Кейт о брайан что случилось
Кэти О’Брайен о сексуальных пристрастиях Хиллари Клинтон
Осенью 1983 г. Кати с Келли стояли в белом Доме в окружении президента Рэйгана, вице-президента Буша и Ричарда Чейни. Запрограммированная Келли (тогда лишь 3.5 лет от роду) стояла тихо с пластмассовой улыбкой на лице и немигающими глазами. На ней было надето синее платье, вместе с её светлыми длинными волосами, завершающее образ Алисы в стране чудес.
Рэйган представил Кати Буша: «Это мой вице-президент. Люди обычно не знают, что делает вице-президент, потому что он всегда за сценой делает всё, что должно быть сделано. Его приказы – это мои приказы».
Буш присел на одно колено перед Келли и стал говорить голосом Мистера Роджерса – телеведущего детского шоу «Городок мистера Роджерса». На этом шоу была программирована Келли. – «Иди сюда, малютка. Я хочу спросить тебя о чём-то. Ты смотришь «Городок мистера Роджерса?».
— Да, сэр – отрапортовала Келли.
— Хорошо. Я как и Роджерс. Он заставляет свои марионетки двигаться и говорить. И я имею много марионеток. Только они – люди. Они говорят мои слова и совершают много разных увлекательных путешествий, какие я захочу. Сейчас я строю Новый городок ( Новый мировой порядок). Сцена подготовлена, и пока я удерживаю всех за верёвочки. Мне нужна твоя помощь. Вместе мы сможем дёрнуть верёвочки твоей мамы. Она в моём городке. И это значит, что ты – тоже».
— Я тоже? – спросил в изумлении ребёнок.
— Пошли я покажу тебе мой городок.
И Буш увёл девочку за собой.
С Клинтоном Кати встречалась не часто. В основном вместе с Хьюстоном, во время перевозки больших партий кокаина. Клинтон был бисексуалом. Обговаривать «государственные вопросы» при Кати Клинтон отказывался, несмотря на уверения Хьюстона, что Кати – президентская модель и все секреты умрут вместе с ней.
Клинтон жестом велела своему помощнику взять гроссбух. Оверстрит начал вытаскивать свои бумаги, и Холл аккуратно очистил стол от оставшихся банок кока-колы. Клинтон указала на меня и сказала Хьюстону: «уберите ее отсюда».
Хьюстон не пошевелился и рассмеялся: » Она-президентская модель. У нее есть секреты поважнее твоих.».
Жена холла увела меня и заперла в задней спальне. Через некоторое время я услышала, как она звонит Хиллари на виллу для гостей. Затем она отвела меня, чтобы встретиться с Хиллари.
Хотя я уже встречалась с Хиллари, нам почти не о чем было говорить, чтобы успокоить других, особенно потому, что я все еще была ошеломлена и в трансе от пыток, которые я перенесла в ЦРУ.
Хиллари знала, что я рабыня и, как и Билл Клинтон, просто воспринимала это как «нормальную» часть жизни в политике.
Когда мы приехали с женой Холла, Хиллари была полностью одета и спала, растянувшись на кровати.
-Хилари, я принес тебе кое-что, что тебе понравится. Неожиданный сюрприз.
— Она чистая?- Спросила Хиллари, имея в виду-без болезней.
Жена Холла похлопала по кровати и велела мне показать увечье. Хиллари воскликнула: «Боже!», и сразу же начала заниматься со мной оральным сексом.
Видимо, возбужденная увечьем моего влагалища, Хилари встала и быстро стянула с себя нейлоновые трусики и колготки. Раскрепощенная, несмотря на долгий день под палящим солнцем, она выдохнула: «Съешь меня, О боже, съешь меня сейчас».
У меня не было выбора, кроме как подчиниться ее приказам, и жена Холла не сделала ни малейшего движения, чтобы присоединиться ко мне в моем неприятном деле. Когда вошел Билл Клинтон, Хиллари снова принялась изучать мое ужасное увечье и заниматься со мной оральным сексом.
Хиллари подняла голову, чтобы спросить, «как все прошло?». Клинтон, казалось, совершенно не пострадал от того, что он вошел[в такой момент], он бросил пиджак на стул и сказал: «Это официально. Я устал. Я иду спать.»
Кэти О’Брайен «ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ»(Девятое издание, 1995. стр. 155)
Я спросил ее в письме (16 апреля 2020) так:
Мы видим отсюда, «с нашего берега», странную картину: в США Трамп начал охоту на упырей «Глубинного государства». Подземные военные базы «Глубинного государства». Спасение детей из подземных баз. «Глубинное государство» выпустило вирус для шантажа правительств и запугивания населения.
Но только неофициальные Интернет-сми об этом говорят. Официальные СМИ об этом молчат.
Мы не знаем, насколько все это правда.
Можешь ты подсказать, что сейчас происходит, с твоей точки зрения?
Какие ссылки в Интернет являются правдой?
Но подскажи только в том случае, если это не поставит под угрозу твою безопасность.
Я надеюсь, что у вас все в порядке и вы будете здоровы, пока не исчезнет этот вирус «шантажа и запугивания», запущенный Глубинным Государством.
Его постоянно осуждают и избегают другие источники новостей, такие как CNN и коррумпированные конгрессмены, например, Нэнси Пелоси, потому что www.OANN.com сообщает правду. Для более глубокого понимания процесса охоты на «упырей» и т.п., возможно, вам будет интересен сайт www.x22report.com
It is good hearing from you during these powerfully transitional times. I trust you are well, and will stay healthy while the Deep State “blackmail/intimidation” virus fades away.
