зачем бог дал человеку нравственный закон

Нравственный закон и поступок

Шиманский Г. И. Нравственный закон и поступок. — М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2012. — 96 с. — (Серия «Христианский взгляд»)

Серия брошюр под общим названием «Христианский взгляд» составлена на основе рукописи курса лекций по нравственному богословию талантливого церковного ученого и писателя Г. И. Шиманского (1915-1970). «Христианский взгляд» — не просто изложение теоретических принципов, но рассказ о способе жизни, подобающем христианину, о моральных ориентирах в современном мире.

В брошюре «Нравственный закон и поступок» исследуются начала христианской нравственности и мотивы, побуждающие к исполнению нравственного закона.

Приводим отрывок из книги.

Е стественный нравственный закон выражается в совести. Совесть есть у всех людей; ее деятельность состоит в том, чтобы направлять человека на путь добра.

Но совесть, или внутренний нравственный закон, часто, по причине греховной жизни, помрачается в сознании человека, искажается, извращается. И апостол Павел свидетельствует, что после грехопадения первых людей естественный человек под влиянием греха до такой степени исказил свой нравственный закон, что он не иначе узнал свое греховное состояние, как посредством уже откровенного закона (см.: Рим 7, 7).

Естественный нравственный закон в падшем человеке носил на себе отпечаток его страстной греховной природы и по этой причине уже не мог правильно и надежно руководить его к нравственному совершенствованию и истинному богоугождению. Поэтому Господь и дал людям в помощь их немощной и извращенной совести Свой Божественный закон, в котором требования воли Божией предлагаются весьма ясно и положительно. Этот закон называется положительным, или откровенным, нравственным законом.

Необходимость дарования этого откровенного закона, таким образом, вызывается грехом человека. Почему апостол Павел и говорит: Для чего же закон? Он дан после по причине (ради) преступлений, т.е. вследствие грехопадения (Гал 3, 19). Но по существу Бо- гооткровенный нравственный закон не есть что-то совершенно чуждое человеку.

Таким образом, требования откровенного нравственного закона так сродни и близки человеческому духу, что они составляют как бы требования самой нашей нравственной природы. Поэтому при даровании, например, ветхозаветного закона Господь устами Моисея говорит: Заповедь сия, которую я заповедаю тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека. Но весьма близко к тебе слово сие, оно (не только) в устах твоих, (но) и в сердце твоем (Втор 30, 11, 14).

Что же такое откровенный нравственный закон?

Под именем откровенного нравственного закона разумеется тот данный Богом закон, который был сообщен людям в разное время через избранных патриархов и святых мужей- пророков в Ветхом Завете и через Самого Господа нашего Иисуса Христа и Его апостолов в Новом Завете. В соответствии с двумя различными периодами в раскрытии этого закона он разделяется на ветхозаветный, или Моисеев, закон и новозаветный, или евангельский.

Источник

Нравственный закон

Нра́вственный зако́н — уста­нов­лен­ный Богом закон, опре­де­ля­ю­щий нормы и пра­вила мыслей, жела­ний, дей­ствий и пове­де­ния чело­века, под­ра­зу­ме­ва­ю­щих воз­мож­ность их нрав­ствен­ной оценки, соот­вет­ству­ю­щих выс­шему при­зва­нию и пред­на­зна­че­нию чело­века.

Есте­ствен­ный нрав­ствен­ный закон — есте­ствен­ный закон, обу­слов­ли­ва­ю­щий чело­ве­че­ское есте­ство, при­су­щий каж­дому чело­веку как лич­но­сти, про­яв­ля­ю­щийся во внут­рен­нем нрав­ствен­ном чув­стве (голос сове­сти), обна­ру­жи­ва­е­мый во врож­дён­ной для чело­века спо­соб­но­сти знать добро и зло, отли­чать первое от вто­рого и направ­лять себя в сто­рону добра.

