Работает в уголовном розыске и она прекрасно знает о чем говорит
Высокий уровень дохода и ненормированный день: стоит ли идти работать в уголовный розыск и на какую зарплату можно рассчитывать в разных регионах страны
Профессия уполномоченного уголовного розыска является непубличной. Однако это не мешает ей быть уважаемой и почитаемой, сложной и опасной, ответственной и неимоверно тяжелой. Специалистам приходится ежедневно сталкиваться с преступностью, что накладывает свой отпечаток на характер работника.
Суть профессии
В сериалах присутствует романтический шлейф, который принято приписывать работникам уголовного розыска. Однако на самом деле все не так легко и привлекательно. Уполномоченный сотрудник наделен полномочиями по осуществлению розыскной и оперативной деятельности. Он собирает информацию, проводит агентурную работу, обследует помещения, транспорт, опрашивает свидетелей, ведет документацию особой секретной важности, которую нельзя разглашать ни при каких обстоятельствах. Профессия требует постоянного общения с разными людьми, поэтому специалисты, достигшие определенного опыта, являются не просто людьми, способными раскрыть преступления, но и настоящими психологами.
Необходимые черты характера и навыки
Работник уголовного розыска должен быть предельно внимательным, поскольку ему приходится сталкиваться с мелочами, которые зачастую имеют огромное значение при расследовании любого дела.
Уполномоченный также должен иметь способности к аналитическому мышлению, поскольку без анализа невозможно добраться до истоков и довести дело до конца.
Должна присутствовать хорошая физическая подготовка, способность быстро принимать решения, а также фокусироваться на актуальных задачах.
Важно, чтобы специалист обладал хорошей памятью, был коммуникабельным, умеющим завоевать доверие и расположить к себе граждан, имеющих прямое или косвенное отношение к преступлению.
Преимущества
Немаловажным преимуществом является достаточно высокий уровень зарплаты. Работник с большим опытом может зарабатывать как минимум в два раза больше, чем начинающий специалист. Поэтому возможность карьерного роста также можно причислить к плюсам занятий этим видом деятельности.
Работа уполномоченного уголовного розыска представляет общественно полезную деятельность. Поэтому люди, которые имеют призвание и посвящают ей свою жизнь, получают неимоверное удовольствие от возможности сделать жизнь простых граждан стабильной, безопасной и счастливой.
В работе предусматривается наличие льгот. Речь идет о медицинском страховании и бесплатном обслуживании, раннем выходе на пенсию и достойном ее размере (в материальном отношении), продолжительном отпуске, льготном получении жилья.
Минусы
В работе уполномоченного уголовного розыска присутствуют и недостатки. Самым главным является риск для здоровья и жизни. Специалисту приходится работать с недобросовестными людьми, от которых можно ожидать любых неприятных неожиданностей.
Огромные физические нагрузки также можно назвать минусами, поскольку такой насыщенный график может негативно отразиться на состоянии здоровья. Приходится работать ненормированный рабочий день. И это не простое оформление документов в кабинете. Речь идет о длительных слежках, сидениях в засадах, погонях, задержаниях преступников.
Минусом являются большие психологические нагрузки. Работникам приходится иметь дело с разными людьми, общаться с которыми часто бывает крайне сложно. Такие общения часто провоцируют угрозы жизни и здоровью, напряженности и проявление эмоций, которые необходимо контролировать. Именно поэтому сотрудник должен проявлять самообладание, быть организованным, смелым, убежденным в правоте того, что он делает.
Зарплата
Уголовный розыск – это не работа, а смысл жизни
Судя по фильмам и сериалам, будни уголовного розыска – это сплошные погони, перестрелки и захватывающие приключения. На самом деле, утверждает младший лейтенант Евгений Жулев, в жизни работа оперуполномоченных выглядит совсем не так красиво, как в кино показывают. С этим он столкнулся в первый год своей службы в самом творческом отделе балаковской полиции – уголовном розыске.
С годами мечта о работе в правоохранительных органах отошла сначала на второй план, потом на третий, а потом и вовсе позабылась, на смену ей пришла другая не менее интересная и ответственная. После школы было принято решение стать тренером по армейскому рукопашному бою, специально для этого он поступил в Физкультурный институт, но после службы в армии все изменилось.
— Пошел в армию, и в армии меня осенило, что хочу служить Родине, но не в вооруженных силах. Сразу после срочной службы стал устраиваться в полицию. Сначала работал в ППС, а потом перевелся уже сюда в уголовный розыск.