Our media is so corrupt we can only find news on one network right now. www.OANN.com One America News is sued and shunned by other news sources like CNN, and corrupt members of Congress like Nancy Pelosi because they do report truth. For deep insight into the ‘ghoul’ hunting process, etc. perhaps you may find www.x22report.com of interest.
Retaliation by the New World Order/Deep State perpeTraitors has been wicked here and we are under mandate to stay home. Our economy made so great by Trump has collapsed, and businesses are also collapsing while the Deep State tries to regain control. People are strong, though, and are awake and aware now. They will not win.
The strength of the human spirit is resilient, and Trump is well loved despite all the bad press. Yes, human trafficking ops are being dismantled at our borders, and children are being rescued. Tunnels and undergrounds are overstated because it is a diversion from what is occurring in plain sight, and because it is easier for people to grasp the magnitude of wickedness if it is perceived as ‘underground’ rather than that it is happening in their own neighborhoods. Sen. Byrd often said, “Good people do not think to look for this kind of criminal activity”- which is true! Paradigms are shifting as truth comes to light. Some black ops are underground as was my experience, yet there is far more on the surface right in plain sight! And many are being systematically dismantled and victims helped.
Are you familiar with adrenachrome? It is an anti-aging drug that Deep State uses that is made of adrenalin from tortured people’s blood- especially infants. This is why Pelosi and Deep State Congress will not release aid to the people unless they force legalizing “live-birth abortion” because that is a major source of their adrenachrome. These people are so evil it shocks the senses of good people.
For this reason, I have posted PTSD: Time to Heal on my website www.trance-formation.com/ptsd-time-to-he al-ebook/
Please take good care of yourself, Serj, and stay safe. I will do the same.
Кейт о брайан что случилось
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
БОГЕМСКАЯ РОЩА. Часть 2
На видеокадре 22-летний Пол Боначчи даёт показания следователю Карадори в 1990 году.
В 1989 году журнал SpyMagazine опубликовал репортаж о том, что в Богемскую рощу систематически свозят проституток-гомосексуалистов, в том числе несовершеннолетних.
Эта публикация спровоцировала разбирательства вокруг Пола Боначчи, который являлся одним из главных свидетелей по Франклинскому делу о детской проституции, в которую были вовлечены сотни детей. Начатое в 1988 году, сопровождаемое давлением, угрозами, травлей в сми, встречными судебными исками и странными смертями, дело развалилось в 1991. Двое главных свидетелей-жертв получили немыслимые и беспрецендентные сроки за «лжесвидетельство». Так, несмотря на закон о судебном иммунитете, Алишу Оуэн приговорили к 27 годам (не хило так!) заключения, из которых она отсидела «только» 4 с половиной. Незадолго до приговора брат Алиши был найден повешенным в тюремной камере. Трой Бонер, ещё один ключевой свидетель обвинения, отказался от показаний после того, как его брат «застрелился, играя в русскую рулетку». Лучший следователь дела Гарри Карадори вместе с 8-летним сыном погиб в авиакатастрофе во время следствия, после чего все его бумаги «были утеряны». Ключевой информатор Ньют Коппл «умер во сне»; и это далеко не всё.
Согласно показаниям Пола, он и другие дети многократно бывали в Богемской Роще (впрочем и в Белом доме, и во множестве иных мест тоже), куда их привозил глава Франклинского федерального кредитного союза в Небраске Лоуренс Кинг. Там Пол подвергался насилию со стороны высокопоставленных извращенцев, а также был свидетелем и участником ритуальных убийств. В числе прочего его заставляли смотреть снафф-видео со сценами настоящих убийств и последующей некрофилией.
На фото Кэти О’Брайен в 1996 году.
В 1995 году была опубликована документально-биографическая книга Марка Филлипса и Кэти О’Брайен «Транс-формация Америки». Самая шокирующая документалистика из всех, которые мне довелось читать.
Кэти О’Брайен и Марк Филлипс.
Вот что Кэти сообщает о Богемской Роще, куда её часто привозили:
Рабов, которые достигли определенного возраста или были трудно программируемы, убивали во время жертвоприношений «в случайном порядке» в лесном массиве Богемской рощи. Эти ритуалы проводились перед гигантским бетонным изваянием совы.
Программная установка «состояния смерти» была добавлена к моей роли для работы в Богемской роще. Участникам этого клуба-собрания [богемского клуба любителей некрофилии] было предложено посещение комнаты под названием «Некрофилия». Перед использованием в этой комнате меня так сильно накачивали наркотиками, что я на самом деле была близка к тому, чтобы «проскользнуть через дверь смерти».
Ещё одним развлекательным номером Богемской рощи было то, что Форд при мне назвал «Тёмной комнатой». В «Тёмной комнате» члену клуба для сексуального удовлетворения предоставлялся тот же раб, порнофильм с участием которого показывался в это время на экране большого телевизора.
Был в Богемской роще и треугольный стеклянный «аквариум», находившийся на главном пути через территорию собрания. В нём меня запирали с различными дрессированными животными, в том числе змеями. Члены клуба, проходя по его «выставочной экспозиции», созерцали акты совокупления с животными, женщин с женщинами, матерей со своими дочерьми, детей с детьми и в других всевозможных сочетаниях.
Однажды я подверглась жестокому насилию со стороны Дика Чейни в «Кожаной комнате», оформление которой напоминало чёрное кожаное спальное место в поезде. Небольшое отверстие и темнота усиливали осязательные ощущения и создавали условие анонимности.
