дело бейлиса не так
Дело Бейлиса: опыт несотрудничества
О сходстве политтехнологий, породивших «дело Бейлиса», с сегодняшними упражнениями власти по разжиганию ненависти в обществе я написал колонку в The New Times. Эти печальные «рифмы» через столетие — свидетельство тому, что уроки истории, увы, остались не выучены. А рифмуется там практически всё: и технические приёмы обвинения, и сопутствующие лозунги, и ключевые фигуранты. Скажем, застрельщиком «дела Бейлиса», изначально придумавшим всю схему с фабрикацией обвинения, был не какой-нибудь силовик, министр или депутат Госдумы, а юный «общественник»: студент Голубев, глава провластной молодёжной организации, которая и по своим задачам, и по методам, и по механизмам взаимодействия с властью являлась прообразом нашистов. Там тоже при негласной господдержке имитировалось массовое молодёжное движение для борьбы с «врагами России»: так же, как Кристина Потупчик сто лет спустя, студент Голубев сознавал, что врагов этих сперва нужно выдумать. И так же, как студент Голубев за сто лет до неё, Кристина Потупчик в своих инструктажах требовала от соратников заострять внимание на явном или скрываемом еврействе «врагов России».
Но, помимо сходств, между «делом Бейлиса» и политическими процессами последнего десятилетия есть одно очень яркое, разительное различие. Одна существенная деталь, которая в прежние годы воспринималась как нечто вполне естественное, само собою разумеющееся, а сегодня бросается в глаза.
Дело Бейлиса, как известно, было изначально сфабриковано. Там вообще не существовало никакого момента добросовестного заблуждения, ни с чьей стороны. О невиновности Бейлиса ещё с 1911 года знали решительно все: и следователи, и прокуроры, и судьи, и министр юстиции Щегловитов, и духовные лица, и пресса, и публика, и присяжные заседатели, и эксперты обвинения. Поддержка обвинения — и профессиональная, и общественная — основывалась не на материалах уголовного дела, а на высших государственных соображениях. Определённые («патриотические») круги считали, что осуждение евреев на киевском суде отвечает интересам России. Так же, как многие наши сограждане сегодня одобряют санкции Онищенко против молдавских вин, литовского молока, украинских конфет или голландских тюльпанов — не потому, что верят в бред об опасности этих продуктов для здоровья россиян, а потому, что солидарны с задачами государственной лжи. Ту же историю наблюдаем во втором деле ЮКОСа, деле «Кировлеса», процессах над Pussy Riot, экипажем Arctic Sunrise и узниками «Болотной». В публичном поле все апологеты этих судилищ (кроме, разве что, самых одиннадцатирублёвых мурзилок из Ольгино) вслух соглашаются, что обвинение абсурдно, что оно противоречит и фактам дела, и диспозиции статей УК, и данным судебного следствия, и всем нормам практики по аналогичным деяниям. Просто они (апологеты, «государственники») считают, что неблагонадёжных магнатов, несистемных оппозиционеров, кощуниц-богохульниц и надоедливых экологов нужно сажать — ради высшего блага России. Если их нельзя посадить по закону, то и хрен с ним, с законом. Главное — посадить.
Кстати сказать, это вполне себе нормальная обывательская позиция, которая в других случаях не вызывает в обществе никаких острых споров. Достаточно вспомнить, что три главных палача сталинской эпохи — Ягода, Ежов, и Берия — были поочерёдно осуждены не за свои действительные преступления, а по совершенно вздорным статьям, по которым сами же они до этого пустили в расход миллионы сограждан. Ежова расстреляли за подготовку терактов против Сталина и Берии, Ягоду — за подготовку терактов против Сталина и Ежова, а Берию — как английского, азербайджанского, немецкого и югославского шпиона. Все согласны, что обвинения эти — бред, но все три приговора в постсоветское время были подтверждены.