Сверхъ­есте­ствен­ный (откро­вен­ный) нрав­ствен­ный закон — данный Богом в Откро­ве­нии закон, кото­рый был сооб­щен людям в разное время через избран­ных пат­ри­ар­хов и святых мужей- про­ро­ков в Ветхом Завете и через Самого Гос­пода нашего Иисуса Христа и Его апо­сто­лов в Новом Завете. В соот­вет­ствии с двумя раз­лич­ными пери­о­дами в рас­кры­тии этого закона он раз­де­ля­ется на вет­хо­за­вет­ный, или Мои­сеев, закон и ново­за­вет­ный, или еван­гель­ский.

Если греш­ник спо­со­бен нару­шать тре­бо­ва­ния Боже­ствен­ного нрав­ствен­ного закона, то не сле­дует ли из этого, что в стро­гом зна­че­нии слова нрав­ствен­ный закон — не закон?

Как и любое тво­ре­ние Божье чело­век обу­слов­лен рядом утвер­жден­ных Богом зако­нов: физи­че­ских, хими­че­ских и др. Кроме того, как суще­ству лич­ност­ному чело­веку дан нрав­ствен­ный закон. В соот­вет­ствии с этим зако­ном все люди явля­ются нрав­ственно ответ­ствен­ными перед Созда­те­лем, ближ­ними и самими собой.

Явля­ясь бого­учре­жден­ным зако­ном, нрав­ствен­ный закон под­ра­зу­ме­вает необ­хо­ди­мость под­чи­не­ния ему всех без исклю­че­ния людей. Однако, в отли­чие от физи­че­ских зако­нов, дей­ству­ю­щих на чело­века с без­услов­ной необ­хо­ди­мо­стью, вне зави­си­мо­сти от того, хочет он под­чи­няться этим зако­нам или не хочет, к испол­не­нию норм нрав­ствен­ного закона люди обя­зы­ва­ются, но не непре­одо­лимо.

Согласно учению Церкви, нрав­ствен­ный закон есте­ствен­ным обра­зом про­яв­ля­ется в чело­веке в связи с его нрав­ствен­ным чув­ством; тре­бо­ва­ния этого закона регу­лярно звучат в голосе его сове­сти ( Рим.2:14-15 ); однако чело­век волен не при­слу­ши­ваться к этому голосу.

Тре­бо­ва­ния «есте­ствен­ного нрав­ствен­ного закона» (выра­зи­тель­ни­цей кото­рого и явля­ется совесть) под­креп­лены тре­бо­ва­ни­ями «откро­вен­ного нрав­ствен­ного закона» (по сути речь здесь идёт не о двух разных зако­нах, но о двух формах сооб­ще­ния чело­веку Боже­ствен­ной воли отно­си­тельно его нрав­ствен­ной жизни). Отча­сти поло­же­ния «откро­вен­ного закона» были пере­даны людям во вре­мена Вет­хого Завета, но с боль­шей пол­но­той — Гос­по­дом Иису­сом Хри­стом во время Его зем­ного слу­же­ния.

Видя, что без­за­кон­ники могут сво­бодно игно­ри­ро­вать тре­бо­ва­ния нрав­ствен­ного закона, многие даже не при­знают этот закон за закон. Мол, что же это за бого­учре­жден­ный закон, если его можно не соблю­дать? Коль скоро, счи­тают они, этот «так назы­ва­е­мый закон» дей­ствует лишь на тех, кто сам желает его соблю­дать, то он и не должен вос­при­ни­маться как объ­ек­тивно суще­ству­ю­щий закон, но в лучшем случае — как субъ­ек­тив­ное пред­став­ле­ние опре­де­лен­ных людей о морали, о том, что такое зло и что такое добро.

Между тем это не так. Нрав­ствен­ный закон — именно закон, и как закон дей­стве­нен в отно­ше­нии всех людей вообще, однако его дей­ствие про­яв­ля­ется не в форме фаталь­ной, непре­одо­ли­мой силы, вле­ку­щей чело­века к Добру, а иначе: побуж­дая к добру, но не наси­луя волю; при этом чело­век имеет воз­мож­ность сле­до­вать напе­ре­кор дан­ному побуж­де­нию.

