трать бензин напрасно,
Сильней у стотридцатого мотор.
Зачем девчонка резко тормознула
И от толчка снаряды сорвались.
И за рулём навеки ты уснула,
Своей судьбе за это покорись.

Приятным голосом в компании нашей пел свою «Алёнушку» Саша Крошнин (вечная ему память) очень красивая песня и очень проникновенно пел её Сашка:
На таёжной просеке
В платье синем простеньком
Девушка грустит.
Милая Алёнушка,
Лена, слышишь, лён,
Я тобой как солнышком
Ясным озарён.
А Коля Бурсин (тоже ему вечная память) пел свою любимую и к каждой строчке прибавлял букву «А».
А у тихой речки
А рос кудрявый клён,
А в белую берёзу,
А был тот клён влюблён.

И переключались на частушки:

А мой миленький в ночи
Заблудился на печи.
Солнце вышло на восток,
Леший вынес на шесток.

Не ходи по тротуару,
Не шурши калошами.
Всё равно любить не буду –
Морда как у лошади.

Я по Нюмушке иду,
Берега сыпучие.
Заостровские ребята
Как ерши колючие.

Ребята терпели наши нападки в частушках, пусть девки поют, тешатся. Окромя Шурика, пожалуй, никто с нами и не плясал, а мы звонко пели:

Не ухаживай напрасно,
Перед окнами не стой!
Мне женатого не надо,
Меня любит холостой!

Не ходите девки замуж
Как моя головушка.
Лучше деверя четыре,
Чем одна золовушка.

Не ходите девки замуж,
Замужем-то каково?
Не дадут второго милого,
Смотри на одного.

От частушек о замужестве переходим к частушкам о любви:

У меня милёнка два,
В том конце и в этом,
Одного люблю зимой,
А другого летом.

У меня милёнка два,
Два и полагается.
Один в армию уйдёт,
А другой останется.

Полюбила тракториста,
Думала он пашет.
Прихожу к нему на поле,
Он трусами машет.

Я милёнку своему
Сделала ревизию,
Он проклятый девок любит
Целую дивизию.

Голубого платья нет,
Нету и зелёного.
Боевого дроли нет,
Не надо и смирённого.

У меня дроля через поле,
У подруги – через пять.
Через поле, да не ходит,
Через пять идёт опять.

У милёнка моего
Восемнадцатая я.
Он бригаду собирает,
Бригадиром буду я.

Я иду, а мне навстречу
Трактора да трактора.
Почему любовь не лечат
Никакие доктора?

Гармонист устал, сдвигает меха у гармошки и мы ему поём:

Гармонист устал,
Играть перестал.
Принесите молока,
Напоите игрока.

Принесите гуще,
Напоите пуще!

Шумно рассаживаемся за стол, разгорячённые плясками и частушками.
Частушка – меткая, злободневная, весёлая и грустная бывает, бьёт не в бровь, а прямо в глаз, радует душу, и жить она будет вечно из поколения в поколение, передаваться из уст в уста, будут сочиняться новые частушки, их востребует новое время, другая жизнь. Четыре коротеньких строчки, а сколько всего они выражают: чувств, страданий, любви, хорошей, доброй шутки над кем-то, задора и под каждую частушку слышно …. У-у-ух!

Источник

Зачем девчонка резко тормознула песня

Время шло и подошла моя молодость. Мы с подругами тоже любили и спеть частушки, и поплясать.
Был у нас свой гармонист в компании Витя Зыков и праздники мы проводили весело. Частушки у нас немного не такие как у родителей, но тоже с изюминкой. Заиграла гармошка, выходит Вера в круг, волосы, что вороново крыло, длинные, она всё шутила: «Я из цыганской повозки выпала» и поёт:

На дубу сидит ворона,
Кормит воронёночка,
У какой-нибудь разини
Отобью милёночка.

Следом Наташа выходит в круг и сообщает:

Листок на дереве качается,
Наверно упадёт.
Подружка к милому ласкается,
Наверно отобьёт.

Я поддерживаю их:
Я пляшу, они не топают
Подшитые мои,
Я гуляю, дома охают
Родители мои.

Девушки, любовь горячую
Носите под платком.
Я носила под косыночкой –
Раздуло ветром.

Я стояла на мосту,
О перила тёрлась,
Подмигнула одному,
Семеро припёрлось.

Надоели эти ели,
Ели суковатые.
Надоели эти парни,
Парни треповатые.

Её вторит моя сестрёнка Валентина:

Я стояла у больницы,
У разбитого окна.
Мне сказали, милый умер,
Я ещё разбила два.

А Надя продолжает:
У меня на сарафане
Косолапы петухи,
Я сама не косолапа,
Косолапы женихи.

Аля не утерпела и тоже вышла в круг:

У меня милёнок лысый,
Да куда же его деть?
Если зеркала не будет,
Буду в лысину смотреть.

А Тоня сообщает:
Мой милёнок как телёнок,
Только веники вязать.
Проводил меня до дому,
Не сумел поцеловать.

Милый в армию поехал,
Я сказала: «Точка!»
Я не с кем гулять не буду
Эти два годочка.

Милый в армию поехал,
В сельсовете заказал:
— не записывайте девушку,
С которой я гулял.

Выходит Лена в круг, поёт:
Как-то шла я по базару,
Видела комедию:
Бабка лошадь целовала,
Называла Федею.

Наташа вторит:
Гармониста любить,
Надо чисто ходить,
Надо пудриться и мазаться
И брови подводить.

Вера сокрушается:
Меня милый не целует,
Говорит: «Потом, потом».
Я иду, а он на печке
Тренируется с котом.

А я продолжаю:
Меня милый не целует,
Говорит, зубастая.
Как же я тебя целую
Филина глазастого?!

А потом, не сговариваясь, хором:

Заостровские ребята
Не поют, а квакают,
Целоваться не умеют,
Только обслюнякают.

Выходит Шурин Чуркин в круг и свою любимую поёт:

Все мы братья, все мы братья,
Все отцовы сыновья,
Сядем вместе на скамеечку,
Потянем жеребья.

А Коля Бурсин (тоже ему вечная память) пел свою любимую и к каждой строчке прибавлял букву «А».
А у тихой речки
А рос кудрявый клён,
А в белую берёзу,
А был тот клён влюблён.

А спели песню до конца,
Кабы по рюмочке винца…