Р ченслер что открыл
Ричард Ченслор — англичанин, «открывший» Россию
В середине ХVI века Англия принадлежала к числу «обиженных» морских держав. Военное могущество Испании заграждало ей выход к южным морям, омывавшим берега вожделенных стран, из которых в Европу текли пряности и золото. Поневоле англичанам приходилось бороздить cyровые северные широты. Мореплаватель Джон Кабот в поисках северного прохода в Азию во время экспедиции 1497—1498 годов забрёл в холодные воды Ньюфаундленда.
Сын его, Себастьян, участник этой экспедиции, впоследствии сообщил английской короне, что открыт путь в Китай. Правда, в Лондоне этому не очень верили, поскольку единственной добычей, которой удавалось поживиться у берегов сей северной Поднебесной, были косяки жирной трески. И всё же предприимчивому мореходу был пожалован официальный титул «эсквайра и главы мастеров Компании торговых открытий города Лондона». А король Эдуард VI пожелал брать у него уроки космографии.
Неудача не обескуражила Кабота. Он продолжал убеждать лондонских купцов, что в Китай можно попасть через льды Севера. Если на западном направлении окажется тупик, значит, надо плыть на восток! Поддавшись искушению, лондонские негоцианты создали «Общество купцов искателей для открытия стран, земель и островов, государств и владений, неведомых и доселе морским путём не посещаемых».
Акционерные взносы составили около шести тысяч фунтов стерлингов. На эти деньги Общество приобрело три корабля — «Бона Эсперанта» (в переводе с латинского — «Благая Надежда», водоизмещением 120 тонн), «Бона Конфиденция» («Благое Упование», 90 тонн) и «Эдуард Бонавентура» («Эдуард Благое Предприятие», 160 тонн — запасы на полтора года плавания).
Преклонный возраст не позволил Каботу самому встать во главе новой экспедиции по северным морям. Эскадру возглавили адмирал Хью Уиллоби, вызывавший доверие у aкционеров не только познаниями в военном деле, но и большим ростом, а также штурман (старший кормчий) — 32-летний уроженец Бристоля Ричард Ченслор, «не раз показавший свой ум на деле». «На него-то и была вся надежда в успешном выполнении предприятия», — поясняет в своих воспоминаниях один из участников экспедиции, Климент Адамс, видимо отдававший предпочтение уму перед силой.
Уиллоби и Ченслор, каждый, получили в дорогу грамоту Эдуарда VI, обращённую к владыке неведомой Полярной империи, составленную на трёх языках (русский среди них отсутствовал).
Экспедиция носила мирный характер. Инструкция Тайного королевского совета предписывала морякам не обижать жителей тех земель, которые встретятся на пути, чтить их обычаи и нравы и даже «делать вид, что у нас те же законы и обычаи, какие имеют силу в той стране, куда мы придём».
Торжественные проводы состоялись 20 мая 1553 года в Гринвиче. Королевский совет смотрел на отплытие кораблей из окон дворца. Собралась масса народу, особенно любопытные ухитрялись влезать даже на крыши башен. Под гром орудий и приветственные крики провожавших моряки прощались с родиной и соотечественниками. Не было только короля Эдуарда VI, от чьего имени и затевалось путешествие: он лежал тяжело больной и умер спустя несколько дней после отплытия эскадры.
У берегов Норвегии мореплавателей поджидала беда. Сильный шторм разметал корабли. «Эдуарда Бонавентуру» отнесло ветром далеко на восток. Прождав напрасно неделю два других корабля, Ченслор на свой страх и риск двинулся дальше.
Продвигаясь вперёд по неведомым водам, он, по словам Адамса, «зашёл так далеко, что оказался в местах, где совсем не было ночи, где постоянно сиял ясный свет солнца над страшным и могучим морем». Наконец в августе 1553 года корабль Ченслора с экипажем из 48 человек вошёл в устье Северной Двины и бросил якорь у монастыря Святого Николая близ Холмогор (Архангельска тогда ещё не существовало).
Двинская летопись бесстрастно отметила прибытие чужеземцев: «Прииде корабль с моря на устье Двины реки и обславься: приехали в Холмогоры в малых судах от английского короля Эдварда посол Рыцарт, а с ним гости». Русские люди и не подозревали, что в сей момент их «открыли»…
Гости поначалу опасались за свою жизнь. Но скоро убедились, что бояться им нечего: русские вели себя как нельзя более радушно. Однако торговать с пришельцами без разрешения государя отказались наотрез. На вопрос англичан, кто же их государь и каковы размеры их страны, поморы дали такой ответ: страна их зовётся Русью, простирается она далеко в глубь материка, а правит ими государь Иван Васильевич. По просьбе Ченслора воевода князь Микулинский послал гонца в Москву.
Царь повелел немедленно доставить англичан пред очи свои, взяв на себя все путевые расходы и распорядившись бесплатно выдавать им лошадей на станциях. Но в Москве послов для порядку поволынили двенадцать дней, прежде чем они получили аудиенцию.
Иван IV принял Ченслора, сидя «на позолочённом сиденье в длинной одежде, отделанной листовым золотом, в царской короне на голове и с жезлом из золота и хрусталя в правой руке; другой рукой он опирался на ручку кресла». Царь благосклонно осмотрел подарки и образцы товаров, затем терпеливо выслушал грамоту короля Эдуарда VI. В ней говорилось, что люди созданы Богом для общения друг с другом. Особенно же полезны сношения «с людьми торговыми, которые странствуют по всей вселенной, переплывают моря и переходят пустыни, дабы доставлять в отдалённейшие страны и государства предметы хорошие и полезные, которые, по благости Божией, находятся в их стране, и дабы обратно вывозить оттуда то, что они там полагают получить для пользы своей страны». Правда, царь выразил лёгкую досаду, что грамота «обращена неведомо к кому».
Ченслора после приёма в знак особой милости пригласили к царскому столу. Переодетый в «серебряное одеяние», Иван сидел на возвышении. В некотором отдалении от него стояли длинные накрытые столы. Все приглашённые к обеду — человек двести бояр и дворян — были в белом. В середине трапезной стоял поставец с кубками и яствами. Сервировка поражала богатством — «всё подавалось на золоте».
