зачем в москве так много строят жилья
Зачем в москве так много строят жилья
Здравствуйте, уважаемые Дамы и Господа! Застройка Подмосковья, в том числе и территорий вдоль Рублёво-Успенского шоссе, отголосок закона о продаже земли, что если задуматься сам по себе преступен. Да и вообще, на мой взгляд, продавать нужно только плоды своего труда, или иначе говоря, что было изготовлено своими руками, или на заводе или на фабрике. На мой взгляд, гораздо правильнее было бы строить столько квартир, сколько есть жителей в них нуждающихся. Ведь раньше с этим было на порядок правильнее и справедливее, образовалась новая семья, и рядом с родительским домом строили дом для молодых, на этом всё и заканчивалось. А уж земли пригодные под посев картошки, ржи или пшеницы, и других сельхоз культур, никогда в жизни не стали бы застраивать. Сельские жители были прагматики, и берегли землицу-матушку. Если задуматься, то понимаешь правильную позицию Правительства СССР, и такое понятие как Лимит. Если заводу или фабрике в Москве требовалось определённое количество рабочих, то на это количество народа и был утверждён лимит, и не более того. Для данного количества работников, на заводах и фабриках было нужное количество мест в общежитиях. Сейчас в Москве заводов и фабрик практически не осталось, а людей с каждым днём становится всё больше и больше, и остаётся вопрос, а зачем строить столько жилья и для кого?! Пора бить тревогу господа, а то в ближайшее время, можно будет называть Москву и Подмосковье не иначе как Советским Союзом. Вот как-то так…
Ну а я уверен, что если провести референдум среди тех, кто хотябы лет 30 в Москве живёт, ответ был бы однозначный, НЕТ ЗАСТРОЙКЕ и расширению!
Почему нам необходимо остановить застройку Москвы и области
Современную российскую экономику трудно назвать многоукладной: основной вклад в ВВП дают всего несколько отраслей. Одна из них – строительство. Это могло бы показаться удивительным, учитывая все еще сохраняющуюся естественную убыль населения в стране, но расклад по регионам проясняет картину. Основные стройки у нас – это, во-первых, федеральные проекты, по которым работают «всем миром» (Крымский мост, олимпийские объекты в Сочи, футбольные стадионы к ЧМ), а во-вторых, тотальная, ковровая застройка Москвы и области.
Хотели как лучше
Еще несколько лет назад ситуацию можно было как-то отыграть. Давайте вспомним, как красиво все начиналось. «Новую Москву» присоединяли к «старой» в комплекте с несколькими миллионами порций лапши на уши благодарных читателей: дескать, надо вывести государственные учреждения из перегруженной Москвы, и чтобы не изменять Конституцию, нужно расширить город. Прямо до Калужской области.
Госучреждения не вывели, Новую Москву стали активно застраивать, а потом вернулись и в старую. Проект, который обещал стать спасительным для крупнейшей агломерации Европы, обернулся своей противоположностью.
А потом наступила реновация. Представители московских властей утверждают, что лишь 10% квадратных метров, построенных в процессе реновации, пойдут на продажу. Даже это весьма серьезный объем, ведь только под первый этап проекта попало более 5000 домов, примерно 350 тысяч квартир, 16 миллионов квадратных метров. Еще 1,6 миллиона метров в 35 тысячах квартир – это порядка ста тысяч новых жителей Москвы.
Между тем есть серьезные подозрения о том, что в реальности на рынке окажется существенно больше жилья. Десятью процентами никак не оправдать столь серьезную программу, тем более что незадолго до объявления о реновации были, скажем так, либерализованы градостроительные нормы – застройщики получили возможность строить здания ближе друг к другу.
Недвижимая ценность
Но суть совсем не в реновации – процесс застройки Москвы с областью и ускоренного заселения их приезжими был очевиден еще при Юрии Лужкове и его чрезмерно одаренной супруге. Уже тогда был очевиден главный плюс московской недвижимости – высокая стоимость жилья из-за высокого спроса. В России, к сожалению, не так много активов, в которые можно инвестировать заработанные средства. Привлекательным выглядит нефтегазовый сектор, но там все давно поделено между своими людьми, остальным – бессмысленные бумажки типа акций ПАО «Газпром». Драгоценные металлы и ювелирные изделия – неплохое вложение, но на знатока. А квартира – вот она, вполне ощутимое вложение для средней успешности гражданина, способного накопить хотя бы на первоначальный взнос по ипотеке.
