закон устанавливающий или отягчающий ответственность обратной силы не имеет что это значит
Что такое обратная сила уголовного закона?
В соответствии со ст. 10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.
Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.
Уголовный закон имеет обратную силу в случае устранения преступности деяния, смягчения наказания, иным образом улучшения положения лица, совершившего преступление.
Закон, устраняющий преступность деяния –закон, отменяющий за него уголовную ответственность.
Закон смягчающий наказание – если закон заменяет в санкции вид наказания на более мягкий; исключает из альтернативы наиболее строгий вид наказания; исключает дополнительное наказание; вводит в санкцию более мягкий вид основного или дополнительного наказания; снижает минимальные и максимальные размеры наказания (в случае, когда нижний предел наказания стал мягче, а верхний строже, следует ориентироваться на верхний предел, такой закон признается более строгим).
Иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, признается закон, в частности, смягчающий условия освобождения от уголовной ответственности или наказания, уменьшающий сроки погашения или снятия судимости.
Правило об обратной силе нового, более мягкого уголовного закона распространяется как на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такого закона в силу, так и на лиц, уже осужденных и отбывающих наказание или имеющих судимость по старому, более строгому закону.
Предусмотренное п. 13 ст. 397 УПК РФ полномочие суда по освобождению от наказания или смягчению наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу в соответствии со ст. 10 УК РФ является одним из распространенных вопросов стадии исполнения приговора.
Указанный вопрос в соответствии с ч. 3 ст. 396, п. 2 ч. 1 ст. 399 УПК РФ подлежит рассмотрению судом по месту нахождения учреждения, исполняющего наказание, либо по месту применения принудительных мер медицинского характера, по ходатайству осужденного.
Закон не имеет обратной силы — что это значит, и как это понимать?
Закон обратной силы не имеет – устойчивое выражение, используемое юристами, означающее, что новый законодательный акт не распространяется на отношения, возникшие до его утверждения. Подробнее о данном основополагающем конституционном принципе расскажем в статье.
Что значит закон не имеет обратной силы?
Каждый день принимаются новые законы, которые начинают действовать либо с определенной даты, либо при наступлении определенного события, либо с момента их подписания. Но распространяют ли они свое действие на отношения, которые имели место до принятия нового закона – ведь на тот момент никакого нормативного акта не было?
Ответ на этот вопрос становится очевидным после ознакомления с двумя основными правовыми постулатами.
Между тем, указанные выше постулаты – это лишь общее правило, которое действует далеко не всегда. Законодатель оговаривает и случаи, когда закон имеет обратную силу, т.е. распространяет действие на временной промежуток до его принятия.
Например, в самом нормативном акте может указываться, что он распространяет действие на отношения, которые имели место до его принятия.
Второе исключение касается законов, улучшающих положение лиц, на которых он распространяет действие. Речь идет о случаях отмены статей УК РФ, предполагающих уголовное преследование за различные преступления. В этом случае преступления, которые совершались до введения в действие до принятия такого закона также декриминализуются. Аналогичное правило действует в отношении поправок к КоАП РФ, улучшающих положение правонарушителей, либо поправок в Налоговый кодекс РФ.
Конституция РФ об обратной силе закона
Конституция РФ – основной закон страны. В нем содержатся основополагающие правила относительно действия законов России во времени. Такие правила закреплены в ст. 54 Конституции.
По общему принципу закон, который утверждает ответственность за действия или бездействие (хотя ранее такой ответственности не было), либо увеличивает уровень ответственности за действия или бездействие, которые имели место до введения в действие нового закона, не имеет обратной силы. Таким образом, по данному постулату Конституции РФ — закон обратной силы не имеет.
Есть вопрос? Ответим по телефону! Звонок бесплатный!
Но существует и второй постулат, который отражен в ч. 2 ст. 54 Конституции РФ. Никто не должен быть наказан за действия, которые не признавались правонарушением или преступлением в момент их совершения, даже если они признаются неправомерными по новому закону. Правило дополняется утверждением о том, что если после совершения действий или бездействия ответственность за них упразднена, либо стала более мягкой, на основании нового закона, то применяется исключительно он.
Что значит обратная сила закона применительно к гражданским и уголовным правоотношениям?
Правила применения постулата о том, что закон не действует на ранее возникшие отношения заложена в ГК РФ (ст. 4) и УК РФ (ст. 10).