Но если мы вернёмся в 1913 год, то увидим там удивительную картину, от которой нас так прочно и основательно отучил опыт наблюдения за безотказной путинской машинкой репрессий.
Организаторы дела Бейлиса на всех стадиях подготовки показательного процесса столкнулись с тотальным отказом правоохранного сообщества от сотрудничества с обвинением. Во всей киевской окружной судейской палате не нашлось судьи, готового вести дело в нужном власти ключе — судью Фёдора Болдырева пришлось для этих целей привезти из Умани, пообещав после успешного завершения суда сделать главой палаты. Во всём Киеве не нашлось прокурора, согласного представлять заведомо ложное обвинение: блядовитого обвинителя Оскара Виппера пришлось везти аж из Санкт-Петербурга. Ещё хуже обстояло дело со следствием. Власти были вынуждены поочерёдно отстранить от расследования всех, кто им занимался с 1911 года: и начальника Киевского сыскного отделения Евгения Мищука, и следователя по особо важным делам Киевского окружного суда Василия Фененко, и надзиравшего за ними прокурора Брандорфа, и даже столичного пристава Николая Красовского, которого организаторы процесса тайно прислали в Киев, чтобы гарантировать сбор «правильных» улик для обвинения. Как и все его коллеги и предшественники, Красовский начал следствие с основной версии о ритуальном убийстве, но очень скоро убедился в его полной несостоятельности. В результате он был арестован и отдан под суд. А для фабрикации дела был прислан из Петербурга следователь по особо важным делам Николай Машкевич, который в итоге и проиграл процесс. Ибо, как учит нас пример профессора Бастрыкина, политическая проституция и качественное следствие — несовместимы.
Такая же проблема возникла у обвинения и с экспертами из медицинской и церковной среды. Все медицинские эксперты, осматривавшие тело убитого мальчика, поочерёдно отвергли версию о ритуальном убийстве. В результате обвинению пришлось привлечь к экспертизе платного агента Департамента полиции Косоротова (получившего за свои показания 4000 рублей наличными из тайных полицейских фондов) и черносотенца Сикорского, чьи показания на процессе были решительно осуждены российским медицинским сообществом.
По вопросу о «ритуальном убийстве» как принятой у евреев практике, обвинению не удалось вообще найти ни одного православного эксперта. В отчаянных попытках заручиться хоть каким-нибудь подтверждением «кровавого навета» от духовного лица следователь Машкевич слал в Петербург такие, например, запросы:
Прошу немедленно допросить архимандрита Автонома, состоящего при архиепископе Антонии Волынском, что он рассказывал бывшему наместнику Почаевской Лавры Амвросию о ритуальных убийствах и откуда ему известно о существовании у евреев догмата крови. Допрос пришлите в Киев
Но ничего не помогло: ни высшие иерархи православной церкви, ни местные священики не согласились лжесвидетельствовать, чтобы помочь осуждению невиновного. В качестве эксперта по ритуальному использованию крови у евреев пришлось выписывать из Ташкента сосланного туда за мошенничество католического миссионера Иустина Пранайтиса, известного авторством антисемитских брошюр. Его «экспертиза» была разгромлена в судебном заседании защитниками Бейлиса, легко доказавшими, что приглашённый обвинением специалист по Талмуду не только не читал его трактатов, но даже не знает их названий. Вот как оценил выступление Пранайтиса на суде полицейский чиновник Дьяченко, ежедневно докладывавший в Санкт-Петербург о ходе процесса по телеграфу:
Перекрестный допрос Пранайтиса уменьшил силу доказательности аргументации его экспертизы, обнаружив незнание текстов, недостаточное знакомство с еврейской литературой. Ввиду дилетантских знаний, ненаходчивости экспертиза Пранайтиса имеет весьма малое значение… Виппер допускает возможность оправдательного приговора
Апофеозом несотрудничества в деле Бейлиса стал вердикт присяжных. Они, как известно, отбирались и напутствовались судьёй Болдыревым с единственной целью: гарантировать обвинительный приговор, независимо от хода судебного следствия. Пятеро заседателей, включая старшину, были просто членами «Союза русского народа». Но и среди остальных семи не было ни лиц с высшим образованием, ни каких-то других сомнительных личностей, которых можно было бы подозревать в тайном «либерализме» или сочувствии жидам. С целью морального давления на присяжных сторона обвинения доставила в суд и предъявляла им мощи канонизированного православием в 1820 году отрока Гавриила Белостокского, «умученного от жидов».