Начало «холодной войны» с Западом (давайте будем называть вещи своими именами) в 2014 году привело к обрушению практически всех инвестиций, в том числе и в жилье. Рублевые цены до сих пор не достигли предкризисного уровня, что уж говорить о валютных. Но более-менее успешные люди в России все равно остались, какие-то деньги у них есть, а новых инструментов для инвестирования не появилось. И хотя эпоха сверхприбылей для застройщиков ушла в прошлое, сфера осталась привлекательной для многих. Во многом этому способствует система договоров долевого участия: выяснилось, что осуществлять полный цикл строительства совсем не обязательно, можно собрать деньги и вежливо раствориться в пространстве.
Столичный девелопмент поведут на посадку
Но и вполне добросовестные строители, безусловно, считают рынок Москвы и Подмосковья самым привлекательным в России. Отсюда очень редко добровольно уходят, как это сделал самоликвидировавшийся «Мортон» – обычно выносят вперед ногами, как Су-155 и «Урбан». Причем реальные уголовные дела, как против Сергея Полонского, огромная редкость. Свободная страна: получил участок, строй себе на здоровье, а когда надоест – убегай с деньгами, как владелец «Урбана» Александр Долгин. Лишь бы работали нужные связи.
Кто на очереди? Срывающий сроки МИЦ Александра Рябинского? «Группа ПСН», владелец которой Дмитрий Ананьев уже по ту сторону фронта холодной войны? А может быть, лидер московской застройки, ПИК Сергея Гордеева? Или Роман Тимохин и Виктор Лабуздко, владеющие MR Group? Как дела у «Абсолюта» Александра Светакова?
И строят, и покупают, и едут в Москву со всех концов России (разве что у питерских собственная гордость) и из ближнего, но далеко не самого цивилизованного зарубежья. Москва формально растянулась аж до Калужской области, но и фактически вдоль железных и старых автомобильных трасс до ближайших областных центров – практически сплошная застройка.
Из России – в Москву
Кто все эти люди, покупающие тут жилье? Оставим в стороне иностранцев, которые хоть как-то компенсируют нам естественную убыль. Россияне, становящиеся «новыми москвичами» со скоростью несколько сот тысяч душ в год, – это элита российской провинции, самые талантливые, энергичные, умные люди, на которых испокон веков держалась страна. Именно такие люди основывали сибирские города, строили заводы, прорубались через тайгу к Тихому океану. Теперь они возвращаются в Москву, оставляя после себя выжженную землю.
Сибирский федеральный округ потерял 5% населения за 15 последних лет. Приволжский – тоже 5%. Дальневосточный округ – 9%. Уральский и Северо-Западный остались «при своих».
Южный, Северо-Кавказский и упраздненный Крымский округа меняли свои границы, что отражается на статистике, но в них, безусловно, наблюдался рост населения, в основном за счет высокой рождаемости в национальных республиках, простимулированной также введением программы материнского капитала.
Центральный федеральный округ прибавил 4%, но убыль населения зарегистрирована во всех его регионах, кроме Москвы и Московской области. Москва прибавила 12% (при этом роль «Новой Москвы» невелика), Московская область – 7%, несмотря, опять же, на утрату части территорий.
И все эти процессы в наше время только ускоряются.
Это не тенденция, это катастрофа. Россия оголяет границы, уступая их культурно и этнически чуждым народам – пока что неофициально, явочным порядком, но в какой-то момент это обернется отторжением территорий. Москва и область поднимают качество населения (хотя старожилы, возможно, придерживаются иного мнения), в «остальной России», простите за суровую правду, оно при этом должно снижаться.
А мы все строим и строим в Москве.
Вы думаете, в «зловещие советские времена» люди не рвались в Москву? Еще как! Но помимо планового распределения жилья перед ними стоял вопрос прописки. Жестоко, несправедливо и вообще крепостное право, но именно это позволяло развивать всю страну, а не только одно крохотное пятнышко на карте.
Сейчас ситуация зашла так далеко, что можно сформулировать жестко: избыточное жилое строительство в Москве – преступление против России.
Чем хуже живет «остальная Россия», тем быстрее жиреют московские застройщики.
Да, заменять ветхое жилье новым нужно, но много ли вы видели ветхого внутри МКАД и в радиусе 50 километров вокруг Москвы? Все, что можно было выдать за аварийное, давно снесли, и сейчас называют таковым просто удобно расположенные кварталы (сейчас, скажем, под ударом Кунцево, для которого придумали даже не реновацию, а «реконструкцию»).