Из-за стола разошлись в час ночи.
Англичане пробыли у русских несколько месяцев, внимательно изучая неизвестные им народ и страну. Ченслор смотрел на Россию непредвзятым взглядом и во многих местах своего дневника выражает искреннее восхищение увиденным: «Страна… изобилует малыми деревушками, которые так полны народу, что удивительно смотреть на них. Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном количестве, что это кажется удивительным».
Москву Ченслор нашёл более великой, «чем Лондон с предместьями». Правда, «Москва очень неизящна и распланирована без всякого порядка». Зато есть «в Москве красивый Кремль, его стены из кирпича и очень высоки». Англичанин до кончиков ногтей, он, отбросив всякое национальное чванство, не скупится на похвалы русскому народу. «Я не знаю страны поблизости от нас, которая могла бы похвалиться такими людьми». И ещё: «Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними».
Отметил он и национальную замкнутость москвичей: они «учатся только своему языку и не терпят никакого другого в своей стране и в своём обществе». Впрочем, этот упрёк тогда можно было сделать любому другому народу. А вот что на самом деле неприятно поразило Ченслора (видимо, в качестве купца и предпринимателя), так это экономический деспотизм царской власти. С нескрываемым ужасом он пишет о том, что царь имеет право отнимать у своих подданных землю и другое имущество. Русский человек не может сказать, как говорят простые люди в Англии: «Если у нас что-нибудь есть, то оно от Бога и моё собственное», в России всё принадлежит «Богу и государевой милости».
Зато Ченслор с одобрением (и это удивительно) отозвался о русском судопроизводстве, правда, лишь в одном отношении: у русских нет «специалистов-законников, которые бы вели дело в судах», то есть продажных крючкотворов-адвокатов. «Каждый сам ведёт своё дело и свои жалобы и ответы подаёт в письменной форме, в противоположность английским порядкам». И уточняет: подданные имеют право подать челобитную прямо самому государю, который судит с «удивительной беспристрастностью».
Впрочем, peзультат получался тот же, что и в английских судах: «происходят удивительные злоупотребления, и великого князя много обманывают». Климент Адамс, в свою очередь, отметил гуманность русского суда: «За первую вину не вешают, как у нас. » Описав приверженность русских религиозным обрядам, Ченслор продолжает: «Что касается разврата и пьянства, то нет в мире подобного, да и по вымогательствам это caмые отвратительные люди под солнцем. Судите теперь о их святости».
И тем не менее по совокупности наблюдений — хороших и дурных — вывод Ченслора о русском народе оказался таким: «По моему мнению, нет другого народа под солнцем, который вёл бы такую суровую жизнь».
Время шло, и по весне следующего года нашлись корабли Хью Уиллоби. Вернее, их нашли. Русские рыбаки обнаружили на Мурманском побережье, в устье реки Арзины, два судна, стоявшие на якорях. Но, увы, теперь они представляли собой «летучих голландцев». «Нашли мы-дe, — сообщали царю рыбаки, — на Мурманском море два корабля стоят на якорях в становищах, а люди на них все мертвы». Экипажи «Бона Эсперанты» и «Бона Конфиденции», как видно, не выдержали первой в истории полярной зимовки. Мёртвый Уиллоби склонился в капитанской каюте над судовым журналом, из которого можно понять, что в январе 1554 года его и команду ещё не покидала надежда.
По просьбе Ричарда Ченслора царь возвратил лондонскому обществу имущество и вооружение обоих кораблей (перед тем московские пушкари обследовали английские пушки и нашли, что наши лучше!). На обратном пути в Англию серьёзной опасности подвергся уже корабль самого Ченслора: фламандские пираты взяли его на абордаж. Ченслор остался в живых, но все русские товары и подарки царя (в том числе и королю) пропали. В Лондон Ченслор привёз только грамоту на имя Эдуарда VI, в которой Иван обещал, что английские купцы «ярмарки свои будут иметь свободно во всём пространстве наших государств», — такой привилегией беспошлинной торговли не обладали ни ганзейские, ни голландские нeгoцианты.
Новой правительнице Англии — королеве Марии Тюдор, чьим мужем был испанский король Филипп II, — пришлось довольствоваться лишь грамотой Ивана IV да рассказами Ченслора о богатствах Московии. Любопытная деталь. В своём послании Иван именовал себя «повелителем всей Сибири», которой пока владел хан Кучум, и «великим князем лифляндским», хотя Лифляндия принадлежала ещё Ливонскому opдену. Впрочем, королева не обратила на это внимания: во-первых, не знала сути дела, а потом ведь и она с Филиппом подписали ответную грамоту царю: «Король и королева Англии, Франции, Иерусалима. »
Ченслор в награду за проведённую экспедицию получил титул «командора и великого штурмана флота». Себастьян Кабот возглавил образованную Компанию для торговли с Россией, Персией и северными странами. Иначе — Московскую компанию.
В мае 1555 года Ченслор отправился в своё второе путешествие в Россию — уже в качестве официального посла. На «Эдуарда Бонавентуру» погрузили много сукна и изделий из железа. Иван был рад снова увидеть полюбившегося иноземца. Привилегии английским купцам были подтверждены, и в ноябре Ченслор отплыл на родину вместе с московским послом Осипом Непеей.
К несчастью, у берегов Шотландии буря бросила корабль на скалы. Ченслор погиб: оказалось, что «великий штурман» не умел плавать. Утонули и семеро русских из посольской свиты. Осип же Непея, плававший, как и многие русские, не лучше топора, каким-то чудом спасся, добрался до Лондона и там удостоился торжественного приёма. Назад он вернулся в обществе множества английских мастеров, выразивших желание служить московскому государю.
ЧЕНСЛОР РИЧАРД
Ричард Ченслер. / Ориг. : Richard Chancellor (англ.)
Английский путешественник, один из зачинателей торговых и дипломатических отношений между Россией и Англией.
