Квир движение что это
Я – квир, но никто не знает, что это
Меня зовут Лиза Михалева. Мои местоимения — она/ее. Я — журналистка, диджейка, активистка и квир, а точнее — квирка (по правилам фем-этикета). С первыми тремя «идентичностями» все понятно, но последняя вызывает вопросы у многих. Разберемся.
Я квир и бисексуальная женщина (бисексуальность часто ограничивают влечением к женщинам и мужчинам. Для меня она включает влечение к людям моего гендера и всем остальным, включая мужчин и небинарных персон). В пятнадцать лет я начала экспериментировать с девушками на вечеринках, думая, что выбираю safe option для веселья в патриархальном царстве и это ничего не значит. Затем случилась классическая «лесбийская история» в британской школе-интернате: к экспериментам прибавилась симпатия к подруге. Мой опыт отличается от горьких историй квир-людей, которых гнобили и от которых отказались близкие. Мои родители — странный феномен советской прогрессивности: они хорошо относятся к ЛГБТКИА+ сообществу, феминизму и антирасизму. Поэтому я никогда не переживала, что будет, если кто-то узнает, и не ходила в церковь, чтобы «стать нормальной». Несмотря на это, я мало задумывалась о своей ориентации и продолжала встречаться исключительно с парнями. Позже я начала осознавать, что девушки меня тоже привлекают, но только сексуально (встречаться с девушкой казалось невозможным из-за внутренней мизогинии — феминисткой я стала позже).
Квир — это буква «К» в ЛГБТКИА+
«Квир» подразумевает негетеросексуальную ориентацию и/или гендерную идентичность за рамками бинарности «женщина/мужчина» и цисгендерности (термин, обозначающий людей, чья гендерная идентичность совпадает с их биологическим полом).
«Квир» используют как зонтичный термин для ЛГБТКИА+ сообщества, объединяющий его различных представителей: лесбиянок, геев, бисексуалов, транс-персон, интерсекс-людей, асексуалов, небинарных персон и других. Исторически, термины «ЛГБТ» и «гей» нередко приоритизировали проблемы белых, цисгендерных, гомосексуальных мужчин, игнорируя другие идентичности (небелые, трансгендерные, небинарные, женские и другие). До сих пор в сообществе гомосексуальных мужчин часто встречается расизм, трансфобия и сексизм. У «квира» более инклюзивная и радикальная повестка. Он связан с оппозицией и дестабилизацией гетеронормативности в целом — убеждении, что гетеросексуальность — это естественная норма для женщин и мужчин, которые должны соблюдать определенные роли, а другие сексуальные и гендерные ориентации ненормальны.
«Квир» — это инструмент самоидентификации, который означает разные вещи для разных людей. В сообществе важно иметь свободу выбора лейбла для своей идентичности из-за истории, перенасыщенной гомофобией и обесцениванием опыта. Если одним комфортны такие ярлыки как «гей», «лесбиянка» или «бисексуал», они могут не подходить или не нравиться другим. Кроме того, человек может не хотеть вписывать себя в рамки определенной идентичности или быть не уверенным в ней. Поэтому многие ЛГБТКИА+ персоны используют термин «квир». Он может быть единственным лейблом или сосуществовать с другими. Например, даже если человеку нравятся люди исключительно его гендера, он может называть себя «квир» вместо «гей» или «лесбиянка», а может называть себя и так и так. Еще слово «квир» позволяет персоне обозначить свою негетеронормативность, не раскрывая все карты о себе.
Я — пример принудительной гетеросексуальности
Эта идея, выдвинутая Эдриен Рич в 1980 году, связана с гетеронормативностью. Гетеросексуальность навязывают, в ней не сомневаются, вне зависимости от настоящей сексуальной ориентации, ее поощряют, а отклонения осуждают. Везде наблюдается «гетеросексуальная пропаганда»: с детства девочкам твердят найти «того единственного», а в телевизоре няня Вика мечтает о Шаталине. Именно поэтому, будучи верной ЛГБТКИА+ союзницей с кучей квир-друзей в Москве, я не ассоциировала себя с ними. Российская гомофобия не позволяла мне видеть их, как полноценную часть общества, поставив исследование моей сексуальности на паузу. С переездом в Лондон все изменилось — вокруг меня одни квиры. Тут более безопасно, и люди не боятся быть собой. Поэтому я нажала кнопку play и продолжила исследование.
