зачем был нужен невский пятачок
Невский пятачок: почему советские войска удерживали этот клочок земли ценой своих жизней
В разгар боёв в середине ноября 1941 года потери на плацдарме составляли до тысячи бойцов в сутки. Над местностью господствовало сложное инженерное сооружение, превращённое немцами в неприступную крепость.
Осень 1942 года. Немцы рвались к бакинской нефти. Сталинград оставался последним очагом сопротивления на их пути. Без горючего Советский Союз был обречён на поражение в войне. Гитлер хотел снять с других направлений резервы, чтобы добиться немедленной победы. Советское командование стремилось этому помешать. И требовало от командующих другими фронтами усилить сопротивление. Тяжелее всего было под Ленинградом.
От частей Ленинградского фронта требовалось не просто героически держаться, но и атаковать. В октябре 1942 года дивизии полковника Краснова было приказано форсировать Неву в районе посёлка Невская Дубровка, где ширина блокадного кольца составляла всего 15 километров.
К концу сентября 1942 года был подготовлен очередной план форсирования Невы. Невской оперативной группе была поставлена задача силами 86-й, 46-й, 70-й стрелковых дивизий и 11-й стрелковой бригады форсировать реку, прорвать оборону противника и соединиться с частями Волховского фронта.
Новое в блогах
Бессмысленная гибель 250 000 советских солдат на Невском пятачке – плацдарме площадью 2 кв.км
Очевидная военно-тактическая бесперспективность удержания Невского пятачка и огромные потери в живой силе не заставили советское военное руководство отказаться от столь кровавой обороны, так как для командования этот плацдарм имел символическое значение как факт присутствия советских войск на восточном берегу занятом немецкими войсками. С потерями же своих солдат в красной армии традиционно считались мало и такая умопомрачительная цифра – 250 000 погибших советских военнослужащих на площади около 2 кв.км за 11 с половиной месяцев, видимо не сильно впечатляла командование фронта и Ставку верховного главнокомандования.
Особенности местности в районе плацдарма самым непосредственным образом повлияли на ход боевых действий. С одной стороны, наличие железнодорожной ветки Петрокрепость — Невская Дубровка на правом берегу Невы и относительно небольшая ширина реки в районе Дубровки позволяли советскому командованию оперативно доставлять подкрепление в этот район и переправлять его на левый берег. С другой стороны, из-за излучины Невы противник мог обстреливать из опорных пунктов территорию Невского «пятачка» и переправы через Неву со всех сторон. Ежедневно на защитников «пятачка» обрушивалось до 50000 снарядов, мин и авиабомб. Потери стрелковых частей достигали 95 % от первоначальной численности. Причём большую часть общих потерь составляли потери безвозвратные, поскольку эвакуация раненых на правый берег была затруднена. Переправа с одного берега на другой до середины ноября осуществлялась в основном ночью, а после образования на Неве прочного ледяного покрова — в сумерках или даже днем, поскольку ночью был очень велик риск попасть в полынью и утонуть.
Кроме того, исключительно тяжелые погодные условия (в ноябре — декабре морозы доходили до −25°), отсутствие оборудованных землянок и блиндажей и проблемы с обеспечением солдат на плацдарме продовольствием способствовали росту числа различных заболеваний, что увеличивало из без того большие потери.
Погибших, за очень редким исключением, хоронили прямо на плацдарме в воронках и траншеях. Некоторые оказывались захороненными дважды и трижды — разрывы снарядов и мин поднимали останки из могил, а потом трупы вновь засыпало землёй.