Однако, ска­зан­ное вовсе не озна­чает, что фактом невы­пол­не­ния греш­ни­ками нрав­ствен­ного закона отри­ца­ется и сама его дей­ствен­ность: если греш­ники не испол­няют тре­бо­ва­ний нрав­ствен­ного закона, тогда его дей­ствие про­явится по отно­ше­нию к ним в соот­вет­ству­ю­щем их гре­хов­но­сти воз­да­я­нии, в том числе в посмерт­ном, на Част­ном суде, и в окон­ча­тель­ном, на Страш­ном Суде.

Источник

Существует​ ​ли​ ​единый​ ​нравственный​ ​закон​ ​и​ ​как​ ​он​ ​связан​ ​с​ ​Богом?

Приблизительное время чтения: 3 мин.

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина.

О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов в очередной видеотрансляции на странице «Фомы» в Facebook говорит в проекте «Диалог с атеистами: православные аргументы» наш постоянный автор Сергей Худиев. Следите за новостями, чтобы не пропустить очередной прямой эфир, во время которого вы сможете задать свои вопросы.

В прошлый раз мы говорили о том, что один из главных аргументов доказательства Бога – нравственный. Но против нравственного аргумента можно выдвинуть ряд возражений… Давайте подробнее их рассмотрим.

В Библии есть примеры того, как Бог менял мораль — то есть абсолютной морали нет и у Бога.

Тут нам следует отметить две вещи. Нравственный аргумент совершенно не зависит от Библии, Церкви или того, что богословы называют «специальным откровением» вообще. Оно относится к так называемому «общему откровению» — тому, что можно знать о Боге вне библейского откровения. Он вообще не обращается к Библии или Церкви. Он указывает нам на бытие нравственного Законодателя и Судии, и указывал бы, даже если бы никакой Библии в глаза не видели. Поэтому критика Библии никак не подрывает этот аргумент.

На критику Библии ответ будет дан отдельно, в других разделах, пока только отметим, что Библия — это история взаимодействия людей и Бога, и, конечно, понимание людьми Божьего закона (хотя не сам этот закон) менялось.

А каковы критерии объективности в моральной сфере? Вы говорите, что убивать младенцев аморально, я согласна, но общества с жертвоприношениями младенцев богам существовали, их моральная объективность другая.

«Объективно» — значит что существует независимо от нас и наших мнений, в том числе мнений других людей. Существовали общества, где приносить младенцев в жертву Валаам считалось правильным, были общества, где лишать жизни раба не считалось преступлением, прямо сейчас мы живем в обществе, где считается допустимым лишать жизни младенцев во чреве матери. «Объективность» морали означает, что добро и зло не меняется в зависимости от взглядов, принятых в том или ином обществе.

При этом, конечно, люди могут расходиться во мнениях, что именно сообразно этому объективному моральному закону, и какие действия из него вытекают. Дело обстоит точно также и с обычным, юридическим законом — адвокаты сторон, очевидно, трактуют закон по разному, каждый — в интересах своего клиента. Но для того, чтобы между сторонами имел место судебный процесс (а не драка) они должны апеллировать к одному и тому же своду законов. Притязания (обоснованные или нет) тех или иных людей на то, что их позиция «справедлива» возможны только в том случае если Закон реален.

В разных обществах существуют разные нравственные нормы — то, что считалось нормальным у например, у ацтеков, нами воспринимается как дикость. Так существует ли действительно всеобщий закон?

Мы все порицаем общества, в которых было принято безнаказанно убивать рабов или приносить в жертву младенцев — а это неизбежно означает, что мы признаем какой-то моральный стандарт, по которому можно оценивать любое человеческое общество. Когда мы порицаем одни общества за дикость и жестокость, а другие хвалим за цивилизованность и гуманность, мы уже прилагаем к ним всем какой-то общий, универсальный стандарт.

Нравственность — это инстинкт, который сформировался в ходе эволюции, когда стадные приматы учились сотрудничать и преодолевать внутристадные конфликты.

