зачем в суде рисуют портреты
Почему на заседаниях суда США делают зарисовки, а не снимают фото и видео
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Почему зарисовки, а не фотографии?
На самом деле все достаточно просто. В большинстве стран в судебных ситуациях журналистам запрещается вести фото и видео съемку. Подобные законы можно встретить от стран Европы до Гонконга, и от Гонконга до отдельных штатов США. Данный запрет появился сразу же с появлением и широким распространением фотографии. Принято считать, что любая съемка, будь то фото или видео – отвлекает участников процесса. Впрочем, это первая, но не единственная причина.
На многих серьезных заседаниях (даже если туда пускают журналистов) запрещено производить фото и видео съемки из-за необходимости сохранить конфиденциальной некоторую личную информацию участников процесса. В действительности, с 1980-х годов прошлого века судебных процессов, где нельзя фотографировать, становится все меньше.
Несмотря на действие запрета, СМИ (будь то газеты, журналы или телепередачи) нуждаются в графическом контенте, который можно было бы представить к материалу о судебном процессе. Так как фотографии часто делать запрещается, журналистам разрешают делать зарисовки. Первые судебные зарисовки в США появились еще в 17 веке. В России также делали судебные рисунки. Первые известны с 19 столетия. Однако и здесь есть ограничение. На самых серьезных и тяжелых процессах журналистам могут запретить рисовать непосредственно во время заседания. В таком случае они вынуждены работать по памяти уже после процесса.
Как это работает?
Самое главное в искусстве судебных зарисовок – это скорость работы. Художник-журналист должен нарисовать как можно больше. Более того, иногда зарисовки суда делаются за считанные минуты, ведь во время громких процессов СМИ нуждаются в «горячем» графическом контенте, который можно будет приложить к выходящему в эфир материалу в кратчайшие сроки.
Интересно и то, что покупают зарисовки судебных процессов не только представители СМИ. Очень часто подобные рисунки берут даже отдельные музеи, тематика которых касается судебного дела. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что создание зарисовок суда – это одна из форм искусства.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Почему в американском суде делают зарисовки, а не фотографируют
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Фотоаппарат был изобретен 1826 году. Несмотря на это, по сей день в Соединенных Штатах Америки во время судебных процессов предпочитают пользоваться услугами художников, а не фотографов. Но не стоит обманываться: безусловно в XXI веке фотокамеры и видеокамеры все-таки попадают в зал суда, журналисты имеют возможность снимать все происходящее, если им разрешает это делать суд. Однако, откуда такое отношение к фотографии у американцев?
С закрытыми заседаниями все и так понятно: нельзя ни снимать, ни рисовать. Но почему на некоторых процессах запрещена фото- и видеосъемка, но при этом разрешено рисование? На самом деле все достаточно просто: традиции. Запрет на фотосъемку в зале суда в США появился вместе с первыми фотоаппаратами. Первые аппараты были тяжелыми и громоздкими, а самое главное – они давали чудовищную вспышку. В те времена небезосновательно считалось, что работа фотографа в зале суда будет только отвлекать от работы всех участников процесса. Тем не менее, хоть как-то освещать процессы для народных масс было нужно, а потому придумали использовать художников.
Традиция с полным или частичным запретом на фототехнику сохраняется по сей день. Постепенно она уходит, однако в большинстве штатов судебная система все еще за нее держится по нескольким причинам. Во-первых, это действительно красивая традиция. Во-вторых, современные судьи, прокуроры и адвокаты все так же считают, что присутствие «бегающих с камерой» журналистов может отвлекать участников процесса. В-третьих, представители судебной системы любят указывать на то, что на фотографию может случайно (или неслучайно) попасть то, чему не следует попадать. А значит есть большой риск, что «неудачный» снимок очень быстро станет предметом общественного достояния. Судебные зарисовки таких недостатков лишены.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
Скорее всего в американских фильмах вы видели такое необычное для нас явление, как зарисовки из зала суда. Из российских судов мы как правило видим и видеоматериал и фотографии. А из американских судов зачастую только рисунки.