По некоторым сведениям Ченслор родился в 1521 году в Бристоле, однако доподлинно дата и место его рождения неизвестны. К началу 1550-х годов он был опытным мореплавателем. В это время Западный (в обход Южной Америки, через мыс Горн) и восточный (в обход Африки через мыс Доброй надежды) пути в Индию контролировались испанцами и португальцами, поэтому враждовавшие с ними англичане пытались найти альтернативные маршруты. В начале XVI века поиски были сосредоточены на северо-западном направлении, в результате чего был открыт остров Ньюфаундленд.
В середине века поиски переключились на северо-восточное направление. 10 мая 1553 года от берегов Англии отправилась экспедиция, снаряженная компанией «Мистери, содружество купцов-авантюристов, исследующих новые земли, владения и острова». Экспедиция состояла из трех судов: «Добрая Надежда», «Благое упование» и «Эдуард Благое Предприятие». Руководителем ее стал Хью Уиллоби, Ченслор же был назначен капитаном последнего корабля. Летом того же года экспедиция попала в сильную бурю, в результате чего корабли разделились. «Добрая Надежда» и «Благое упование», отправились на север и, достигнув Новой земли, повернули обратно. Кораблям пришлось зазимовать в устье реки Варзина, где их экипажи погибли при не ясных до конца обстоятельствах.
В это время корабль Ченслора сумел 24 августа достичь устья Северной Двины, бросив якорь неподалеку от Николо-Корельского монастыря. Поняв, что он находится не в Индии, Ченслор выдал себя за посла английского короля и попросил встречи с царем. Иоанн IV, узнавший о прибытии иностранного посла, пригласил его в Москву. В столице царь и самозванный посол провели переговоры, результатом которых стало получение Ченслором грамоты на беспошлинную торговлю с Россией. Весной 1554 года он отправился в Англию, где вручил грамоту королеве Марии. В том же году компания «Мистери. » была преобразована в «Московскую компанию», получившую эксклюзивное право торговли с Россией.
В 1555 году Ченслор вновь отправился в Россию. Здесь ему удалось заключить договор с царем Иоанном, по которому англичане получали право свободной и беспошлинной торговли в России, основным центром торговых операций были определены Холмогоры. В 1556 году Ченслор отправился обратно в Англию, взяв с собой русского посла Осипа Непея. Неподалеку от берегов Шотландии их корабль попал в сильный шторм, послу удалось спастись, однако сам Ченслор погиб.
Книга о великом и могущественном царе России и князе Московском
На основе путевых заметок Ченслора позднее была выпущена книга. Здесь Ченслор описывал свой визит в Москву и встречу с царем Иоанном IV. Кроме этого в сочинении Ченслора также содержатся сведения о военном деле, политической системе и экономике Русского царства.
Значение экспедиции
Путешествие Ченслора положило начало многовековым дипломатическим, экономическим и культурным контактам между Англией и Россией. «Московская компания» долгие десятилетия обладала монополией на торговлю с Россией. Благодаря бурному развитию торговых связей между двумя странами были основаны города Северодвинск и Архангельск.
Память
В Северодвинске в честь Ченслора названа одна из улиц. Кроме того на набережной Александра Зрячева установлен памятный знак, посвященный английскому мореплавателю.
«Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними»
В эпоху великих географических открытий англичане были в постоянном поиске новых рынков для торговли – надо было успевать в ускорившейся в Европе погоне за богатствами. И в 1553 г. они снарядили экспедицию для исследования северных вод и земель. Так капитан Ричард Ченслер попал в Россию, был принят царем и познакомился с нравами тех, кого он сначала назвал «русскими варварами». Но он и его спутники нашли и немало интересных, достойных зависти и лучших, чем в Англии, порядков. Обо всем этом он и написал в «Книге о великом и могущественном царе России».
В мае 1553 г. из Англии отплыло три корабля под начальством Хью Уиллоуби, чтобы найти новые земли для торговли и наладить с их народами отношения. Но до России доплыл только один — «Эдуард Бонавентура» («Эдуард Благое дело») под командованием Ричарда Ченслера. Два других несчастных корабля были отнесены в Белое море. Как сообщает Двинская летопись, год спустя их, затертые льдами, нашли местные карелы: «Стоят на якорях в становищах, а люди на них все мертвы и товаров на них много».
Потеряв их и еще надеясь, что товарищи вскоре найдутся, Ченслер и его команда в 27 человек продолжили путешествие. В августе 1553 г. они высадились на русской земле у устья Северной Двины и вскоре были приглашены царем Иваном Васильевичем в Москву.
Примерный морской маршрут экспедиции. Источник: Pinterest
В столице Ченслер и несколько его спутников пробыли 8 месяцев. Об этом городе и его народе у англичан осталось немало впечатлений. Вот что среди прочего писал Ричард о своей поездке.
«Русские люди находятся в великом страхе и повиновении»: о России, Москве и царском могуществе
«Россия изобилует землей и людьми и очень богата теми товарами, которые в ней имеются. […] Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном количестве, что это кажется удивительным. Каждое утро вы можете встретить от семисот до восьмисот саней, едущих туда с хлебом, а некоторые с рыбой. […] Сама Москва очень велика. […] Но она построена очень грубо и стоит без всякого порядка. Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении. Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича. Говорят, что стены эти толщиною в 18 футов, но я не верю этому, они не кажутся такими. […] Царь живет в замке, в котором есть 9 прекрасных церквей и при них духовенство. Я не буду описывать их зданий и сооружений и оценивать их крепости, потому что у нас в Англии замки лучше во всех отношениях. Впрочем, московские крепостные сооружения хорошо снабжены всевозможной артиллерией».
Портрет Р. Ченслера. Источник: luminarium.org
«Этот князь [Иван Васильевич] — повелитель и царь над многими странами, и его могущество изумительно велико. Он в состоянии выставить в поле 200 или 300 тысяч человек, и если он идет сам походом, то оставляет на всех границах своего государства немалое число воинов. […] Все его воины — конные. Пехотинцев он не употребляет, кроме тех, которые служат в артиллерии, и рабочих; […] Сам великий князь снаряжается свыше всякой меры богато; его шатер покрыт золотой или серебряной парчой и так украшен каменьями, что удивительно смотреть. Я видал шатры королевского величества Англии и французского короля, которые великолепны, но все же не так, как шатер московского великого князя. А когда русских посылают в далекие чужеземные страны или иностранцы приезжают к ним, то они выказывают большую пышность. […] Я никогда не слыхал и не видел столь пышно убранных людей. Но это не их повседневная одежда […], когда у них нет повода одеваться роскошно, весь их обиход в лучшем случае посредственный».