На фото австралийка Фиона Барнет в 2015 году на пресс-конференции в Сиднее.
История спасения Кэти О’Брайен, жертвы правительственной программы «Проект Монарх», проводимой ЦРУ
18-11-2016, 11:02 | Политика / Статьи о политике | разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ | комментариев: (0) | просмотров: (7 027)
История спасения Кэти О’Брайен, жертвы правительственной программы «Проект Монарх», проводимой ЦРУ
. Много раз я слышал, что состояние здоровья мамы объясняется повреждением ее мозга и что мое заикание началось из-за неправильной работы моего мозга. Это заставило меня заинтересоваться темой работы человеческого мозга и узнать все о нем. Я подслушивал все разговоры взрослых о мозге моей матери. Мое любопытство, связанное с темой разума, достигло предела и определило главный интерес всей моей жизни.
В то время я представлял себе, что узнаю достаточно о работе ума и мозга, чтобы помочь и маме, и себе.
Отношение ко мне как ребенку было особенным. Я считался умным, но мои оценки в школе отражали нечто иное. Диагноз, поставленный мне, скорее всего, был неправильным. Более вероятно, что я страдал от того, что сейчас называют синдромом дефицита внимания (ADD). Преимущество заики обозначило для меня мои первые задачи личного совершенствования, когда я вышел в самостоятельную жизнь.
Это объективное отношение к самому себе пришло ко мне в раннем возрасте. Мне не было еще шестнадцати лет, когда я ушел из дома в поисках собственного счастья. Первые попытки завершились полным провалом, но я не мог вернуться в дом моих родителей, потому что они уже были разведены.
Молодой, побитый жизнью и отверженный, я смог определить для себя две вещи. Во-первых, я должен научиться общаться, чтобы наслаждаться любым успехом в жизни, и я пошел к этой цели методично, сначала самостоятельно поступив в местный ночной колледж. В нем я изучал искусство речи, предпринимательское право и психологию. В библиотеке я изучал функции мозга и их влияние на разум. Я не мог надеяться на диплом об образовании, так как моего заработка от двух работ не хватало, чтобы посещать необходимые занятия и стать выпускником этого учебного заведения. Но я учился постепенно, приобретая полезные знания и навыки. Во-вторых, примерно в это время я начал понимать, что обладаю естественной способностью продавать. Возможно, эта способность развилась во мне еще в детстве, когда я учился «читать людей» через язык их тела вместо того, чтобы говорить с ними.
Моя первая настоящая работа в сфере продаж оказалась настолько успешной, что моя клиентская база была уменьшена моим работодателем. Я ответил на это, идя еще дальше.
Война во Вьетнаме разгоралась, и я подходил под этот «проект». Я знал, что меня могут забрать в армию в ближайшее время, и всеми силами желал отсрочки и освобождения от воинской обязанности. В ближайшее время я начал работать на корпорацию Ampex и Министерство обороны в гражданской должности. Эта работа тесно связала меня с учеными высшего уровня, работающими в сфере влияния на поведение приматов и человека. По иронии судьбы, я узнал о работе мозга больше при случайных контактах с этими учеными, чем работая на различных исследовательских объектах, таких как учебные заведения, государственные психиатрические учреждения, военные базы, НАСА, Йекерс-центр по изучению приматов.
Примерно в 1986 году мой друг заметил, что я оказался в пресловутой «зоне комфорта» в плане представления прибыльных идей для других и посоветовал мне пойти в бизнес для себя. Вскоре после этого он предоставил мне отличную возможность, уйдя в отставку с должности исполнительного директора по маркетингу, и предложил мою кандидатуру в качестве кандидата для его замены.
По иронии судьбы, впервые в жизни моя кандидатура была отклонена, поскольку я не обладал, по крайней мере, степенью магистра в области управления бизнесом. Вскоре мой друг, свободный от корпоративных «золотых наручников», основал собственную фирму, которая стала очень успешной.
Примерно в это же время мой давний знакомый из детства, с которым мы давно не виделись, вновь появился в моей жизни. Он представил меня своему другу Алексу Хьюстону, любителю музыки в стиле кантри. Через него я познакомился с Рэем Майерсом и его женой Региной. Казалось, Хьюстон искал приобретения бизнес-навыков ведения международных переговоров, чтобы организовать большие сетевые продажи для финансирования производственных операций. Посвятив несколько дней бесплатному обучению Хьюстона, я сделал некоторые довольно интересные наблюдения о нем и его идеях. Во-первых, у Хьюстона была потенциально прибыльная идея изготовления электрического конденсатора, который мог бы повысить эффективность крупных промышленных предприятий. Во-вторых, Хьюстон произвел на меня приятное впечатление умением просчитать возможные риски. В-третьих, Хьюстон согласился финансировать мою разработку маркетингового плана для предложения иностранным покупателям. И, наконец, мы с Хьюстоном договорились, что я буду управлять компанией как президент, если это дело получится. Я думал: «Нет проблем!»
Самой интригующей частью этих начинающихся отношений была моя осведомленность о том, что Хьюстон склонен к нечестности. Я почувствовал острую необходимость в юридической консультации о том, как юридически обеспечить себе защиту от нечистоплотности Хьюстона. В течение нескольких дней мы с Хьюстоном заложили концептуальную и юридическую основу для начала нашего бизнеса. Я разработал логотип и название UniPhayse. В то время я определил для себя, что если Хьюстон будет честно выполнять свои обязательства, мы будем успешными. А если это не получится, то у меня имелись полномочия, чтобы заставить его работать.