Ю. Р. Пореш, ветеран 115-й стрелковой дивизии, участник боев на Невском пятачке в ноябре 1941 г.: «К моменту высадки нашей роты все окопы, ходы сообщений были забиты замерзшими трупами. Они лежали на всей площади «пятачка», там, где их настигла пуля или осколок. Трудно об этом вспоминать, но так было: укрытие, в котором мне и моим двум товарищам довелось разместиться, было вместо наката перекрыто окоченевшими трупами, трупами были частично выложены стены, амбразуры для ведения огня были оборудованы между трупами, уложенными вдоль окопов вместо бруствера. Вся площадь пятачка представляла собой кладбище незахороненных солдат и офицеров. Ни одного деревца или куста, ни одного кирпича на кирпиче — всё снесено огнем… Всё это на фоне постоянного грохота нашей и немецкой канонады, специфического запаха минного пороха, отвратительного звука немецких штурмовиков, стона раненых, мата живых, кроющих немцев, войну и этот гиблый пятачок, а иногда и наших артиллеристов, лупивших по своим позициям.»
В конце апреля 1942 г. на Неве начался ледоход, который существенно затруднил связь гарнизона «пятачка» с основными силами Невской оперативной группы на правом берегу. Немецкое командование приняло решение воспользоваться этим и ликвидировать плацдарм. Всего на левом берегу Невы на участке Шлиссельбург — Ивановское немцы располагали силами в 9-10 батальонов численностью около 5200 человек.
На тот момент оборону на «пятачке» держал 330-й полк около 1000 человек. Полк занимал оборону на фронте в 4 километра — от оврага севернее Арбузова до окраин 1-го Городка. Глубина плацдарма составляла 500—800 метров на правом фланге и в центре, а на левом фланге — всего 50-70 метров.
25-26 апреля на плацдарм удалось переправить подкрепление 250 человек. Днем 27 апреля немцы, нанося удары с севера и юга по сходящимся направлениям, перешли в наступление. Несмотря на отчаянное сопротивление защитников, через два часа ожесточенного боя большая часть плацдарма оказалась в руках немцев. На исходе 27 апреля с плацдарма была передана последняя радиограмма — связь с 330-м полком была прервана. На правый берег был послан с донесением начальник штаба полка майор А. М. Соколов, который, будучи трижды раненым, всё-таки сумел добраться вплавь до противоположного берега и рассказать о критическом положении защитников плацдарма. Дальнейшее сопротивление носило очаговый характер. Попытки частей 284-го полка форсировать Неву и контратаковать противника успеха не имели.
В начале сентября было принято решение силами Невской оперативной группы форсировать Неву на участке Анненское — 1-й Городок, а в дальнейшем наступать в сторону Синявино. 10 сентября все попытки форсировать Неву провалились, а 11 сентября ещё несколько групп сумели преодолеть реку, но закрепиться не смогли и были выбиты с левого берега контратаками противника. 12 сентября Ставка ВГК приказала прекратить операцию, «так как Ленинградский фронт оказался неспособен толково организовать форсирование Невы и своими действиями глупо загубил большое количество командиров и бойцов».
26-го сентября советские войска начали новое форсирование Невы и сумели закрепиться на левом берегу в нескольких местах, но немецкие войска сумели ликвидировать два плацдарма. Только «пятачок» в районе Московской Дубровки оставался под контролем советских частей.
5 октября 1942 г. Ставка ВГК приказала отвести основные силы Невской оперативной группы на правый берег Невы в связи с оперативной нецелесообразностью дальнейшего удержания плацдарма на восточном берегу.
12 января 1943 г. началась операция «Искра». 67-й армии предстояло форсировать Неву на боле широком (13 километров) участке фронта, чем в предыдущих операциях — от Шлиссельбурга до Невского «пятачка» и наступать на восток для соединения со 2-й ударной армией Волховского фронта.
Количество погибших и раненых советских воинов в боях за Невский «пятачок» в разных источниках значительно отличается, но, согласно абсолютно всем оценкам, потери в боях за плацдарм были огромными.
В 1960-е годы в газете «Правда» была впервые обнародована цифра в 200 000 солдат, погибших на Невском «пятачке», которая на длительное время утвердилась в отечественной военно-исторической литературе. В последние годы появились другие оценки. По расчетам историка Г. А. Шигина советские войска в боях за плацдарм (только в 1941 г.) потеряли убитыми и ранеными — 64 000—68 000 человек, а В. В. Бешанов называет цифры — 140 000 раненных и 250 000 убитых.