Я квирка не только из-за сексуальной ориентации. Всю жизнь я чувствовала себя странной аутсайдеркой, бросающей вызов обществу. В период полового созревания я играла по патриархальным правилам: красилась и одевалась так, чтобы нравиться парням. Природа наградила меня конвенциональной красотой, поэтому я купалась в комплиментах. Но разбитое сердце поменяло правила: я перестала вести себя как леди и повернулась к стилю унисекс — грубый макияж, мужская одежда, татуировки. Тогда я заметила, как гетеронормативное общество перестало меня принимать: незнакомцы пялились, одноклассницы обзывали «лесбиянкой», мама умоляла надеть платье в цветочек вместо огромных левайсов. Я стала получать меньше нежелательного мужского внимания (что не могло не радовать) и больше комментариев о том, что раньше я была более привлекательной. Мне понравилось идти наперекор гендерным ожиданиям, поэтому я приняла свое яркое отношение к жизни и яркий стиль, как отражение моего внутреннего мира и защиту от внешнего. Это же было отражением моей квирности. Осознание этого пришло, когда экстравагантные и не вписывающиеся в нормы квир-лондонцы показали мне, что квир — это не только про сексуальную ориентацию или гендер. Квир — это про избежание рамок, неподчинение, креативность и diversity.
Огромную роль в жизни ЛГБТКИА+ людей играет видимость
Она развеивает туман гетеронормативности и спасает жизни, наглядно показывая, что мы не одни. Именно поэтому я стала волонтеркой проекта сексуального просвещения в лондонских школах Sexpression, где я рассказываю детям не только о контрацепции, но и о ЛГБТКИА+ темах. К сожалению, у нас на родине такая деятельность небезопасна, но я исследую другие пути квир-активизма.
До недавнего времени в России квир-люди существовали под плащом-невидимкой, скрывая настоящих себя от общества, у которого аллергия на человеческое разнообразие и толерантность к насилию. Как бы не раздражала таких персонажей diversity-повестка, она работает — все больше организаций и брендов поддерживают квир-культуру. Одна из таких инициатив — реалити-шоу в формате подкаста «По уши» от Badoo и студии подкастов «Толк», в котором я стала финалисткой. Это не только первое в мире романтическое шоу в аудиоформате, но еще и квир-шоу, в котором и девушки, и парни боролись за сердце певицы Lina Lee.
Жизнь«Забери это оскорбление себе»:
Как ЛГБТК-люди присвоили слово «квир»
Оскорбление или защита?
Понятие «квир» было оскорблением на протяжении почти всего XX века, пока в девяностые годы ЛГБТ-люди не начали «присваивать» его себе и переосмыслять негативное значение. Сейчас это слово используется как в массовой культуре, так и в академической среде. В определённых контекстах оно указывает даже не на сексуальную ориентацию и гендерную идентичность, а на инаковость в целом. Вместе с экспертками и экспертами разбираемся в истории понятия «квир» и его современных трактовках.
Текст: Ал Ковальски, автор телеграм-канала Queer Journalism
Активистский и академический протест
Первоначально слово «квир» не было связано с ЛГБТ-сообществом. Ещё в XIV веке его употребляли в значений «странный», «сомнительный». А уже в 1894 году слово стали использовать по отношению к гомосексуальным людям. Эта история связана с Оскаром Уайльдом и его любовником Альфредом Дугласом. Отец второго подал в суд на писателя, обвинив его в совращении своего сына. В деле фигурировала формулировка «snob queers», после чего «квир» и превратилось в ругательство.