Служба в патрульно-постовой службе научила многому, что сейчас в службе конечно помогает.
Рукопашный бой в работе, конечно, пригодился. Приходилось усмирять слишком активных граждан. Это в кино поиском преступников занимается замечательный пес Мухтар, ловит преступников. На деле совсем все не так!
Раскрываются преступления по разному. Иногда можно за час понять, что к чему и задержать злоумышленника, а бывает, что месяцами приходится решать ребус.
Оперативники рассказывают, что большинство краж раскрывается просто, потому что злоумышленники спешат побыстрее избавиться от награбленного и относят «добычу» в ломбарды.
— Сначала ломбарды отрабатываем, когда их работники говорят, что им такое не приносили и не сдавали, то начинаем работать по людям, которые были в близком окружении. Сейчас хорошо помогают в раскрытии преступления – камеры наружного видеонаблюдения. Если бы их не было бы на порядок сложней. Много злоумышленников попадают под камеры.
Егор Трошкин, в полиции служит уже больше 10-ти лет. В УгРо пришел тоже с улицы – семь лет он патрулировал город, будучи сотрудником Вневедомственной охраны. Пришел еще в милицию, тоже отслужив в армии. Пока патрулировал город, параллельно учился в Юридическом институте. Когда закончил сразу принял решение о переводе в другой отдел.
— Другие варианты я не рассматривал, знал, что пойду только уголовный розыск. Работа творческая, целенаправленная, то есть событие есть куда бежать. Здесь не так как ОВО и люди здесь другие (и это он говорит не о коллегах, а о своих «подопечных», тех кого приходится ловить – прим. редакции). У них жизнь другая, кто неоднократно судимый. Для них совершить преступление – это в порядке вещей. Многие на этом живут. Он освободился, какое-то время просуществовал, хорошо если есть родственники, они поддерживают. Если у них нет ничего, то в принципе их здесь ничего не держит. Украл, выпил, в тюрьму (опять как в кино!).
Всего в уголовном розыске четвертого отдела полиции работают девять человек. В зоне их обслуживания более 100 000 жителей города (центральная и часть заканальной, до улицы Минской). Раскрываемость преступлений составляет около 80 %. Хороших результатов удается добиться благодаря коллективной работе, как говорится: «Один в поле не воин!». Таким образом опытные сотрудники передают свои знания «новичкам».
— Для того, чтобы все понять нужно отработать в уголовном розыске не один год. 3 – 5 лет – это небольшой период чтобы узнать совсем немного. Опытный опер, бывший начальник уголовного розыска Михаил Михайлович Абджалимов отработал в уголовном розыске 33 года, и даже он говорил, что я всего не знаю. Век живи, век учись!
Работа в уголовном розыске требует много времени и самоотдачи. Поэтому в свой профессиональный праздник они желают своим коллегам не только здоровья и успехов.
Ребята пожелали коллегам Оперского фарта или Милицейской удачи, чтобы преступлений побольше раскрывать. Здоровья, терпения семьям и удачи.
Мне нравится работать в уголовном розыске
— Андрей, скажите, сложно работать в уголовном розыске?
— Есть свои плюсы и свои минусы. Плюсы: такого адреналина не получишь нигде. Чтобы преступника привлечь к уголовной ответственности, приходится выстраивать определенные комбинации, продумывать ходы, события. Тут головой надо думать. Минусы: у нас ненормированный рабочий день. Многое зависит от личных качеств человека. Кого-то устраивает отработать 8-часовой рабочий день, выключить станок или компьютер и спокойно уйти домой. Вчера, допустим, я пришел домой в первом часу ночи. Искали малолетних преступников, не так давно ограбивших пожилого мужчину. Минусов, конечно, хватает, но плюсы их перекрывают.
— Работу в уголовном розыске можно назвать опасной?
— Определенный риск, конечно, есть. Бывают моменты для здоровья не совсем полезные. Бывало так, что и с топором на нас кидались.
— Как вы расслабляетесь после работы?
— А я и не напрягаюсь. (Смеется). Последнее время зимой на лыжах хожу кататься, летом езжу купаться на речку.
— Т. е. сотрудникам ОВД нужно заниматься спортом?
— А как же. У нас каждую среду физподготовка.
— Каково быть милиционером вне работы? Обращаются ли к вам соседи или знакомые?
— Конечно, обращаются. Периодами, если у кого есть какие-то проблемы. Люди звонят мне даже по сотовому телефону, просят встретиться, поговорить.