Несмотря на такой основательный подход организаторов процесса к формированию коллегии присяжных и манипуляции их мнением, вымутить обвинительный приговор властям не удалось. При всём своём антисемитизме, при безусловной готовности поверить в том, что евреи действительно употребляют кровь христианских младенцев для выпечки мацы, большинство заседателей оказалось не готово взять грех на душу, осудив невиновного. В результате 100 лет назад Менахем Мендель Бейлис был оправдан присяжными и освобождён в зале суда. И в этом — великая заслуга всех тех, кто отказался ради высших государственных соображений поддержать ложное обвинение.
К сожалению, сто лет спустя ни в МВД, ни в судах, ни в Генеральной прокуратуре, ни в Следственном комитете, не говоря уже об иерархах РПЦ, не найти людей, готовых на подвиг несотрудничества с подлостью. За сдельную плату у нас сегодня любой госслужащий и любой священнослужитель готов поучаствовать в осуждении невиновных — будь то ложным свидетельством против ближнего своего, или любым иным способом, который укажет начальство. И если даже найдётся в этой системе один омоновец, отказавшийся лжесвидетельствовать, его мужество не спасёт ложно обвинённого. Потому что обвинительный приговор продиктован судье заранее, без оглядки на факты судебного следствия.
Мне тут напоследок осталось лишь напомнить, что всех организаторов «дела Бейлиса», доживших до революции, перемололи жернова террора. И я вполне готов допустить, что в отдельных случаях кара отдельных участников за их роль в процессе была чрезмерной. Но одно безусловно: даже если они её не заслуживали, они её на себя навлекли. Ибо посеявший ветер — пожнёт бурю.
Жаль, что холуи нашей придурковатой власти не сознают этого простого правила.
Империя дрогнула! Что не так с делом еврея Бейлиса?
Одно из самых громких дел заката Российской Империи… Один из самых крупных случаев так называемого «кровавого навета» на евреев: киевский приказчик Менахем Мендель Бейлис был обвинен в убийстве русского мальчика Андрея Ющинского с ритуальными целями. Отчего возникла такая ненависть к евреям, почему чуть не пострадал невинный и чем все закончилось – читайте в нашей статье.
«Кровавый навет». История ненависти
Для начала необходимо разобраться, что же такое вообще «кровавый навет», жертвой которого пал наш герой. Это обвинение религиозных общин в употреблении крови убитых особым образом людей с ритуальной целью. Как правило, такие обвинения предъявлялись евреям, но встречались случаи обвинения сектантов-неевреев. Такое убеждение возникло из народной легенды о том, что якобы раз в год евреи крадут ребенка-христианина и приносят его в жертву.
Первые обвинения евреев в употреблении христианской крови возникли уже в первые года распространения новой религии. Вообще негатив в отношении евреев был связан с тем, что именно они распяли почитаемого в христианстве Богом Иисуса Христа. Однако уже тогда при этом совершенно забывалась «земная» национальность самого Христа, его матери и земных родственников…
В России впервые история о жертвоприношениях была изложена в издании 1669 года. Там же были изложены причины таких действий евреев: кровь им якобы была нужна либо для колдовства, либо для подмешивания в еду христианам – чтобы магическим образом завоевать их расположение, либо для того, чтобы намазываться ею перед смертью. Там же высказывалась и весьма забавная версия, что кровь необходима для того, чтобы избавиться от природного скверного запаха тела, коим как будто бы наделены от рождения все евреи. Сразу можно заключить, что составитель и придумщик всех этих версий игнорировал при этом важнейшее положение иудаизма, по которому прикасаться к крови, а уж тем более употреблять ее в пищу правоверному иудею было строжайше запрещено. Кстати, этот запрет перекочевал и христианство, но только в смягченной форме.