В разгар эпидемии СПИДа это слово стало символом анархии. Протестующие заполонили улицы и скандировали «we’re here, we’re queer, we will not live in fear», что переводится как «мы здесь, мы квиры, мы не будем жить в страхе». А в 1990 появилась организация Queer Nation, которая представила свой манифест летом того же года на прайде в Нью-Йорке. Авторы текста заявили, что присваивают себе некогда оскорбительное queer, употребив его в качестве гендерно-нейтральной замены слова «гей».
«Использование слова „квир“ — способ напомнить нам, как мы воспринимаемся всем остальным миром. Это способ сказать себе, что мы не обязаны быть остроумными и обаятельными людьми, которые всю жизнь стараются быть тактичными, оставаясь маргиналами в мире гетеросексуальных людей», — говорится в манифесте. В русскоязычной версии указано слово «п***р» как более понятное, однако в оригинале было именно «queer».
В академическую среду понятие пришло в 1991 году, когда феминистская исследовательница Тереза де Лауретис использовала слово «квир» для описания женской гомосексуальности. В дальнейшем термин стал использоваться по отношению ко всему, что не вписывается в рамки гетеронормативной патриархальной модели мира. Изучать это начали в рамках квир-теории, критикующей биологическую предопределённость гендера и сексуальной ориентации человека.
В рамках научных исследований также выделяют понятие queering (сокращение от queer reading. — Прим. ред.), что на русский можно перевести как «квирить». Это техника работы с текстом, которая подразумевает отказ от гетеро- и циснормативности при анализе произведений. Например, если герой пишет любовное письмо без указания имени, то адресатом или адресаткой может быть человек любого гендера. Если произведение переписывается — в рамках литературного упражнения или при создании современной интерпретации, — то так можно добавить квир-персонажей в сюжет.
Квир-культура — это только про ЛГБТ?
Термин «квир» имеет множество значений как внутри академической среды, так и среди ЛГБТ-людей, поэтому выделить его строгое определение невозможно. Разные персоны трактуют его по-разному. На практике термин часто используется как часть составных слов: квир-люди, квир-культура, квир-кино, квир-фестиваль и так далее.
Квир-обозреватель и автор проекта #содомиумора Константин Кропоткин считает, что этот термин связан непосредственно с ЛГБТ-сообществом. «Квир-культура описывает жизнь квир-человека. Поскольку квир-людей много, то многообразны и проявления их культуры. Любой творческий акт квир-человека даёт представление о „квир-взгляде“, об особенностях оптики. Но и творческий акт, рассказывающий об [ЛГБТ-сообществе со стороны], тоже повышает представленность ЛГБТК-проблематики в публичном поле», — комментирует эксперт.
Чтобы сформулировать более этичную по отношению к квир-персонам норму, важно рассказывать о них с разных точек зрения, говорит Кропоткин. Гетеросексуальный автор может создать хороший гей-роман (пример — «Назови меня своим именем» Андре Асимана), а ЛГБТ-писатель — наоборот, гомофобный (так эксперт характеризует книгу «Когда исчезли голуби» бисексуальной авторки Софи Оксанен). Благодаря многообразию мнений формируется дискуссионное пространство, считает Кропоткин.
Кинокритик Ксения Реутова трактует слово «квир» шире и соотносит его с инаковостью вообще и тем, что зрители видят в конкретной картине: «Квир-кино — широкое понятие, которое включает не только фильмы с квир-персонажами, но и квир-взгляд, который, я уверена, существует. И есть ещё квир-форма — то, как кино снято. Оно может быть о темах совершенно нормативных, но при этом форма его будет отличаться от общепринятой. Это будет тоже что-то смутно волнующее, что-то совершенно непохожее на другое. И поэтому это тоже будет квир-кино».
Было такое сленговое выражение «друг Дороти» — кодовое слово, по которому люди определяли принадлежность к сообществу. А это классическая голливудская сказка
Сам термин «квир-кино» появился в девяностых годах на фоне уже упомянутой эпидемии СПИДа и протестов со стороны ЛГБТ-сообщества. Гомосексуальные режиссёры начали снимать фильмы о себе, и этот феномен кинокритик и феминистка Руби Рич обозначила как New Queer Cinema, или «новая волна квир-кино». Однако оно существовало и до этого.