Источник: golos. io
«Я думаю, что нет под солнцем людей столь привычных к суровой жизни, как русские: никакой холод их не смущает, хотя им приходится проводить в поле по два месяца в такое время, когда стоят морозы и снега выпадает более, чем на ярд. Простой солдат не имеет ни палатки, ни чего-либо иного, чтобы защитить свою голову […]; а если пойдет снег, то воин отгребает его, разводит огонь и ложится около него. Так поступает большинство воинов великого князя за исключением дворян, имеющих особые собственные запасы. Однако такая их жизнь в поле не столь удивительна, как их выносливость, ибо каждый должен добыть и нести провизию для себя и для своего коня на месяц или на два, что достойно удивления. […] Я спрашиваю вас, много ли нашлось бы среди наших хвастливых воинов таких, которые могли бы пробыть с ними в поле хотя бы только месяц. Я не знаю страны поблизости от нас, которая могла бы похвалиться такими людьми […]. Что могло бы выйти из этих людей, если бы они упражнялись и были обучены строю и искусству цивилизованных войн. Если бы в землях русского государя нашлись люди, которые растолковали бы ему то, что сказано выше, я убежден, что двум самым лучшим и могущественным христианским государям было бы не под силу бороться с ним […]».
Корабль Ченслера «Эдуард Бонавентура». Источник: commons. wikimedia.org
«Можно сказать, что русские люди находятся в великом страхе и повиновении, и каждый должен добровольно отдать свое имение, которое он собирал по клочкам и нацарапывал всю жизнь, и отдавать его на произволение и распоряжение государя. О, если бы наши смелые бунтовщики были бы в таком же подчинении и знали бы свой долг к своим государям! Русские не могут говорить, как некоторые ленивцы в Англии: «Я найду королеве человека, который будет служить ей за меня», или помогать друзьям оставаться дома, если конечное решение зависит от денег. Нет, нет, не так обстоит дело в этой стране; они униженно просят, чтоб им позволили служить великому князю, и кого князь чаще других посылает на войну, тот считает себя в наибольшей милости у государя. Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними, а их соседи не имели бы покоя от них. Но я думаю, что не такова божья воля: я могу сравнить русских с молодым конем, который не знает своей силы и позволяет малому ребенку управлять собою и вести себя на уздечке, несмотря на всю свою великую силу; а ведь если бы этот конь сознавал ее, то с ним не справился бы ни ребенок, ни взрослый человек».
«Гораздо веселее жить в тюрьме»: о русских законах
Точно так же от природы они привыкают к суровой жизни, как в отношении пищи, так и в отношении жилья. Я слышал, как один русский говорил, что гораздо веселее жить в тюрьме, чем на воле, если бы только не подвергаться сильным побоям. Там они получают пищу и питье без всякой работы, да еще пользуются благотворительностью добрых людей, а на свободе они не зарабатывают ничего.
Бедняков здесь неисчислимое количество, и живут они самым жалким образом. Я видел, как они едят селедочный рассол и всякую вонючую рыбу. Да и нет такой вонючей и тухлой рыбы, которую бы они не ели и не похваливали, говоря, что она гораздо здоровее, чем всякая другая рыба и свежее мясо. По моему мнению, нет другого народа под солнцем, который вел бы такую суровую жизнь».
Площадь в городе перед церковью. XVI век. (А. Васнецов). Источник: moscowchronology.ru
«Подьячие удивительно умеют черное делать белым и белое черным»
Второй капитан корабля Ченслера, Климент Адамс тоже писал о русских законах: «У русских нет величайшего из республиканских зол — законников, а каждый за себя адвокат […]. Император сам разбирает споры, особенно важнейшие, и, рассмотревши дело, произносит приговор. Нужно сказать, что Русский Князь решает тяжбы с необыкновенным беспристрастием: в верховном правительственном лице это заслуживает, по моему мнению, величайшую похвалу. Впрочем, как бы ни было свято намерение Князя, подьячие удивительно умеют черное делать белым и белое черным; зато уж, если будут уличены, наказываются весьма строго. […] Если кого поймают в воровстве, то заключают в тюрьму и секут розгами. За первую вину не вешают, как у нас, и это называют законом милосердия. Кто попадется в другой раз, тому отрезывают нос и клеймят лоб; за третью вину вешают. Вытаскивающих из карманов кошельки так много, что если б правосудие не преследовало их со всей строгостью, от них не было бы проходу.
Вот, что рассказывают, Государь, твои Англичане, недавно возвратившиеся из Московии».
Москва в 16 в. А. Васнецов. Источник: Pinterest
Открытие России. Экспедиция Ричарда Ченслера
24 августа 1553 года размеренность жизни жителей деревни Нёнокса в Двинском заливе была нарушена необычайным событием. Все началось с того, что с рыбацкой лодки спокойно и неторопливо занимающейся своим промыслом, был замечен приближающийся со стороны моря большой корабль. Его очертания и размеры были совершенно непривычны для находящихся в лодке рыбаков, и поэтому вполне объяснимо, что они решили поскорее пристать к берегу. Однако, пользующийся преимуществом в ходе, чужак вскоре догнал беглецов и спустил шлюпку. На миролюбивые по интонации возгласы с палубы рыбаки ответить не могли – язык пришельцев им был совершенно не известен. Поморам удалось пристать к берегу, когда их все-таки настигли. Гости были одеты в странные наряды, они подчеркнуто улыбались, и их манера держаться показывала, что они не расположены к агрессии. Все первоначальные попытки наладить контакт к успеху не привели – стороны попросту не понимали друг друга. Поняв, что чужаки настроены миролюбиво, рыбаки успокоились, получили подарки и к своему искреннему облегчению были отпущены.