Господин Юн, как он предпочитал называться, в соответствии с Дальневосточным протоколом, интересовался проведением переговоров о создании совместного с его друзьями предприятия в самой населенной стране на Земле, Китайской Народной Республике. Все распоряжения персоналу, касающиеся работы с Хьюстоном, были отданы Юном, и мы полетели с ним в Пекин для начала переговоров с Министерством горнодобывающей промышленности. Через несколько дней трудных переговоров между мной и заместителем главы Министерства у нас появилось рабочее соглашение.
Во время обратного рейса из Пекина в Гонконг я поделился своими патриотическими опасениями с г-ном Юном, зная, что скоро он станет моим бизнес-партнером. Он избавил меня от страхов о возможных последствиях, красноречиво выдав мне свое запутанное объяснение, которое на то время выглядело для меня убедительным.
Через пару месяцев мой новый гонконгский партнер г-н Юн пригласил меня, мою жену, Хьюстона и его жену Кэти приехать в Китай для официального подписания соглашения о совместном предприятии. Когда я спросил Хьюстона, будет ли его жена вместе с ним, он категорически ответил «Нет». Я тогда предложил сопровождать его жену и мою в поездке в Китай. Он снова ответил «Нет», сославшись на то, что это слишком далеко и дорого для простой увеселительной прогулки. К этому времени я уже достаточно понимал китайский язык и знал, что наши партнеры не любят и не уважают его, а поведение Кэти смущало меня. Позже я узнал, что Хьюстон на самом деле в это время планировал доставить Кэти и Келли в небезызвестную Богемскую рощу для проституции.
Моя поездка в Китай проходила хорошо, хотя моя жена и я были в процессе начавшегося развода. Прежде чем я готов был вернуться в США, я получил необычную информацию от человека, который показал мне досье из китайского Министерства обороны. В этом досье были данные обо мне, которые могли быть получены только через тщательное отслеживание моих прошлых профессиональных связей. Знание английского языка у этого человека было достаточным, чтобы в довольно грубой и нервозной манере переводить содержимое этого досье. Он имел фотографическое свидетельство допуска в Министерство обороны США, который я когда-то имел, и сказал, что китайцы обо мне «знают все». Мысли о шантаже пронеслись в моей голове. Но эти мысли мгновенно развеялись, когда он от имени своего правительства высказал истинные опасения. Они касались Алекса Хьюстона, а точнее, его связей с ЦРУ, наркотиками, отмыванием денег, детской проституцией, а также рабством. Никакого упоминания о контроле над сознанием не было, хотя он и сказал, что Хьюстон был «очень плохой человек», а его преступная деятельность была связана с Белым домом. Мое первое недоверие было естественным, но тут мне был представлен широкий перечень доказательств в виде документов на официальных бланках ЦРУ и правительства США.
Ознакомившись со всеми этими очевидными доказательствами, я спросил:
— Что вы (ваше правительство) хотите, чтобы я сделал?
— Избавьтесь от него, отстранитесь от него и всех его сообщников.
Я поинтересовался у него, каким путем я мог бы это сделать. Он заявил:
— Выбирайте любой способ.
Я сказал, что единственный способ, который я знал, это приобрести принадлежащую ему часть акций компании, но для этого мне нужны были деньги. Он ответил:
— Дайте нам схему действий, и это будет сделано.
Я вернулся в Теннеси, имея с собой договор с китайским правительством на поставку продукции на сумму в тридцать один миллион долларов. К нему прилагался телекс-аккредитив, выписанный на меня и компанию со связанного с Хьюстоном банковского счета в Нью-Йоркском отделении печально известного Международного банка кредитования и коммерции (BCCI). Сумма составляла один миллион долларов. В контракте была прописана сумма около десяти миллионов долларов валовой прибыли для меня и господина Юна.
Принимая во внимание обвинение, выдвинутое китайцами в адрес Хьюстона, я точно знал, в чем состоял мой план дальнейших действий. Любой другой подход к решению этой проблемы мог вызывать негативную реакцию, и все могло быть потеряно. Когда я работал с «Capital International Airways», косвенно моим работодателем было ЦРУ, поэтому я знал, что первая же моя ошибка может стоить мне жизни. Я успокаивал себя мыслью, что Хьюстон был не только порочен, но и глуп, в ЦРУ не должны были его особо любить, иначе зачем ему нужно было выходить за пределы круга влиятельных извращенцев и привлекать меня для международного бизнес-проекта.
Задача была решена, я вышел из кабинета и направился к старому дорогому другу (ныне покойному), который имел большие связи в американской и иностранной разведке. Я искал ответы на вопрос, кому я мог бы в тот момент доверить свою жизнь. Он был генерал ВВС в отставке из отдела разведки и был для меня важным источником информации.
Слово «рабство», произнесенное на ломаном английском офицером китайской разведки, звенело в моих ушах, пока я добирался до холла местной гостиницы, где мы договорились встретиться с моим приятелем-«призраком» для разговора наедине. Я хотел извлечь наибольшую пользу из нашей встречи. Слово «рабство» вызывало мрачные вопросы в моей голове, перекрывая другие важные мысли, я чувствовал дискомфорт, осознавая возможную связь такой деятельности с техниками контроля над сознанием. Я знал, что могу обсуждать со своим надежным другом любые темы. Очень хотелось избежать в разговоре темы контроля над сознанием, не потому что я опасался осуждения, но потому что она представляла особый секрет, о котором я патриотично умалчивал в течение двадцати лет.