Если вы погуглите интернет, то основной версией всего этого будет традиция. Запрет на фотосъемку в зале суда в США появился вместе с первыми фотоаппаратами. Первые аппараты были тяжелыми и громоздкими, а самое главное – они давали чудовищную вспышку. В те времена небезосновательно считалось, что работа фотографа в зале суда будет только отвлекать от работы всех участников процесса. Тем не менее, хоть как-то освещать процессы для народных масс было нужно, а потому придумали использовать художников.
Пишут, что мол современные судьи, прокуроры и адвокаты все так же считают, что присутствие «бегающих с камерой» журналистов может отвлекать участников процесса. Представители судебной системы любят указывать на то, что на фотографию может случайно (или неслучайно) попасть то, чему не следует попадать. А значит есть большой риск, что «неудачный» снимок очень быстро станет предметом общественного достояния. Судебные зарисовки таких недостатков лишены.
Но это не совсем точное и верное объяснение. На самом деле достаточно было сказать вот что: в США видео- и фотосъемка в судах считается вмешательством в частную жизнь, поэтому ее часто запрещают.
Рисуем суд: история жанра судебных зарисовок
От художественных картин на историческую тематику до лёгких набросков подсудимых в зале суда.
Судебные художники переживают не лучшие времена: суды всё чаще разрешают операторам снимать судебный процесс на камеры, а заказчики из редакций новостных агенств ставят жёсткие сроки. Однако работы иллюстраторов, которые присутствуют во время заседаний в зале суда, всё ещё пользуются спросом.
Они создают эскизы, расположившись в самом отдалённом уголке помещения и иногда используя бинокль, чтобы рассмотреть главных действующих лиц процесса. Их работы выкупают музеи и картинные галереи, а коллекционеры выплачивают огромные суммы за наброски с судебными процессами знаменитых людей.
До 16 века все судебные заседания в Европе проводились без участия художников. Разрешалось только писать конспекты с процессов, которые позже переписывались в огромную книгу архива суда. Как пишет профессор художественной галереи Сиракьюсовского университета Джессика Роу, деятельность богослова Мартина Лютера побудила многих художников зарисовывать громкие процессы в залах суда. По иронии, одним из таких стал суд над самим Мартином Лютером в 1519 году из-за критики католицизма, изложенной в его 95 тезисах.
Судебная зарисовка делится на два типа: художественные картины на историческую тематику и сами зарисовки. Картины создавались спустя многие столетия, а зарисовки — во время судебных процессов. И первые и вторые носят историческую ценность, так как иллюстрируют материалы той или иной эпохи.
Первые судебные зарисовки созданы неизвестными художниками и по заказу судов. Одним из примером такой зарисовки стал процесс над Марией Стюарт в 1586 году. На рисунке изображены пронумерованные присяжные, судьи и входящая в зал королева Шотландии с двумя слугами. Однако некоторые художники тех времён известны — многие их работы хранятся в крупнейших музеях мира. Например, французский художник Жозеф Николя Робер-Флёри по заказу парижского Торгового суда писал исторические полотна. Одна из его работ — «Галилей перед судом инквизиции».
В 19 веке, во время правления английской королевы Виктории, судебные иллюстраторы считались одними из ключевых людей в зале суда от лица СМИ. Как ответственные за распространение визуальной информации среди населения, они присутствовали на многих заседаниях, даже на незначительных, срисовывая лица преступников, пьяниц и проституток. Одним из самых известных судебных иллюстраторов считается французский художник-график и мастер политической карикатуры Оноре Домье.
Он опубликовал около 800 работ в ежедневной газете La Charivari, вдохновляясь работами английских художников-сатириков. В редакции Домье часто поручали присутствовать на судебных заседаниях и рисовать обвиняемых и судей.
Европейская традиция создания картин и иллюстраций о судебных делах перебралась и в Америку. В коллекциях библиотеки Конгресса встречаются иллюстрации, на которых описаны судебные процессы над Салемскими ведьмами. Художники в Америке часто пытались запечатлеть судебные разбирательства, которые казались СМИ наиболее интересными для читателей. Например, картина «Суд над Мэри Сарретт и заговорщиками против Линкольна» — о первой женщине, приговорённой к смерти через повешение. Или иллюстрация Теодора Дэвиса, опубликованная в Harper’s Weekly, «Импичмент Эндрю Джонсона».