Казалось бы, это всего лишь наивные народные сказки… Но кто бы мог подумать, что вера в них будет так сильна и не ослабнет за многие столетия?
Так, в 1799 году в Российской Империи было инициировано первое судебное разбирательство, имеющее под собой основанием кровавый навет. Интересно, что активно поддержал обвинение знаменитый поэт-классик Гавриил Державин, тот самый, что «в гроб сходя благословил» «наше все» Александра Сергеевича Пушкина. Если уж такие «культурные столпы» верили в нелепые страшилки, то чего было ожидать от неграмотного народа…
В XIX веке самым знаменитым стало дело об убитом мальчике Гаврииле. Тело шестилетнего малыша нашли неподалеку от деревни. Сразу же возникла версия о том, что ребенка якобы похитил местный еврей и, жестоко замучив, выбросил на съедение диким зверям. Тело было захоронено в местном монастыре, а через 30 лет найдено как будто бы нетленным. Скорее всего версия о мученичестве от рук еврея и была сочинена после «обретения мощей» — для популяризации и объяснения чудесного явления. Впрочем, даже если тело мальчика и впрямь было найдено нетленным, тому есть масса причин – в определенных условиях тело в земле может самостоятельно мумифицироваться и производить впечатление совершенно неразложившегося. Но тогда об этом не знали, и срочно необходимо было придумать внятную трактовку произошедшего. Маленького мальчика канонизировали как Гавриила Белостокского. Увы, но несчастный ребенок на долгие годы стал «знаменем» антисемитизма.
Икона Гавриила Белостокского
Интересно, что такие же святые мальчики, якобы умученные евреями, есть и в Католической церкви. Вот только уже в XX веке католики все же официально отказались от их почитания, признав «кровавый навет» трагической ошибкой. В Русской Православной Церкви же предпочитают либо вообще замалчивать проблему, либо выдвигать мутные объяснения о каких-то особых иудеях-«сектантах», якобы убивших шестилетнего Гавриила.
В середине XIX века кровавый навет многими считался уже не более чем средневековой сказкой. Кто знал, что в начале века ХХ эта история вновь всплывет…
Обстоятельства убийства
Андрей Ющинский – жертва убийства – был сыном мещанки Александры Ющинской. Отец ребенка покинул свою сожительницу практически сразу после рождения ребенка. Через некоторое время мать-одиночка вышла замуж за Луку Приходько, переплетчика.
Трагическая история Андрея Ющинского – это история, по сути, никому не нужного ребенка, на которого обратили внимание только после его смерти. Воспитанием малыша мать не занималась, а отчим – и подавно. Участие в его судьбе принимала лишь сестра матери – тетка Андрея Наталья. Она оплачивала подростку учебу в учительской семинарии. Впоследствии товарищ мальчика рассказал, что Андрей больше всего был привязан именно к тетке, ценил ее заботу. В 1910 году мальчик поступил в Духовное училище при Софийском соборе. Он хотел стать священником – но больше из-за того, что ему хотелось вырваться из бедности, обрести какое-никакое положение в обществе.
Тело Андрея Ющинского, выставленное для прощания
Мальчик, не нужный собственной матери, в свободное время часто праздно шатался по улицам, причем не боялся бродить и в темное время суток. Знакомые характеризовали Андрея как скрытного, но в то же время смелого и сообразительного подростка. Примечательно, что не сохранилось ни одной прижизненной фотографии ребенка, только посмертные…
Пропажа подростка
Утром 12 марта 1911 года Андрюша не явился в школу. Его тело было найдено только 20 марта, в одной из пещер в окрестностях Киева. Впоследствии было установлено, что мальчика туда принесли уже мертвым.