Проблема этого объяснения в том, что оно отвечает не на тот вопрос. Мы вполне можем принять, что стадные животные, в том числе, приматы, вырабатывают какие-то правила внутристадного поведения. Более того, мы можем согласиться, что стадные животные иногда могут проявлять то, что мы бы назвали «альтруизмом» по отношению к членам своей группы. Но это никак не отвечает на вопрос «почему я должен поступать определенным образом». Еще Дэвид Юм в XVIII веке обратил внимание на то, что из фактов о мире никак невозможно вывести наших обязательств (из «есть» не следует никакого «должно быть», так называемая «гильотина Юма»)

Стадные приматы придумали помогать другу другу? Очень хорошо, я рад за них, но к чему это обязывает меня? Каким образом некие предполагаемые (и давно мертвые) эволюционные предки могут указывать мне, что я должен и чего я не должен?

Источник

2. Естественный нравственный закон

Реальность естественного нравственного закона

В богословии Православной Церкви принимается положение о реальности естественного нравственного закона как принципа, имеющего безусловный и всеобщий характер и лежащего в основе всех правовых и этических норм.

В признании естественного нравственного закона Церковь исходит из общечеловеческого нравственного опыта, который у всех народов во все времена освящался верой в высшую и вечную правду, в мировой объективный закон, благодаря которому подлежит справедливому возмездию всякое совершаемое в мире зло. Принимая естественный нравственный закон, Церковь подтверждает его значимость как принципа, ограждающего целостность структуры бытия от нравственного растления и распада.

Реальность естественного нравственного закона убеждает нас в том, что личная нравственность отдельных людей, воплощаемая в нравственной культуре как традиционных, так и новых обществ, – это не просто случайный покров, наброшенный на историческую жизнь человечества, это фундаментальная, глубокая и таинственная основа мирового строя человеческой жизни. Быть нравственным – это значит предпочитать и избирать достойный способ существования, то есть осуществлять принцип, гарантирующий порядок в собственной душе и в окружающем мире по образцу того порядка, который мы видим в устройстве и закономерностях физической Вселенной.

Правовые и этические нормы, характерные для структур как патриархальных, так и новых обществ и выполняющие функции регуляции человеческих отношений на самых различных уровнях личной и общественной жизни, представляют собой не что иное, как видимое проявление и конкретное обнаружение естественного нравственного закона. Основными источниками учения Церкви о естественном нравственном законе являются Божественное Откровение и патристическая письменность, а также памятники церковного права.

Естественный нравственный закон в учении святого апостола Павла

Многие исследователи Нового Завета задавали вопрос: действительно ли фрагмент из Послания к римлянам ( Рим. 2:14–15 ) указывает на учение о естественном нравственном законе? Этот очень важный фрагмент нуждается в том, чтобы его процитировать: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах».

Некоторые протестантские ученые ставят под сомнение ценность этого текста в качестве библейского основания учения о естественном нравственном законе. Вот почему необходимо очень тщательно исследовать содержание этого фрагмента.

Здесь также возникает вопрос о влиянии стоической философии на мысль апостола Павла. Использовал ли апостол Павел распространенное в его время стоическое учение, чтобы доказать содержащееся в данном фрагменте свое положение? Или учение о естественном нравственном законе является настолько существенным моментом в благовестии апостола Павла, что оно все равно было бы преподано, если бы даже и не существовало о нем никакого философского учения?

Итак, мы должны приблизиться к пониманию этого фрагмента. Прежде всего следует иметь в виду, что основной темой Послания к римлянам является абсолютная необходимость веры для оправдания человека перед Богом.

Первый важный тезис, который апостол Павел стремится установить, – это то, что все люди, независимо от их убеждений, имеют нужду в оправдании через Иисуса Христа. Апостол Павел говорит о всех людях вообще, о гневе Божием за совершенную людьми несправедливость, о всеобщей виновности людей перед Богом, ибо никто не может оправдаться тем, что не знал, как поступать в своей жизни, и тем, что не знал о будущем Божественном воздаянии и наказании за совершенные дела, поскольку Бог через Свое творение явил Свое могущество и присутствие в мире. Нечестивые остаются без оправдания, потому что, несмотря на возможность познать Бога и поступать в соответствии с этим знанием, прославляя и благодаря Бога, они отвратились от знания о Боге и с омраченным разумом добровольно вверглись во мрак неверия. Результатом этого отвержения естественного знания о Боге явилось то, что они лишились Его Божественной помощи и присутствия, сделались неспособными выполнить свое предназначение в жизни и подверглись нравственному падению. Их вина за отвержение Бога усугубляется тем фактом, что они знают о том, что Бог определил наказание за беззакония и что они рано или поздно понесут за них достойное возмездие.