Размеры Невского «пятачка» постоянно менялись: от 4 до 1 километра в ширину и от 800 до 350 метров в глубину, — иногда буквально за сутки.
Потери немецких войск в боях в районе «Невского пятачка» доподлинно не известны. По приблизительным подсчетам они составили от 10 000 до 40 000 солдат и офицеров убитыми.
По состоянию на 2005 год на территории мемориала находилось 16 братских воинских захоронений с останками 17607 бойцов и командиров Красной армии; имена только 1114 из них установлены.
«Осиное гнездо» на Невском пятачке
В сентябре 1942 года войска Невской оперативной группы Ленинградского фронта снова захватили плацдарм на левом берегу Невы. Невский «пятачок», удерживавшийся Красной армией с осени 1941 года по весну 1942-го, возродился. Правда, в условиях, когда операция по прорыву блокады потерпела неудачу, наступать с него было уже бессмысленно. Но и оставлять плацдарм советское командование не собиралось. А для немцев он стал источником постоянного беспокойства, мириться с которым было нельзя.
Невский пятачок
Вновь образовавшийся плацдарм, за захват которого красноармейцы заплатили очень высокую цену собственной кровью, в течение длительного времени удерживался относительно небольшими советскими подразделениями. Сначала это была сводная рота 70-й стрелковой дивизии Героя Советского Союза генерал-майора А. А. Краснова (вскоре дивизия получила гвардейское звание и стала 45-й гвардейской). Позже гвардейцев сменила рота из состава 46-й стрелковой дивизии Е. В. Козика. Это соединение, ранее известное как 1-я стрелковая дивизия НКВД, была ветераном боёв на правом берегу Невы. Первоначально ее костяк состоял из бойцов пограничных войск.
Противник поначалу считал новый плацдарм практически ликвидированным. Получилось так, что 8 октября скрытно отвести войска с плацдарма советскому командованию не удалось, и немцы быстро заняли большую часть берега. На «своём» берегу они обнаружили лишь небольшую группу красноармейцев, с которой предполагалось окончательно справиться 10 октября, когда левый берег Невы заняли подразделения 170-й пехотной дивизии. Сделать этого не удалось, бои продолжились и 11 числа. В этот день, согласно немецким донесениям, происходил гранатный бой с засевшими в обрывистом берегу красноармейцами. На следующий день продолжения попыток выбить советских бойцов с левого берега со стороны немцев не последовало. Именно в это время сводная рота 70-й дивизии получила смену: на левый берег Невы пришли бойцы 340-го стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии.
Полком командовал И. Н. Фадеев. Именно одной из его рот предстояло оборонять оставшийся в руках советских солдат пятачок и действовать против немецкой 170-й пехотной дивизии.
Тем временем происходили некоторые организационные изменения: Невская оперативная группа превратилась в 67-ю армию. Немцы со своей стороны тоже произвели небольшую перегруппировку, и теперь берег Невы находился в зоне ответственности XXX армейского корпуса. Впрочем, ненадолго: через некоторое время штаб другого «крымского» корпуса стал отвечать за оборону левого берега реки. Это был LIV корпус, также ранее входивший в состав 11-й армии.
Именно тогда, в ноябре 1942 года, немцы и предприняли попытку уничтожить оставшийся плацдарм. Их совершенно не устраивал этот «гнойный нарыв» на берегу Невы. К слову, выражение «гнойник» в качестве обозначения советского плацдарма периодически встречается даже в немецких документах.
6 ноября командующий 18-й армией Георг фон Линдеманн предпринял поездку в штаб LIV корпуса. Незадолго до этого рота 340-го стрелкового полка несколько расширила занимаемый ею на левом берегу участок. Линдеманн потребовал, чтобы советский плацдарм на левом берегу Невы был ликвидирован. Операцию должна была провести 170-я пехотная дивизия. Проконсультировать её руководство по вопросу ведения боёв на берегу Невы поручалось командиру 1-го пехотного полка 1-й пехотной дивизии.
Интересно, что на уровне армия-корпус эта операция получила название «Doennerschlag» («Раскат грома»), а на уровне дивизии операция называлась «Wespenest» («Осиное гнездо»). После её проведения советский плацдарм на Неве должен был прекратить своё существование.
Нельзя сказать, что этот эпизод обороны плацдарма на Неве был совсем забыт в советское время — он, в частности, отражён в воспоминаниях командира 46-й стрелковой дивизии Е. В. Козика. Однако в своём изложении он допустил несколько неточностей. Одна из них заключалась в том, что Козик смешал события нескольких дней ноября 1942 года. Вторая неточность касается того, кто в действительности атаковал плацдарм. Козик утверждает, что это были эсэсовцы из дивизии «Полицай». Впрочем, подобная ошибка — весьма частое явление в советской послевоенной исторической литературе. Конечно, на самом деле никаких эсэсовцев здесь не было.
Кто же именно атаковал плацдарм и что в итоге из этого получилось?
Силы сторон
Судя по всему, решение о ликвидации советского плацдарма было окончательно принято 9 ноября 1942 года. Этим предписывалось заняться, как уже указывалось выше, подразделениям 170-й пехотной дивизии генерал-майора Эрвина Сандера. Дивизия понесла большие потери и имела статус «полностью пригодна к обороне». В дивизии оставалось 8 пехотных батальонов в составе трёх гренадёрских полков.
Следует честно упомянуть тот факт, что ситуация для советских бойцов на плацдарме резко осложнялась из-за наличия перебежчиков. Последний из них перешёл к немцам 16 ноября. Эти люди рассказывали довольно много, и протоколы их допросов сохранились в документах 170-й пехотной дивизии.
Что касается точных данных о численности усиленной роты 340-го стрелкового полка, они, к сожалению, недоступны. При этом известно, что сам 340-й стрелковый полк был усилен одним пулемётно-артиллерийским батальоном. Для артиллерийской поддержки пехоты ему были приданы один артиллерийский и один гаубичный полк, миномётный полк и артиллерийский дивизион 11-й стрелковой бригады.
Нашла коса на камень
Как и было запланировано, немецкая операция началась 19 ноября. Из донесения 170-й дивизии в корпус ход боя не совсем ясен. Но сохранившиеся полковые донесения позволяют понять, что советская рота оказала немцам достаточно сильное сопротивление. Однако силы оказались слишком неравными: немцы потеснили защитников плацдарма, и их связь с левым берегом на некоторое время прервалась.
Утром 20 ноября дивизия Сандера докладывала в корпус, что операция развивается по плану. К 5 часам утра значительная часть берега была очищена от красноармейцев, большую их часть уничтожили. Отдельные бойцы пытались переплыть через Неву. В середине дня дивизия доложила в штаб корпуса, что захватила почти весь плацдарм, а русские удерживают лишь участок обрывистого берега. Согласно донесению, часть блиндажей была взорвана, но отдельные русские солдаты всё ещё оказывали сопротивление на территории плацдарма.
До конца дня на плацдарме продолжался бой. Немцы докладывали, что пытались зачистить оставшуюся его часть, но из-за сильного советского огня с правого берега процесс затянулся. По советским данным, в течение дня на левый берег даже удалось перебросить небольшое подкрепление (по немецким документам, с правого берега Невы до левого смогла добраться всего одна лодка, в которой находились 10 человек).
А уже на следующее утро, 21 ноября, немцев ждал неприятный сюрприз. За ночь советский отряд получил существенные подкрепления. Как выяснилось, остаткам роты удалось удержать узкий участок берега, от уреза воды их отделяло всего лишь около 100 метров, а ширина этого пятачка составляла до 500 метров. Советская артиллерия довольно точно вела заградительный огонь и хорошо пристрелялась к самому плацдарму.
Благодаря усилению отряда на левом берегу его командир даже смог начать контратаки. В немецких документах упоминается, что был атакован северный фланг 399-го полка. Численность группы контратакующих была оценена в 50 человек, и бой с ними вёлся на самой ближней дистанции. Немецкое донесение снова упоминает о гранатном бое, в ходе которого контратака была отбита. Оставалось только признать, что «зачистка» плацдарма успеха не имела.
К вечеру 21 ноября огонь советской артиллерии заставил немецкие подразделения на северном фланге 399-го гренадёрского полка отступить. Это произошло после того, как вышли из строя пулемёты, а численность двух находившихся там рот сократилась до нескольких десятков человек. Все их командиры были выведены из строя. Вслед за отступающими немцами ринулись советские бойцы, и остатки двух рот отошли на исходные позиции, с которых начиналась немецкая операция.
Немцы отмечали, что советская артиллерия вела очень интенсивный огонь. Только за три утренних часа 21 ноября она сделала не менее 4000–5000 выстрелов. И действительно, командир 46-й стрелковой дивизии Козик позже вспоминал, что плацдарм поддерживало до 150 артиллерийских стволов. Если немецкая оценка верна, то в этом бою советская артиллерия смогла посоревноваться с немецкой не только по расходу боеприпасов, но и по эффективности огня. За два дня, 20 и 21 ноября, немцы потеряли 51 человека убитым, 274 раненными и ещё 27 — пропавшими без вести. При этом противник взял 39 пленных.
Чтобы прояснить сложившуюся ситуацию на месте и получить информацию из первых рук, в штаб 170-й пехотной дивизии уже 22 ноября приехал командующий 18-й армией. Сандер прямо сказал Линдеманну, что оба полка дивизии отступили на исходные позиции из-за сильного огневого воздействия противника. Однако он тут же заявил, что в любой момент операцию можно повторить. Правда, в конце концов от продолжения наступления на маленький советский плацдарм немецкое командование отказалось. Операция провалилась.
К слову, она довольно сильно напоминала операцию 1-й пехотной дивизии, проведённую в апреле 1942 года. Однако тогда, в апреле, немцы достаточно быстро, хотя и с тяжёлыми потерями, всё же ликвидировали советский плацдарм. При этом занимала его тогда не одна усиленная рота, а большая часть 330-го стрелкового полка 86-й стрелковой дивизии. Советская сторона сделала за прошедшее время выводы. Уцелевшие бойцы гарнизона на левом берегу Невы, занимавшие участок примерно 1000 метров по фронту и 350 метров в глубину, были своевременно сменены.
Операция «Осиное гнездо» также показала, что немецкие войска под Ленинградом постепенно теряли в качестве личного состава. На их действиях всё больше сказывались понесённые ранее тяжёлые потери.
Что же касается дистанционно управляемых машин 301-го танкового батальона, то эффект от их действий оказался незначительным. Часть машин батальон потерял в результате того, что они просто застревали при движении к цели.
Небольшой советский плацдарм на левом берегу Невы продолжал существовать до января 1943 года. К сожалению, использовать его как трамплин для броска навстречу войскам Волховского фронта во время операции «Искра» не удалось. После неудачи при попытке ликвидации плацдарма, немецкое командование уделяло обороне берега Невы на этом участке пристальное внимание. Впрочем, именно благодаря этому плацдарм и сыграл свою роль, создав у противника ложное впечатление о готовящемся здесь основном ударе войск Ленинградского фронта.
Заслуживает упоминания и непосредственный организатор обороны советского плацдарма. Командир батальона 340-го стрелкового полка Григорий Егорович Фефелов, судя по данным базы «Подвиг народа», был награждён в ходе Великой отечественной войны дважды. Причём второй раз — орденом Красного знамени, в соответствии с приказом по войскам Ленинградского фронта от 30 января 1943 года. И эту награду он получил как раз за организацию обороны левобережного плацдарма.
Источники и литература:
Невский пятачок: война не окончена
Фото: ТАСС / Беркетов Николай
«Авось не всех убьют»
На подготовку к наступлению 115-й стрелковой дивизии и 4-й бригаде морской пехоты отвели всего два дня. Спешка была оправданной: немцы еще не успели закрепиться на только-только занятых рубежах, и у советских войск был шанс выбить их оттуда. Первый же день наступления вселил надежду, что именно так все и будет. В ночь на 20 сентября советские войска в тишине, без всякой артподготовки форсировали Неву напротив поселка Невская Дубровка, в том месте, где река достаточно узка, и внезапной атакой сумели выбить немецкие войска. Возник плацдарм размером два километра в ширину и полтора в глубину. Его-то и назвали «Невским пятачком».
В воспоминаниях многих военачальников той поры можно встретить такое объяснение этого названия: дескать, на штабных картах большого масштаба этот плацдарм умещался под пятикопеечной монетой. Но скорее всего, это литературное преувеличение: небольшие участки ожесточенной обороны в Красной армии называли «пятачками» и до, и после этого. Само словечко «пятачок» издавна обозначало маленький кусочек земли – «с пятак размером».
Немецкая оборона оказалась прочнее, чем полагали в советских штабах. Развить наступление, начатое 20 сентября, не удалось. Более того, контратакуя, немцы вынудили наши войска отступить, и размер Невского пятачка сократился: два километра по фронту и не больше 800 метров – в глубину. Так все и застыло: у немецких войск не хватало сил, чтобы сбросить противника в Неву, а у наших – чтобы накопить силы и атаковать.
Ровно через месяц, 20 октября, началось второе наступление с целью прорыва блокады Ленинграда – и снова в нем роль главного плацдарма отвели Невскому пятачку. Но и тут, успеха добиться не удалось: за прошедшие дни немцы успели укрепить свою оборону. Теперь патачок был окружен рядами колючей проволоки, минными полями и большим количеством артиллерии, которая простреливала не только каждый метр советских позиций, но и все восемь переправ, организованных через Неву напротив плацдарма.
Вот как вспоминал об этом в своих мемуарах «От Невы до Эльбы» генерал Семен Борщев: «Пищу на «пятачок» доставляли с правого берега в термосах, при этом многие бойцы хозвзводов и старшины погибали. Бывало и так, что добирались они к нам раненные, с простреленными термосами. Нередко люди на «пятачке» сутками оставались без еды. А случалось, боец только получает в котелке долгожданный блокадный паек и едва успевает поднести ложку ко рту, как противник открывает огонь. И вот уже в стороне валяется котелок – его хозяину он больше не нужен. Выполняя приказ командарма, мы переправили на «пятачок» 18 походных кухонь. За двое суток все они были разбиты вражескими снарядами и минами. Бойцы хозвзводов по многу раз на день переправлялись на левый берег и обратно под сильным огнем. Авось, не всех убьют и не все термосы пробьют осколками. И странное дело, с годами я все больше поражаюсь, как можно было доставлять боеприпасы, пищу, газеты, письма на «Невский пятачок» и самим выкраивать время, чтобы прочитать газету, написать ответ на весточку из дома. Тогда этому никто не удивлялся. И на «Невском пятачке», самом опаленном из всех маленьких прибрежных плацдармов минувшей войны, складывался свой будничный быт».
По словам современных исследователей, сотрудников музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда», случалось, что там даже влюблялись!
Фото: ТАСС / Автор не указан
«Загонная охота»
Выждав неделю, советское командование, сосредоточило силы и сумело переправить на Невский пятачок даже тяжелые танки КВ. Началось новое наступление, но и оно окончилось неудачей. Тем не менее Ставка требовала прорыва. Атаки на Невском пятачке продолжались до 27 декабря, но ни расширить его, ни тем более прорвать оборону немецких войск так и не удалось.
После этого на пятачке установилось затишье. Удалось даже эвакуировать оттуда по льду танки, подлежавшие восстановлению. Оттянули с пятачка и существенную часть войск. Очередное наступление началось под Волховом, и туда стягивали все наиболее боеспособные части. Очень быстро немецкая разведка выяснила, что оборонять Невский пятачок оставлен один-единственный 330-й полк, к тому же сильно потрепанный в боях. Немецкое командование приступило к подготовке операции по уничтожению плацдарма. Операция получила название «Drueckjagd» («Загонная охота»). Создав пятикратный перевес в силе, немецкие войска 24 апреля 1942 года перешли в наступление.
Успех наступления определялся не только разницей в количестве войск, но и тем, что начавшийся на Неве ледоход сделал практически невозможной переброску резервов к защитникам Невского пятачка. Да и обратную переправу через ледоход удалось совершить лишь немногим. Всего до правого берега добрались лишь 123 солдата. Среди них трижды раненый начальник штаба 330-го полка Александр Соколов, преодолевший ледяную реку вплавь. Он был мастером спорта по плаванию и чемпионом Приволжского военного округа. (Кстати, именно он весной 1990 года показал поисковикам, где располагался последний командный пункт полка, благодаря чему были найдены останки его защитников).
К 29 апреля 1942 года плацдарм как таковой перестал существовать, хотя некоторые его защитники продолжали сопротивляться еще несколько дней. Это отчаянное, но мужественное сопротивление оценили даже враги. Удивительна судьба командира 330-го полка майора Сергея Блохина. 29 апреля 1942 года, тяжело раненный в шею и обе ноги, он был контужен. В течение четырех дней лежал на поле боя. В бессознательном состоянии он попал в плен и был отправлен в лагерь в Гатчине. Возможно, в знак уважения к его мужеству, он не был «пущен в расход». Через восемь дней в лагере русские военнопленные врачи ампутировали ему обе ноги. Спустя месяц Блохин оказался в Литве, затем – Польша, Восточная Пруссия. 22 января 1945 года пришло освобождение. До марта 45-го Блохин лежал в госпитале и одновременно проходил проверку СМЕРШ. Затем пять месяцев провел в тыловых госпиталях. Позже жил в Ленинграде до конца 1970-х годов.
Прорыв блокады
В Ставке не оставляли надежды прорвать кольцо блокады Ленинграда в районе Невского пятачка, и готовились к новому наступлению. Оно началось 9 сентября, причем к атакам привлекли все наличные силы на этом участке фронта, включая даже курсантов военно-морского училища. Вот как вспоминал об этом наступлении один из курсантов Иван Широкогоров: «7 сентября 1942 года нашу курсантскую роту подняли по тревоге. Отправили сначала в Мельничный Ручей, а оттуда в Невскую Дубровку. 9 сентября на 8-й переправе мы начали форсировать Неву, отвоевывать тот самый Невский пятачок, который так теперь знаменит. Невский пятачок не заняли в тот период. Из 180 курсантов вернулось всего 70. Остальные погибли или были ранены, но в основном погибли. В следующий раз мы переправились 25 сентября и заняли этот пятачок. Мы, курсанты, делали все вместе с войсками. Затем поступила команда «Курсантов вернуть в училище». Нас вернулось всего 11 человек».
Вторая попытка отвоевать пятачок была предпринята 26 сентября. Она оказалась более успешной: советским войскам удалось закрепиться на Невском пятачке, но только на нем, поскольку с остальных захваченных плацдармов наших выбили. Оборона продержалась до 5 октября, после чего поступил приказ оставить пятачок. И вот что удивительно: немецкие войска почему-то не стали занимать освободившийся плацдарм! В ночь с 8 на 9 октября на него переправилась сводная рота из 114 добровольцев под командованием капитана Николая Бритикова.
Когда немцы спохватились и начали атаковать, именно эта рота сумела отразить все атаки, за что все ее бойцы и командиры были награждены орденами Боевого Красного знамени (18 человек) и Красной Звезды (30 человек), а также медалями «За отвагу» (остальные 66 человек).
После этого советские войска уже не отступали с Невского пятачка, хотя в ноябре 1942 года едва не потеряли его под натиском немецких войск. Положение спасла артиллерия, к тому времени научившаяся ставить «огневые завесы» на пути вражеских войск. А через два месяца началась знаменитая операция «Искра», завершившаяся прорывом блокады Ленинграда. В этот момент Невский пятачок и доиграл до конца ту самую роль, которая выпала ему с самых первых дней. Он сковывал большие силы немцев, парализуя их действия на других участках. В результате начавшееся наступление советских войск завершилось успехом. 
Зачем были нужны такие жертвы
В постсоветский период история обороны Невского пятачка обросла катастрофическим количеством слухов, домыслов и «исследований», главной целью которых было стремление доказать, что это была бессмысленная мясорубка, что все стратегические и тактические решения советского командования вели только к неоправданным жертвам. На порядок выросло и число предполагаемых жертв. Наиболее достоверным выглядит результат расследования, проведенного комиссией генерал-полковника в отставке Григория Кривошеева: порядка 50 тысяч погибших. Но можно встретить и другие цифры. По оценке генерала Михаила Духанова, погибло на пятачке не менее 100 тысяч человек, по расчётам исследователя Григория Шигина – 64-68 тысяч. «Гуляющие» по интернету данные о двухстах и даже трехстах тысячах погибших никакими документами не подтверждаются.
Необоснованными выглядят и предположения о том, что все операции, связанные с Невским пятачком, были неоправданы ни тактически, ни стратегически. Сами немцы называли Невский пятачок «осиным гнездом». Поскольку он приковывал к себе немалые силы противника, облегчая положение защитников Ленинграда на других участках.
Звучат и заявления о том, что все советские потери были бесполезны, поскольку и самим немцам не было никакого смысла отвоевывать обратно этот «кусок земли». Непонятно только, почему же тогда в атаку на изможденных советских воинов шли элитные немецкие части – вроде десантников из 7-й «Критской» воздушной бригады, говоривших, что лучше три раза прыгать на Крит, чем один раз драться на Невском пятачке…
Вот что сказал об этом корреспонденту «МИР 24» старший научный сотрудник музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда» Олег Суходымцев: «Своими активными действиями ленинградцы заставили немецкое командование перебросить на Невский фронт наиболее боеспособные, элитные части вермахта: 7-ю авиадесантную и 1-ю пехотную дивизии, предназначавшиеся для тихвинско-волховского направления. Тем самым, наши войска на Неве внесли свой вклад в разгром германских соединений, пытавшихся полностью блокировать Ленинград».
Позже, во время операции «Искра», «. своими активными действиями защитники этого плацдарма оттянули часть сил противника с главного направления удара и приняли на себя до 70% артиллерийско-минометного огня, – рассказывает ученый. – Тем самым они обеспечили успех наступавшей севернее ударной группировке Ленинградского фронта. 18 января она соединилась с войсками Волховского фронта. Блокада Ленинграда была прорвана!».
Сегодня Невский пятачок стал огромным мемориалом, напоминающим о том, какими колоссальными жертвами оплачена победа в Великой Отечественной войне. До сих пор на бывшем плацдарме ведутся поисковые работы, и до сих пор из-под земли, густо перемешанной с ржавым железом, поисковики поднимают останки советских воинов. Если верно утверждение, что война не окончена до тех пор, пока не захоронен последний ее солдат, то на Невском пятачке боевые действия не закончатся еще очень долго. Впрочем, как и информационная война, замешанная на памяти героев.