На трупе было обнаружено множество небольших колотых ран (47), нанесенных, вероятнее всего, сапожным шилом. В итоге тело оказалось практически полностью обескровленным. Исследование показало, что ребенок был убит около 10 часов утра.
Из-за странного характера повреждений на трупе практически сразу была выдвинута версия о ритуальном характере убийства. Началось все с анонимных писем, которые рассылались неизвестными лицами окружному прокурору, начальнику сыска и проч. Истерия была подхвачена антисемитски настроенными гражданами, и вот уже начали появляться воззвания и листовки с призывами в духе «Бей жидов – спасай Россию». В таких прокламациях сообщалось, что кровь Андрюши была якобы использована для приготовления традиционного еврейского хлеба – мацы. Кстати пришлось и то, что ребенок был убит накануне еврейской Пасхи, которая в тот год отмечалась 1 апреля.
Расследование
Поначалу, однако, следователи по делу не нашли никаких доказательств в пользу ритуального характера убийства. Изначально вообще под подозрение попала мать мальчика и его отчим. Следствие исходило из предположения, что родной отец Андрея мог оставить ему некую сумму денег, из-за которой сообщники решились на страшный поступок. Но впоследствии эта версия отпала как недостоверная – родственники подростка арестовывались по нескольку раз, но это ни к чему не привело. А антисемитам такая суматоха дала повод заявлять, что евреи, подкупив чиновников, нарочно запутали следователей.
Примечательно, что сами свидетели по делу (те же родные Ющинского) не высказывали никаких подозрений относительно евреев. Первый человек, высказавший эту версию следователям – Вера Чеберяк, супруга мелкого почтового чиновника и мать близкого друга Андрея. Именно она впервые сделала на этом акцент – и вовсе неспроста. Запомните это обстоятельство, мы к нему еще вернемся.
Рост антисемитских настроений
А пока слава скандального дела множилась, слух о мальчике, «замученном евреями-сектантами», уже прокатился по всей России. Правые организации («Союз Русского народа и другие) организовали масштабную панихиду на могиле Андрея Ющинского, поставили большой крест и на общем собрании решили в ближайшее время провести еврейский погром… Бедный ребенок, не особо кому-то нужный при жизни, вдруг стал знаменем, стягом антисемитизма. О нем вдруг все узнали, его вдруг все пожалели. Впрочем, вряд ли это была искренняя жалость к убитому подростку – для правых это был лишь предлог для распространения своих идей и доказательства их обоснованности.
Экспертиза останков
В условиях всеобщей истерии была назначена экспертиза трупа – с целью выяснить, могут ли нанесенные повреждения носить ритуальный характер. Предполагалось, что в этом случае они все должны быть прижизненными. Однако патологоанатомы заключили: только раны на голове были нанесены при жизни потерпевшего, остальные – уже после смерти. Предположение о ритуальном (а также сексуальном) характере преступления было опровергнуто.
Однако антисемитские настроения уже распространились по всей России, люди требовали крови, отмщения. Поэтому первоначальный акт экспертизы был в значительной степени переделан – и в документе, подписанном 25 апреля, все указывало на якобы ритуальный характер убийства.
Нахождение обвиняемого
Теперь дело оставалось за малым – найти «козла отпущения». Это было сделано быстро. Место, где был найден труп, находилось неподалеку от кирпичного завода Зайцева. Хозяину заведения «не повезло» родиться евреем – но его, как значимого деятеля, все же тронуть не осмелились. Жертвой был выбран приказчик завода Менахем Бейлис.
Арест Бейлиса
В итоге Бейлиса арестовали, и дальнейшая «доказательная база» строилась исходя из этого факта. Привлеченные в качестве свидетелей дети – товарищи Ющинского – вдруг стали сообщать, что якобы накануне убийства к приказчику приехали два еврея, и их видели молящимися. Другой свидетель – сосед Андрея – вдруг упомянул о том, что Бейлис якобы преследовал детей (Ющинского и его друга Женю Чеберяка).