Классикой квир-кинематографа Ксения Реутова называет мюзикл «Волшебник из страны Оз», снятый в 1939 году и ставший очень популярным среди ЛГБТ-зрителей. «Было такое сленговое выражение „друг Дороти“ — кодовое слово, по которому люди определяли принадлежность к сообществу, — продолжает экспертка. — При этом что представляет собой этот фильм? Это классическая голливудская сказка. Песни из неё знают, цитируют. Эта картина сделала Джуди Гарленд (исполнительницу главной роли. — Прим. ред.) звездой. В данном случае [важно] то, что в фильме видели зрители. А видели они, что главная героиня встречает в стране Оз разных существ, инаковых. И она безоговорочно их принимает».
Истоки российского квир-кино также можно найти в прошлом. Например, в советское время был снят фильм «Дубравка» (1967), в котором рассказывается о влюблённости девочки во взрослую женщину. Развитию современной квир-культуры мешает закон о так называемой «гей-пропаганде», принятый в 2013 году. Радикальные перемены возможны только после его отмены, полагает Константин Кропоткин.
«За последние два года книг на русском языке, описывающих негетеросексуальные отношения (беллетристика, интеллектуальная проза, научпоп), стало заметно больше, но это всё равно несопоставимо мало по сравнению с западной литературой. Литературоведческий анализ квир-литературы на русском также стремится к нулю. Российское квир-кино за недостатком средств и за избытком цензуры находится пока в зачаточном состоянии», — заключает квир-обозреватель.
В то же время Ксения Реутова приводит в пример короткометражки, представленные на тринадцатом ЛГБТ-кинофестивале «Бок о бок». Эти картины рассказывают непосредственно о негетеросексуальных персонах. То, что эти фильмы показывали в том числе на российском «Кинотавре», экспертка считает очень хорошим знаком.
Квир как идентичность
Согласно американскому словарю Merriam-Webster, существительное queer имеет два значения: негетеросексуальный и нецисгендерный человек. В более узком смысле оно употребляется как сокращение от «гендерквир», то есть для обозначения небинарных людей. Последняя коннотация связана ещё и с тем, что изначально гендерквирные персоны занимали маргинальную позицию даже внутри ЛГБТ-сообщества.
«„Квир“ — это более благозвучный синоним аббревиатуры ЛГБТК», — говорит Константин Кропоткин и добавляет, что как гей он считает queerness («квирность») частью своей идентичности. Если изначально это слово было непривычным для многих, то сейчас оно постепенно входит в оборот. Тем не менее термин остаётся многозначным, и часть людей, называющих себя квирами, привлекает именно вольность трактовки.
«Люди часто требуют объяснить, что ты, кто ты и зачем ты. Трудно [подобрать] правильное слово. А „квир“ — это более флюидный, более открытый термин, в который входит всё, что угодно. И поэтому для меня он означает свободу и возможность быть кем и чем я хочу. Это понятие идеально описывает мою идентичность, ориентацию и гендер», — рассказывает активистка и иллюстраторка Катя Возиянова. С четырнадцати лет она училась в Англии, и благодаря информации на английском языке и общению с открытыми ЛГБТ-персонами она смогла быстрее осознать себя.
Как считает активистка, в Англии понятие «квир» используют больше, чаще и спокойнее, в том числе в медиа. В России же меньше понимания, чем этот термин отличается от слова «гей». Однако сами квир-люди используют его точно так же и по тем же причинам, полагает Возиянова. Назвать себя так проще, чем выбрать какой-то лейбл. А кому-то просто нравится слово.
Люди часто требуют объяснить, что ты, кто ты и зачем ты. Трудно подобрать правильное слово. А «квир» — это более флюидный, более открытый термин, в который входит всё, что угодно
Музыкант, журналист, квир- и психоактивист Женя Велько придерживается мнения, что понятие «квир» описывает каждую и каждого, кто не вписывается в нормы гендера и сексуальности. Дело не в принадлежности к определённой идентичности, а в том, что за недостаточную «правильность» могут избить на улице или уволить с работы. По мнению активиста, это относится не только к ЛГБТ-персонам, но и к гендерно-неконформным. Например, если феминный цисгендерный парень встречается с девушками, но его постоянно принимают за гея и оскорбляют из-за внешности.