В погоне за деньгами застройщики и столичные власти забыли о геополитических интересах страны. Уговаривать московскую мэрию бесполезно поступиться прибылями бесполезно – стратегические вопросы должны решаться в Кремле.
Но, к сожалению, в московском девелопменте задействованы интересы слишком крупных чиновников.
«Через 50 лет их неизбежно снесут»: московские высотки – жилье будущего или «мусорная» катастрофа?
«Hебоскpебы, небоскpебы, а я маленький такой. » – эту песню, припев которой многие знают наизусть, российский шансонье Вилли Токарев написал в Нью-Йорке, куда эмигрировал еще в 1974 году. За свою жизнь музыкант повидал множество городов и сам довольно большую часть жизни провел высоко над землей – в знаменитой сталинской высотке на Котельнической набережной. В те годы высотные дома у россиян в основном ассоциировались с зарубежными мегаполисами: Нью-Йорком, Лос-Анджелесом, Чикаго, Лондоном, Дубаем. Однако сегодня во многих крупных городах России есть свои «сити» – деловые центры, где сосредоточены головные отделения крупных компаний, банков, валютные рынки, товарные биржи, а также торговые центры и элитные жилые дома.
Множество высотных жилых комплексов каждый год появляется и на окраинах. Это легко проследить на примере Москвы: наибольшим спросом в столице продолжают пользоваться дома, расположенные вблизи станций метро и дорожных развязок. Девелоперы, стремясь снизить издержки и увеличить выручку, чаще всего строят на выкупленных участках высотные жилые комплексы. Многие дома в новых районах (особенно в Новой Москве) достигают 30 и более этажей, и доля квартир, выставляемых на продажу в таких домах, в этом году достигла 21%.
По статистике сейчас доля высотных домов на московском рынке недвижимости составляет 95%, а на малоэтажные объекты (от пяти до девяти этажей) приходится всего 4%. Многие эксперты отмечают, что такое обилие высоток провоцирует транспортный коллапс, так как транспортная инфраструктура попросту не справляется с таким наплывом жителей, большинство из которых пользуются личным автотранспортом.
Какие еще проблемы принесет нам рост этажности, должно ли государство его контролировать (спойлер: да, но это плохо работает) и каким будет город будущего – все это мы узнали у экспертов в сфере недвижимости и градостроительства.
Выше высотки – длиннее пробки?
Районы с большим количеством высотных домов и крупные агломерации небоскребов – так называемые «сити» – прочно вошли в нашу жизнь, и, независимо от того, как мы к ним относимся, это явление уже никуда не исчезнет, считает президент некоммерческого партнерства «Международная академия ипотеки и недвижимости» Ирина Радченко.
«Любителей жить в высотках сейчас в мире приблизительно столько же, сколько любителей жить в своем доме с собственным садиком и так далее. Сейчас сити существуют и в Нью-Йорке, и в Париже, и в Лондоне, и у нас в Москве, в Киеве также собираются строить большой район с небоскребами. То же самое на Востоке: Сингапур – это вообще один сплошной сити, такая же ситуация в Малайзии, в Китае, в Гонконге. Это такое явление, о котором сложно сказать – плохо это или хорошо, оно просто есть. Но в идеале, конечно, [сити] – это такие обособленные зоны для любителей жить в, как их называют, «муравейниках», – говорит она.
Сама Ирина признается: среди исчезающих в облаках высоток она чувствует себя некомфортно. «Я живу в 14-этажном доме, и я считаю, что это предел. Здесь ты здороваешься с соседями, ты их более-менее знаешь, запоминаешь, и вы не мешаете друг другу. Но, конечно, это все очень индивидуально», – говорит Радченко.
«К сожалению, у нас сейчас строят то, что лучше покупается. Застройщикам дешевле возводить высотки – это очевидно, потому что самая дорогая часть проекта – это земля, коммуникации, разрешение на строительство. И, естественно, чем выше здание – тем больше прибыль. Именно из-за этого они [застройщики] «гонят» все это вверх. Я знаю, такие районы уже есть, например, в Мытищах – мимо этих зданий даже проезжать страшно», – считает Ирина.