Разговор сразу принял серьезный оборот. Я рассказал ему о нашем бизнесе, особенно о досье китайской разведки на Хьюстона, и очень скоро мой друг прервал меня на полуслове, широко улыбнувшись:
— Парень, ты все тот же, и ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
Он имел в виду рок-балладу 70-х годов певца Боба Сегара под названием «Все тот же». Это прозвище было дано мне друзьями по игре в покер, подразумевая мою страсть к точному просчету рисков. Азартные игры я презирал. Моей страстью был «риск-менеджмент», а покер дал мне великолепные возможности для этого. Мои друзья дорого расплачивались раз за разом, пока не поняли, что моей стратегией игры в покер был не «подсчет карт», а применение способности читать язык их тела. Она включала и отслеживание микродвижений мышц вокруг глаз. Хьюстон проиграл мне в карты. Фраза, сказанная генералом, подразумевала, что мне «повезло проскочить над адом», пройдя через короткий период деловых отношений с Алексом Хьюстоном.
С этого момента разговор перешел к теме контроля над сознанием. Несколько минут я слушал подробности о тайной индустрии работорговли, организованной ЦРУ по всему миру, и разговор перешел ближе к нашему штату Теннеси. Я узнал, что Кэти и ее маленькая дочь стали жертвами контроля над сознанием на основе травмы. Они были рабами, собственностью «дяди Сэма». Я узнал, что применение всех известных мне техник контроля над сознанием распространяется на частный сектор общества. У меня пересохло во рту от волнения. Я спросил:
— Как можно людей информировать обо всем этом?
Он улыбнулся и сказал:
— Я бы не стал этого делать! Что ты собираешься делать с ними, если выведешь на чистую воду?
Прежде чем я успел ответить, он перебил меня:
— Окей. Звони Кэти по телефону, пока тот, кто ее обрабатывает и контролирует, отсутствует. Используй такую-то последовательность, состоящую из звонков на ее телефон, обратного вызова и повторного звонка. Скажи ей, что ты Бог, процитируй ей отрывок из Библии. Они все запрограммированы на основе христианских символов и текстов.
Объяснив, что эта последовательность действий даст мне полный контроль над Кэти, он продолжал:
После этого мы обсудили некоторые тонкости этого дела и как потом юридически защитить Кэти и Келли от посягательств Хьюстона. После той встречи я больше не виделся с моим другом.
Я возвращался к своей машине, и в моей голове звучали детали этого разговора. Моя собственная жизнь вдруг показалась мне похожей на поцарапанную пластинку проигрывателя, когда игла ходит по одному и тому же замкнутому кругу. Мысли мои были совсем далеки от тех патриотичных сомнений, которые я испытал когда-то по поводу поставок китайских ракет в Ливию господином Юном.
Ясности в этом вопросе не было, и я пробормотал про себя: «Жизнь снова усложняется».
Кэти и Келли казались мне очень дезориентированными и оторванными от реальности. В их новой, простенько обставленной кухне, я спокойно выслушал взволнованное объяснение Кэти о том, что Бог послал меня к ней. Она «знала», что это было правдой, потому что ее руки сами открыли Псалом в Библии, глава 37, стих 37, где написано «Марк, идеальный мужчина».
Я разместил эту библейскую цитату в ее сознании с помощью скрытого внушения во время игры в Бога по телефону, и сейчас, за несколько минут до этого сделал так, чтобы Кэти «случайно» открыла ту же самую страницу. Она сказала: «Видите, Бог сделал это снова, чтобы Вы это увидели».
Сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю, что тогда я не допускал, что эти мои действия могут быть кощунством. Я считаю себя духовным человеком, но мои ранние поиски ответов на вопросы жизни вызвали во мне холодное и циничное отношение к Библии, Корану и учению Будды. Но это отношение к официальным религиям ничего не могло сделать с тем ужасом, который нахлынул на меня в тот момент.
Я вспомнил нацистские исследования в сфере контроля над сознанием, проводившиеся под руководством Гиммлера на семьях из северной Европы, которые в течение нескольких поколений были сатанистами. Христианство, особенно католичество, было выбрано Гиммлером в качестве религиозного фона/подкладки для программирования «избранных» в его экспериментах по контролю над сознанием. Эти «избранные» должны были стать лидерами его Нового мирового порядка. Я спросил Кэти, к какой религии она принадлежала, прежде чем встретила Хьюстона. Она ответила: «Мормоны, но до того я была прилежной католичкой».
Я был взволнован таким шокирующим откровением. Я снова быстро сменил тему и предложил нам пойти на обед и обсудить ее новую работу в качестве моего помощника, которая начнется на следующий день. Сегодня мы хотели обсудить план ее развода.
Вечером того же дня я начал искать защищенный телефон, чтобы найти кого-то из моих прошлых знакомых, кто имел бы связи в ЦРУ. Мне нужно было получить быстродействующую формулу восстановления психического здоровья, чтобы помочь этим двум несчастным. Выяснилось, что мои знакомые знали об этом не больше меня.
Вернувшись домой, я обнаружил, что мне звонит обеспокоенный Алекс Хьюстон, вернувшийся из «отпуска», проведенного в Бойс-Тауне, Небраска. Он уже искал жену, которая «исчезла».
Я сделал вид, что ничего не знаю об этом, и предложил ему прийти ко мне на следующий день для обсуждения некоторых неотложных дел. На следующее утро я нашел адвоката для Кэти, и у нее уже были оформлены документы о разводе.
