зачем жгут леса якутии
«Таких пожаров не было никогда» Битва за тайгу: что происходит в охваченных огнем лесах Якутии
В Якутии полыхают самые масштабные за десятилетие природные пожары. Из-за аномально сухого лета, ураганных ветров и человеческого фактора пострадали не только леса на площади большей, чем вся Грузия, но и населенные пункты, а дым дошел до Якутска и Челябинска. Ситуация оказалась настолько серьезной, что глава Якутии Айсен Николаев назвал происходящее «битвой за тайгу». Что происходит в республике и кто побеждает в этой битве — в материале «Ленты.ру».
Поселок Бясь-Кюель в Горном районе Республики Саха (Якутия) стоит посреди тайги, которая полыхает практически все лето. Лесные пожары здесь не редкость, однако такого размаха стихии, как в этом году, не припомнят даже старожилы.
«В советское время все было достаточно стабильно. В Ленском улусе (районе) было 105-109 пожаров, в Горном улусе было 115-217. Такие вот цифры, не то что сейчас, — вспоминает ветеран якутского лесного хозяйства Иван Кривошапкин. — Таких глобальных пожаров не было никогда».
Когда огонь подошел к Бясь-Кюелю, местные жители поначалу не особо волновались — ведь обычно стихию удавалось остановить вдали от населенных пунктов. 6 августа, когда огонь подошел прямо к поселку, поначалу объявили эвакуацию, но потом отменили, посчитав, что опасность миновала.
«Мы уснули, а утром проснулись в 9 часов, и нам сказали, что пожар перекинулся через минерализованную полосу, которую делали, чтобы огонь не зашел в деревню», — рассказывает воспитательница местного детского сада Раиса Иванова. (Минерализованная полоса — срытая до минерального слоя почва, расчищенная от горючего материала, используемая для предотвращения распространения низового пожара или как опорная линия при пуске встречного отжига — прим. «Ленты.ру».)
Дальше события развивались стремительно. Дома на ближайшей к лесу улице начали вспыхивать один за другим. Началась эвакуация. Из опасных точек увезли женщин, детей, стариков.
Увез свою семью из поселка и работник местной администрации Айсен Павлов.
Прежде всего собрали документы, зимнюю одежду — у нас ведь скоро уже похолодает, ружья и инструменты, которые могли бы пригодиться для постройки нового дома, если случится беда, — вспоминает он. — Все собрал и отправил с женой в улус
А сам вместе со всеми трудоспособными мужчинами поселка пошел бороться с огнем, помогать спасателям и прибывшим волонтерам.
«Часть наших бросилась спасать дома, а другая осталась с той стороны села, чтобы не дать огню подойти оттуда. Все вокруг полыхало», — рассказывает Павлов.
Как отметил спасатель МЧС России Ярослав Малюшин, работавший на ликвидации пожара в Бясь-Кюеле, в тот день был шквалистый порывистый ветер от 30 метров в секунду и больше. Лесные пожары делятся на низовые, когда горит подлесок и трава, и верховые, когда горят сами деревья. Утром 7 августа верховой пожар был в полукилометре от поселка, но до поселения начали долетать дым, песок, пепел и угли. Именно от углей и загорелся первый дом.
«И пожар пошел по цепочке: первая улица, вторая…» — рассказывает Малюшин. На место возгорания были оперативно переброшены автоцистерны, дополнительные силы — местные жители, волонтеры, пожарные. Некоторые дома в поселке нежилые, заброшенные и ветхие. Они «сгорали, как щепки».
Условия были ужасными — пыль, песок, ветер, задымленность. Малюшин говорит, что даже с 5-10 метров сами дома было не разглядеть — видишь, что что-то горит, а что именно — непонятно. «Мы знали, что часть поселка точно потеряем», — с сожалением говорит он. Тушить в таких условиях все дома было невозможно, поэтому основательно взялись за один из них, чтобы не дать пожару пойти дальше. «Мы приняли правильное решение и таким образом спасли основную часть поселения», — уверен Малюшин.
Айсен Павлов рассказывает, что усилиями пожарных, МЧС, волонтеров были спасены 190 жилых домов и административные здания.
Страшно было. Слава Господу и духам, что мой дом не сгорел! — улыбается Павлов. — Остался цел!
Куда меньше повезло жителю Бясь-Кюеля Афанасию Максимову. У него был деревянный дом, хозяйство, инструменты, сено, корова, трактор. «Все, что было, сгорело», — печально произносит он.