Согласно п. 1 ст. 4 ГК РФ гражданские нормативные акты не могут иметь обратной силы и действуют только применительно к тем отношениям, которые возникли после их принятия. Однако в этой же норме указывается на исключение – если в законе прямо указано, что его действие распространяется на ситуации, которые имели место до его принятия, то такие отношения также подлежат регулированию таким законом.
Если же правоотношения длящиеся, и возникли до принятия закона, то после начала его применения они будут урегулированы новым актом (ранее исполненные права и обязанности будут регулироваться по-старому).
Об уголовном законодательстве мы уже упоминали. Согласно ст. 10 УК РФ, если деяние ранее считалось преступным, но новый закон смягчает ответственность или улучшает положение преступника, то новый акт распространяет действие на ранее осужденных лиц. Это касается как лиц, отбывающих наказание, так и уже отбывших его, но не погасивших судимость.
Если же новым законом в ранг преступления возводятся действия, ранее не признававшиеся преступлением, либо ответственность усиливается, то такой закон не имеет обратной силы.
Таким образом, по уголовному законодательству обратную силу имеют только те положения нового закона, которые:
Таким образом положения Конституции РФ, ГК РФ, УК РФ относительно обратной силы действия законодательных норм во многом совпадают. ГК РФ и УК РФ лишь дополняют указанные в Конституции РФ основополагающие принципы.
КС напомнил, как работает принцип применения обратной силы закона
Конституционный Суд опубликовал Определение № 1675-О от 20 июля 2021 г., которым отказал в принятии к рассмотрению жалобы на п. 1 ч. 16 ст. 4 Закона о деятельности по приему платежей физических лиц, которому, по мнению заявителя, должна быть придана обратная сила.
Привлечение к административной ответственности
14 октября 2019 г. Межрайонная инспекция ФНС № 25 по Ростовской области проводила проверку в ООО «Расчетный центр Ростова-на-Дону». Инспекция установила, что общество не использует специальные банковские счета для приема платежей от населения за коммунальные услуги, принятые оператором по переводу денежных средств. В связи с этим 7 ноября 2019 г. инспекция вынесла постановление о привлечении общества к административной ответственности по ч. 2 ст. 15.1 КоАП «Нарушение порядка работы с денежной наличностью и порядка ведения кассовых операций, а также нарушение требований об использовании специальных банковских счетов» в виде 40 тыс. руб. штрафа.
Впоследствии «Расчетный центр Ростова-на-Дону» обратился в суд с заявлением о признании постановления незаконным и просил о его отмене. Общество отмечало, что оспариваемым постановлением нарушены его права в сфере предпринимательства и экономической деятельности, поскольку возложена обязанность по проведению операций по специальному банковскому счету, которая противоречит действующему законодательству. По мнению общества, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и нормам законодательства вывод инспекции и суда о том, что непосредственный прием денежных средств за жилищно-коммунальные услуги, осуществляемый оператором, не свидетельствует о безналичном порядке проведения расчетов.
Суды отказали в удовлетворении требований
3 февраля 2020 г. Арбитражный суд Ростовской области отказал в удовлетворении заявленного обществом требования со ссылкой на наличие в его действиях состава вмененного ему административного правонарушения, соблюдение инспекцией порядка и срока привлечения к административной ответственности и отсутствие оснований для признания совершенного правонарушения в качестве малозначительного. Апелляционная и кассационная инстанции согласились с данными выводами.
Отказывая в удовлетворении требований заявителя, суды исходили из сложившейся практики применения п. 1 ч. 16 ст. 4 Закона о деятельности по приему платежей физических лиц в редакции, действовавшей на момент привлечения общества к административной ответственности. Суды приняли во внимание положение ч. 14 той же статьи, в силу которого платежный агент при приеме платежей обязан использовать специальный банковский счет (счета) для осуществления расчетов.
Так, суды пришли к выводу, что общество, действуя в качестве платежного агента, осуществляло операции с денежными средствами потребителей услуг путем их получения от плательщиков через операторов по переводу денежных средств и последующего перечисления на расчетный счет поставщика, минуя специальный банковский счет, что свидетельствует о наличии в его действиях объективной стороны административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 15.1 КоАП.
Использование разных редакций закона
Обратившись в Конституционный Суд, общество оспаривало конституционность п. 1 ч. 16 ст. 4 Закона о деятельности по приему платежей физических лиц, согласно которому по специальному банковскому счету платежного агента могут осуществляться, в частности, операции по зачислению наличных денежных средств, принятых от физических лиц непосредственно платежным агентом (оператором по приему платежей или платежным субагентом).