Технический прогресс, произошедший в 19 и 20 веках, чуть не оставил многих художников, трудившихся в суде, без работы. Появление фотоаппаратов и телекамер поставило под вопрос саму суть зарисовок: если есть фотография, кому нужны рисунки.
Однажды в 1884 году, во время закрытого заседания в нью-йоркском городском суде, в зал заседания вошёл неизвестный в шляпе, осмотрелся и поспешно вышел. На следующий день фотографии с этого «закрытого» процесса появились в газетах — неизвестным оказался фотографом.
После этого случая власти многих стран (в Америке, Франции и Англии) запретили присутствие фотокамер во время судебного процесса и отдали предпочтение судебным зарисовкам. Посчиталось, что художник, в отличие от фотографа, меньше смущает или отвлекает внимание участников процесса, зарисовывая лишь главных действующих лиц — обвиняемых и судей.
В некоторых странах всё ещё запрещают использование техники во время судебных заседаний. Например, в Англии художникам не позволяют присутствовать во время процессов — им лишь дают несколько минут, чтобы осмотреть зал суда и по памяти зарисовать действующих лиц процесса. Такое же правило действует в Гонконге и в некоторых случаях в Австралии.
Главной школой судебных иллюстраций стала Америка. В середине 20 века в США профессия художника была выгодной, и в 60-70-е годы судебная зарисовка достигла пика. В эти годы активно шли судебные процессы над известными людьми, поэтому телекомпании и пресса выкупали зарисовки у художников, чтобы проиллюстрировать ими сюжеты и материалы.
Суды над звёздами шоу-бизнеса и убийцами известных людей проходили часто: убийства Джона Кеннеди, Мартина Лютера Кинга-младшего и Джона Леннона.
Мона Шафер Эдвардс, Билл Роблес, Розали Ритц и Уолт Стюарт стали всемирно известными людьми, а их работы выставляются на крупнейших выставках по всему миру. Они сидели на первом ряду и рисовали портреты Чарльза Мэнсона, лидеров леворадикальной организации «Чёрные пантеры», Сирхана Сирхана — убийцы сенатора Роберта Кеннеди и многих других.
Для СМИ нужна визуализация. Если читатель или зритель ничего не увидит, вряд ли ему будет это интересно. Когда не было камер, ты чувствовал себя королём!
судебный иллюстратор в интервью NBC Los Angeles
С развитием технологий суды в некоторых штатах ослабили ограничение на присутствие камер на процессах. Впервые использование камер разрешили во Флориде в 1986 году во время заседания по делу Джареда Лафнера, взорвавшего автомобиль своего друга с помощью бомбы. К 90-м года многие суды экспериментировали с использованием видеокамер во время заседаний.
Поворотным моментом стало «судебное разбирательство века» над О. Джей Симпсоном — американским футболистом, обвиняемом в убийстве жены. Судья посчитал, что присутствие камер решит судебный процесс намного быстрее. Однако это привело к тому, что заинтересованные люди быстро устали от ежедневных кадров со спортсменом, а судебный процесс стал больше похож на реалити-шоу. Позднее в правительстве изменили своё решение: в 47 штатах присутствие камер разрешено только с согласия судьи.
После дела Симпсона у большинства американцев возникли сомнения о дальнейших перспективах судебной зарисовки. Мона Эдвардс, Билл Роблес, Розали Ритц и многие другие художники всё также продолжали своё дело. В 2005 году они сидели на первых местах во время закрытого судебного разбирательства над Майклом Джексоном, обвиняемого в растлении малолетних и признанном невиновным. Пока репортёры и фотографы, фанаты и даже продавцы хот-догов ходили около здания суда и ждали окончания слушаний, художники передали свои зарисовки курьерам и отправляли их в крупнейшие СМИ страны.