Впоследствии оказалось, что многих свидетелей – простых людей и детей – уговаривали дать показания против еврея-приказчика всеми доступными методами, но чаще всего банальными угрозами.
Настоящие убийцы
Немаловажным обстоятельством является то, что подозрение полиции в числе первых пало на Веру Чеберякову (Чеберяк), которая была сводной сестрой профессионального вора. Ее знали как держательницу воровского притона и скупщицу краденого. С ее сыном Женей Андрей Ющинский водил дружбу, а ранее Чеберяки и Приходько были соседями.
Женя Чеберяков
В своих первых показаниях Женя сообщал, что в тот роковой день, 12 марта, Андрей заходил к ним. Но впоследствии, чего-то испугавшись, стал отказываться от своих слов и заверять, что мальчик приходил в гости аж за 10 дней до этого.
Далее выяснилось, что незадолго до убийства между мальчишками произошла ссора, во время которой Ющинский пригрозил Жене сообщить полиции о противозаконной деятельности его матери. Женя, как послушный сын, тут же рассказал об этом Вере Чеберяк. Сыщики ухватились за след – а что если это и есть причина убийства? В итоге скупщица краденого была арестована. Однако в то же время был арестован и Бейлис, и вскоре по своим соображениям следствие переключилось на него, а Веру преспокойно отпустили.
Всего она провела в заключении месяц. За это время все ее дети успели каким-то образом заразиться дизентерией. Возможно, в отсутствие надзора они съели что-то неподобающее – например, незрелые груши. Вскоре сын Чеберяк Женя и ее дочь Валентина умерли. Еще одна дочь – Людмила – выжила. Следователи, продолжавшие разрабатывать версию виновности Чеберяк, провели экспертизу трупов, но следов яда не обнаружилось. Однако нельзя отрицать того факта, что мать намеренно не осуществляла должного ухода за отпрысками и явно стремилась к тому, чтобы дети покинули этот мир.
Казалось бы, почему? Все объясняется в донесениях надзирателей, присутствовавших в квартире Чеберяк во время смерти ее сына Жени – главного свидетеля по делу. В полубреду он все время повторял: «Андрюша, не кричи» и «Андрюша, стреляй!» Когда ребенок приходил в сознание, мать пыталась заставить его свидетельствовать в свою пользу, говоря: «Скажи им (сыщикам), что я по этому делу ничего не знаю». Умирающий ребенок отвечал: «Не говори об этом, мне очень больно».
Кроме этого явного доказательства виновности Чеберяк были и еще свидетельства. Так, соседка Чеберяков показала, что в тот день она слышала в их квартире подозрительный шум. Потом хлопнула входная дверь, и раздались быстрые детские шаги – ребенок пытался убежать. Потом его нагнал кто-то из взрослых, раздался плач, при этом голос не был похож на голоса детей Веры.
Вскоре был определен и круг сообщников преступницы – это были воры из ее шайки Латышев и Мандзелевский. На допросах оба вели себя вызывающе и отказывались давать показания. Немаловажен также тот факт, что на одном из допросов Латышев выбросился из окна кабинета следователя, чтобы избежать расспросов.
Следователь по делу Иванов подготовил доклад, сообщающий о том, что есть все основания отпустить Менахема Менделя Бейлиса и вновь арестовать Чеберяк и другого ее сообщника – Сингаевского, пока еще гулявшего на свободе. Однако это было никому не нужно, и предложение попросту проигнорировали…
Суд над Бейлисом
Из переписки тогдашних высших чиновников можно заключить, что большинство из них не питало иллюзий относительно виновности Бейлиса и возможности его обвинения. Все свидетельства против него были настолько косвенными (а порой и настолько явно сфабрикованными), что становилось просто даже как-то неудобно… И тем не менее дело было передано в суд.