По мнению общества, оспариваемое законоположение фактически отменяет административную ответственность за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 15.1 КоАП, а потому оспариваемой норме должна быть придана обратная сила, как того требует ч. 2 ст. 1.7 КоАП. Однако, как указано в жалобе, правоприменительные органы с данным мнением не согласились. В связи с этим заявитель, оспаривая решения по его делу, просит признать п. 1 ч. 16 ст. 4 Закона о деятельности по приему платежей физических лиц не соответствующим Конституции.
КС отказался рассматривать жалобу
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд отметил, что из представленных материалов следует, что на момент привлечения заявителя к административной ответственности действовала прежняя редакция оспариваемого пункта, в силу которой по специальному банковскому счету платежного агента могут осуществляться, в частности, операции по зачислению принятых от физических лиц наличных денежных средств.
Суд пояснил, что при рассмотрении же арбитражными судами дела о признании незаконным и отмене соответствующего постановления налогового органа заявитель в подтверждение своих доводов об отсутствии противоправности деяния ссылался на обновленную редакцию данного пункта (вступившую в силу до вынесения решения судом первой инстанции), в которой появилось уточнение лишь относительно наличных денежных средств, принятых от физических лиц непосредственно платежным агентом (оператором по приему платежей или платежным субагентом).
Ссылкой на свое Определение от 30 января 2020 г. № 82-О КС указал, что п. 1 ч. 16 ст. 4 Закона о деятельности по приему платежей физических лиц направлен на обеспечение определенности правового статуса платежного агента, соблюдение баланса публичных и частных интересов. Суд подчеркнул, что данная норма вопросы административной ответственности непосредственно не регламентирует и сама по себе не может расцениваться как нарушающая в обозначенном в жалобе аспекте конституционные права заявителя.
В то же время КС напомнил, что принцип обратной силы закона, устраняющего или смягчающего ответственность за правонарушения (ст. 54, ч. 2 Конституции), влечет освобождение от установленной ранее ответственности и может быть обеспечен лишь при условии создания надлежащего процессуального механизма, позволяющего определить в конкретном деле, в какой мере новый закон смягчает ответственность за правонарушение, и соответствующим образом применить его (постановления от 20 апреля 2006 г. № 4-П; от 13 июля 2010 г. № 15-П; от 10 октября 2013 г. № 20-П и др.).
КС обратил внимание, что применительно к административной ответственности принцип обратной силы закона конкретизирован в ст. 1.7 КоАП, определяющей, что лицо, совершившее административное правонарушение, подлежит ответственности на основании закона, действовавшего во время совершения административного правонарушения. Закон, смягчающий или отменяющий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом улучшающий положение лица, совершившего правонарушение, имеет обратную силу, т.е. распространяется и на лицо, которое совершило административное правонарушение до вступления такого закона в силу и в отношении которого постановление о назначении административного наказания не исполнено, пояснил Суд.
КС напомнил свою неоднократно выраженную позицию о том, что, устанавливая административную ответственность, законодатель в рамках имеющейся у него дискреции может по-разному, в зависимости от существа охраняемых общественных отношений, конструировать составы административных правонарушений и их отдельные элементы, включая такой элемент состава административного правонарушения, как объективная сторона. Также законодатель может использовать в указанных целях бланкетный (отсылочный) способ формулирования административно-деликтных норм, что прямо вытекает из взаимосвязанных положений ст. 1.2, п. 3 ч. 1 ст. 1.3 и п. 1 ч. 1 ст. 1.3 КоАП, указал Суд.
При этом КС разъяснил, что, применяя бланкетные нормы законодательства об административных правонарушениях, компетентные субъекты (органы, должностные лица) административной юрисдикции обязаны воспринимать и толковать их в неразрывном единстве с регулятивными нормами, непосредственно закрепляющими те или иные правила, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность (постановления от 14 февраля 2013 г. № 4-П; от 16 июля 2015 г. № 22-П; Определение от 21 апреля 2005 г. № 122-О и др.).
Эксперты оценили позицию КС
К.ю.н., доцент кафедры конституционного права Санкт-Петербургского государственного университета Анна Васильева считает необходимым выделить две основные проблемы, затронутые в анализируемом определении. Первая заключается в наличии содержательных оснований для применения обратной силы закона в производстве по делу об административном правонарушений. «В условиях, когда законодательство об административных правонарушениях относится к самым подвижным, неустойчивым в российской правовой системе, применение института обратной силы закона не является каким-либо редким случаем», – указала она.