— Вас это не раздражает?
— Нет. Это обычное явление.
— Вы чувствуете, что работаете на социально значимом поприще?
— Однозначно. Некоторые люди называют нас «мусорами», а я говорю, что мы «дворники», которые этот самый «мусор» выметают из города. Людям ведь хочется хорошо жить. Хочется спокойно прогуляться с девушкой по ночному городу, тем более сейчас тепло. Но велик риск нарваться на каких-нибудь хулиганов и быть избытым. Сейчас людям приходится ставить железные двери, решетки на окнах, не то, что в советские времена. Теперь без этого сложно обойтись.
— В настоящее время работа в милиции является престижной?
— Это довольно сложный вопрос. Оставаться человеком можно везде, все зависит от личных качеств. Если человек носит погоны сотрудника милиции, а сам ничего из себя хорошего не представляет, занимается противозаконными действиями, то его окрестят «продажным мусором».
— В нашем городе мнение о милиции у людей складывается, в первую очередь, из сообщений в СМИ, и лишь во вторую очередь — из ситуаций, когда человек лично столкнулся с представителями органов правопорядка. Согласны ли вы с этим утверждением?
— Так, скорее всего, и есть. Сейчас уже меньше стало информации в СМИ об «оборотнях в погонах», о сотрудниках милиции, которых осудили за те или иные преступления. Я согласен, что это нужно выявлять и показывать. Таким людям совсем не место в милиции. Но когда весь этот негатив выплескивается на общество через СМИ, у людей складывается такое мнение, что в милиции работают одни взяточники. Хотя сейчас и показывают сказки наподобие фильма «Улицы разбитых фонарей».
— Говорят, что настоящие сотрудники милиции смеются над этим сериалом.
— Я этот сериал не смотрю. Не больно-то верится, что бравые питерские парни как орехи щелкают заказные убийства. Хотя там есть некоторые похожие моменты из наших будней. Видимо, создатели сериала просто хотели сделать легкий фильм.
— Что дает работа в милиции?
— Видите, голова какая седая, несмотря на то, что мне 32 года. (Смеется). Хроническое недосыпание, усталость, которые накапливаются и отражаются на здоровье. Зато я не знаю, на какой другой работе можно испытать такое чувство, которое я называю «вкус победы». Жулики ведь всякие бывают. Когда выйдешь на их след, они начинают врать, обманывать, изворачиваться. А когда все-таки находишь доказательства их причастности к преступлению, когда их удается привлечь к уголовной ответственности — вот тогда испытываешь настоящий вкус победы. Кто его не испытывал, тот долго тут не задерживается. В то же время бывает разочарование, когда ты вывернешься весь наизнанку при раскрытии преступления, но ничего не сможешь поделать. Тогда ты начинаешь сам себя мучить: почему так, а не иначе.
— Какие цели вы ставите перед собой в работе?
— Меня очень волнует ситуация с уличными грабежами. Предметом хищения в настоящее время в основном являются сотовые телефоны. Дети 12‑13 лет ходят по улице и играют с такими сотовыми телефонами, которые я, например, не могу себе позволить купить. Естественно, что ребенок не сможет противостоять какому-нибудь великовозрастному хулигану, который захочет у него отобрать его любимую дорогую игрушку. Девушки ходят с сотовыми телефонами на шее, MP3-плеер играет, гарнитура светится, еще и пивка выпьют и идут довольные жизнью и собой. Хулиган подбегает, сотовый с шеи срывает, потом девушки приходят к нам и ревут, прося найти его. Так что первостепенная наша задача — разобраться с уличными грабежами. Но силами одной милиции в этой ситуации не справиться. Нужна поддержка городской администрации. Меня очень не устраивает, что в нашем городе много питейных заведений. Слава богу, что в этом году не открыли в пляжной зоне «Beks», будь он неладен. Сколько там было совершено грабежей, изнасилований — об этом, наверное, никто не знает. Не все ведь обращаются в милицию с заявлениями. «Белый пароход» на причале меня не устраивает. Там многие ходят, не помня себя от большого количества выпитых спиртных напитков, тем самым, становясь жертвами преступлений. Увеличению количества происшествий способствуют и практически неосвещенные улицы нашего города.
— Какими чертами должен обладать сотрудник уголовного розыска?