Она давно отказалась от личного автомобиля и предпочитает ездить на общественном транспорте или такси, так как в таком крупном городе, как Москва (особенно в центре), передвигаться на машине очень сложно – бесконечные пробки и баснословно дорогие парковки стимулируют жителей отказываться от автомобилей. Впрочем, до уровня Европы нам еще далеко. В этом году российская столица заняла пятое место в рейтинге городов с самыми загруженными дорогами, согласно исследованию голландской компании Tom Tom – впереди нас только Мумбаи, Богота, Лима и Нью-Дели.
«На загруженности дорог разрастание многоэтажек сказывается самым существенным образом. Потому что, к сожалению, далеко не всегда к строящимся многоэтажкам параллельно отстраивается вся необходимая инфраструктура, в том числе дороги. Пример: есть район, в нем в целом приемлемый трафик. Затем там появляется многоэтажка, скажем, на 1000 квартир. Ее заселяют, и следом в районе становится на, предположим, 400-500 (а если район спальный, то число еще выше) больше новых автомобилей. При этом дорог остается прежнее количество. Потому что строить их было долго, дорого – не имеет значения. В итоге мы имеем тот же район, с теми же дорожными условиями, но с уже куда бóльшим количество машин», – говорит он.
Однако коммерческий директор девелоперской компании Glincom Иван Татаринов с ним не согласен. По его мнению, высотная застройка не является ключевым фактором загруженности дорог в Москве. Гораздо важнее – ярко выраженная централизация столицы как главного субъекта РФ.
«Москва сегодня – это и экономический, и финансовый, и культурный, и политический центр страны, причем ее население (особенно если учитывать не только Москву, а Московскую агломерацию) многократно превышает показатели всех других российских городов. На мой взгляд, не стоит говорить о том, что в Москве строят много высотных домов, поэтому в городе много жителей и все дороги забиты. Наоборот, застройщики возводят много высотных домов именно потому, что в Москву приезжают люди со всех регионов России, которые формируют высокий спрос», – говорит Татаринов.
Чтобы переломить этот тренд, необходимо развивать региональные центры – тогда людям не придется покидать малую родину в поисках лучшей жизни. Да и сама Москва требует децентрализации: нужно создавать рабочие места и социально-бытовую инфраструктуру в спальных районах города. Это позволит сократить внутреннюю миграцию жителей. Такая работа ведется уже не первый год, поэтому в будущем ситуация должна улучшаться, говорит Татаринов.
«Очевидно, что земли под застройку в Москве становится все меньше и меньше, а ее стоимость очень высока, поэтому любой девелопер стремится выжать максимальную плотность из любого участка. Так проект становится наиболее экономически привлекательным. Надо сказать, что жители тоже получают определенные выгоды от такой застройки: выдающиеся виды из окон, которые открываются с верхних этажей и чуть более чистый воздух. Квартиры на более высоких этажах востребованы, что приводит к росту цены одного квадратного метра в них. Хотя не все покупатели расценивают это как плюс: немалое количество людей принципиально выбирают этажи пониже», – отмечает Иван Татаринов.
Генеральный директор IKON Development Антон Детушев также считает, что высотное строительство не может напрямую влиять на загруженность автомобильных дорог.
«Это, скорее, формат застройки, архитектурный прием, способ придать объекту статусность или современный облик. Гораздо больше на загруженность дорог влияют количественные показатели – число квартир, их средняя площадь и сам объем застройки. Именно по причине комплексного освоения территорий в черте города возникает большинство транспортных проблем. Дорожная инфраструктура в момент ввода оказывается просто неподготовлена к такой нагрузке. Число же квартир и средняя их площадь определяет количество жителей – именно поэтому дома более высокого класса (и, как следствие, с квартирами большей площади) оказывают гораздо меньшее влияние, чем, например, жилье «предприимчивых» застройщиков, в квартирографии которых преобладают студии и однокомнатные квартиры», – объясняет Детушев.
Как и его коллеги, он признает: главный плюс высотной застройки для девелопера – возможность более гибкого использования земельного участка, а также обилие вариантов обхода планировочных ограничений за счет небольшого пятна застройки. Кроме того, дома башенного типа (а именно они характерны для высотной застройки) куда более выгодны по коэффициенту выхода полезных площадей, что напрямую влияет на экономику проекта.
«Но есть у высотного строительства и минусы, – отмечает Антон Детушев. – Они почти полностью связаны с более высокой стоимостью инженерных систем, необходимостью использования более дорогого инженерного оборудования, спецификой проектирования и строительно-монтажных работ».