В тот день у меня был Гранвиль Ратклиф, заместитель местного шерифа, которому я доверял присматривать за моим домом, когда был в отъезде. Сейчас он должен был засвидетельствовать и юридически поддерживать процесс развода Кэти и Хьюстона и уведомление Хьюстона об увольнении из компании. Мои последние слова, сказанные Хьюстону и записанные на диктофон, были: «Ты можешь очень пожалеть, если свяжешься еще раз со мной или с ними. Алекс, пошел вон!»
Добившись юридического успеха в деле Кэти, я вспомнил, что должен был заняться своим собственным разводом. Между мной и женой было взаимное согласие о необходимости развода. Она переехала во Флориду и поселилась там в доме со своей матерью. Мы подали на развод. Я согласился продать дом и то, что осталось от нашего совместного имущества.
Я снова созвонился со знакомым сотрудником ЦРУ, который вращался среди коррумпированной элиты Нэшвилла. Через несколько дней он сообщил мне, что кто-то очень хотел моей смерти, и добавил:
— Ты прекрасно знаешь, почему!
Дом был продан быстро, и я решил уйти из компании, избавиться от всех деловых обязательств. Господин Юн приехал в Нэшвилл и купил акции Хьюстона. Я проводил его в аэропорт, мои последние слова, сказанные ему, были: «Прощай, друг». Он ничего не знал о том, что происходит, и я больше никогда не видел его. В тот день я навел порядок в своем офисе, передал ключи арендодателю, закрыл личные банковские счета и счета компании.
Мне было очень тяжело. Сейчас я понимаю, что это был процесс перерождения обычного человека в патриота.
Теперь я хотел понять, что происходит в моем правительстве. Но пока я искал ответы на эти вопросы, мы должны были быть в безопасности. Моей следующей остановкой в этой погоне должен был стать Лас Вегас, Невада. Там я был знаком с некоторыми влиятельными персонажами преступного мира, которым я помогал в организации вечеринок с азартными играми, когда работал на «Capital International Airways». Я надеялся, что они помогут и защитят меня, по крайней мере, пока я не выясню, что знала Кэти. Эти люди были частью новых финансовых схем ЦРУ. Один из них небрежно заметил, раскуривая свою кубинскую сигару:
— Ты не можешь спрятать яйцо в курятнике, парень.
Мой собеседник холодно сообщил мне, что я оказался замешанным во что-то, что затрагивает нашу национальную безопасность. Я решил ввести в заблуждение этого умника и загадочно ответил:
— Окей, я увезу их (Кэти и Келли) на Аляску и затаюсь как немой хамелеон.
Это должно было запутать мои следы и защитить меня от киллеров ЦРУ.
Было ощущение страшного одиночества, казалось, мы быстро идем ко дну. Опять я чувствовал себя отчужденным от всех в этом мире. Но я говорил себе, что принял единственно верное решение и не должен отступать. Я сидел верхом на тигре из той самой поговорки и не мог соскочить с его спины и выжить.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПСИХИКИ КЭТИ
Это была неделя после Рождества 1988 года. Я выполнял половину из того, что пообещал публике в Лас-Вегасе. Со всеми нашими оставшимися личными вещами, упакованными в контейнер и тайно отгруженными на другой корабль, я и моя «новая семья» с домашними животными сели на паром до Анкориджа, Аляска. Тысяча шестьсот миль путешествия через лед и снег займут около трех дней и дадут мне время все обдумать. Из-за нашей ограниченности в денежных средствах я знал, что на самом деле не было места, где бы мы могли спрятаться от ЦРУ. Кэти и Келли, казалось, были счастливы и верили, что они в безопасности. Это было для меня главным. Мой план был убедить людей в ЦРУ в том, что мы не представляем угрозу их безопасности. Еще в древнем Риме в качестве приема психологической войны применялся этот способ, когда делают вид, что уходят навсегда, чтобы больше не заявлять о себе.
Там, куда мы направлялись, уже не будет солнца, по крайней мере, до весны. Поздно ночью, примерно на половине нашего путешествия, я вышел уединиться на верхнюю палубу в передней части судна. Я был благодарен ветру за то, что он жалил снежинками мое лицо и заставил меня закрыть глаза, сосредоточившись на мыслях. В это время я был словно распят в состоянии ярости и душевной боли.
Чтобы охранить моего любимого сына-подростка Мэйсона от участи стать разменной пешкой и жертвой в давлении на меня, я вынужден был оборвать все связи с ним. Я любил его и очень скучал по нему. Душевная боль от обмана и разлуки съедала изнутри все мое существо.
Спасая Кэти и Келли, я отверг своего сына, уничтожил свой бизнес, организовал одновременно два бракоразводных процесса и распродал все имущество. Я переживал, что никогда больше не увижу мою пожилую мать. Ее здоровье становилось все хуже. Моя одежда, сшитая на заказ, уже не подходила мне по размеру, так как я потерял в весе более сорока фунтов и выглядел теперь как скелет. Хроническая бессонница, признак тяжелой депрессии, медленно сводила меня с ума. Моя собственная память начала давать сбои. Я заметил, что впервые за более чем тридцать лет я стал заикаться, произнося некоторые слова. Я знал, что это было только началом долгого и опасного пути в поисках ответов.
Когда я стоял в одиночестве, закрыв глаза, на стальной палубе корабля, покрытой льдом, странное чувство облегчения нахлынуло на меня. Я вспомнил, откуда я мог бы взять «аварийный запас» сил, и сосредоточился в молитве о внутренней силе и руководстве через технику медитации, которой научился несколько лет назад. Сразу я испытал чувство спокойной уверенности в себе и в том, что мы выживем и расскажем нашу историю.