Не повезло и родне Раисы Ивановой. Ее дом остался цел, но сгорели дома ее родителей, родителей мужа и родного брата. «Ни дома, ни построек, там пустошь. Стоят только батареи», — говорит она. К счастью, никто из местных жителей или спасателей в тот день не пострадал.
«Кто на тракторе, кто с лопатой — отстояли свое село»
Похожих трагедий в других селах пока удалось избежать. Но огонь все чаще подходит к небольшим населенным пунктам в тайге: в поселке Ытык-Кюель, административном центре Таттинского района, проживает более шести тысяч человек, и его чуть было не постигла та же судьба.
«Оставалось всего несколько километров до села, — вспоминает жительница Ытык-Кюеля Лидия Маркова. — Силами добровольцев и МЧС мы отстояли свое село. Ни один дом не сгорел». Помогали им буквально все сельчане. Если мужчины работали на минполосе, то женщины готовили еду для спасателей и добровольцев, а также эвакуировали местный краеведческий музей.
Удалось отстоять от огня свое село, находящееся в Намском районе, и Руслану Новгородцеву. Пожар начался в четырех километрах от поселения, и все мужчины пошли бороться с ним «кто на тракторе, кто с лопатой, кто с ведрами». Огонь удалось остановить только на следующий день, когда подошли спасатели и военные — они привезли трактора с плугами, бульдозеры и экскаватор. «Сейчас ситуация стабилизировалась, все нормально. Даже солнечно. Завтра дождь ждем, чтобы уже потушил это все», — надеется Новгородцев.
«Битва за тайгу продолжается»
Власти республики говорят, что ситуация действительно начинает улучшаться — помогает погода.
В ряде районов Западной и Центральной Якутии прошли долгожданные дожди, в том числе вызванные самолетом-зондировщиком «Циклон», — сказал глава республики Айсен Николаев. — Но есть районы, где дождей нет или они совсем незначительны. Поэтому природа пока не дает передышки — битва за тайгу продолжается!
В этой битве республике помогает настоящая армия добровольцев, а также мощная группировка сил Рослесхоза, МЧС и Министерства обороны.
Со снабжением передовой помогают добровольцы. «Те, кто не могут [прийти помогать тушить огонь], отправляют и гуманитарную помощь, и воду, бензопилы, материалы, продукты. Это общее дело», — говорит спасатель.
Сейчас на тушение пожаров в Якутии брошены около пяти тысяч человек. Борьба со стихией ведется и на земле, и с воздуха, в том числе и с помощью самолета Ан-26 «Циклон», который используется для того, чтобы провоцировать искусственные дожди над очагами горения тайги. На место по поручению президента прибыл глава МЧС Евгений Зиничев.
«Пожарам, которые находятся вблизи населенных пунктов, нужно уделять особое внимание. Продолжать держать на контроле и при необходимости увеличивать количество техники и личного состава. Защита населения — наша основная задача», — заявил он в ходе совещания в Якутии.
«Едут спасать свою малую родину»
Гавриил Кононов еще в июле наткнулся в одной из групп в WhatsApp на призыв о помощи. «Я собрал ветеранов боевых действий, и мы поехали в Намский улус, в село Салбанцы», — рассказывает он. Как говорит Кононов, главная задача волонтера — не допустить, чтобы огонь прорвался через минполосы. «Наши волонтеры — не специалисты, — замечает он. — От них требуется ходить возле минерализованной полосы с лопатами и ранцами РЛО [ранцевые лесные огнетушители] и подтушивать проходящий пожар».
Сейчас Кононов работает в волонтерском штабе в качестве инструктора. «Я увидел тут огромный всплеск патриотизма. Без разницы, какой национальности — здесь мы все едины, — говорит он. — Как на фронт, собирают всем миром. Это радует — что люди у нас такие сплоченные».
«Нам нужны инструменты, спецодежда, снаряжение, палатки, спальные мешки, лопаты, РЛО, пилы «Дружба» и продукты в большом количестве», — говорит представитель руководства добровольческого штаба, руководитель Союза женских организаций РС(Я) Анжелика Андреева. Закупка этих средств ведется на общественные пожертвования, и поэтому материальная помощь штабу сейчас нужна как никогда.
«МЧС, профессионалы тушат самолетами, вертолетами, тракторами, а наши, когда огонь затушили, дежурят, смотрят, чтобы огонь не появился снова», — объясняет Андреева. По ее словам, в добровольцы в основном записываются студенты и землячество. «А землячество — это же выходцы из тех районов, они приходят и едут спасать свою малую родину», — говорит она. Главная надежда — что к 1 сентября, когда наконец похолодает, пойдут дожди. Тогда ситуация изменится в корне.