По словам Билла Роблеса, работать судебным иллюстратором можно при лучшем случае только 100 дней в году, и обычно работа появляется только во время громких заседаний. Художникам каждый раз приходится бороться за своё место и готовиться к тому, что во время заседания покажут страшные фотографии с мест преступлений. «Сегодня едва хватает работы для опытных художников и нет места для новичков», — говорит он.
Зрители всё так же продолжают восхищаться работами художников и много спорить о них. Например, в 2015 году интернет превратил в мем портрет квотербека New England Patriots Тома Брейди — из-за непохожести и нелепого наброска. Автор рисунка, Джейн Розенберг, даже извинялась перед Томом Брейди и его фанатами за «неточное изображение футболиста».
Есть такая профессия — суд рисовать
Художники из России и Америки рассказали о своей умирающей профессии
Однажды на редакционной планерке я перелистывала газету и наткнулась на небольшую картинку из зала суда над Джеффри Эпштейном. Эта судебная зарисовка с четверть листа А4 выглядела как маленькое произведение искусства в строгих рамках серьезного процесса. Она приковывает внимание не только к полосе, делу Эпштейна, но и к самому явлению подобных скетчей. Судебные художники — вымирающая профессия, но их еще можно найти. В России этим занимается Павел Шевелев, рисовавший Ходорковского на закрытом заседании дела ЮКОСа, а в США — Мэгги Кин, художница с 30-летним стажем в жанре. С ними-то мы и поговорили.
Адвокат ACLU Сесилия Ван во время процесса Арпайо_Мэгги Кин из Аризоны.
Художники стали рисовать в судах еще в XVI веке. Их внимание привлек громкий процесс над христианским реформатором Мартином Лютером в 1519 году. Через 40 лет суды сами нанимали рисовальщиков для фиксации особо значимых заседаний. Например, процесса над шотландской королевой Марией Стюарт в 1586 году или над Галилео Галилеем в 1633-м. С этого момента художники стали полноценными представителями СМИ. Они присутствовали почти на всех заседаниях и рисовали преступников, пьяниц и проституток.
На тот момент настоящей звездой жанра был французский художник-график и мастер политической карикатуры Оноре Домье. Он сделал порядка 800 рисунков для ежедневной газеты La Charivari. Тогда же жанр перебрался в Америку. Со времен судов над салемскими ведьмами в 1692 году и за столетие до первой фотографии художники быстро зарисовывали разбирательства для нетерпеливо ожидающей публики.
Однако технический прогресс в XIX—ХХ вв. чуть было не оставил художников без работы. Кому нужны рисунки, когда есть фото и видео? В 1935 году в Нью-Йорке бушевал процесс о похищении и убийстве полуторагодовалого сына легендарного авиатора Чарльза Линдберга. Пилот был настоящей звездой после первого трансатлантического перелета и видной мишенью для преступников. Разбирательство вызвало резонанс не только в судебном деле, но и в репортерском.
После того как фотографы и операторы расставили треноги по всему залу и без конца щелкали затворами камер, ослепляя вспышками участников процесса, Американская ассоциация адвокатов наложила запрет на съемку. За США последовали Франция и Англия.
СМИ пришлось искать альтернативные средства визуализации, и они снова обратились к художникам. «Искусство и рисование не связано с техническим прогрессом, — говорит художник Павел Шевелев. — Это разные вещи. Искусство позволяет смотреть шире».
Что может быть естественнее, чем взять блокнот, карандаши и отправиться рисовать в эпицентр событий. Однако в России этот жанр так и не прижился. Шевелев — один из немногих современных российских художников, который рисовал в суде.
— Как вы попали в эту профессию?
— Специально я туда, конечно, не попадал. Я просто художник. В 2004 году был суд над Ходорковским, куда я сам пришел. Сначала мне попалось интервью с его мамой, где она говорила, что на заседания никто не ходит. Оказалось, что есть сайт пресс-центра Ходорковского, где нарисовано, как пройти к Мещанскому суду. Поэтому я пришел и увидел происходящее как художник. Из этого получилась серия картинок «Рисунки по делу». Получается, полгода я ходил туда как в мастерскую. Сакральность пространства, где нельзя фотографировать, создает необходимость рисования. Причем не только фиксации происходящего, но и чего-то большего, если ты это видишь.