Вскоре по округе пошел слух о прибытии необычайного корабля из далеких земель. Местные жители постепенно осмелели и стали подплывать к нему, жестами показывая свое миролюбие и по доброте душевной угощая путешественников различной снедью. Вскоре пожаловали и официальные лица. Из установленного с трудом диалога выяснилось, что прибыли гости из страны под названием Англия и ищут путь в Индию и Китай. Путешественникам сообщили, что достигнутая земля не является ни Индией, ни Китаем, а зовется Русью и правит ею царь Иван Васильевич. И что торговать бы с путешественниками весьма были бы рады, но без дозволения начальства никак нельзя. Главный из гостей задумчиво кивал головой, прикидывая что-то в уме.
Так состоялся первый контакт, и начали налаживаться отношения между экипажем корабля «Эдуард Бонавентура», его капитаном Ричардом Ченслером, с одной стороны, и подданными русского царя, – с другой. В столицу русского царства был отправлен гонец с донесением, а гостям любезно предложили подождать ответа высшего руководства. Англичане и понятия не имели о колоссальных просторах этой неизвестной для них страны и о том факте, что в России ответа от начальства можно ждать довольно долго.
Советы Себастьяна Кабота
В первой половине XVI века Англия была еще далека от будущего положения «владычицы морей». Островная монархия была государством обособленным, и не только в силу своего географического положения. Бурная эпоха правления короля Генриха VIII (который в первой половине своего правления получил от Папы Римского титул «защитника веры», а во вторую был официально отлучен от католичества) болезненно сказалась на экономике страны. Генрих VIII решил попытать военного счастья во Франции, в принудительном порядке заставив парламент выделить ему огромную сумму денег. Однако успехи его оказались весьма скромными, а деньги, которых никогда не бывает много, просто закончились.
Желание во что бы то ни стало вступить в брак со своей фавориткой Анной Болейн привело темпераментного короля, чья семейная жизнь похожа на перипетии сказки о Синей Бороде, к конфликту с Папским Престолом и отлучению от католичества. Эдуард, недолго думая, провозгласил себя главой собственной, английской, церкви, став фактическим основателем англиканства. Земли монастырей и церквей были конфискованы – этот процесс сопровождался многочисленными жестокостями, вызывал недовольство и волнение во многих регионах страны.
К концу своего правления бывший «защитник веры», а ныне «генеральный викарий» англиканской церкви утратил прыть, заболел и скончался. Трон унаследовал его сын, ставший английским королем 20 февраля 1547 г. под именем Эдуарда VI. Новый, совсем юный правитель получил корону в девятилетнем возрасте. Мальчик уже знал несколько языков, включая французский и латынь, его окружали мудрые учителя и наставники. Это было нелегкое для Англии время – страна была разорена вследствие политики Генриха VIII, торговля находилась в упадке.
Открывшая дорогу в Индию Португалия уже не выдерживала слишком напряженного колониального марафона, проигрывая своей могущественной соседке, и, постепенно выдыхаясь, сбавляла темп экспансии. Стало очевидно, что в будущем испанцы возьмут под контроль торговые пути, идущие вокруг Африки на Восток. Морское и военное могущество Мадрида казалось незыблемым, но что было делать «бедным английским торговцам», которым тоже весьма хотелось урвать хоть кусочек сказочных заморских богатств? И желательно кусочек большой и ощутимый для тощих кошельков. Будущие акулы Сити, не превышавшие тогда еще размеров юрких, но уже безжалостных окуней, напряженно думали: им мерещились золотые сундуки, а это в некоторых случаях хороший стимул для напряженной умственной деятельности. Им было над чем поломать голову.
Отправиться в Новый Свет и попытаться сунуть руку в этот, казалось, безразмерный и богатый испанский амбар маленьким, но уже хищным «окунькам» не позволял пока инстинкт самосохранения. Требовалось найти иной, не находящийся под контролем испанцев, путь к богатым странам Востока. Уже было давно известно, что земли, открытые Колумбом, не имеют ничего общего с легендарными Китаем и Индией. В разрешении этой проблемы англичанам помог Себастьян Кабот.
Этот итальянец, на исходе жизни решивший перебраться в Англию, имел репутацию опытнейшего морехода и ученого. Место его рождения точно не установлено. Одним из городов, претендующих на родину Кабота, является Венеция. С ранней молодости Кабот бороздил моря и океаны – ходил со своим отцом, Джоном Каботом, к берегам Америки. Состоял на службе у английского короля Генриха VIII, у испанского короля Фердинанда II. Занимался картографией и землеописанием.
Впоследствии к его услугами и знаниям решили прибегнуть для поиска путей к Молуккским островам. Кабот должен был, следуя по пути Магеллана, обогнуть Южную Америку и выйти в Тихий океан. В 1526 г. он отплыл на четырех кораблях из Испании, но по пути его флагман потерпел крушение, и вместе с другими участниками экспедиции Кабот занялся изучением внутренних районов Южной Америки. В исследовании современного Парагвая и района Ла-Платы мореплаватель провел почти 4 года. Вопреки ожиданиям, ему не удалось отыскать ни много золота, ни сказочных, богатых пряностями, стран.
После своего далеко не триумфального возращения в Испанию Кабот был направлен в контролируемый Мадридом Оран на североафриканском побережье. В 1547 г. сразу после вступления на престол Эдуарда VI старый ученый, составивший к тому времени собственную карту мира, прибыл в Англию, где ему за заслуги перед отцом юного короля была пожалована пенсия. Благодаря своему положению, репутации и знаниям, Кабот пользовался уважением и доверием не только придворных из окружения короля, но и в кругах, связанных с торгово-финансовой деятельностью.
Еще в молодости этот мореплаватель стал приверженцем гипотезы существования Северо-Восточного прохода, через который морем можно из Европы достигнуть Тихого океана и расположенных там Китая и Индии. Кабот считал, что этот, как ему казалось, пролив следует искать в обход Северной Европы и Азии. Привлекательность этой концепции состояла в том, что предполагаемый Северо-Восточный проход никто не контролирует и не претендует на право обладания им. Следовательно, англичане, подобно Колумбу и Васко да Гама, могли быть первопроходцами и монополистами на сделанные открытия. Отпадет надобность связываться с могущественной Испанией, и появится вполне очевидная возможность осуществлять торговлю с Востоком. Ну а где торговля, там и прибыль.