Внезапно я осознал, что вернулся к настоящим живым ощущениям. Ледяной ветер бил в мое лицо и руки, а я радовался тому, что полноценно воспринимаю ощущения тела и внутренние эмоции, которые до этого были, видимо, зажаты где-то глубоко внутри меня. Впервые с момента, когда я узнал о трагедии Кэти и Келли, я чувствовал себя функционально живым.
Я открыл глаза, обнаружив, что здесь не один. Голос шел откуда-то со стороны. Я оглянулся и увидел, что недалеко от меня сидит, завернувшись в темно-зеленое одеяло, человек. Снова я услышал:
— Эй, парень, ты в порядке?
Это был хороший человек, Марк Демонт. С ним я сдружился. Это был классический пример того, что жители Аляски называют «кислым тестом». Грубо говоря, это те, кто никогда не брюзжат о том, что у них маленький дом или не хватает денег. Мы оба с Марком были и «кислым тестом», и беглецами от этого больного общества, сошедшего с ума под влиянием наркотиков ЦРУ, пропаганды СМИ и безудержной жадности.
Я предложил ему сигарету и руку дружбы, чего я не делал уже почти год. Мы договорились поддерживать связь после нашего приезда на место.
Примерно два дня спустя мы благополучно прибыли в Джуно. Нам объявили, что это был самый холодный день декады. Судовой термометр показывал минус сорок градусов по Фаренгейту. Для меня это было ожидаемое состояние погоды, а для Кэти и Келли это было новым испытанием.
Где-то в 1980-м году я попал на Аляску и прожил там около двух лет. Тогда мне помог мой бывший босс из «Capital International Airways», Джордж Каматс, организовавший новую компанию-перевозчик «Great Northern Airlines». Я уехал с Аляски не из-за местных условий, которые мне нравились, но из-за неспособности терпеть ежедневные тирады Каматса. Этот жесткий парень имел в своей жизни много красочных эпизодов, работая на другие, контролируемые ЦРУ, авиакомпании. Кроме прочих, он занимал авторитетные руководящие должности в таких печально известных заведениях как «Forestry Service», «Air America» и «Evergreen».
Теперь я снова оказался на Аляске, в положении безработного, и сейчас я знал о том, что меня выслеживает как животное на охоте та организация, к которой когда-то я был косвенно причастен через свой бизнес. Последние две ночи я спал спокойно, и мысли о преследовании не одолевали меня. Помню, я утвердил наиболее правильный взгляд на эти вещи. Я не мог позволить страху стать какой-нибудь частью моего ежедневного мыслительного процесса.
В этот пятимесячный период, пока Келли была в школе, все силы и время я уделял депрограммированию Кэти. Как только Келли засыпала, после ужина и выполнения домашних заданий, мы возобновляли наши «сессии». Мы работали день и ночь, семь дней в неделю над процессом депрограммирования до трех часов утра, когда я уже начинал падать в обморок от усталости.
Я знал, что если ФБР и ЦРУ смогут доказать, что для восстановления воспоминаний Кэти я использовал гипноз, ее показания в суде не будут иметь никакой ценности.
Большое внимание уделялось мной особым правилам этического проведения терапии. Эти правила я строго соблюдал, и Кэти поняла и решила, что для полного восстановления контроля над своим сознанием она должна полностью доверять мне и придерживаться режима терапии.
1. Я постоянно контролировал все внешние воздействия на Кэти, чтобы обеспечить ее физическую и психологическую безопасность.
2. Никакие воспоминания не озвучивались Кэти, пока не были записаны ею самой. Я задавал только вопросы, которые ориентировали и направляли Кэти в процессе возвращения памяти. Только вопросы «кто», «что», «когда» и «как». Даже если я знал какие-то ответы заранее, я не имел права их предлагать, чтобы не нарушить процесс и не создать новые барьеры между разными фрагментами ее личности.
3. Я добился, чтобы Кэти поняла, что произошедшее с ней случилось не по ее вине, но за то, что происходит здесь и сейчас, она становится ответственной. Через терапию она обретала контроль над собственным сознанием.
4. Мы посвятили много часов «интеллектуальным дискуссиям», рассматривая религиозные представления Кэти и разоблачая их логически, как трюки фокусника, создающие искаженное восприятие действительности.
5. Во время восстановления памяти и записи воспоминаний Кэти не разрешалось никакое выражение эмоций. Я никогда не спрашивал ее, какие чувства вызывает у нее тот или иной эпизод. Это очень важно для быстрого восстановления воспоминаний.
6. Я предоставил Кэти питание, витамины, воду и сон в достаточном объеме, чтобы восстановить ее подорванное здоровье.
7. Я учил Кэти просматривать воспоминания как бы на внутреннем киноэкране, вместо того, чтобы повторно проживать их во внутренней «виртуальной реальности».
9. Кэти не разрешалось читать книги, газеты или журналы, смотреть телевизор или обсуждать с Келли что-то из воспоминаний. Кэти восстанавливала в памяти всю свою жизнь, и при этом ничто не должно было вмешиваться в этот процесс точной сортировки воспоминаний по полочкам ее ума. Это правило усвоила и Келли, чьи воспоминания начинали выходить на поверхность.
10. Все модели поведения и социальные привычки, которые вскрыла Кэти при терапии, были исследованы нами посредством логического обсуждения. Все предустановленные модели поведения, даже распорядок дня, были изменены или отменены нами полностью.
11. Я потребовал от нее носить наручные часы двадцать четыре часа в сутки, чтобы предупредить меня о каждом случае «потерянного времени», который она может обнаружить за собой. Выпадение из памяти какого-то промежутка времени без травмы является признаком того, что происходит переключение между разными фрагментами личности. Учет времени дает показание того, как происходит выздоровление.