Реклейминг слова «квир» на постсоветском пространстве имеет свои особенности. Это связано с тем, что для русскоязычных людей оно лишено ярко выраженной негативной коннотации: ЛГБТ-персон в России и странах СНГ оскорбляют другими словами. И поскольку для широкой аудитории этот термин скорее будет непонятным, то он гарантирует определённую безопасность.
«В Беларуси, к счастью, нет закона об [ЛГБТ-]пропаганде, но есть много смежных законов про мораль и защиту детей, — поясняет минчанин Женя Велько. — У гей-вечеринки куда больше шансов быть закрытой ОМОНом, чем у квир-вечеринки, потому что ОМОН не знает слова „квир“. Правда, потихоньку узнаёт. По крайней мере, христианские активисты и активистки уже пытались завернуть белорусский квир-фестиваль „Дотык“. Но как показывает практика, квир — это такой островок безопасности, с которого тебя не выкинут за несоответствие чьим-то ожиданиям».
Катя Возиянова и Женя Велько сходятся во мнении, что ЛГБТ- и квир-активизм синонимичны друг другу, однако второе понятие шире. С одной стороны, квир-активизм включает даже тех людей, для описания которых ещё не придумали слова внутри аббревиатуры ЛГБТ+. С другой — речь о пересечении разных опытов и идентичностей. Так, трансгендерная женщина может быть одновременно полиаморной лесбиянкой, и один общий термин позволяет расширить дискуссию и пригласить в неё ещё больше людей.
«Есть такой классный фильм „Гордость“ (2014), и в нём озвучена важная мысль: если тебя оскорбляют, забери это оскорбление себе, — продолжает Велько. — Англоязычный мир, а за ним весь остальной, уже забрал себе слово „квир“ — так у квирфобок и квирфобов стало на одно оскорбление меньше. Разве это того не стоит?»
«В России нас воспринимают хуже, чем животных». Свобода и отчуждение квир-эмигрантов из России
Почему квир-люди покидают Россию — вопрос, понятный самим ЛГБТ-персонам. Необходимость скрывать свою ориентацию или гендер, невозможность вступить в брак, страх за своих детей (если они есть) и неприятие окружающих рано или поздно приводят к мысли: уехать или остаться. Однако эмиграция не равна билету в счастливую жизнь и нередко связана с новыми вызовами и трудностями. Хотя бы потому, что в незнакомой стране приходится строить свою жизнь с нуля. Совместно с ЛГБТ-кинофестивалем «Бок о бок» «Такие дела» рассказывают о том, с чем сталкиваются квир-мигранты из России и как они отражают свой опыт в творчестве и профессии.
Бежать или остаться
Эмиграция, какой бы она ни была, — это всегда неоднозначный опыт. Одни уезжают в поисках лучшей жизни, другие покидают родную страну вынужденно, столкнувшись с преследованиями или угрозой жизни. В случае с ЛГБТ-мигрантами и мигрантками из России речь часто идет о вынужденном переселении. Квир-персоны уезжают, устав от дискриминации, гомофобии и трансфобии в обществе.
«Возрастает уровень преследования гражданских активистов и активисток, НКО, медиа. Приходится постоянно убегать и придумывать новые стратегии сопротивления», — рассказывает визуальная художница и режиссерка Маша Годованная.
Как и все остальные люди, квир-персоны из России могут уезжать по учебе, работе или по семейным обстоятельствам. Поводом для такой эмиграции вовсе не обязательно будет дискриминация, однако жизнь в более толерантной стране так или иначе повлияет на человека. Например, откроет возможность заключить официальный брак или работать в инклюзивной компании.