— Во-первых, у него должна «варить голова». Во-вторых, он обязательно должен быть психологом с развитой интуицией. Должно быть развито умение находить те черты у потерпевших и подозреваемых, на которые можно было бы в нужное время нажать, чтобы они послужили взаимному контакту. В-третьих, желательно, чтобы он был метра два ростом и косая сажень в плечах, а не полтора метра в прыжке. (Смеется). А если серьезно, то желательно, чтобы со здоровьем все было в порядке, потому что ситуации бывают разные. Бывает, и в наркоманский притон приходится заходить, а там сидит шайка-лейка из 5‑6 человек.
— В вашей работе важно, чтобы в трудной ситуации можно было опереться на крепкое плечо напарника. Согласны ли вы с мнением, что если нет уверенности в напарнике, то нет уверенности в исходе дела?
— Согласен.
— Можете ли вы положиться на своих напарников?
— Целиком и полностью. По своей зоне обслуживания мы работаем вчетвером: я и оперуполномоченные — старший лейтенант Андрей Ворончихин, лейтенант Александр Рачев и лейтенант молодой 20-летний парень Виталий Палкин. В этом году Виталий победил в конкурсе «Настоящие мужчины», проводившемся в честь Дня защитника Отечества в ОВД г. Чайковского. Недавно он поступил в Пермский филиал Нижегородской академии МВД. Александр Рачев — компанейский парень, легко находит подход к жуликам. Андрей Ворончихин — тактичный, скромный. И с подозреваемыми находит общий язык, и с потерпевшими. Они, кстати, пользуются этим. Он хотя и здоровый парень по росту, но добрейшей души человек. Своих напарников я знаю уже несколько лет. Эти люди проверены временем в рабочих и личных вопросах. Когда мы разговариваем с подозреваемыми, и я говорю какую-то фразу, мои напарники уже знают в каком русле надо продолжить беседу, чтобы человеку стало стыдно и он признался в своих злодеяниях. Я им полностью доверяю и могу обратиться к ним за любой помощью. Можно сказать, что мы с полуслова понимаем друг друга. Бывает так, что я прихожу на работу с планом в голове, того, чем я буду в первую очередь заниматься. Смотрю, а мои коллеги все уже сделали, несмотря на то, что я должен был это выполнить.
— Как вы думаете, а вы хороший напарник?
— Не могу сказать, но жалоб не поступало. (Смеется). У нас в коллективе принято, что если кого-то что-то не устраивает, то он в себе это не носит, а говорит прямо.
— Каждое подразделение милиции вносит свой вклад в работу всего ОВД. Какой вклад вносит уголовный розыск?
— Темные и неочевидные с первого взгляда преступления, по большому счету, раскрывает оперативный состав уголовного розыска. Первостепенная задача сотрудников уголовного розыска состоит в раскрытии преступлений. Не будет же, например, сотрудник ППС или ДПС искать, кто совершил ту или иную квартирную кражу. Они, в первую очередь, призваны пресекать правонарушения и преступления на улицах города. Они очень нам помогают в раскрытии уличных грабежей, задерживают преступников, а мы потом выходим на совершенные ранее этими же грабителями преступления.
— Бывает ли такое, что преступление раскрывают через несколько лет?
— Бывает. В 2000 году, когда я был еще в звании старшего лейтенанта, в городе шла серия квартирных краж.
Поступила информация, что кражи совершает иногородний парень, который общается с нашими местными наркоманами. Я тогда был бестолковый, неопытный, встречался с ним 2 раза до его задержания, но допустил оплошность и упустил. Потом мне сказали: «Что ж ты его не задержал, ты же с ним виделся, разговаривал?» Помню, мне так обидно было, думал: «Ну как так вышло?» Прошло 5 лет. Этот парень отбывал наказание за квартирные кражи в поселке Каркалай Удмуртской Республики, когда выяснилось, что он совершил еще и другие квартирные кражи. Мы звоним в Каркалай, спрашиваем, когда он освобождается. Нам говорят, что он выходит в марте, а на дворе уже был февраль. В назначенный день приезжаем мы в Каркалай. Выходит этот «деятель». Мы ему: «Здорово». Он: «Здорово». И руки сразу подставляет для надевания наручников. В итоге получилось, что мы раскрыли в 2005 году порядка 30‑ти квартирных краж и 1 разбойное нападение на квартиру, совершенные преступником в 2000 году. У меня даже осталась бирка с его фамилией на память об этом деле.
— Уважение к закону связано с уважением к человеку, несущему закон?
— Связано. Мы солдаты закона, мы стоим на его страже.
— Не приходилось ли вам сталкиваться по работе с ситуациями, когда ваше представление о законе расходилось с реальным?