Эксперт отметила, что некоторая сложность данного дела состоит в том, что применялся бланкетный состав административного правонарушения: правило поведения, охраняемое ч. 2 ст. 15.1 КоАП РФ, содержалось в ином федеральном законе, который претерпел изменения, пока дело об административном правонарушении проходило различные стадии. При этом сама охранительная норма ч. 2 ст. 15.1 КоАП РФ осталась внешне неизменной, подчеркнула Анна Васильева.
Вторая проблема в рассматриваемом определении, по словам Анны Васильевой, заключается в выборе способа защиты права в ситуации, когда лицо полагало, что подлежало освобождению от административной ответственности в связи с применением обратной силы закона. «Представляется ошибочной попытка лица оспорить конституционность регулятивной нормы, за несоблюдение которой лицо было привлечено к административной ответственности, поскольку проблема находится не в плоскости конституционности регулятивной нормы права, а в плоскости применения института обратной силы закона в конкретном деле», – заключила эксперт.
Директор Коллегии адвокатов «Защита» г. Чебоксары Александр Гаврилов обратил внимание, что, исходя из определения, заявитель жалобы, оспаривая конституционность п. 1 ч. 16 ст. 4 Закона о деятельности по приему платежей физических лиц, связывает это с необоснованным неприменением к ней правоприменительными органами положений ч. 2 ст. 1.7 КоАП. «Очевидно, что тезисы о неконституционности оспариваемой нормы и обоснованность применения или неприменения положений ч. 2 ст. 1.7 КоАП следует разделить. Так как они могут быть и не связаны между собой», – считает Александр Гаврилов.
Эксперт полагает, что при обжаловании конституционности норм прежде всего следует обращать внимание на их качество. В связи с чем правоприменитель может допускать неоднозначное и расширительное толкование, а следовательно, и произвольное ее применение, влекущее ограничение конституционных прав неограниченного круга лиц и ущемление публичных интересов государства, пояснил Александр Гаврилов.
По его словам, это соответствует позиции ЕСПЧ, который считает, что закон, ограничивающий права человека, должен отвечать требованию «качества закона», вытекающему из общепризнанного принципа верховенства права. Александр Гаврилов напомнил, что Конституционный Суд РФ неоднократно высказывался в своих постановлениях о критериях определенности правовой нормы (Постановление КС РФ от 15 июля 1999 г. № 11-П).
Адвокат АП Вологодской области Илья Трайнин полагает, что обращение в КС с жалобой на измененную статью этого закона было «не по адресу» – данный спор должен разрешаться в арбитражных судах и ВС РФ. «Тем не менее положение о том, что не все юридические лица могут принимать платежи от граждан, даже путем платежных поручений со счета банковской карты, на мой взгляд, в принципе не соответствует Конституции», – отметил Илья Трайнин. Вместе с тем эксперт пояснил, что в данном случае вопрос носил слишком узкий правовой характер для рассмотрения КС, учитывая то, что применение права по данному спору отнесено к компетенции других судов.
Адвокат, управляющий партнер КА «Саранов & Партнеры» Алексей Саранов отметил, что КС обоснованно напомнил о конституционном принципе обратной силы закона, устраняющего или смягчающего ответственность за правонарушения, и еще раз подчеркнул обязанность компетентных органов и должностных лиц при применении бланкетных норм законодательства об административных правонарушениях.
По мнению эксперта, заявителю целесообразно было обратить внимание Конституционного Суда на другой аспект, связанный с недостаточной правовой определенностью содержания ст. 1.7 КоАП РФ в части отсутствия в ней регламентации особенностей применения бланкетных норм законодательства об административных правонарушениях. «Эта проблема является актуальной и требующей своего разрешения, поскольку подавляющее большинство норм об административных правонарушениях являются бланкетными, причем отсылающими для определения содержания элементов состава того или иного правонарушения к положениям не только других законов, но и подзаконных актов, внесение изменений в которые также может существенно влиять на границы административной ответственности», – резюмировал Алексей Саранов.
КС дал новое толкование нормам об обратной силе законов
Заявители обратились в КС с вопросом о конституционности ч. 1 ст. 46 Федерального закона от 24 июля 2009 г. № 212-ФЗ «О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования» и ст. 20 Федерального закона от 3 июля 2016 года № 250-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) РФ в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса РФ в связи с передачей налоговым органам полномочий по администрированию страховых взносов на обязательное пенсионное, социальное и медицинское страхование».
