Кинотавр что это такое
Между бандитами и скрепами: как родился «Кинотавр» — эталонный российский кинофестиваль
«Кинотавр» — эталонный российский кинофестиваль — был одной из первых значимых вех 90-х, сопровождающих нас по сей день. В обратной проекции значение «Кинотавра» укрупняется. Роскошная попсовая гулянка на морском берегу с участием «всех-всех-всех», сама того не ведая, объединяла и структурировала поток фильмов, снимавшихся в свободной России без цензуры и редактуры. Сергей Лаврентьев в рамках проекта ИК «Пролегомены» (куратор — Елена Стишова), посвященного постсоветскому кино, рассказывает о рождении самого влиятельного фестиваля российского кино и его противоречивом основателе Марке Рудинштейне.
В 2019 году главный национальный российский кинофестиваль «Кинотавр» отмечал свое 30-летие. В Сочи съехались едва ли не все звезды отечественного киноискусства и кинобизнеса. Не было лишь человека, который придумал этот фестиваль, сделал «Кинотавр» тем, чем он сейчас для нас является.
Конечно, 30-летие — не совсем юбилей. Однако и пять лет назад, когда дата была по всем понятиям круглая, Марка Рудинштейна в знаменитой гостинице «Жемчужина» не было.
Единственным, кто упомянул творца сочинского экранного смотра, отдал ему должное в официальном выступлении, оказался новый владелец бренда, умный и интеллигентный Александр Роднянский. Остальные в лучшем случае молчали. А в худшем, следуя «славной традиции», восхваляли нового начальника и хулили предыдущего.
Впрочем, в данном случае, дело не только в традиции. Марк сильно подставился. Он написал книгу, дал несколько интервью и даже записал телепередачу, которая, правда, в последний момент в эфир выпущена не была. Устно и письменно было объявлено городу и миру о фестивальном закулисье. О том, как жили и что делали в неофициальной обстановке кумиры миллионов отечественных зрителей.
Так как дело происходило десяток лет назад, публика не привыкла еще к тотальному поглощению компромата на знаменитостей — последние сильно обиделись. Добились вышеупомянутого запрета телешоу. На письменные эскапады ответили в том смысле, что нетактично, мол, и некрасиво. Ему, безродному выскочке, позволили приблизиться к миру звезд, а он отплатил черной неблагодарностью.
Надо признать — кое-какие основания для подобных рассуждений у «звезд экрана» имелись. Судьба Рудинштейна — красноречивое подтверждение хрестоматийного «кто был ничем, тот станет всем».
Еще в середине 1980-х Марк принадлежал к «цеховикам» — так в СССР именовали тех, кто стремился зарабатывать деньги, не оглядываясь на «нормы социалистической законности». И прелести советской пенитенциарной системы были знакомы ему не понаслышке. И даже не важно, за что он попал в тюрьму. За деятельность концертного администратора или за нелегальный прокат «Великолепной семерки» в отдаленных городах и весях Страны Советов…
Когда подобного рода деятельность была легализована и ее приверженцы стали именоваться предпринимателями, Марк Григорьевич Рудинштейн решил окончательно посвятить себя кинематографу.
Бушевала перестройка. Революционное начальство Союза кинематографистов призывало смотреть высокохудожественное кино и одновременно с этим перевело прокат на рыночные рельсы. Руководители провинциальных киновидеообъединений приезжали в столицу и приобретали для демонстрации в своих регионах совсем не художественное, а исключительно развлекательное кино. Масса картин, созданных советскими мастерами, оказалась невостребованной.
Тут-то звезда Марка Григорьевича и взошла.
В подмосковном Подольске в разгар перестройки, весной 1990-го он организовал приснопамятный Фестиваль некупленных фильмов, взволновавший и кинопрессу, и кинематографическую общественность. Нельзя сказать, что результатом этого события стал широчайший показ лент киносмотра в советском прокате. Он уже практически умер. Однако люди, создававшие фильмы, которые стали вдруг никому не нужны, возрадовались появлению энергичного бизнесмена, предоставившего им возможность хоть какого-то контакта со зрителем. Поддержка «творцов» окрылила Рудинштейна, подпитала его неукротимую энергию. Он решил продолжить начатое. И перенес киносмотр из заштатного Подольска на самый знаменитый российский курорт. Ведь за исключением Москвы и Берлина все крупные кинофестивали планеты проходят у моря или в горах. Благодаря неутомимому Марку, Сочи предоставилась возможность стать российской киностолицей.
Разумеется, формат «некупленных картин» для Сочи не подходил. Решили сделать два конкурса — «Кино для всех» и «Кино для избранных». А когда при обсуждении кто-то заметил, что получится не фестиваль, а кентавр какой-то, кинокритик Алена Бокшицкая ответила:
Так родилось название.
Было на дворе начало 1990-х. Эпоха первоначального накопления капитала отличалась в постсоветской России хрестоматийной дикостью. Вчерашние бандиты вышли из тени, обрядились в малиновые пиджаки. У них стали брать интервью, именовать бизнесменами. Деятели всевозможных искусств, нимало не стесняясь, принялись обхаживать новых властителей, брать у них деньги на творчество и на жизнь.
Контактов с «новыми русскими» у Рудинштейна имелось достаточно. И — да, конечно, в первую «кинотавровскую пятилетку» персонажей прежде сомнительной, а ныне вполне приемлемой репутации в Сочи можно было встретить повсеместно. Они давали Марку деньги на фестиваль, а взамен получали возможность выпивать с кумирами их бедного советского детства и отрочества.