Предприятие обещало быть выгодным, и маленькие хищники из торгово-финансового лондонского пруда заволновались. Постаревший, но не утративший тяги к всевозможным географическим и мореплавательным затеям, воплощение которых можно конвертировать в золото и другие преференции, Кабот четко держал нос по ветру. Он энергично и без усилий встречался с нужными людьми, произносил правильные речи уверенным и авторитетным тоном. Его слушали, делали соответствующие выводы и подсчитывали барыши. Вскоре наступил черед перехода от голой теории к практической фазе.
В 1551 г. в Англии при широкой поддержке властей предержащих и с одобрения молодого короля была создана компания с длинным названием «Мистерия и компания торговцев авантюристов для открытия регионов, доминионов, островов, и мест неизвестных». Основателями этого предприятия кроме самого идейного вдохновителя Себастьяна Кабота были «люди большой мудрости и заботящиеся о благе своей родины», а попросту купцы и финансисты, образовавшие нечто вроде совета директоров. Целью компании с длинным и причудливым названием было нахождение Северо-Восточного прохода и налаживание торговли с Китаем, Индией и другими богатыми восточными странами, минуя тем самым коммерческую монополию Испании и Португалии.
Разумеется, компания представляла собой своего рода акционерное общество. Каждый из его участников обязывался вложить в предприятие определенный взнос, исчисляющийся 25 фунтами, суммой по тому времени немалой. Желающих приобщиться к богатствам Востока хватало, и вскоре из взносов разной величины были собраны 6 тысяч фунтов. На эти средства было решено построить три корабля, вооружить и оснастить их по последнему слову тогдашней техники. Планировалось загрузить туда лучшие английские товары, которые, по мнению местных торговцев, могли пользоваться спросом даже в землях весьма отдаленных.
Строились будущие экспедиционные корабли из лучших сортов дерева, их подводные части были обшиты свинцовыми листами. Когда строительство уже подходило к концу, остро встал кадровый вопрос. Желающих первыми добраться до легендарных Индий было более чем достаточно – тут играли большую роль не только финансовые, но и политические преференции. В первых рядах претендентов в «коммерческие колумбы» находился некто сэр Хью Уиллоуби, джентльмен весьма знатного происхождения. Правление компании высоко ценило его за знатность, связи, и некоторый военный опыт. Хью Уиллоуби обладал высоким ростом и представительной внешностью, что, по мнению организаторов, могло сыграть свою положительную роль при ведении переговоров. Морского опыта этот господин не имел никакого, зато мог изъясняться важно, величаво, убедительно. Его кандидатура была утверждена – сэр Уиллоуби стал адмиралом с «представительной внешностью» и руководителем всей экспедиции.
Второй кандидат, прошедший отбор, был Ричард Ченслер, которого характеризовали, как человека большого ума. Вполне вероятно то, что количество «баллов», необходимых для утверждения этого господина на должность, было увеличено хлопотами молодого дворянина Генри Сиднея, лица из близкого окружения короля Эдуарда VI. Капитаном третьего корабля назначили Корнелия Дюрферта. Всего к экспедиции подготовили три корабля. 120-тонный и наиболее хорошо оснащенный «Bona Esperanza» («Добрая Надежда») под флагом сэра Хью Уиллоуби. 160-тонный и самый крупный «Edward Bonaventure» («Эдуард Благое Предприятие») под командованием Ричарда Ченслера, являвшегося по совместительству еще и главным штурманом экспедиции. И 90-тонный, самый маленький, «Bona Confidentia» («Благое упование»), капитаном которого являлся Корнелий Дюрферт.
Личный состав экипажей состоял из 105 человек. Кроме того, для осуществления коммерческой части предприятия на борту находилось 11 лондонских купцов. Корабли были в достаточной степени снабжены провиантом из расчета плавания сроком на 18 месяцев. Никто из участников экспедиции никогда не был ни в Индии, ни в Китае. Более того, и опытные мореплаватели, входившие в состав экипажей, не имели даже приблизительного понятия, где находится Северо-Восточный проход, какова его протяженность, и доступен ли он для мореплавания. Стремясь хоть как-то разбавить почти полное отсутствие информации (а у англичан ничего не имелось, кроме весьма общих предположений синьора Себастьяна Кабота), было решено опросить двух татар, которые служили в королевских конюшнях. Однако оказалось, что эти господа более склонны к неумеренному потреблению спиртосодержащих жидкостей, чем к аккумулированию знаний. Татары совершенно искренне сообщили, что ничем не могут помочь, поскольку покинули родину давным-давно. Организаторы между тем начали проявлять признаки некоторого волнения, поскольку, по мнению некоторых уважаемых джентльменов, оптимальное время для отплытия было уже упущено. Но подготовка экспедиции находилась в той стадии, когда отменить запущенный процесс уже не представлялось возможным.
Курс на северо-восток
Ричард Ченслер
10 мая 1553 г. флотилия Уиллоуби покинула устье Темзы. Отплытие кораблей вызвало определенный общественный резонанс – в честь экспедиции был дан артиллерийский салют. Ее провожали многие представители родовитой аристократии и, конечно же, купечество. Сам юный король Эдуард VI, являвшийся во многом идейным и финансовым вдохновителем плавания, на церемонии прощания присутствовать не смог. К этому моменту крепкий от рождения юноша был уже серьезно болен чахоткой. Вскоре он умер.
Во время отплытия вдруг выяснилось, что понятие «тщательно подготовленная экспедиция» может быть очень относительным и трактуется по-разному. Часть загодя погруженной провизии оказалась весьма низкого качества (сэкономили) и испортилась. Множество бочек с вином попросту потекли. Тем не менее корабли взяли курс на северо-восток. Плавание сопровождалось трудностями погодного характера – лишь спустя месяц флотилии удалось достигнуть норвежского острова Сенья. Тут 3 августа 1553 г. сэр Уиллоуби решил провести совещание с капитанами двух других кораблей. Было принято решение, что если в случае шторма корабли потеряют друг друга, точкой сбора будет норвежский городок Вардё. Там участникам плавания надлежит дожидаться других при необходимости. Однако, как показали дальнейшие события, этим планам не суждено было исполниться. Налетевший в тот же день шторм разметал корабли. Более хороший ходок, флагманский «Добрая Надежда», вскоре оторвался от более тяжелого «Благого Предприятия» под командованием Ченслера. Где-то в шторме пропало и маленькое «Благое упование».