Согласно ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, непредоставление плательщиком в установленный срок расчета по начисленным и уплаченным взносам в орган контроля влечет взыскание штрафа. Этот закон утратил силу с 1 января 2017 года в связи со вступлением в силу ФЗ №250. Согласно ст. 20 нового закона контроль за правильностью исчисления, полнотой и своевременностью уплаты страховых взносов в государственные внебюджетные фонды, подлежащих уплате за периоды до 1 января 2017 года, осуществляется соответствующими органами ПФР и ФСС в порядке, действовавшем до дня вступления в силу данного закона.
В Арбитражный суд Москвы поступило дело о признании недействительным решения Главного управления Пенсионного фонда РФ № 10 по Москве и Московской области от 26 января 2017 года о привлечении плательщика страховых взносов к ответственности за непредоставление в срок расчета по начисленным и уплаченным страховым взносам в ПФР за периоды до 1 января 2017 года. Арбитражный суд установил, что указанное решение было вынесено после утраты силы закона о страховых взносах, и пришел к выводу, что подлежащая применению в данном деле ст. 20 закона № 250-ФЗ противоречит ст. 54 (ч. 2) Конституции РФ, поскольку позволяет привлекать к ответственности на основании закона, утратившего силу, при наличии в новом законодательном регулировании сходных, но не полностью аналогичных мер ответственности. В связи с этим АСГМ приостановил производство по делу и обратился с запросом в КС РФ.
ООО «Проект», в свою очередь, 13 января 2017 года было оштрафовано Управлением ПФР в городе Пскове и Псковском районе Псковской области за непредоставление расчета по страховым взносам. Арбитражный суд Псковской области частично удовлетворил требование ООО «Проект» о признании этого решения недействительным, снизив размер штрафа с учетом смягчающих обстоятельств. В своем обращении в КС ООО «Проект» указало, что усматривает несоответствие норм законов Конституции, поскольку они допускают привлечение после 1 января 2017 года к ответственности на основании положения, утратившего силу, в то время как с этой даты к ним должны применяться нормы Налогового кодекса РФ, предусматривающие более мягкое наказание.
Конституционный суд, рассмотрев дело, отметил, что закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, согласно ст. 54 Конституции обратной силы не имеет. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон. Данные правила имеют универсальное для всех видов юридической ответственности значение и являются обязательными и для законодателя, и для правоприменительных органов, в том числе судов.
Правовая норма может применяться и после утраты силы законом, ее содержавшим, но только если предусмотренная ею ответственность мягче, чем установленная в настоящее время, и только в пределах установленного законом срока давности.
Ответственность плательщика за непредоставление расчета по страховым взносам в виде штрафа, которая была предусмотрена ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах с 1 января 2017 года, т. е. без временного разрыва, установлена п. 1 ст. 119 Налогового кодекса.
С 1 января 2017 года к таким правонарушениям, имевшим место до указанной даты, может применяться либо ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, либо п. 1 ст. 119 НК. Выбор одного из законоположений предопределяется положениями ст. 54 Конституции.
При этом КС воздерживается от исследования вопроса о том, возможна ли конкретная правоприменительная ситуация, при которой ответственность за деяние, указанное в ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, будет такой же или менее строгой, чем за деяние, предусмотренное п. 1 ст. 119 НК.
Ни оспариваемые заявителями законоположения, ни иные положения закона №250 не называют прямо полномочие органов ПФР, Фонда соцстрахования РФ при привлечении с 1 января 2017 года к ответственности за непредоставление расчета по страховым взносам за периоды, истекшие до 1 января 2017 года, применять п. 1 ст. 119 НК. Между тем отказ от применения данного законоположения в случаях, когда оно предусматривает меньший размер штрафа, чем ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, создавал бы условия для нарушения требований Конституции. Кроме того, как неоднократно указывал КС, цели одной только рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод, а потому тот факт, что применение норм НК относится к компетенции налоговых органов, не может в сложившейся ситуации рассматриваться как препятствие для их применения органами ПФР и ФСС, если это обусловлено прямым действием ст. 54 (ч. 2) Конституции.
В результате КС определил, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции, поскольку по своему смыслу предполагают, что применение положения ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах с 1 января 2017 года к деяниям, совершенным до этой даты, допустимо только в том случае, если в системе действующего правового регулирования с учетом фактических обстоятельств конкретного дела исчисленный размер штрафа меньше или равен размеру штрафа, исчисленному в соответствии с п. 1 ст. 119 НК. В иных случаях применению подлежит п. 1 ст. 119 НК.