Воспоминания, которые возвращались к Кэти, были ужасны, я никогда не слышал чего-либо подобного.
Мое собственное здоровье стремительно ухудшалось. Я терял в весе. Испытывал невероятные боли в желудке, приступы рвоты и диареи. Я буквально жил на лекарстве, известном больным язвой желудка как «Maalox». Я созвонился с другом, которому мог доверять, и он организовал для меня прием у надежного врача. Обследование с использованием оптического желудочного зонда показало, что в результате заражения паразитом, передающимся через воду, в стенках моего желудка образовались раны. Врач порекомендовал срочную операцию. Я ответил отказом и спросил, сколько я еще могу прожить без операции. Он сказал:
— Это зависит от того, насколько хорошо Вы сможете следовать моим инструкциям.
В течение нескольких дней я кормил себя внутривенно и принимал назначенные препараты, и начал выздоравливать. Именно в это время я начал через телефонные звонки искать информацию о том, как ускорить процесс восстановления Кэти. Опять мои бывшие партнеры с «хорошими связями» сказали, что я сам это знаю. Однако мои усилия скоро окупились, поскольку один телефонный звонок вывел меня прямо на «золотую жилу» в этом вопросе.
Несколько медицинских книг по секретным исследованиям на тему диссоциативного расстройства [«расщепления личности»] таинственным образом оказались отложены кем-то на мое имя в отделении «Игл-Ривер» публичной библиотеки Анкориджа. Меня предупредили, что я могу забрать их в точно назначенное время, чем я и воспользовался.
Когда я уходил из библиотеки, женщина средних лет с продуктовым пакетом в руках подошла ко мне. Она спросила, открыта ли библиотека. Это показалось мне странным, ведь я выходил из открытых дверей библиотеки. Мое недоумение закончилось, когда она спросила:
— Вы читали какие-нибудь книги доктора Милтона Эриксона в последнее время?
Она стала уходить и, обернувшись, улыбнулась и сказала:
— Наслаждайтесь этими книгами и используйте их, Марк.
Как я понял, она была тем, кто доставил эти книги в библиотеку. Оказалось также, что она оставила закладки в книгах как раз в тех местах, которые были самыми важными в моих поисках. На одной закладке был указан бесплатный номер телефона 800# со временем и датой его использования. Я использовал этот номер, как и многие другие, которыми меня обеспечили для доступа к тайной «шпионской» информации. В течение еще двух лет этим способом я получал руководство для прохождения через лабиринт сознания Кэти.
Когда я позвонил по этому номеру, ответил электронный голос, предлагавший далее ввести номер сотрудника. Я озвучил определенное число, названное мне тем, кто хотел оставаться анонимным. Далее последовало ровно восемь сигналов, и кто-то незнакомый задал вопрос:
Я с отчаянной настойчивостью изложил мою крайнюю необходимость получить консультацию о дальнейшем восстановлении Кэти.
— Вы читали эти книги?
Консультант порекомендовал мне вернуться в библиотеку и «подобрать справочник по клиническим терминам». Я поинтересовался, могу ли я поговорить с кем-то, кто помог бы мне ускорить процесс депрограммирования. Он сказал:
Он подумал, затем сказал:
— Вы идете в направлении, по которому я не могу Вам помочь, но Вы знаете, как это сделать.
— В направлении куда?
— Кори Хаммонд из Солт-Лейк-Сити, штат Юта.
Церковь мормонов была последней религиозной базой в травме Кэти.
Обращение к этому человеку стало самой большой моей ошибкой, которую я совершил в погоне за полезной информацией. Это чуть не стоило мне жизни, а Келли возможности восстановления.
Когда я впервые заговорил с Цивией, она стала сбрасывать мне важные имена так легко, как дерево сбрасывает листья после заморозков. Я записал на диктофон все разговоры с этим, казалось бы, хорошо осведомленным источником. Цивия первым делом дала мне имя и номер телефона бостонского «депрограммера» по имени Стив Хассен. Затем снабдила меня контактными данными «Веселого» Джолина Веста из UCLA (Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе), и совсем неохотно сообщила данные Кори Хаммонда, добавив: «К нему я обращалась бы в последнюю очередь».
Однажды в пятницу утром, в мае, с Кэти созвонился директор школы, в которой училась Келли и попросил забрать ее как можно быстрее и отвезти на осмотр к врачу. Школьная медсестра определила у Келли сильный астматический приступ, при котором не помогали те лекарства, которые имелись у нее. Келли стало немного лучше, когда она увидела нас, но не надолго.
В воскресенье кашель Келли стал непрекращающимся. Запасы лекарств для ингаляции, которые ей помогали в таких случаях, были исчерпаны. Я незаметно заменил их простой дистиллированной водой и сидел рядом, пока она пыталась справиться с дыханием. Используя эриксоновскую технику управления воображением, я начал ей рассказывать историю о маленькой девочке, которая, пыхтя, с трудом взбиралась на гору. Эта история закончилась тем, что девочка настолько устала, что, взобравшись на гору, сразу уснула там на мягком покрывале полевых цветов. Келли сказала, что дышать ей стало легко, и на самом деле она уснула и проспала несколько часов, потом проснулась от кашля. Я спросил ее, почему она закашляла.
Келли, несколько встревоженная, ответила:
Я повторил трюк с подменой воды, и он опять подействовал благоприятно. Келли сказала:
— Папа Уэйн сказал мне, что я должна умереть.