Потеряв спутников из виду, Ченслер преодолел, наконец, шторм и согласно ранее принятым инструкциям прибыл через неспокойное море в Вардё, но не застал там ни «Доброй Надежды», ни «Благого упования». Его корабль простоял в гавани 7 дней – никаких вестей от Уиллоуби и его спутников не было. Поняв, что ожидание может затянуться, Ченслер решил продолжить плавание самостоятельно. Интересно, что перед отплытием капитан «Благого Предприятия» свел знакомство с неким шотландцем, который настойчиво отговаривал своего собеседника от продолжения похода, ссылаясь на невероятные и практически непреодолимые трудности, которые ожидают путешественников дальше на восток. Ченслер, разумеется, не послушал шотландца – настроен он был решительно, к тому же необходимо принять во внимание довольно сложные отношения между англичанами и шотландцами. Дух экипажа тоже был на высоте. Пополнив запасы провизии и воды, «Благое предприятие» отправилось на восток. Взору путешественников предстал бескрайний и пустынный океан. Их сильно удивил тот факт, что в этих краях вовсе не было, как им казалось, ночи – жители Британских островов не имели тогда понятия о полярном дне и полярной ночи.
Судьба сэра Хью Уиллоуби и его спутников
Что же произошло с двумя другими кораблями экспедиции, пока «Благое Предприятие» уходило на восток? Ход событий удалось восстановить по сохранившимся бортовым журналам. Надо отдать должное тогдашнему морскому авторитету Себастьяну Каботу – именно он настоял на том, чтобы участники экспедиции записывали все происходящее с ними в специальные журналы и делали это ежедневно. Требовалось вносить туда данные о происшествиях, обстоятельствах плавания, выбранном курсе, сделанных открытиях. После окончания шторма флагманский корабль «Добрая Надежда» вместе с отыскавшим его «Благим упованием» попытались вернуться в Вардё, однако не смогли обнаружить это место. Уиллоуби и Дюрферт решили отправиться на северо-восток.
14 августа 1553 г. с кораблей была обнаружена земля. Подходы к безлюдному, защищенному прибрежным льдом берегу оказались мелководными, от спуска шлюпки решено было отказаться. Сэр Уиллоуби приказал определить координаты и занести показания в вахтенный журнал. Если англичане правильно высчитали широту, то они находились у Гусиной земли – у юго-западной оконечности Новой Земли, уже давно посещаемой русскими мореплавателями. Данный факт превратился в миф о некоей «земле Уиллоуби», поиски которой велись даже в XVIII веке.
Три дня английские корабли продвигались к северу, пока на «Благом Уповании» не обнаружили течь, и оба корабля не повернули на юг. 21 августа 1553 г. Уиллоуби записал в журнал, что море становится все более мелким, но самой земли не видно. В конце концов англичане увидели берег и три недели шли вдоль него на запад, то приближаясь, то удаляясь от земли. Еще через неделю корабли обнаружили устье реки – погода начала уже портиться, и Уиллоуби, посовещавшись с офицерами, принял решение стать тут на якорь и зазимовать. Ни людей, ни признаков жилья в этом глухом для путешественников краю обнаружено не было. Шел конец сентября, бухта, по записям Уиллоуби, была богата тюленями, на которых англичане охотились. Посланные в разные направления поисковые группы также не обнаружили ничего, что указывало бы на присутствие человека. Свою последнюю запись в журнале сэр Хью Уиллоуби сделал 8 января 1554 года.
А весной группой поморов, которые охотились в здешних краях, были случайным образом обнаружены два корабля, присыпанных снегом и стоящих на якорях возле берега в устье реки Варзина. При ближайшем рассмотрении и обследовании обнаружилось, что все находящиеся на борту 63 человека мертвы. Адмирала сэр Хью Уиллоуби нашли в каюте – невидящим взглядом он смотрел в раскрытый вахтенный журнал. Трюмы кораблей были полны самыми различными товарами, в избытке было и провианта. Поморы не притронулись к находке, а доложили о случившемся начальству в Холмогоры, оттуда сообщили уже царю Ивану Васильевичу. Тот распорядился найденный груз опечатать, а тела моряков перевезти в Холмогоры и передать представителям английской стороны.
Все обстоятельства и причина гибели экипажей «Доброй надежды» и «Благого упования» не известны до сих пор. Тела участников экспедиции были обнаружены в совершенно естественных бытовых позах, более того, мертвыми оказались даже корабельные собаки. Тот факт, что оба корабля для лучшего сохранения тепла оказались со всей возможностью герметизированы, щели были тщательно законопачены, может указывать на то, что Уиллоуби и его спутники могли отравиться угарным газом из-за не полностью прогоревших углей в корабельных очагах, а потом свою роль сыграл беспощадный северный мороз.
Ричард Ченслер открывает Россию
Корабль Ричарда Ченслера, управляемый опытным штурманом Стивеном Барроу, оставив за кормой мыс Нордкап, вошел в Белое море. 24 августа 1553 года, все еще не представляя толком, в каких краях он находится, «Эдуард Бонавентура» вошел в устье реки. Вскоре с борта заметили рыбачью лодку, а в ней – «туземцев». «Туземцы», оказавшиеся мрачного вида бородачами, начали сноровисто и торопливо грести к берегу, полагая, что от неизвестных пришельцев, прибывших на большом корабле, ничего хорошего ждать не приходится. Англичане сумели догнать беглецов и завязать с ними некое подобие беседы, используя жесты. Ричард Ченслер обошелся с ними подчеркнуто вежливо и отпустил восвояси. «Туземцы» тоже оказались довольно вежливыми и убрались, не причинив англичанам ущерба.