А вот для жителей таких домов здесь как раз кроется большой плюс: они обычно получают в свое распоряжение приватные дворы, где больше места для отдыха, занятий спортом и общения, чем при секционной застройке.
Впрочем, для покупателей многоэтажки далеко не всегда являются привлекательным вариантом, отмечает Георгий Симоновский: «Частенько они не обеспечены необходимой инфраструктурой, расположены далеко от центра, а вид из окна может быть совсем маложивописным – например, на окно соседнего корпуса, располагающегося куда ближе, чем того хотелось бы жильцам. Однако для многих решающую роль при покупке жилья играет его стоимость, и покупатели вынужденно закрывают глаза на все неудобства».
А регуляторы кто?
В большинстве стран существуют четкие правила касательно строительства высотных зданий. Как правило, небоскребы возводят в деловом центре города, но на окраинах вы их почти не встретите. В России строительство, снос и реконструкцию любых сооружений регламентирует специальный документ – Градостроительный кодекс Российской Федерации.
Если говорить конкретно о строительстве высоток в Москве, то здесь действует Постановление Правительства Москвы об отраслевой схеме высотных ограничений застройки на территории города Москвы. Этот документ устанавливает высотное ограничение в городе на отметке 75 м. Однако в отдельных случаях власти делают исключение – если мэрия сочтет, что это допустимо и не повредит облику города, отмечает Иван Татаринов.
Получается, что на практике любой застройщик может договориться с властями и превысить заданный лимит, если будет достаточно убедителен.
«Понятно, что застройщики будут извлекать прибыль и стараться строить как можно выше, но все-таки государство и местные власти должны как-то это регулировать. К сожалению, это всегда «договорняк» – лучше слова я не подберу, – говорит Ирина Радченко. – У нас, конечно, есть различные кодексы и так далее – ну и что? Какому-то застройщику удастся получить разрешение, а на соседней улице другого застройщика ограничат пятью этажами. А как это решается – догадайтесь. В России есть градостроительное регулирование высотности, но нужно четкое его исполнение, чтобы нормы были едины для всех. У нас, к сожалению, не так».
С ней согласен и Георгий Симоновский: по его словам, в России отсутствует должное регулирование высотной застройки, и это имеет свои печальные последствия:
«ГОСТ утверждает, что жизненный цикл стандартной железобетонной многоэтажки не превышает полувека. При этом их изначально непросто ремонтировать. Кроме того, в нашей стране в принципе отсутствует развитая система капитального ремонта многоэтажных домов. Значит, их неизбежно потребуется сносить через 50 лет, а потом как-то утилизировать огромное количество крупногабаритных обломков строений и строительного мусора. А с утилизацией в нашей стране все также очень непросто, потому что отсутствуют необходимые технологии. И пока это не изменится, сидеть нам на этом мусоре, ну или вывозить его за рубеж».
И все же (хотя бы на бумаге) наша градостроительная политика достаточно жесткая, и, если ее соблюдать, то застройка должны быть относительно гармоничной – по крайней мере, в идеале, считает генеральный директор компании Citymakers, член Архитектурного совета Москвы Петр Кудрявцев.
«Но здесь нужно понимать, что все еще зависит от качества решений, – отмечает он. – Независимо от того, что строится: таунхаус, жилой дом из пяти этажей или 30-этажная «свечка» – и то, и другое, и третье может быть хорошо спроектировано и плохо спроектировано. Это может быть очень крутая и хорошая архитектура, которая с эстетической точки зрения прекрасно дополнит какой-то район и станет интересным лэндмарком (постройкой, претендующей на статус акцента, доминирующего на прилегающей территории – прим. ред.). А может получиться, конечно, и серая, бессмысленная история. К сожалению, это бывает достаточно часто, но в последнее время я вижу, что многие девелоперы внимательно работают над продуктом, работают над архитектурой, ищут новые возможности по разным типам фасадов. Процесс идет, на самом деле – это же конкуренция! Если вы просто построили «свечку» посередине поля, где нет инфраструктуры, нет благоустройства, неудачная планировка квартиры и транспортная доступность плохая – ее просто никто не купит».
Таунхаусы бок о бок со «свечками»: каким будет город будущего?
Есть люди, которые уже сейчас могут заглянуть на несколько декад вперед и предсказать, какими будут города будущего – это урбанисты. По мнению Петра Кудрявцева, городская среда будет очень разнообразной как в плане плотности, так и в плане высотности застройки. Предпосылки для этого мы наблюдаем уже сегодня.