Павел Шевелев (дело ЮКОСа).
— Чего именно?
— В данном случае суд был настолько характерным пространством. Все были на своих местах. И само событие так сильно оголяло ситуацию, что все вокруг понимали: страна не меняется.
— Менялось ли за эти полгода ваше отношение к подсудимому и влияло это на характер изображения?
— Нет, никак не менялось. Просто вся ситуация — пространственная, художественная, смысловая — была чрезмерно оголена. У меня складывалось ощущение, что если я сейчас это нарисую, то действительность изменится. Конечно, это можно отнести к юношескому максимализму, но тогда я мыслил именно так.
— Много было художников на заседаниях?
— Если мы говорим про процесс над Ходорковским в 2004 году, то не было никого. Я один рисовал. Просто я художник и рисую все время. Мой статус никем не был определен. Меня специально не звали и не нанимали. Но когда суд закончился, мы совместно с галереей «Ковчег» выставили рисунки на «Арт-Москва-2005». Это совпало с окончанием суда и вызвало резонанс. Поэтому на следующий суд уже были приглашены какие-то художники.
— Дело ЮКОСа было единственным в вашей художественной практике?
— Думаю, да. В России так и не появилось такой отдельной профессии, как судебный художник. Меня, конечно, приглашают порисовать на разных общественно значимых событиях, но в суды я больше не хожу. Все, что я хотел сказать по этому поводу, я сделал 16 лет назад.
Впервые на судебные заседания русских художников пустили в 1881 году. Тогда шел процесс по делу первомартовцев (группа террористов, участвующих в покушении и убийстве императора Александра II. — И.Н.). Участников процесса рисовали художник-передвижник Владимир Маковский, судебный художник Александр Насветович и врач Павел Плесецкий. Вторым известным случаем считается Нюрнбергский процесс в 1947 году. Тогда суд над нацистскими преступниками рисовали художники из культового творческого объединения «Кукрыниксы». Суд по делу ЮКОСа стал третьим видным примером изобразительного жанра в России.
Павел Шевелев (дело ЮКОСа).
Другое дело Америка. На долгие годы она стала главной школой судебных зарисовок. В 60-е годы это была не только востребованная профессия, но и коммерчески выгодная. В эти годы активно шли процессы над звездами шоу-бизнеса и убийцами таких известных людей, как Джон Кеннеди, Мартин Лютер Кинг-младший и Джон Леннон. Поэтому телекомпании и пресса выкупали зарисовки у художников, чтобы проиллюстрировать ими сюжеты и материалы.
Мэгги Кин — американская художница из Аризоны. Она живет в городе Фениксе и больше 30 лет рисует судебные скетчи. За годы работы она видела суд над бывшим губернатором Аризоны Файфом Саймингтоном по обвинению в мошенничестве, многоженцем Уорреном Джеффом и Деброй Милк, которая была приговорена к смертной казни за убийство 4-летнего сына в 1989 году.
— Это печальный способ получить дурную славу, — говорит Кин о своей работе. — Было бы замечательно, если бы такие услуги не требовались, но мне нравится это делать. Я рассматриваю это как предоставление услуги.
— Как вы попали в эту профессию?
— Когда я училась в старшей школе, то смотрела судебные процессы по телевизору. Мне нравилось смотреть на скетчи очень талантливой женщины, которая рисовала на заседаниях. Тогда моя мама сказала: «Ты тоже так можешь!» Это плотно засело в моей голове. Когда я училась в колледже, то часто рисовала людей в парках развлечений и тому подобное. А когда закончила учебу, то стала обзванивать местные телеканалы и предлагать свои услуги в качестве художника по эскизам. Один из них меня нанял. Так и рисую по сей день.
— Насколько популярна сейчас эта профессия в США?