Вскоре весть о прибытии гостей распространилась по местной округе, оказавшейся устьем реки Двины. От все более многочисленных и дружелюбных посетителей из числа местных Ченслер вскоре выяснил, что земля эта называется Россией, Русью, а управляет ей могущественный царь Иван Васильевич, чьи владения громадны, и злить которого строго не рекомендуется. Ни об Индиях, ни о Китае местные жители слыхом не слыхивали. Ченслер был действительно человеком умным: отчетливо понимая, что торговля с такой огромной и богатой страной не менее выгодна, чем с легендарным Китаем, он начал искать контактов с местным руководством. Англичанам улыбалась перспектива относительной близости России – корабль мог совершить плавание с товаром из Англии и вернуться домой за одну навигацию.
Вскоре на палубу «Благого Предприятия» вступил местный губернатор (очевидно, англичанам трудно было произносить слово «воевода») и поинтересовался намерениями путешественников. Ченслер весьма любезно сообщил ему, что они прибыли из Англии по поручению короля Эдуарда VI с единственной целью – вести торговлю. Ченслер, демонстрируя полное простодушие, попросил разрешения закупить у русских припасы и выделить на корабль нескольких важных заложников для обеспечения безопасности экспедиции. «Губернатор» на это ответил, что по всем вопросам ведения торговли с иноземцами должно получить разрешение Москвы, куда отправят специального гонца. Необходимым провиантом англичан снабдят, а вот заложников оставлять не положено. Да и никто гостей не обидит.
Англичане отметили, что «варвары» весьма дружелюбны. Пока обе стороны обменивались любезностями, гонец во всю прыть, какую только возможно было развить по осенней распутице, мчался к Москве. Известие о прибытии англичан было весьма благосклонно встречено царем Иваном Васильевичем. В это время он как раз занимался налаживанием связей с Западной Европой. Многие старые торговые пути оказались перерезанными. На юге выходы к Черному морю перекрыли татары. Западное направление стало недоступным из-за недружелюбной Польши. Не было надежных выходов и на просторы Балтики.
Чтобы несколько исправить ситуацию, Иван Васильевич, решивший проблему Казанского ханства, готовился к Ливонскому походу. А тут пришла весть о появлении возможности торговать с иноземцами через безопасный север. Иван Васильевич тут же дал согласие на коммерческие отношения с гостями из Англии и пригласил их к себе в Москву. Путь до столицы мог показаться англичанам чрезмерно долгим и трудным, так что все организационные моменты предписывалось решать при помощи местных властей. Получив соответствующие инструкции, царский гонец поспешил обратно.
Но расстояния в России были действительно колоссальными – путь в Москву и обратно занимал много недель. Пока гонец спешил к Белому морю, Ченслер начал подозревать, что «варвары» просто тянут время, не допуская его к своему верховному руководству, и того и гляди учинят какое-нибудь коварство, подобно диким ацтекам: заманят доверчивых англичан в ловушку и всех перебьют. Ченслер прибег к угрозам, что если ему не дадут возможности увидеться с «королем», то он уедет и увезет все товары с собой. Северные «варвары», прекрасно понимая, что дело идет к зиме и полярной ночи, и никуда англичане не денутся, лишь улыбались в бороды и делали вид, что весьма опечалены расстроенными чувствами гостя.
Наконец, видя кипящую предприимчивость господина Ченслера, было решено дать разрешение на его поездку в Москву, не дожидаясь затерявшегося где-то на бескрайних просторах гонца. Его снабдили всем необходимым, выделили эскорт, и англичанин отправился в далекую Москву. Преодолевая просто колоссальные для островного сознания расстояния, Ченслер убедился, что совершенно не представлял себе русских реалий. Справедливости ради следует заметить, что это касается очень многих иностранцев, прибывающих в Россию, и не только лишь с коммерческими целями.
По пути Ченслер встретил заблудившегося было царского гонца с хорошей новостью о том, что царь рад гостям и приглашает их к себе в столицу. Сама Москва удивила капитана своими размерами – он утверждал, что по размеру она превышает Лондон, однако застроена преимущественно деревянными домами без всякой системы. Путешественник отмечал большое количество артиллерии на русских укреплениях, которые, впрочем, осмотреть ему не дали. Спустя 12 дней после прибытия царь Иван Васильевич с необыкновенной пышностью принял Ричарда Ченслера, на свой страх и риск назвавшегося «королевским послом», хотя для такой миссии у него не было ни соответствующих прав, ни полномочий. Надо все-таки отдать должное личностным качествам англичанина: в совершенно чужой стране перед могущественным правителем он не оробел, а провел успешные, оказавшиеся результативными переговоры.
Иван Васильевич продержал англичанина у себя в гостях до весны, а потом с большим почетным эскортом отправил обратно на север, где его давно дожидались спутники. Кроме богатых подарков Ченслер вез с собой самый главный трофей – царскую грамоту на беспошлинную торговлю с Англией. В 1554 г. «Благое Предприятие» вернулось, наконец, в Англию. К этому времени король Эдуард VI умер, и грамота была вручена королеве Марии. Первоначальных замыслов добраться до Китая и Индии экспедиция не достигла, но практичные лондонские купцы уже видели для себя прекрасную выгоду от торговли с Россией.
Общество «купцов- авантюристов» было официально утверждено правительством и получило более благозвучное название: «Московская торговая компания». Это предприятие просуществует до 1917 года. Во главе модернизированной фирмы встал не потерявший энергии Себастьян Кабот, который совершенно уверенно утверждал, что Россия, хоть и не Китай, – но тоже очень даже хорошо. Чтобы закрепить успех, Ричард Ченслер по горячим следам в 1555 г. вновь отправляется в далекое Русское царство, теперь уже как полномочный, а не импровизированный посол. Вместе с ним прибыли два официальных представителя «Московской компании».
Торговля между Россией и Англией с тех пор приобрела регулярный характер, прекращаясь лишь во время войн, где эти государства были противниками. Значение северных гаваней, в первую очередь появившегося позже Архангельска, было очень велико в торговле с Западной Европой вплоть до основания Санкт-Петербурга. Корабли под английским флагом часто посещали воды Белого моря, и не всегда их визиты носили мирный характер.