— Есть пробелы в законодательстве, которые реально не учтены. Например, когда преступнику за совершение нескольких разбойных нападений дают условную меру наказания. Или лица с условной мерой наказания совершают повторно преступление и вновь получают условную меру наказания, а не изолируются от общества. Или, к примеру, показательные свидетельства сотрудника милиции не рассматриваются в суде как доказательства.
— Не хотели бы вы поработать в других подразделениях милиции?
— Нет. Когда я только пришел работать молодым лейтенантом в уголовный розыск, а здесь уже работали «прожженные» опера, они сразу внушили мне такую непреложную истину, что из уголовного розыска уходят только на гражданку. Если уйдешь в другое подразделение, то люди неправильно поймут. Мне нравится здесь работать.
— Даже несмотря на маленькую зарплату? Как вы думаете, кто сейчас захочет пойти работать в милицию?
— Безбашенные люди. (Смеется). Я ведь не из-за льгот сюда пошел работать. Мне нравится работать в милиции, именно в уголовном розыске.
Стоит ли идти работать в уголовный розыск — плюсы и минусы
Оперуполномоченный уголовного розыска – почетная, сложная, непубличная профессия. Романтический оттенок, созданный в сериалах, не показывает в полной мере кропотливую, опасную, тяжелую работу полицейских. Ежедневная борьба с преступностью требует от сотрудников уголовного розыска физической выносливости, способности немедленно принимать решение, быстро действовать, замечать мелочи, анализировать, вызывать доверие у людей.
От работника уголовного розыска зависит предупреждение преступлений, расследование, раскрытие краж, грабежей, разбоев, убийств. От умения полицейского быстро ориентироваться в сложной ситуации зависит благополучие, спокойствие людей, а часто их жизнь.
Характеристики профессии
Для успешной борьбы с преступностью нужны специалисты, которые:
Оперуполномоченный наделен полномочиями по осуществлению оперативно-розыскных мероприятий. Он обследует транспорт и помещение, опрашивает свидетелей, проводит наблюдение для розыска и поимки преступников. Оперативник проводит агентурную работу, наделен полномочиями по сбору информации с помощью негласных методов. Документация инспекторов уголовного розыска имеет гриф «секретно» либо «совершенно секретно», ее нельзя разглашать и публиковать.
Успешная карьера оперативного работника требует фокусировки на задачах, хорошей памяти, внимательности к мелочам, скорости реакции. Помочь раскрыть преступление может самая незначительная на первый взгляд мелочь, поэтому внимательность и наблюдательность – важные черты для работника уголовного розыска.
Эта профессия требует ежедневного общения с большим количеством людей разных возрастов, различного образовательного уровня. Важно, чтобы работник обладал хорошей памятью, легко находил контакт с окружающими, вызывал у них доверие и желание оказать помощь полицейскому.
Плюсы работы в уголовном розыске
Любая профессия имеет свои плюсы и минусы, работа оперуполномоченного не исключение. В пользу этой профессии говорит:
Минусы профессии
В качестве отрицательной стороны профессии можно рассматривать:
Как не ошибиться в выборе профессии
Плотный график работы накладывает на претендентов свои ограничения. Не всегда женщины готовы пожертвовать семьей и детьми, поэтому такую профессию чаще выбирают мужчины. Сотрудник должен обладать аналитическим мышлением, честностью, смелостью, высокой трудоспособностью, уметь работать в коллективе.
Если вы обладаете перечисленными чертами характера, не пугают отрицательные стороны работы, у вас высшее юридическое образование, возраст до 35 лет, за плечами служба в армии, хорошая физподготовка и отсутствие судимостей, стоит задуматься о выборе данной профессии. Возрастной барьер сдвигается до 50 лет для тех, кто служил ранее в МВД.
«На бандитов я могу положиться больше, чем на систему» Бывший оперативник российского Наркоконтроля — о самых романтичных и грязных сторонах своей работы
Фото: Геннадий Хамельянин / ТАСС
Они одинаково свободно чувствуют себя и в полицейском участке, и в наркопритоне. Они умеют добыть информацию так, что вы даже не догадаетесь, с кем говорили. Внедренцы, агентуристы или просто опера — самая интересная часть этой работы всегда остается за кадром отечественных сериалов, потому что их методы далеко не всегда согласуются с буквой закона. О темных и светлых сторонах своей работы, о чувстве долга и дружбе с преступниками «Ленте.ру» рассказал бывший оперативник Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (с 2016 года — Главное управление по контролю за оборотом наркотиков МВД России).