— Сейчас на это смотрят как на умирающее искусство. В 1980-е в залах суда разрешили использовать камеры, так что художникам пришлось искать себе другое занятие. На данный момент съемочная аппаратура запрещена только в Федеральном суде. Дело должно быть достаточно громким, чтобы телеканалы его освещали. Тогда уже они звонят мне. Когда я нахожусь в здании суда, люди иногда спрашивают у меня: «Вы действительно художник по эскизам? Я не знал, что они все еще существуют». А те, кто действительно смотрит новости и следит за текущими событиями, знают меня и спрашивают: «Эй, над каким делом ты сейчас работаешь? Я постоянно вижу твои скетчи!» Однако некоторым все еще приходится объяснять, что я работаю не на суды, а на медиа. По большому счету все, с кем я сталкиваюсь, думают, что это классная работа. Но это не так. Сейчас я практически единственная во всем штате Аризона.
— Какое самое «гламурное» дело со звездами в качестве подсудимых вы рисовали?
— В Аризоне никогда не случается ничего особо «гламурного». Если бы я жила в Лос-Анджелесе, у меня было бы много таких заседаний, потому что там все знаменитости. Однако у нас тоже бывают случаи, которые вызывают национальный интерес. Их тоже можно назвать блестящими в этом смысле. Одним из таких дел был судебный процесс над шерифом округа Марикопа Джо Арпайо, который проходил по делу о расовом профилировании (оскорбительная практика задержаний, обысков и других действий следственного характера, основанная на расовой принадлежности подозреваемых. — И.Н.). Это стало национальной новостью. Он был осужден. Потом избрали Трампа, и президент его помиловал. Арпайо даже был на больших телепрограммах типа «Вечернего шоу с Дэвидом Леттерманом» (аналог российского «Вечернего Урганта». — И.Н.), где он выглядел просто глупо. Впрочем, он до сих пор позорит штат.
— Вы ждете драматического момента, прежде чем начать рисовать?
— Я начинаю рисовать, как только сажусь. Мне нужно проработать фон, например большую государственную печать на стене, флаг и т.д. Некоторых подсудимых не вызывают для дачи показаний, поэтому я рисую, пока они сидят за столом защиты. То же самое и с адвокатами, потому что, когда их вызывают для изложения дела, они перемещаются на середину комнаты, спиной ко мне. Я стараюсь получить как можно больше информации о лице, прежде чем это произойдет. Если во время работы над чьим-то наброском происходит что-то драматическое, я перелистываю страницу и пытаюсь зарисовать, пока он не развернулся, а затем возвращаюсь и заканчиваю предыдущий рисунок.
— Бывали дела, в которых тот, кого вы считаете виновным, выходил сухим из воды?
— Обычно все наоборот. Я была на многих судебных процессах, где обвиняемый звучал абсолютно правдоподобно и представлял убедительные доводы, но все равно был осужден. Иногда даже репортеры, с которыми я работаю, чувствуют то же самое и стараются не выглядеть слишком шокированными в зале суда. К сожалению, многие из этих случаев вызваны расовыми факторами — и может показаться, что решение было принято из-за цвета кожи.
— Это влияет на то, как вы их изображаете?
— Люди все время просят меня: «Нарисуй его очень злым или приделай ему рога» и все такое. Обычно качество личности человека очевидно, и я стараюсь нарисовать его именно таким, каким он выглядит. Если они пытаются выглядеть невинными, когда все знают, что это не так, я определенно попытаюсь изобразить их такими. Будто они нарочито пытаются казаться невинными. Обвиняемые действительно работают над тем, чтобы попытаться убедить в этом присяжных. В суде над Арпайо он сначала выглядел надутым, контролировал себя и был выше всего этого. Затем начал понемногу опускаться на свое место. По мере того как проходили дни и показания, он выглядел действительно виноватым. Пытался обмануть судью и дать ему умные ответы, но судья быстро поставил его на место. Тогда Арпайо казался совсем маленьким. Он первым делом сказал мне: «Почему ты всегда выставляешь меня дьяволом?» Если вы загуглите его, то сами увидите, как тяжело мне было нарисовать его приятным.