Накануне процесса специально была переиздана агитационная брошюра-«исследование» об употреблении евреями крови христиан. Авторство ее приписывается самому Владимиру Далю.
На суде лживость свидетельств обвинения раскрылась во всей красе. Была вызвана и Вера Чеберяк, которая ловко выпутывалась из неудобных вопросов. Всплыло множество подробностей, опровергавших версию обвинения. Так, например, выяснилось, что дети не могли ходить к приказчику за молоком, так как он давно продал корову. А именно на этом строилось обвинение. Доказано было, что 12 марта на заводе с раннего утра буквально кипела работа, а Бейлиса постоянно видели в конторе, откуда он вообще не выходил в тот день – а соответственно, не мог незаметно совершить преступление. Выяснилось, что Чеберяк активно подговаривала товарищей Андрея показать на суде против Бейлиса: якобы они видели, как приказчик схватил мальчика и куда-то потащил. Несколько свидетелей утверждали, что кусок наволочки, найденный на трупе, был схож с рисунком постельного белья в доме Чеберяков, а одна наволочка после убийства Андрея как раз пропала.
Вера Чеберяк
В составе присяжных заседателей в основном были люди простого происхождения – крестьяне, мелкие служащие, один извозчик. Было также и несколько представителей знати – губернский секретарь и домовладелец.
В итоге приговор суда присяжных был следующим: факт убийства был признан, но виновность Менахема Бейлиса, по мнению, заседателей, доказана не была. Невиновный был освобожден из-под стражи в зале суда. Он не смог сдержать слез…
Примечательно, что тогда уважение к суду было достаточно высоким. Правые планировали, в случае обвинительного заключения (в котором они не сомневались) организовать еврейский погром. Но когда Бейлис был оправдан, было решено погрома не проводить.
Дальнейшая судьба героев процесса
Менахем Бейлис вскоре после освобождения уехал из России – страны, где ему пришлось пережить такое страшное потрясение. Поселившись в США, в 1935 году он выпустил книгу под названием «История моих страданий» (на идише). На русский язык ее перевели лишь недавно, в 2005 году. Сам бывший подсудимый никогда не использовал произошедшую с ним трагедию для самопиара, хотя ему не раз поступали подобные предложения. Например, один банкир в США предложил ему достаточно высокую заработную плату просто за то, что Менахем будет ежедневно сидеть в его заведении по нескольку часов. Но Бейлис не хотел торговать своим несчастьем…
Вера Чеберяк, которая являлась настоящей убийцей мальчика, таки получила по заслугам. Она была расстреляна в 1919 году по решению Киевской ЧК. Примечательно, что после оправдания Бейлиса, несмотря на то, что против Веры было множество улик – никакого дела возбуждено не было. Целью было обвинить Бейлиса, а не добиться правды… Интересен и тот факт, что компания по защите еврейского приказчика носила поистине мировой характер – его судьба взволновала видных деятелей немецкой, английской и французской интеллигенции.
Также большевиками был расстрелян министр юстиции И.Г. Щегловитов – именно по его распоряжению убийство было переквалифицировано в ритуальное.
Могила Андрея Ющинского
Единственным «проигравшим» в этом деле оказался маленький ребенок… Как только утихли скандалы относительно виновности евреев, подросток снова оказался никому не нужен. Хотя это и не совсем так – нужен, но в качестве «знамени» антисемитизма. Так, например, на его могиле, расположенной на Лукьяновском кладбище в Киеве, в 2004 году была приделана табличка, повествующая, что захороненный здесь «умучен от жидов». После скандала эту табличку сняли, но появилась другая – без прямого намека на евреев, было сказано лишь, что «здесь лежит мученик». В определенных кругах возник даже культ почитания Андрея Ющинского как святого, хотя никаких официальных канонизаций, разумеется, не было.