Таким образом, в учении апостола Павла о естественном нравственном законе можно выделить следующие основные положения. Естественный нравственный закон дан Богом и является общим достоянием всех людей.

Это закон разума, ориентирующий каждого человека в выборе добра. Знание добра имеет не просто теоретический характер, но и внутренне обязывающую силу.

Все люди ответственны за нарушение требований нравственного закона и знают, что неповиновение закону влечет за собой будущее возмездие.

Предположение о том, что идея естественного нравственного закона пришла к апостолу Павлу из философской культуры его времени через посредство стоической школы, не может быть принято как вполне несомненное и общепризнанное. Во всяком случае, следует указать на существенное различие в учении о естественном нравственном законе в стоической философии и в благовести апостола Павла. Это различие определяется, прежде всего, тем огромным расхождением, какое существует между пантеизмом стоиков, для которых Бог и Божественный закон неотделимы от природы, и монотеизмом святого апостола Павла, для которого Бог является Творцом и Законодателем. Поэтому можно утверждать, что учение апостола Павла о естественном нравственном законе является выводом из его богословского умозрения, представляет собой один из аспектов его благовестия и по существу не зависит от стоической философии.

Естественный нравственный закон в учении отцов Церкви

Православный Восток связывал учение о естественном нравственном законе с глубоким христианским опытом. Здесь всегда имелась в виду цель спасения и обо́жения человека. Среди христианских апологетов особого внимания заслуживает свидетельство Афинагора, который пишет, что Бог сотворил человека из бессмертной души и тела и дал ему разум и внутренний закон для сохранения всего того, что было дано человеку Богом как нечто необходимое для его существования и жизни.

Другой представитель ранней патристики – святой Ириней Лионский говорит, что при творении Бог вложил в человека восприятие нравственного закона: Он дал ему знание добра и зла, и это знание состоит в том, чтобы верить и повиноваться Богу и исполнять Его заповеди.

Климент Александрийский, следуя святому Иустину Мученику, стремится обогатить христианскую мысль всеми достижениями греческой философии. Он отмечает, что знание добра и зла достигается человеком посредством естественного закона, данного Богом: «От Бога закон природы и закон Откровения, которые составляют нечто одно».

Ориген, рассматривая человека как образ Божий, выделяет способность человека правильно поступать. Согласно Оригену, эта способность присуща человеку, благодаря установленному Богом естественному закону.

Замечательные рассуждения о естественном нравственном законе мы находим у Тертуллиана. Он пишет: «Итак, прежде Моисеева Закона, написанного на каменных скрижалях, я утверждаю, существовал неписаный закон, который обыкновенно понимался естественным образом и соблюдался предками».

Тертуллиан говорит, что естественный нравственный закон является общим для всего человечества, и учит, что все совершенное человеком против природы должно заслужить осуждение среди людей, как нечто позорное и ужасное. На вопрос язычников, что такое закон, Тертуллиан отвечает: «Вы спрашиваете о законе Божием – он общий для всего человечества и высечен на скрижалях нашей природы, на которые указывает апостол».

Святой Мефодий Олимпский в своей теодицее «О Воскресении» ссылается на естественный нравственный закон, который побуждает наши мысли к добру.

Таким образом, еще в доникейский период мы встречаем со стороны отцов и церковных писателей признание естественного нравственного закона. Следует, однако, упомянуть об отцах более позднего периода, чтобы сделать вывод о том, что представление о естественном нравственном законе было четко определено патристической мыслью.

Епископ Евсевий Кесарийский учит: «Создатель всего сущего дал каждой душе естественный нравственный закон в помощника и союзника в деле совершения тех дел, которые нужно исполнять».

Святой Афанасий Великий говорит об оправдании древних праведников через естественный закон.

Святой Григорий Богослов пишет: «Бог дал нам пророков прежде всякого закона, и даже прежде них Он дал неписаный естественный закон, следящий за исполнением того, что следует исполнять».