«Люди, в зависимости от своего психотипа, семейного положения и возраста, предпочитают разную недвижимость. Очевидно, что когда человеку 20-30 лет, он хочет жить в гуще событий – в плотной, активной, высотной среде. Часто это касается и сорокалетних – прежде всего мужчин, которые ведут активный рабочий образ жизни. Здесь можно привести в пример [образ жизни] Уолл-cтрит или нашего [Москва-]Сити. Но потом возникает желание иметь свою собственную квартиру или дом. Когда тебе 20-30 лет, ты можешь жить в небольшой однушке в высоком небоскребе, и ты будешь счастлив. Потом у тебя появляется жена (или муж), ребенок, и тебе нужна новая квартира.
Я бы сказал, что в течение жизни человек, по идее, должен (если ему позволяют бюджет, возможности и т.д.) жить в разных местах. И если посмотреть на Америку и частично Европу, то, в зависимости от своего возраста, семейного положения и достатка, люди достаточно быстро и активно меняют свое место жительства, то есть там очень высокая мобильность. Причем можно не просто поменять место жительства внутри одного города, но и переехать в другой город, а в Европе – даже в другую страну», – отмечает Кудрявцев.
Сейчас многие девелоперы и урбанисты стараются предлагать нестандартные градостроительные решения. Например – строить таунхаусы в непосредственной близости к высотной жилой застройке.
«На самом деле такой разброс городской среды – это абсолютно нормальная тема, – объясняет Петр Кудрявцев. – С одной стороны, можно предусматривать какие-то уникальные места, где сохранится совсем низкоэтажная застройка, или застройка не выше пяти-шести этажей, или высота тех же самых хрущевок, которые, как это ни удивительно, достаточно органичны для человека, особенно когда они окружены деревьями, и вплоть до сверхвысокой застройки».
Очевидно, что исторический центр Москвы также будет развиваться. Но ценителям архитектуры и исторического наследия не стоит беспокоиться – речь не идет о сносе старинных построек.
«Конечно, речь может идти только о бережном восстановлении, реставрации и так далее (особенно, если это памятники [архитектуры]). Но когда мы говорим про вопросы приспособления памятников, очевидно, что в них могут жить люди. Это может быть жилье, офисы или небольшие гостиницы. И это будет хорошо, потому что у памятников или у исторической застройки будут появляться хозяева», – говорит Кудрявцев.
Подытоживая вышесказанное, стоит отметить, что высотное строительство активно развивается в мегаполисах, но это не означает ухудшения уровня комфорта для жителей. В том же Нью-Йорке высотный Манхеттен граничит с малоэтажным Бруклином. И люди могут выбрать, где им больше нравится жить и работать – в энергетически заряженном центре с бешеным ритмом или почти что за городом в спокойной обстановке, подчеркивает партнер Архитектурного бюро Syntaxis, архитектор и урбанист Александр Стариков.
«На мой взгляд, например, на территории Новой Москвы можно сделать акцент на разновысотную застройку – таунхаусы высотой 2-3 этажа, среднеэтажная застройка на 5-9 этажей и точечные доминанты не выше 17 этажей. В старой Москве не трогать исторический центр, но развивать деловые кварталы и промышленные зоны. При грамотном распределении функций между жилой, коммерческой и социальной [сферами] проблем для жителей не возникнет.
Высотный девелопмент – это вполне предсказуемый и логически объяснимый вектор развития строительного рынка. Работая в таком формате, необходимо соблюдать баланс и гармонично распределять высотные объемы, принимая во внимание плотность того или иного района. Кроме того, важно создавать и развивать инфраструктуру, модернизировать и усиливать возможности работы общественного транспорта. Впрочем, сейчас это и так поэтапно происходит в Москве», – считает Стариков.
Эксперт отмечает, что подобный опыт не замыкается внутри МКАД, а регионы также постепенно начинают ориентироваться на высотный девелопмент, увеличивая спрос на данный продукт, но не такими темпами и объемами.
«Однако там все еще много площадок, где можно возводить здания в пределах 12 этажей. Немаловажный аспект – финансовая модель. Конечно, построить на одном участке пятиэтажный объект или двадцатиэтажный – совершенно разная маржа. Но тут как раз в игру и вступает законодательный регулятор, ограничивающий подобные проекты. И все же, в перспективе ближайших 50 лет мы все равно придем к общему увеличению высотной застройки, что можно назвать закономерным процессом в рамках современного характера урбанизации», – подытожил архитектор.