Безусловно, и сам Марк Григорьевич был счастлив пребывать в высшем кинообществе. Но прошло время, и те именитые, кто жаловал Марка дружбой, принялись его обличать, забыли, как сидели в московской приемной владельца «Кинотавра», чтобы получить ангажемент на приезд в Сочи жены (мужа), матери, тещи, дочери, сына, внука с няней, собачки и кошечки…
Впрочем, может, и не забыли. Поэтому и обличали столь страстно…
Рудинштейн вовсе не стремился превратить сочинский фестиваль в бандитский притон. Он был вынужден платить долги фестиваля, принимая новых русских с наколками и золотыми цепями. Параллельно он пытался привлечь внимание государства к смотру отечественного кинематографа. На исходе первого десятилетия «Кинотавра» эти попытки привели к памятному визиту незабвенного Виктора Степановича Черномырдина, в то время премьер-министра. Он прибыл на торжественную церемонию открытия, пригласил в свою резиденцию в Красной Поляне «кинотаврическое» начальство… Победа Рудинштейна оказалась пирровой.
У него всегда было много врагов. На первом, еще досочинском этапе главным оппонентом был бывший цветочный король столицы Исмаил Таги-Заде, закупивший добрую сотню американских боевичков серии «Б», которые отечественные прокатчики с восторгом показывали в своих хиреющих кинотеатрах, не допуская в них «национальный продукт», пестуемый Рудинштейном. После визита Черномырдина в ряды недругов встали многие кинематографисты, опасавшиеся, что государство примется субсидировать «Кинотавр», а им на творчество и жизнь ничего не останется.
Однако самым коварным врагом, победившим-таки неукротимого Марка, оказалось Время.
Государственная поддержка фестиваля всегда была крайне незначительной. Чтобы получить эту малость, Рудинштейну пришлось придумать пост президента фестиваля. Создатель «Кинотавра» прекрасно понимал, что ему — немолодому, низкорослому человеку непопулярной национальности — добыть деньги у начальства будет практически невозможно. Здесь нужен был человек, одно появление которого в высоком кабинете заставит чиновника достать ручку и подписать бумагу. Выдающийся артист Олег Иванович Янковский, принявший пост президента фестиваля, первые десять лет замечательно справлялся с этой задачей. Когда в начале неведомого века в России появился новый руководитель, любимым фильмом которого является «Щит и меч», было ощущение, что уж теперь-то все финансовые проблемы главного национального фестиваля будут решены…
Год от года становилось лишь хуже. Обаяние Янковского, увы, больше не работало. Марк задумался о продаже детища. Поначалу нашлась солидная и богатая компания, пригласившая на фестиваль аж самого Филиппа Киркорова и искренне не понимавшая, зачем там еще кино какое-то крутят? Потом были переговоры с предприимчивой дамой-режиссершей, обещавшей использовать родственные контакты с сильными мира сего… Наконец, ко всеобщей радости и удовольствию, появился замечательный Александр Роднянский, придавший фестивалю лоск и шарм, сделавший его бизнес-площадкой, определяющей новые тренды (и рождающей бренды) российского кино.
Так кем же останется в истории Марк Григорьевич Рудинштейн?
Полукриминальным авторитетом, устроившим киношную пьянку-гулянку у моря? Или человеком, спасшим отечественное кино, подарившим кинематографистам иллюзию продолжения жизни в тот момент, когда ее, жизни, уже практически не было?
Парадоксальным образом киноколлапс конца 1990-х был вызван тем, что производство картин возросло до 500 в год. Но — силы небесные! — что это были за фильмы! Их ставили все кому не лень. И даже те, кому лень. Сценаристы и операторы, звукорежиссеры и монтажеры, художники и композиторы, артистки и артисты… Большая часть произведенного никогда и нигде не демонстрировалась и не хранится сейчас в Госфильмофонде. Картины исчезли, будто никогда и не было их на свете.
Некоторое время зрители по инерции еще посещали кинотеатры, где шли боевички Таги-Заде, но инерция быстро прошла. К середине 1990-х кинозалы стали массово закрываться или перепрофилироваться. А в это время в Сочи звезды советского кино надевали вечерние платья и смокинги, шествовали по синей дорожке к Зимнему театру под восторженные крики и аплодисменты курортной публики. И казалось всем — и звездам, и зрителям, что никакой смерти кино нет, что все идет так же, как раньше…
Кстати, о звездной дорожке.
Люди, занимающиеся сегодня российскими фестивалями, которые проводятся теперь едва ли не в каждом областном центре, прекрасно знают, что для местного начальства эта самая дорожка является самым главным мероприятием, если не считать банкетов и песен-танцев на открытии-закрытии. Вслед за гостями главного курорта нынче жители Иванова и Казани, Благовещенска и Южно-Сахалинска твердо знают, что в означенный срок надо идти к этой самой дорожке, восторженно кричать и аплодировать.
И никто не задумывается над тем, что до Рудинштейна никаких дефиле звезд ни на Московском фестивале, ни на Всесоюзных не было. Конечно, не Марк это выдумал. Он просто перенес западную традицию в родные палестины. Народу радостно. Начальству приятно пройтись рядом с Машковым — Хабенским. Ну и самим кумирам миллионов тоже как-никак почетно.