«Нас научили профессионально врать»
Я кадровый офицер МВД. Жил в небольшом провинциальном городе. В нашей семье (дедушка — член-корреспондент Академии наук, бабушка — учительница, мама — учительница, папа — заслуженный учитель физкультуры) все считали, что и я пойду по этому пути, но меня всегда привлекала армейская и полицейская романтика, с детства увлекался детективами.
Как-то к нам в школу приехали из университета МВД Санкт-Петербурга — набирали тех, кто хорошо учится и у кого хорошие показатели в спорте. Так я попал на оперативный факультет.
Тогда как раз шла вторая чеченская война, поэтому нас параллельно готовили к боевым действиям: тактико-специальная подготовка, ведение службы в условиях контртеррористических операций.
Работать я начал в разведке. Еще в университете стал штатным негласным сотрудником МВД.
Даже на свой выпуск не попал, просто написал доверенность на диплом и уехал служить
Для всех знакомых у меня была легенда, согласно которой я уволился из органов внутренних дел. Когда все друзья были в офицерских погонах — я ходил по гражданке.
Фото: Дмитрий Духанин / «Коммерсантъ»
Разведподразделения стары как мир — они были еще в царской России и, думаю, до нее. Я проходил службу в подразделении оперативной установки.
Оперативная установка — это в том числе некий залегендированный опрос по месту жительства фигуранта дела. К примеру, есть преступник или человек в розыске — мне надо выяснить его местонахождение, установить его связи, но так, чтобы никто из опрашиваемых не подумал, что им интересуется полиция.
Под это разрабатывают различные легенды, готовятся документы прикрытия. По сути нас научили профессионально врать. Смысл работы — прийти, «навешать лапши» и получить информацию. Самый простой способ что-либо разведать — прикинуться, что ищешь друга.
Фильм «Место встречи изменить нельзя» — был нашим учебным фильмом. Мы пошагово разбирали действия Глеба Жеглова, начальника оперативной бригады отдела по борьбе с бандитизмом. Например, разговор со стариком, у которого надо узнать точное время преступления.
Жеглов: Точно вчера, а не на днях? А время сколько было?
Старик: Не знаю, часов нет, ни к чему.
Жеглов: А как на работу ходите?
Старик: С петухами. И радио.
Жеглов: А что оно играло, когда вы Груздева встретили?
Старик: Так футбол передавали!
Жеглов: Так мы с вами болельщики. Какой тайм-то был?
Старик: Не занимаюсь.
Жеглов: Ну моментик. Гринев проходит по центру, бьет по воротам…
Старик: А, так футбол к тому времени уж кончился!
Жеглов: Начало в 17, плюс два тайма по 45 минут, еще 15 минут. часов в 7 вы его встретили?
Старик: Похоже так.
Выделить нужный источник, выстроить диалог так, чтобы, спрашивая про одно, получить информацию о другом, — это часть методологии. Приемы постоянно меняются и становятся сложнее. В работе есть множество психологических нюансов, но через год я понял, что это все-таки не мое.
«В фильмах ключевая фигура — следователь»
Не все понимают разницу между следователем и оперативником. Во многом в этом виноват кинематограф. В сериалах следователь бегает с пистолетом, задерживает преступника, а потом он же передает дело прокурору.
В современных реалиях — он лишь процессуально оформляет то, что наработали оперативники.
Я принимаю решение, какие материалы предоставить следователю, а какие — нет. От этого зависит и квалификация дела, и судьба его фигурантов
Могу засветить свой источник информации, а могу этого не делать. Могу указать на соучастника, а могу его отпустить, если другие фигуранты промолчат. Могу рассекретить телефонные переговоры, а могу этого не делать, если люди и так признались. Таких нюансов много.
Я не умаляю работу следователей. Есть среди них спецы, которые умудряются грамотно проводить следственные действия, для которых тактика допроса — не пустые слова — они готовятся к очным ставкам. Но глобально — основная махина расследования дела ложится на оперативника.
Но вот парадокс: в управлении наркоконтроля у нас было семь служб, то есть, условно, 100 оперов на город-миллионник. Всего в штате около 1000 человек — и вот 100 человек ездят, задерживают наркоманов, а остальные 900 — это оформляют.
«Всем абсолютно ***** [все равно], как ты там»
Оперативник может получить информацию несколькими способами: через технику, от агентуры или будучи внедренным. После техники, внедрение — самый удобный способ. Ты контролируешь ситуацию изнутри, знаешь, на что обратить внимание. Если была встреча — быстро срисовал номера или приметы человека.