Когда ЛГБТ-персона сталкивается с давлением государства или угрозой для жизни, она может запросить политическое убежище в другой стране. Важно, что сам факт жизни в стране с дискриминационным законодательством не служит основанием для получения статуса беженца. Должно присутствовать именно преследование: человека не раз арестовывали, был риск тюремного заключения или же он/она/они подверглись нападениям на почве гомофобии или трансфобии. Сколько ЛГБТ-людей бежит из России ежегодно, неизвестно, но их количество резко возросло после преследований геев в Чечне в 2017 году.
Годованная подчеркивает, что, в зависимости от причин переезда или бегства, миграция может проходить по разным сценариям. История человека с высшим образованием, поступившего в европейскую аспирантуру, будет отличаться от судьбы беженца, который бросил все и в спешке улетел в первую попавшуюся страну. Влияет и множество других факторов, будь то миграционная политика конкретной страны, политическая обстановка и даже личностные особенности людей, которые по-разному переживают стресс. Однако миграция — это всегда сложный и болезненный процесс.
В незнакомой стране мигранты и мигрантки сталкиваются с проблемами, о которых даже не задумывались в России, продолжает Годованная. Это и новая языковая среда, и бюрократические сложности, и потеря социальных связей, и различные внутренние кризисы. Это то, что обезоруживает, ставит человека в уязвимую позицию. И, чтобы найти выходы и решения, требуется много сил и времени.
Жизнь сначала
«Стоит один раз переехать, и ты уже мигрант на всю жизнь», — говорит героиня фильма Годованной «Без-границ-квир», посвященного квир-миграции в Вене. У самой режиссерки так и получилось. В 1995 году она впервые уехала из России, чтобы получить образование в США. Сейчас художница учится и занимается кино в Австрии. Первое время после переезда пришлось устроиться посудомойкой в квир-бар: грантов не было, а жить на что-то было нужно. Для визуальной художницы это не означало ничего, кроме необходимости найти возможности для существования.
Потеря социального статуса — частая проблема, с которой сталкиваются мигранты. Даже если на родине они были востребованы в профессиональной сфере, в другой стране могут оказаться никому не нужными. А плохое знание языка или ярко выраженный акцент станут препятствием к получению работы, связанной с общением. Поэтому даже должность официанта или официантки доступна не всем.
Квир-активист и фотограф Анно Комаров описывает эмиграцию словосочетанием «жизнь сначала». «Тебе приходится переизобретать себя, находить какую-то новую идентичность.
Потому что не всегда этим же можно заниматься на новом месте. Но также это открывает и возможности», — рассказывает он.
Опасаясь за свою жизнь, активист запросил политическое убежище в Германии в 2016 году. На тот момент он еще не поменял документы (Анно Комаров — трансгендерный и интерсекс-человек. — Прим. ТД), и при переезде это вылилось в ряд сложностей. Поскольку будни беженца подразумевают частые контакты с бюрократическими структурами, то Комарову приходилось регулярно терпеть неправильное обращение к нему. В конце концов он собственноручно вписал свое актуальное имя в бумагу, которую выдали ему для идентификации личности.
Три года Комаров добивался смены документов без психиатрической экспертизы, что было его принципиальной позицией как квир-активиста (необходимость получать заключение у психиатра часть активистов и активисток считают дискриминацией, поскольку трансгендерность — это не болезнь. — Прим. ТД). Все это время активист находился в Германии без вида на жительство, хотя имел полное право на него как беженец. Ситуация разрешилась, когда он узнал о своей интерсексности и смог сменить документы в рамках закона для интерсекс-людей.
Там же, в Германии, Комаров взглянул на свое творчество с мигрантского ракурса. Фотографией он занимался давно, но никогда не делал полноценных проектов. После эмиграции у него наконец появилась возможность снимать и учиться, а не просто выживать, как было в России.
Мечты об Америке
Так называемый закон о гей-пропаганде и общественные предубеждения мешают продвижению квир-искусства в России. На такие проекты практически невозможно получить бюджет, потенциальные партнеры боятся сотрудничать, а гомофобные активисты пишут жалобы на организаторов и организаторок инициатив.