Святой Василий Великий в своем «Шестодневе» высказывает мысль, что всеобщий порядок и гармония в сотворенном мире есть прообраз порядка в человеческой жизни.

О естественном нравственном законе говорят святой Кирилл Александрийский, блаженный Феодорит, святой Максим Исповедник, но наиболее полно из всех восточных отцов высказался святитель Иоанн Златоуст. Для него закон природы – это истинный закон и любой другой закон, который ему противоречит, следует считать ложным. Закон природы всеобщ и вечен, он является нравственным руководителем человечества: «Бог вложил в человека врожденный закон, который управляет человеком, как капитан кораблем или как наездник лошадью».

Таким образом, патристическая традиция рассматривает естественный нравственный закон как универсальную основу нравственной жизни человека и общества». Можно сказать, что отцы и христианские писатели Восточной и Западной Церквей патристического периода проповедовали нравственность естественного закона. При этом естественный нравственный закон понимался не иначе как в свете истины Божественного Откровения и тесно связывался со всем христианским опытом.

Содержание естественного нравственного закона

Мы уже указали на неоспоримые свидетельства святоотеческого учения, убеждающие нас в существовании естественного нравственного закона. Тем не менее представляется весьма трудной задачей определение действительного содержания естественного нравственного закона как универсального начали общечеловеческой нравственности. Признавая естественный нравственный закон в качестве всеобщего фундаментального этического принципа, мы в то же время не можем не замечать большого разнообразия кодексов морали, характерных для нравственных культур различных древних и новых обществ. Отсюда следует, что определение содержания естественного нравственного закона сводится к нахождению общего знаменателя, составляющего неотъемлемый элемент среди всего разнообразия нравственных норм. Так, из приведенного нами свидетельства святого Иустина Философа следует, что конкретное содержание естественного нравственного закона сводится к требованиям, которыми запрещаются убийство, прелюбодеяние и другие нравственные преступления и которые признаются в качестве необходимых нравственных предписаний в жизни различных народов. Становится вполне очевидным, что существует один общий источник, в свете которого вырабатываются правила и нравственные предписания, составляющие этическую основу личной и общественной жизни и выражающие заранее предустановленное соответствие между абсолютными требованиями нравственного закона и нравственным сознанием человека ( Втор. 30:14 ). Поэтому в целом патристическая традиция отождествляет содержание естественного нравственного закона с десятью заповедями Ветхого Завета. Сопоставляя естественный закон с законом, записанным на скрижалях, отцы Церкви указывают на существующую между ними внутреннюю связь. В библейском и нравственном богословии можно считать прочно утвердившимся мнение о том, что Богооткровенный закон раскрывает и конкретизирует содержание естественного нравственного закона. В предельно обобщенной форме эта мысль выражена Климентом Александрийским: «От Бога закон природы и закон Откровения, которые составляют нечто одно». О том, что содержание естественного нравственного закона тождественно нравственным предписаниям Ветхого Завета, говорит еще одно немаловажное обстоятельство. Изучение мировых религий убеждает нас в том, что в плане человеческих взаимоотношений ни одна религия не проповедует ничего, что могло бы противоречить Десятословию.

Таким образом, содержание естественного нравственного закона совпадает с основными понятиями, присущими нравственному сознанию каждого народа. В процессе культурно-исторического развития естественный нравственный закон облекался в те различные конкретные формы выражения, в которых открывалось его действительное содержание.

Теории нравственной санкции

Проблема происхождения естественного нравственного закона сводится к основному вопросу: кто является законодателем в области нравственности? Кем нравственные нормы установлены и санкционированы?

Существующие теории нравственной санкции – психологическая, социально-апробативная (одобрительная) и теологическая – по-разному отвечают на этот вопрос.