В зависимости от цели внедрения разрабатываются план и механизм работы. Любая проверочная закупка — тоже внедрение. Агент подводит тебя к человеку, ты его разбалтываешь, играешь роль покупателя, берешь наркотики.
При этом внедрение — не всегда реализация.
Я помню, приехал в Санкт-Петербург, и у меня был шок, когда мы просто наблюдали за сделкой, где продавался килограмм наркотиков
Зато тогда мы смогли установить места хранения, места передачи, действующих лиц, а потом задержали людей, параллельно вынося склады и пресекая каналы. В итоге вместо килограмма — изъяли условно сто. Такое наблюдение и внедрение в группу может занимать несколько лет.
Законодательно все это никак не закреплено — делается на свой страх и риск и далеко не по методологии. Например, нам всегда вбивали: самое важное при внедрении — это безопасность внедренного сотрудника. А на самом деле всем абсолютно ***** [все равно], как ты там — отзвонился, что пришел, и хорошо.
Фото: предоставлено героем материала
У моего товарища как-то завязалась драка с наркоторговцем — и оба вылетели из окна шестого этажа, причем на оперативника упал тот, кого он задерживал. Товарищ весь переломанный был. Кого-то машиной придавило к дереву, кто-то лишился на задержании глаза. Меня самого тащили на автомобиле через весь двор. Жести хватало. Каждое внедрение и задержание — это всегда дикий всплеск адреналина. К этому невозможно привыкнуть.
«Провал — надо изымать кокаин»
Через какое-то время звонит агент и говорит, что один чеченец готов продать полкило. Докладываю начальству, спрашиваю: «Будем брать?» Мне отвечают: «Да-да, конечно».
Мой агент приболтал чеченца на сделку из рук в руки. В таких случаях деньги всегда просят вперед. Он договорился, что нам надо показать продавцу «лям» [миллион рублей], — тот убедится, что деньги есть, привезет товар, а тут мы его «хлопнем».
Фото: предоставлено героем материала
Я снова прихожу к руководству и говорю:
Они подумали, подумали, говорят — не, денег все-таки никто не даст
Приезжает чеченец, забирает карту, привозит полкило кокаина, и мы забираем его под белы рученьки. Начальники, конечно, довольны.
«Даже криминалитет тебя должен уважать как личность»
Самое важное в работе опера — отвечать за слова, каким бы подлецом ни был твой оппонент и какими бы ни были ваши отношения. Этому учит работа в маленьком городе, где я и начинал. Здесь, если ты не выполнил, что обещал — слух пройдет моментально, и больше ты просто никого завербовать не сможешь.
Даже криминалитет тебя должен уважать как личность и человека слова. Для этого порой нужно идти на принцип. Как-то я задержал человека, мы с ним договорились, что он сдаст мне некоторые моменты, пойдет на мероприятия, а я напишу за него ходатайство в суд, и мы постараемся получить условное. Ударили по рукам, он выполнил обязательства: дал признательные показания по ряду эпизодов, поучаствовал в оперативно-разыскном мероприятии, помог задержать людей.
Я пишу ходатайство, приношу его начальнику, чтобы он передал на подпись генералу. Начальник смотрит на меня, сминает его и кидает в урну. Я на него смотрю: «Не понял».
Он говорит: «Ты на меня *** [болт] положил — у тебя бумаги не подписаны, дела не подшиты, вот и иди лесом»
У опера, который работает в поле, как правило, куча проблем с бумагами. У меня был полный бардак в сейфе и делах оперучета. У нас огромное количество бумаг нафиг не нужных, но при этом — с кучей секретных штампиков и пунктиков.
Но какое отношение человек, который выполнил свои обязательства, имеет ко мне? У нас есть дисциплинарные взыскания и прочие меры воздействия на сотрудников.
У задержанного — двое детей, он все условия выполнил. Я понимаю, что без ходатайства он сядет. Ухожу в кабинет, пишу рапорт на увольнение, даю начальнику и ухожу. Он ставит на рапорте свою резолюцию — уволить по статье за несоблюдение условий контракта. Говорю: «Ну ***** [все равно], не хочу в такой помойке работать».
Пришел заместитель, спросил, в чем дело. Я объяснил ему ситуацию, он согласился, что это не дело, и они с начальником решили, что я должен сам идти к генералу подписывать ходатайство. Утром я пришел, все рассказал. Он спросил: «Человек нужен?» Говорю: «Да, еще пригодится» — и генерал все подписал, а человек получил шесть лет условно.
«Ценного агента можно даже от уголовной статьи отмазать»
Как правило, крутой агент, который входит в серьезную группировку, даже не оформляется (на него не заводятся агентурные дела), потому что в случае утечки его жизни будет угрожать опасность. Я общаюсь с ним, получаю от него сообщения, но провожу информацию от какого-то левого лица, как сказали бы в экономике, от «агента-номинала».
Вообще отношения с информаторами — отдельная тема. Идейных агентов сейчас крайне мало, в отличие от советских времен. Теперь любые отношения оперативника и агента — это или материальная заинтересованность (ее практически нет, потому что денег на это не выделяют), или товарищеские отношения, или ситуация, когда агент видит в тебе покровителя.
Фото: Сергей Михеев / «Коммерсантъ»
Из-за последнего оперов часто обвиняют в крышевании. Де-юре ты действительно идешь на должностное преступление, а де-факто — оказывая мелкую услугу (красивый номер, отмаза от участкового), создаешь ощущение покровительства, и человек за это тащит тебе информацию, которая глобально будет для общества намного важнее.
Ценного агента ты можешь даже от уголовной статьи отмазать, и не потому, что ты такой коррумпированный. Просто то, что он делает и что еще может сделать, помогая органам, — намного важнее и серьезнее, чем то, что он совершил.
В крупных городах агент часто пытается отблагодарить оперативника за помощь, отказываются от этого немногие
Бензин, обучение агентов, мобильная связь — никто оперативнику это не оплачивает. Я дома трое суток не появляюсь, питаюсь в кафе или подножным кормом, а еще есть семья, которую нужно обеспечивать.
Я знаю честных людей, которые отказываются от денег. Их можно пересчитать по пальцам, и на самом деле без боли на них смотреть невозможно. Если подполковник с медалью «За заслуги перед Отечеством» копит на вещи ребенку — ты его, конечно, уважаешь, но возникает вопрос — это как возможно вообще?
«Каждому доводилось оступаться»
Опер — это человек, который во всех серых и черных зонах должен чувствовать себя, как рыба в воде: прийти в питейное заведение, нажраться с каким-то алкоголиком, но разведать кучу полезной информации — это тоже часть его работы.
Оперативник всегда находится в каком-то дерьме, он видит всю грязь общества и постоянно в ней копошится. Но многие думают, что он должен быть в белой рубашке, чистый и невинный, сидеть в кабинете, а все говно пусть протекает мимо и само разгребается.
Фото: предоставлено героем материала
О том, сколько грязи и нарушений есть в нашей работе, — говорят и пишут постоянно, но и романтики все-таки было много. За семь лет в ФСКН мне приключений хватило на всю жизнь. Во многих подразделениях было спокойнее — у нас же на неделе могло быть пять-шесть задержаний.
Меня как-то спросили, как ты не боишься, лезешь же один вечно? Я задумался и понял, что когда начну бояться — тогда и уйду. Когда ты на деле — страха нет, ты просто делаешь свою работу.
Думаю, самое важное для опера — понимать, что от тебя зависит судьба человека. Мне всегда было жалко закрывать тех, кто попался первый раз.
Если человек — дурак, то заедет снова, а сразу ломать ему напрочь жизнь — как-то не очень
В конечном итоге, все мы люди, каждому доводилось оступаться. Хотелось бы, конечно, не совершать плохие поступки, но всем свойственно ошибаться и совершать вещи, за которые стыдно. Но если ты о них помнишь и стараешься совершать больше хорошего, то, наверное, правильно живешь.
У меня огромное количество друзей живет за рамками закона, но это действительно мои друзья. Мы близки по каким-то душевным моментам — возможно, чувство локтя, поддержки.
Помню, я как-то позвонил человеку, говорю, нужно срочно встретиться. Он сразу: «Все нормально? Ты скажи, мы сейчас 30-40 человек приедем, с оружием». Я ему говорю: «Да успокойся, поговорить просто надо». Но в этот момент я осознал парадокс ситуации — на бандитов я могу положиться больше, чем на нашу систему и ее структуры. Если меня будут забивать на улице, то они скорее приедут, чем некоторые мои коллеги.
В 2016 году ФСКН была расформирована. Многие оперативники остались без работы, а кто-то даже попал за решетку. О том, каково бывшему оперу оказаться в одной камере с теми, кого он сажал, — читайте во второй части.