17 августа пожарным удалось спасти от огня бизонов, которые обитают в природном парке «Синяя». Как сообщил ТАСС, пожар удалось остановить всего в 700 метрах от питомника. Здесь республике помогал Всемирный фонд дикой природы (WWF) России — ранее организация доставила в питомник противопожарную технику.
«Огонь начал окружать бизонарий. Пять пожаров, пришедших извне, объединились в один, мы отгоняли его с юго-востока и смогли справиться, — заявил глава дирекции биологических ресурсов, особо охраняемых природных территорий и природных парков Минэкологии Якутии Яков Сивцев. — Но затем ветер изменился, и огонь пошел с запада. В это время как раз в природный парк прибыла техника, и эти два квадроцикла помогли переломить ситуацию. Возгорания фиксировались на расстоянии 700 метров от питомника, сейчас они уже в семи километрах. Удалось «поймать» огонь в поймах ручьев»».
Всего в питомнике обитают несколько сотен животных. Сейчас они укрылись в пойме реки Синей, и им ничего не угрожает. В питомник направили дополнительную технику и продолжают следить за ситуацией, сообщили власти.
«Природа начала — природа закончит»
«В этом году было слишком мало осадков, да и снега было тоже мало, водоемы не наполнились, откуда можно было брать ту же воду для тушения лесных пожаров», — объясняет причины ситуации спасатель Ярослав Малюшин. Из-за этого ликвидаторам приходилось таскать воду с собой, прокладывать рукава на большие расстояния. Плюс сильный ветер, задымление, разбросанный мусор. «Бабушка пошла за грибами, потеряла очки, не стала их искать, а они же работают как линза, и через какое-то время солнце воспламеняет подлесок», — говорит спасатель.
Но победа в любом случае близка, считают местные. «Гореть долго не будет. Фаза осенних дождей подошла. Природа начала — природа закончит. Пожар — это природное явление», — рассказывает Иван Кривошапкин, ветеран лесного хозяйства.
Синоптики дают долгожданный обнадеживающий прогноз — переломный момент в битве за тайгу уже наступил. Как говорит глава якутского Гидрометцентра Татьяна Маршалик, площадь пожаров снижается, еще несколько дней назад было зарегистрировано больше 60 их очагов, а по состоянию на 17 августа — 47.
«Обстановка чисто синоптическая изменилась именно начиная с 14-15 числа. У нас прошли хорошие дожди», — рассказывает Маршалик. Она объясняет, что дело было в антициклональной погоде, когда «ничего никуда особо сильно не двигалось». Сейчас же работает фронтальная зона, пошли циклоны, а значит, рано или поздно придут осадки.
Становится легче и Якутску, до которого доходил дым от лесных пожаров. «17 августа мы проснулись — у нас солнце, чистое небо, — отмечает Маршалик. — Это еще не говорит о том, что у нас больше не может быть задымления, но это все-таки зона фронтальная, с осадками, свое дело делает».
Однако расслабляться все же рано, ведь в части районов пожары продолжаются, и площадь их довольно приличная, заключает она.
Горели и будут гореть: Ученый-лесовед о причинах лесных пожаров в Якутии
Лесные пожары – одна из постоянных сезонных проблем в Якутии. Ежегодно в регионе горят сотни тысяч гектаров леса и редко какое лето обходится без летних «туманов» — смога от горящей зеленой зоны. О причинах лесных пожаров и о том, что делать, чтобы с ними справиться, ЯСИА рассказал доктор биологических наук, заместитель директора Института биологических проблем криолитозоны СО РАН, профессор Института естественных наук СВФУ Александр Исаев.
— Александр Петрович, почему леса в Якутии горят так часто?
— Лесные пожары – стечение двух факторов: биологического и климатического. Первый, в частности, определяет готовность леса гореть. Вопреки расхожему мнению, не всякий лес готов сгореть сразу и легко. Есть, например, темнохвойные леса, преимущественно состоящие из елей и пихт, они горят редко. Такие леса распространены в умеренных широтах, например, в Финляндии. У нас преобладают светлохвойные леса, они образованы, в основном, двумя породами – сосной и лиственницей, причем последней больше, на нее приходится почти 90%. Такие леса более горючи, чем темнохвойные.
«Климатические и биологические факторы говорят о том, что в Якутии были, есть и будут лесные пожары»
Второй фактор – климат. Засушливый климат создает дополнительную угрозу. Если оба этих фактора совпадают, как в Якутии, то леса горят. Например, в той же Финляндии есть светлохвойные леса, но климат там влажный, поэтому они горят редко. У нас же климат экстрасухой, резкоконтинентальный. В год в Центральной Якутии выпадает примерно 200 миллиметров осадков. Это крайне мало. Для сравнения, в Волгоградской области среднегодовое количество осадков – 400 миллиметров. Если бы не мерзлота, благодаря которой на нашей территории господствуют леса, а не степи, то с климатической точки зрения мы считались бы лесостепным зональным образованием. Немного спасает то, что лето у нас наступает поздно, кроме того, в апреле-мае почва еще влажная и вреда от лесных пожаров меньше. Как правило, это беглые пожары, при которых сгорают сухие ветки и прошлогодняя трава. Зато потом, практически до начала августа, засуха. Июнь и июль — наиболее пожароопасные месяцы, когда и осадков нет и есть чему гореть. Все это говорит о том, что у нас были, есть и будут лесные пожары. Сейчас нам необходимо искать возможность ими управлять.
«Государство развитого социализма не могло допускать катастрофические пожары»
— Есть мнение, что в советское время леса горели меньше. Это так?
— Я бы так не сказал. В советские времена тоже были очень пожароопасные годы. Однако, согласно официальным данным, площади пожаров были небольшими. Это не говорит о том, что хуже стали тушить, просто честнее и качественнее стали фиксировать масштабы. Дело в том, что статистика — вещь своеобразная: если по количеству пожаров она почти не врет, то по площадям возгораний мы этого утверждать не можем. Тогда было много глазомерного замера, плюс вся информация по площадям пожаров шла под грифом «для служебного пользования». Был такой показательный случай. В 1986 году горели олекминские леса, и у нас работал кандидат наук Бойченко. Он полетал с авиалесоохраной и потом написал статью в газете, в которой указал примерное количество километров, на протяжении которых горят леса. Потом его вызвали в особый отдел для разговора, потому что по указанным им данным можно установить площадь пожара. Казалось бы, не относящиеся к теме моменты, но и они сказывались на статистике. Не могло государство развитого социализма допускать катастрофические пожары.
— Какие пожары считаются катастрофическими?
— Катастрофические – это когда горит одновременно более 2000 гектаров. Это может быть один большой пожар, либо несколько смыкающихся. Возвращаясь к вопросу о статистике: тем не менее, она есть, но до конца судить по этим данным, лучше или хуже стала ситуация – сложно. Но в целом прослеживается тенденция к увеличению их количества.
Лиственничный лес
— То есть пожары стали чаще?
— Получается, да. Но уточню: наблюдения ведутся с 1955 года, временной отрезок маленький. Делать долгосрочные прогнозы и говорить о тенденциях некорректно. Сейчас мы с уверенностью можем говорить только о циклах. Хорошо прослеживаются одиннадцатилетние циклы солнечной активности. В период подъема увеличиваются циклонические явления, с которыми связан рост пожаров.
— Какие именно?
— У нас в половине случаев причиной лесных пожаров становятся сухие грозы. Что значит сухая гроза? Климат в Якутии делает Атлантика. Облака приходят к нам через всю Европу и Западную Сибирь, при этом практически все осадки выпадают там. К нам они доходят почти «пустыми» и бьют молнией без дождя.
— Вы сказали, что сухие грозы — источник пожаров только в половине случаев. На чьей совести другая часть?
— Пресловутый человеческий фактор. Практически всегда начало пожароопасного сезона совпадает с началом сезона пикников, весенней охоты и сельхозпалов.
— Вы сказали, что в среднем соотношение природных факторов 50/50. Но официально человеческий фактор называют причиной в 90% случаев.
— Это в России. В Якутии ситуация немного другая. У нас велика роль природных факторов, о которых я говорил выше. И не в последнюю очередь – высокая накопляемость горючего материала. На человеческий фактор в разные годы приходится от 40 до 60% лесных пожаров. Остальное – природа.
— Говоря о человеческом факторе, не могу не спросить про сельхозпалы. Их влияние отрицательное или положительное?
— С точки зрения отвлеченного от жизни научного подхода, в Якутии сельхозпалы даже полезны, поскольку помогают уменьшить количество накопившегося за зиму сухого материала – травы, опавшей хвои. Но с точки зрения безопасности людей, их запрет оправдан. Видимо, нужно искать золотую середину.
«Мораторий на сельхозпалы может привести к катастрофическим пожарам, но насколько масштабными они будут и когда произойдут, сказать сложно»
— Что может ею стать?
— Регулируемый сельхозпал. Ведь проблема их в чем? В том, что они плохо регулируются. Обычно как бывает: подожгли и ушли. Кто-то присматривает, но в большинстве случаев — нет. Это безответственный подход. Если речь идет о грамотном проведении сельхозпалов, то необходимо делать это регулируемо и в надлежащие сроки. А у нас это часто делают в периоды, когда проводить их нельзя.
— Уже несколько лет сельхозпалы в России, в том числе на Дальнем Востоке, запрещены. Запрет как-то отразился на статистике пожаров?
— Пока судить сложно, но, скорее всего, да.
— В какую сторону?
— В сторону увеличения горючего материала в лесах. Как я уже говорил, если проводить сельхозпалы в правильное время, то сгорает подстилка, которая является одним из видов горючего материала, при этом деревья не страдают. Теперь из-за того, что беглых пожаров не будет, а разложения нет в силу климатических особенностей, подстилка будет мощнейшая. Это повышает риск интенсивных лесных пожаров в первую очередь в сосновых лесах. Так что, мораторий на сельхозпалы может привести к катастрофическим пожарам, но насколько масштабными они будут и когда произойдут, сказать сложно.
— Помимо палов есть другие варианты профилактики пожаров?
— Конечно, есть. Например, ведение интенсивного лесного хозяйства. Очистка лесов от порубочных остатков, горючих материалов. Конечно, если по уму проводить мероприятия, ухаживать за лесом, это приведет к уменьшению количества горючего материала. Если бы так было, многих пожаров можно было избежать. Но в наших условиях это нереально – площади огромные, зачастую недоступные, людей мало. На одного лесника приходится площадь, сравнимая со Швейцарией. Он ее за всю жизнь не обойдёт, какие уж тут мероприятия!
— А, например, искусственные осадки в качестве профилактики?
— Осадки могут помочь, но и этот способ не идеален. Пожарная зрелость лесов достигается быстро. Достаточно двух недель после интенсивного дождя и лес снова готов гореть. Вызывать эти дожди нужно несколько раз за сезон, это экономически не совсем реально. Опять же, осадки можно вызвать, если есть облака. А у нас в период засухи облаков нет: ясное чистое небо. Но перспектива в этом есть, например, в местах высокого скопления промышленных объектов и населения.
Сельхозпал
К вопросу об экономике. Помимо опасности для людей лесные пожары дают серьезную нагрузку на бюджет. Учитывая те особенности региона, о которых вы говорили, для Якутии выгоднее тушить пожары или вести профилактику?
— Я скажу так: если бы у нас был хороший прогноз, какое лето будет, как будет происходить процесс иссушения горючих материалов в разных районах, можно было бы уделять больше внимания профилактике. Но, к сожалению, у нас такой прогноз сделать сложно.
— В чем сложность?
— На такой огромной территории, как Якутия, для каждого района или даже населенного пункта нужно делать отдельный прогноз. Возьмём, например, дожди — они выпадают локально и спрогнозировать, где точно пройдет дождь даже, если речь идет об одном районе, сложно. Далее, если смотреть с точки зрения накопления горючего материала, таких данных на сегодня практически нет. Если бы была ситуативная карта всех лесных массивов с наложением дат и мест последних пожаров, климатических данных о последних осадках, можно было бы локально спрогнозировать, где есть наибольший риск возгорания. Сейчас подобные прогнозы делаются, но они не очень точные, потому что исходные данные слабо сведены. У нас информационная система слежения за лесными пожарами до сих пор как следует не компьютеризирована.
— Уже случившийся пожар как-то влияет на вероятность повторного возгорания?
— Имеет значение интенсивность пожара, что горело и как горело. На самом деле, после некоторых пожаров вероятность повтора, наоборот, увеличивается.
— Почему?
— Чаще всего мы предполагаем, что при пожаре весь горючий материал сгорает и затем гореть нечему. Это верно для беглых пожаров. Но бывают устойчивые пожары, при которых гибнут деревья. А погибшее дерево через год-два само станет горючим материалом. В этом случае после пожара высокой интенсивности через некоторое время в этом же месте может произойти другой повторный пожар. Мы изучали периодичность пожаров в Якутии. Например, в Центральной Якутии лиственничные леса горят в среднем каждые 15-17 лет. Но если был сильный пожар с большим повреждением деревьев, то в течение 5-10 лет он может повториться с такой же интенсивностью.
— Потепление климата влияет на количество пожаров?
— В целом природа достаточно консервативна, но возможно несколько сценариев. Если пойдет изменение в сторону увеличения количества осадков, это скажется в благоприятную сторону. Если в сторону уменьшения – наоборот. Подчеркну, возможны оба варианта. Так что однозначно сказать нельзя.
— Есть мнение, что пожары – естественные процессы, и вмешательство человека практически бесполезно. Вы с этим согласны?
— Мы могли бы говорить об этом, если бы речь шла исключительно о лесах, где нет человеческих поселений, инфраструктурных объектов, газопроводов, железных дорог. Тогда можно было бы рассуждать о том, стоит тушить или нет, и ограничиться мониторингом. Но если речь идет о безопасности людей, то первая задача – не допустить ситуаций, подобных той, что случилась в этом году в Забайкалье, когда горели целые деревни. В таких случаях, конечно, вмешиваться и тушить нужно. И сейчас, кстати, так и делается – в основном тушат пожары вблизи населенных пунктов и промышленных сооружений. Это подход, выстраданный тем, что катастрофически не хватает ресурсов: человеческих и материальных. К сожалению, методика расчёта финансирования, выделяемого на тушение пожаров, несовершенна. Например, одними из факторов при расчёте является плотность населения, освоенность лесов, развитость промышленности. При таком подходе Якутия, в которой плотность населения одна из самых низких, а площадь лесов – одна из самых больших, проигрывает другим регионам. Поэтому мы постоянно говорим о том, что ее нужно пересматривать.
Цена вранья и умолчания: лесные пожары в Сибири и Якутии грозят народными бунтами
Эксперты полагают, что помимо глобального потепления, причина пожаров кроется в развале лесоохраны времен СССР:
«Нет лесников, все завалено буреломом, загорается трава и торфяники. Уничтожена техника для локального тушения пожаров, а деньги – украдены. Местные власти боятся поднимать эту тему, по старинке отчитываясь перед Москвой традиционным «все хорошо».
При этом смог уже начал уносить жизни людей с сердечно-сосудистыми и дыхательными заболеваниями. Напомню, что в 2010 году от пожаров в ЦФО и ПФО умерли более 55 тыс. человек, смертность возросла почти в два раза.
Не секрет, что справиться со столь масштабным бедствием можно только усилиями всей страны: направить для тушения армию, МЧС, организовать вырубку лесополос, окопать территорию городов, создать искусственные дождевые тучи, мобилизовать добровольцев и т.д.
Однако, как пишет политолог Илья Гращенков, «это слишком дорогостоящие мероприятия, а ущерб от пожаров власти пока оценивают всего в 1 млрд рублей (к примеру, тот же Норникель оштрафовали на 146 млрд за загрязнение одного сравнительно небольшого водоема). Получается, что «в деньгах» пожары не столь масштабны?»
Однако, последние вести из Кремля свидетельствуют о перемене отношения к этой проблеме. Гращенков пишет:
Самое главное сейчас, по мнению экспертов, это локализовать пожары, поскольку они не только не закончились, но распространяются все сильнее, создавая ощущение приближающегося Апокалипсиса.
Между тем, население Якутии уже склонно видеть в пожарах не только халатность властей, но и «знаки свыше», кое-кто даже требует освободить известного шамана Габышева, помещённого в психбольницу. Как все это отразится на доверии к власти накануне выборов в Госдуму? – задается вопросом Гращенков.
Другой политолог, Аббас Галлямов разделяет это беспокойство:
И что же всему этому противопоставляют власти?
Делать вид, что в подведомственной отрасли царит тишь да гладь, в нынешних условиях представляется верхом неадекватности. Российской экологии нужны руководители, умеющие работать с негативной повесткой, а не те, кто глянец на прогнивший остов пытаются навести. Нужны руководители-коммуникаторы, которые не будут вылезать из «горячих точек», встречаясь с недовольными и разруливая конфликты. Нужны те, кто своей искренностью убедят народ в том, что правительство честно пытается решить множащиеся проблемы. А теперь посмотрите на министра и скажите, кого и в чем он может убедить?
За оставшиеся до выборов месяц сделать отрасль более политически-адекватной власти, конечно, не успеют. Поэтому «Единая Россия» может не сомневаться, что здесь она потеряет массу голосов. Если власти и после этого не сумеют взять процессы политизации природоохранной повестки под свой контроль, то следующий массовый протест в стране вполне может начаться с экологии…»