Психологическая теория нравственной санкции, или теория нравственного чувства, ведет свое начало от английской философии XVII-XVIII веков (Смит, Юм) и имеет распространение в современной западной этике. Согласно этой теории, содержание понятий добра и зла, на основании которых человек вырабатывает принципы и нормы поведения и оценивает поступки людей, определяется особыми чувствами одобрения или осуждения, коренящимися в природе человеческой психики. Все нравственные предписания выражают поэтому лишь субъективные эмоции человека. Нравственные чувства, на основании которых делаются те или иные нравственные предписания и оценки, могут пониматься по-разному: как врожденные и как приобретенные в процессе воспитания. Если нравственное чувство признается врожденным, соответствующая нравственная санкция носит безусловный характер. Если же нравственное чувство признается приобретенным в процессе воспитания, нравственная санкция носит лишь относительный характер.

Социально-апробативная теория нравственной санкции была сформулирована на рубеже ХIX-ХХ веков французскими социологами (Дюркгейм, Леви-Брюль). В этой теории подвергнуты критике традиционные представления о том, что моральные понятия людей несут в себе какое-то объективное содержание. Согласно этой теории, значение понятий добра и зла сводится к тому, что одни поступки общество одобряет, а другие осуждает. Следовательно, в понятиях добра и зла выражена только лишь санкция общества и ничего более. Однако такое понимание нравственности указывает лишь на авторитет общества в вопросах морали, но отнюдь не раскрывает вопроса происхождения и природы нравственного закона.

На примерах психологической и социально-апробативной теории нравственной санкции мы видим, что развитие этической мысли через попытки сознательного или бессознательного отторжения естественного нравственного закона от его Творца привело к той черте, за которой естественные нравственные нормы утратили свой категорический и абсолютный характер.

Теологическая теория нравственного закона, или теория Божественной санкции, исходит из общей посылки христианской этики, согласно которой абсолютным законодателем в области нравственности является Бог. Нравственные нормы установлены и освящены Богом и потому имеют объективный и безусловный характер. Бог сотворил человека и все, что его окружает, таким образом, что одни виды поступков соответствуют человеческому достоинству и благу, другие – нет. Бог наделил человека способностью познавать добро и делать выбор между добром и злом. Свободно избирая добро или зло, человек, по внутреннему свидетельству своего религиозного сознания, удостоверяется в том, что он выполняет или нарушает требования Божественного закона, которым утверждены нравственные устои жизни и определены нравственные границы его отношения ко всему универсуму бытия.

В теории Божественной санкции мы находим, во-первых, объективное и безусловное признание добра и, следовательно, объективное и безусловное признание нравственных норм; во-вторых, четко обозначенное различие в выборе добра и зла, то есть в соблюдении или нарушении требований нравственного закона; в-третьих, и это самое главное, сознание личной ответственности перед Богом за совершенный нравственный выбор. В свете теологической теории, устанавливающей трансцендентный источник нравственных норм, становится ясным, почему категорический характер нравственной санкции вырастает именно из ее кажущейся условности и относительности.

Автономная этика

Призыв человека к самостоятельности, или автономии, характеризует философскую и этическую мысль нового времени. Понятие автономии было введено в философию И. Кантом, который заимствовал его из области институционного (социального) самоопределения и перенес на уровень основополагающего человеческого притязания. Автономия означает возможность и задачу человека, как разумного существа, самоопределяться и поступать в соответствии с законом, данным самому себе. Основная черта в стремлении к автономии заключается в признании собственного разума единственным законодателем в области нравственности. Кант и вслед за ним идеалистическая философия своим «коперниковским переворотом» обратили этическую мысль к человеческой субъективности. Сущее стало пониматься теперь не как универсальное целое, но как противоположность конечной человеческой субъективности. Автономии «природы» была противопоставлена автономия субъективного разума. В полемике со взглядами французских материалистов, пытавшихся вывести мораль из «природы» человека, Кант основывал нравственность на рациональном элементе в человеке. Признав несостоятельность опытного обоснования нравственного закона из «природы», Кант пришел к необходимости его априорного, то есть доопытного, объяснения из разума. Согласно Канту, нравственный закон есть продукт априорной деятельности чистого разума. Моральный закон, говорит Кант, дан как бы в качестве факта чистого разума, который мы сознаем априорно (спонтанно, без доказательств) и который никаким опытом подтвержден и доказан быть не может. Разум дает самому себе закон, но каким образом разум выводит из себя этот всеобщий закон – это, согласно Канту, недоступно для человеческого познания, это – непроницаемая тайна. Ту безусловную и абсолютную форму, в которой разум изрекает нравственный закон, Кант назвал «категорическим императивом». Категорический императив Канта – основной закон его этики. Он имеет две формулировки.

«. Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». «. Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Согласно Канту, категорический императив является всеобщим обязательным принципом, которым должны руководствоваться все люди, независимо от их происхождения и положения. Кант понимает этот императив, в котором выражено безусловное долженствование, как априорную практическую формулировку. Свобода и автономия при этом становятся постулатами, которые выдвигает нравственный закон.

По мнению Канта, автономия – надежная опора чистоты нравственности: человек должен делать добро не из чувства сострадания и любви, а из уважения к нравственному закону и его требованиям. Однако в действительности этическая концепция Канта остается справедливой лишь в сфере отвлеченного разума. Этот разум действует по эту сторону бытия и не способен выйти за пределы этого мира. Он не способен углубиться в тайну смысла человеческого существования и только скользит по поверхности мира явлений. Этот разум заключен в пределах своих собственных возможностей и подчинен закону, который является продуктом этого же разума. Постулируя автономию нравственного закона как «факт чистого разума», Кант не смог дать для объяснения этого закона метафизическое обоснование. Категорический императив Канта означает отказ человеческого разума от собственного идеального принципа, с тем, чтобы этот принцип поставить вне себя и выше себя как нечто трансцендентное и требующее безусловного повиновения со стороны «практического» разума. Прислушиваясь к голосу практического разума, человек должен следовать требованиям нравственного закона.

Естественный нравственный закон и православная этика

Как бы высоко мы ни ставили естественный нравственный закон, мы должны признать, что он указывает лишь на самый элементарный уровень нравственности и есть нечто вроде этики, приведенной к общему знаменателю. Христианам нет необходимости прибегать к естественному нравственному закону, имея более высокую и более совершенную этику в Евангелии. С точки зрения евангельской этики, мы не можем назвать человека нравственно совершенным, основываясь только лишь на том, что он – не убийца, не прелюбодей и не вор. Все наши представления и утверждения о добре и зле, о правильном и неправильном должны оцениваться в свете восточного православного богословия с его учением о личном спасении и обо́жении как главной цели назначения человека. Тем не менее в стремлении к нравственному совершенству и обо́жению мы не можем отбросить ни естественный нравственный закон, ни тождественный ему Богооткровенный ветхозаветный закон, так как традиция Церкви в ее историческом развитии, утверждая евангельскую этику, не исключала совершенно нравственного значения учения Ветхого Завета. Господь Иисус Христос часто напоминает о законе, данном в Ветхом Завете. Апостол Павел утверждает, что «закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра» ( Рим. 7:12 ). Святые отцы Церкви заявляют о том, что желающий жить по Евангелию обязан соблюдать все заповеди. Святитель Григорий Палама в кратком очерке о заповедях Десятословия говорит: «Таким образом, соблюдая их всей своей силой и живя ими, ты заложишь в свою душу сокровище благочестия и будешь угоден Богу».

Святой Симеон Новый Богослов, говоря о том, как душа соединяется с Богом, пишет: «. Сияние благодати устанавливается в нас только после того, как соблюдены заповеди и достигнуты добродетели».

Таким образом, требования естественного нравственного закона и заповеди Ветхого Завета следует понимать как выражение такого стиля жизни и поведения, который ведет человека к исполнению его божественного предназначения. Предъявляемые к человеку нравственные требования постоянно совершенствуются и возвышаются. Примечательно, что апостол Павел указывает не только на необходимость исполнения нравственного закона, но и сам дает христианским общинам множество новых заповедей и указаний. Святые отцы Церкви, осуществляя руководство христианской жизнью, продолжали эту традицию, оставив нам в наследие духовно-нравственные наставления.

Все нравственные нормы и принципы, какими располагает Церковь, никогда не рассматривались как стремление научить человека приспособиться к внешним формам поведения. Они всегда заключали в себе цель руководства к личному нравственному совершенству, спасению и обо́жению.

Источник