По этой причине для некоторых переезд в другую страну может стать единственным способом самореализоваться. С другой стороны, и сама тема квир-миграции находит отражение в их проектах, творчестве и исследованиях. Гендерная исследовательница Александра Новицкая живет в США и пишет диссертацию по постсоветской ЛГБТК-миграции. Именно изучение научной литературы по этой теме помогло избавиться от ощущения собственной недостаточности и чувства, что она, как эмигрантка, хуже других.
А режиссер Уэз Херли снял автобиографический фильм о своем опыте переезда. Главный герой картины «Картофелинка мечтает об Америке» родился во Владивостоке в обычной советской семье. После развала СССР в его жизнь пришли американские фильмы, транслируемые на «секретном третьем канале», и желание переехать в страну, где, как показывали в этих картинах, все у всех хорошо.
Мечта сбывается: мама Картофелинки выходит замуж за американца — и они переезжают в США. Герою (как и самому Уэзу Херли) на тот момент было 16 лет. Свою гомосексуальность он осознал еще в России, но там говорить об этом было невозможно. «Когда я жил в России, было ощущение, что нас [не считают] людьми. Воспринимают хуже, чем животных», — сообщает режиссер.
Дальнейший сюжет фильма рассказывает о мигрантских реалиях: о языковых сложностях, стереотипизированных представлениях американцев о России, об уже упомянутой потере социального статуса. А все попытки героя забыть о своем прошлом разбиваются о надоедливый вопрос «Откуда ты?» и любопытство окружающих.
Взамен была свобода: гей-фильмы, которые можно взять в прокате, общение с открытыми ЛГБТ-персонами и понимание того, что никому нет дела до твоей гомосексуальности. «Когда ты вдруг осознаешь, что можешь жить абсолютно как хочешь, это перемена на космическом уровне. У тебя есть будущее, у тебя будут отношения», — рассуждает Уэз Херли и добавляет, что вместе с тем рад был вырасти в России. Лишь благодаря этому он понимает, насколько хорошая у него жизнь сейчас.
Чувство чужеродности
Отсутствие явной дискриминации вовсе не означает, что ЛГБТ-мигранты и мигрантки автоматически находят свое место в другой стране. Вероятность столкнуться с физической и вербальной агрессией действительно ниже, а окружающие будут относиться с принятием хотя бы из страха наказания, поскольку гомофобия и трансфобия запрещены законодательно.
Однако локальное ЛГБТ-сообщество вовсе не ждет с распростертыми объятиями квир-людей из России.
Связано это с тем, что в западных странах борьба за права ЛГБТ-людей на другом уровне.
Когда Александра Новицкая только эмигрировала в Америку, она решила познакомиться с местными академическими и активистскими кругами и ходила на различные встречи. Тогда же стало понятно, что между ними и ею огромная пропасть.
Быстро выяснилось и то, что, несмотря на мнимую готовность поддерживать квир-персон из разных частей мира, американское ЛГБТ-сообщество подразумевает под этим миром очень ограниченное количество стран, с которыми у США сохранились колониальные отношения. Потому у представителей и представительниц постсоветской квир-диаспоры не было права голоса в этих кругах.
Похожее произошло и с независимой активисткой Сашей Семеновой, когда она переехала в Австрию. До эмиграции казалось, что если люди близки в вопросе феминизма и прав человека, то они будут разделять такие же ценности. Выяснилось совершенно обратное, и это стало неприятным сюрпризом.
Взамен активистка открыла для себя существование такого варианта совместного проживания, как коммуны, которые распространены в Австрии и Германии. «Я никогда не хотела жить отдельно, нуклеарной семьей, я всегда хотела жить в каком-то сообществе. Делить быт и заниматься художественной работой вместе с другими людьми. И это оказалось для меня здесь возможно», — рассуждает Семенова.
По мнению Годованной, именно опыт борьбы с нормативностью не дает зафиксироваться в одном месте. Если гетеронормативность зачастую говорит про стабильность, то квир-миграцию можно обозначить как постоянное движение. И это то, что маркирует людей несколько иначе, отчуждает от среды, в которой они находятся, хотя одновременно открывает новые горизонты для развития и понимания себя.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Публикации по теме
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных