зачем душат малый бизнес в россии
Кто и зачем уничтожает малый бизнес в России
Большая роль малого бизнеса в развитии экономики страны. Эксперты не устают удивляться, как еще «младенцы» держатся на плаву. Ведь фискальные тиски сжимаются все сильнее.
В России доля малых и средних предприятий в настоящее время критически мала. В этом уверены в Институте экономики роста им. Столыпина. Если в Италии, Нидерландах, Норвегии, Израиле и Финляндии доля МСП в валовом внутреннем продукте превышает 60%, то в России она едва перешагивает за 21%.
Графика: Телеканал «Царьград»
Между тем малый бизнес создает рабочие места, обеспечивает население доходами, а федеральную казну налоговыми ресурсами. Важность сектора МСП в экономике страны отметил и президент России Владимир Путин. Выступая с посланием Федеральному собранию, глава государства указал, что к 2024 году необходимо увеличить долю малого и среднего бизнеса в экономике России до 40%:
Масштабный резерв экономического роста – это развитие малого предпринимательства. К середине следующего десятилетия его вклад в ВВП страны должен приблизиться к 40%, а число занятых здесь вырасти с 19 до 25 миллионов человек.
Для того чтобы выполнить задачу, поставленную президентом, предстоит проделать колоссальную работу, говорят специалисты. И в первую очередь отказаться от контрольно-надзорных тисков, в которых оказался буквально зажат малый и средний бизнес. В нашей стране насчитывается 197 органов контроля и надзора. Они осуществляют 236 функций и следят за 2 миллионами требований.
Предприниматели, занятые в малом и среднем бизнесе, просто не в силах выполнить все требования надзорных органов. Если в Великобритании действует 18 норм, которые должны соблюдать кафе и рестораны, то в России их более 6 тысяч. Причём многие из этих условий кроме как абсурдными назвать нельзя.
Реальная жизнь малого и среднего предпринимательства – практически полное отсутствие длинных и дешевых заёмных ресурсов. Кредиты МСП предоставляются неохотно и, как правило, под проценты выше уровня рентабельности.
В нашей стране на сегодняшний день только 18% граждан трудятся в секторе МСП. Для сравнения: в Италии это число вплотную приблизилось к 80%. Далее следуют Португалия, Испания и даже Турция.
Россия же довольствуется ролью бизнес-аутсайдера, несмотря на громкие рапорты о поддержке малого и среднего предпринимательства.
Графика: Телеканал «Царьград»
Председатель комитета ТПП России по поддержке и развитию малого и среднего предпринимательства Игорь Скляр возмущается: «Рапортуют наверх о каких-то триллионных поддержках малого бизнеса. Я уже не раз высказывался, я хочу увидеть тех предпринимателей, которые сидят на этих золотых унитазах и едят эти золотые батоны на триллионы рублей. На сегодняшний день малому бизнесу финансирование просто недоступно».
Между тем эксперты Института им. Столыпина уверены, что без увеличения доли МСП в валовом внутреннем продукте невозможно выполнить задачу президента по росту экономики темпами не ниже среднемировых. Малому бизнесу в этом вопросе отводится не просто большая, а фундаментальная роль.
Геноцид предпринимателей в России продолжается
2020 год в России назван государством Годом предпринимательства. Однако правительство РФ преподнесло предпринимателям ядовитый «подарок» в виде отмены со следующего года Единого налога на вмененный доход (ЕНВД). Это специальный налоговый режим, удобный для малого и микробизнеса. Поэтому его применяют 2 млн из оставшихся 6 млн субъектов малого и среднего предпринимательства (МСП), обеспечивая занятость порядка 6 млн работников. В результате его отмены налоговая нагрузка на МСП вырастет от 1,5 до 10 раз.
По мнению правительства, бизнес использует этот налоговый режим для уклонения от налогов. Однако надо понимать, что при всех наших мнимых уклонениях от налогов, черных и серых зарплатах мы еле сводим концы с концами. Известно ли членам правительства, получающим миллионные зарплаты, имеющим недвижимость на миллиарды рублей, что в сельской местности и малых городах России доходы в 10 тыс. рублей в месяц – большие деньги? Покупательская способность населения падает 6-й год подряд, коммунальные тарифы и поборы только растут. Кого вы собираетесь сделать белыми и прозрачными, о каких виртуальных недоплатах налогов вы говорите? В малом бизнесе уже давно никто не жирует! Весь тотальный контроль и «закручивание гаек» касается только малого бизнеса и населения. Олигархические структуры и крупнейшие корпорации находятся под неустанной заботой и защитой государства.
ЕНВД – один из немногих налоговых режимов, доходы от которого полностью идут в местные бюджеты. Его отмена, помимо роста безработицы среди местного населения, приведет к выпадению доходов из местных бюджетов. Это и есть поддержка правительства российского бизнеса в сложной экономической ситуации?
В такой ситуации в развитых странах снижается налоговая нагрузка на бизнес и население. Но только не в России, где правительство занято удушением российского малого предпринимательства, обескровливанием региональных бюджетов и всячески препятствует выполнению показателей национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержке индивидуальной предпринимательской инициативы».
В России создана такая налоговая система, которая не стимулирует ни развитие бизнеса, ни создание новых рабочих мест, ни рост заработных плат. Малый бизнес и все, что с ним связано, превратилось в средство для осваивания бюджета и выкачивания денег с предпринимателей.
С одной стороны, выделяются миллиарды рублей. На один только проект «Малое и среднее предпринимательство и поддержка предпринимательской инициативы» выделено около 500 млрд рублей, создана Корпорация малого и среднего предпринимательства. Средняя заработная плата в аппарате корпорации 330 тыс. рублей. Такие деньги нам и не снились. А ведь необоснованно высокие зарплаты – это форма воровства.
Создано множество чиновничьих структур, паразитирующих на бюджете. Все эти департаменты инвестиционной политики и поддержки предпринимательства, фонды поддержки предпринимательства, инвестиционные агентства, за счет бюджета проводятся бизнес-форумы, слеты «успешных», формальная популяризация… Но малый бизнес в России устойчиво загибается, так сказать, не в коня корм. Почему бы это?
Отдельно взятым предпринимателям, чаще аффилированным с властью, может, эти структуры, и помогают, но системно ничего не делается. Ведь по логике вещей, если бизнес развивается, растут поступления в казну, развивается экономика и богатеет государство. Но только не у нас. У России в этом отношении «чем хуже – тем лучше». Если малый бизнес не развивается, можно без конца выделять средства на его развитие, пилить бюджет и всячески «помогать» этому малому бизнесу, обкладывая предпринимателей все новыми поборами, малый бизнес для власти – «дойная корова».
Причем делается это с особым цинизмом. Это называется заботой о легальном бизнесе, защитой легальной торговли и легального оборота товара. И все это за наш же счет. С нами проводятся все эти людоедские реформы под названием цифровизация и экономики: ЕГАИС, «Меркурий», кассы-онлайн и чипирование… Под предлогом того, что все это нужно нам, предпринимателям, нас заставляют платить за оборудование, программное обеспечение, за обслуживание всех этих недоработанных систем, аналогов которым нет ни в одной стране мира. И на всем этом богатеют всякого рода посредники-паразиты.
Введение касс-онлайн преподносилось нам как освобождение от сдачи отчетности в налоговую инспекцию. Но только на один вопрос никто не мог ответить: нас кто-то об этом спрашивал, и есть ли у нас какой-то выбор? В итоге нам пришлось заплатить за приобретение самих касс, пост-систем, 2D сканеров штрихкодов, за установку и обслуживание всего этого десятки тысяч рублей. Но помимо этого мы должны ежегодно платить за фискальные накопители (8000 руб.), базовую лицензию для сдачи отчетности (нужна для передачи информации оператору фискальных данных – 7000 руб.), электронный ключ (рутокен) – 1500–3000 руб. Предприниматели назвали это законом «об использованных кассовых чеках». Суть его в том, что кассовые чеки в электронном виде через оператора фискальных данных передаются в налоговую инспекцию и там хранятся пять лет. Это так важно для экономики страны? Или для тотального контроля над бизнесом?
Вспомните введение системы «Платон» и как вдруг стал миллиардером сын Ротенберга. Или как вводилась ЕГАИС и ту страшную историю с отравившимися людьми в Иркутске, которая как-то совпала с введением ЕГАИС, и по которой много вопросов, наводящих на самые серьезные выводы.
На тот момент в стране существовало 258 000 лицензированных торговых точек. Установка этой системы только для одной кассы стоила более 100 000 рублей, не считая ежегодных платежей. Это, так сказать, чей-то вечный «маленький» бизнес. Если умножить эти две цифры, счет пойдет на миллиарды, которые осели в чьих-то карманах. Могут ли предприниматели, особенно в малых городах и сельских поселениях, потянуть все это? В итоге мы получили, невзирая на заоблачные штрафы от 500 000 до 1,5 млн рублей, резкое сокращение лицензированной розницы и рост контрафакта. Такая вот поддержка и защита добросовестного и легального бизнеса.
Но время меняется, меняются и методы. В Минпромторге уже создан департамент цифровой маркировки и легализации оборота продукции. Недавно в рамках недели ритейла проходил форум «Борьба с нелегальной торговлей». Прикрываясь заботой о добросовестных предпринимателях, торгующих легально, развернулась компания всеобщей чипизации товаров. На очереди чипирование лекарств, обуви, постельного белья, шин, минеральной воды, всего остального товара – поле непаханое! Вся эта борьба с нелегальной торговлей бьет в первую очередь по самой легальной торговле. Вот такая в России забота о малых предпринимателях.
Еще один яркий пример – это ситуация с сигаретами. Три транснациональные табачные компании: British American Tobacco (Великобритания и США), Japan Tobacco Inc (Япония), Philip Morris International (США) контролируют 80% рынка сигарет. Причем контролируют они не только производство, они устанавливают и розничные цены. Все, вероятно, видели МРЦ (максимальная розничная цена) на пачках сигарет, но мало кто знает, что торговая надбавка для розницы, определяемая этими табачными компаниями, составляет 7–8%. Сигареты – это ведь социально значимый товар, важнее хлеба и молока. И российские законы строго стоят на страже интересов зарубежных компаний, за нарушение МРЦ предусмотрены высокие штрафы.
Неудивительно, что на рынке стал появляться контрафакт с большей маржинальностью. Но тогда мы обращаемся к представителям табачных компаний с просьбой дать нам возможность увеличить торговую надбавку – и проблема решится сама собой, т.к. мы сами хотим торговать легальной продукцией. Однако нам начинают рассказывать про сложный расчет акцизов именно с МРЦ. И хотя решение проблемы лежит на поверхности (сделать МРЦ минимальной ценой и рассчитывать с нее акцизы, а продажную цену оставить на усмотрение торговли), правительство в качестве защиты легальной розницы предлагает нам зарегистрироваться на «Честном знаке».
Каждой пачки сигарет присвоен свой уникальный QR-код, который мы сканируем при приемке сигарет и должны сканировать при продаже. Только вот оборудование, которое для этого необходимо, стоит десятки тысяч рублей – суммы, совершенно неподъемные для сельских предпринимателей. В этом и заключается вся суть «защиты» легальной торговли, как, впрочем, и нашей распильно-откатной экономики. Защита легального бизнеса – это инструмент по выкачиванию из него денег.
Еще одна форма поборов – это эквайринг. Но здесь уже к нам присосались коммерческие банки. За поступление денежных средств с банковской карты покупателя на наш расчетный счет, за обслуживание которого мы банку и так платим, банк берет с нас от 1,8 до 2% с оборота. Только вдумайтесь! В некоторых странах 1% с оборота – это вся налоговая нагрузка. А мы только банкам отдаем огромные деньги непонятно за что. Где же у нас ФАС – ау-у!
Российский малый бизнес оказался заложником всех этих игр и распильно-откатных схем. Отмена ЕНВД только подтверждает это. Правительству, видно, заняться больше нечем в период тяжелейшего кризиса и обнищания населения, как увеличивать налоговый прессинг на бизнес и добивать тем самым его.
В настоящее время в ГД находится 2 законопроекта, предлагающих отсрочить отмену ЕНВД до 2024 и 2025 гг. Мы создали петицию по поддержке этих инициатив, подготовили обращение в СФ и ГД – поддержать эти законопроекты.
Я обращаюсь ко всем, кому небезразлично то, что происходит с нашей страной. Малый бизнес – это индикатор отношения власти к населению, а население у нас – это вторая нефть, поддержите нас. Сегодня правительство добивает мелких предпринимателей – наиболее активную часть населения, пытающихся как-то выжить. Завтра в таком же положении окажется все остальное население страны! Просим всех неравнодушных граждан поддержать наше обращение по сохранению ЕНВД, это единственная спасительная мера для умирающего российского малого бизнеса.
Год умирающего бизнеса: где и почему в России исчезают индивидуальные предприниматели
Индивидуальные предприниматели в России переживают не лучшие времена: сегодня они чаще ликвидируют бизнесы, чем создают новые. Убыль ИП началась в кризисном 2020 году, а в 2021-м ускорилась в восемь раз, следует из изученных Forbes данных СПАРК-Интерфакс (агрегирует сведения Федеральной налоговой службы).
За семь месяцев 2021 года ликвидировались 576 000 ИП, а открылись — всего 446 000 (в расчет не входят ИП, которые за январь-июль были и созданы, и ликвидированы). Таким образом общее количество ИП сократилось на 130 000 или на 4%. Всего в России сейчас зарегистрированы 3,6 млн индивидуальных предпринимателей.
До этого столь массово ИП в России сокращались лишь в 2013 году, когда правительство удвоило для их владельцев ставки страховых взносов. Тогда за семь месяцев 2013 года общее число ИП в стране сократилось на 418 000 или на 11%. С тех пор численность ИП не сокращалась, либо сокращалась незначительно.
В этом году «звезды не сошлись» по всем направлениям: экономический кризис, карантинные ограничения, необходимость прививать 60% работников и закупать средства индивидуальной защиты, нехватка рук из-за оттока мигрантов, отмена единого налога на вмененный доход, ужесточение государственного контроля. Становится проще уйти в тень или свернуть бизнес и стать «фрилансером», оформив самозанятость, солидарны опрошенные Forbes эксперты и предприниматели.
Какие предприятия исчезают
В целом, индивидуальных предпринимателей в этом году стало меньше практически во всех отраслях экономики: в торговле, строительстве, сельском хозяйстве, добыче, обрабатывающей промышленности, энергетике, транспорте, финансах, гостиничном и ресторанном бизнесе и других услугах.
Исключений два: связь и операции с недвижимостью. В первом случае — благодаря буму, который переживает почтовая и интернет-торговля: количество занятых в ней ИП за январь-июль увеличилось на 60% — с 52 000 до 83 000. По численности они обогнали таксистов и стали одним из самых массовых направлений малого бизнеса в России.
Что касается услуг по управлению и аренде недвижимости, то здесь как было больше всего ИП — 163 000 на начало года — так и осталось, увеличившись еще на 3% за первые семь месяцев 2021 года.
Где исчезают предприятия
Только в Республике Алтай — где, благодаря притоку туристов, выросло количество торговцев сувенирами — количество ИП увеличилось, а в Мордовии не изменилось с начала года.
Во всех остальных регионах убыль, самая большая в абсолютном выражении — в густонаселенных Москве и Московской области, Санкт-Петербурге и Краснодарском крае, а также в небольшом по численности Дагестане.
В Москве самые большие потери понесли таксисты — на них пришлось 15% всей абсолютной убыли ИП в столице. Также пострадали салоны красоты, грузовые автомобильные перевозки, рестораны и авторемонтные мастерские.
Дагестан, известный как регион с самыми богатыми ИП, среди которых есть крупные магазины и супермаркеты, стал вторым по абсолютной убыли после Москвы, за семь месяцев потеряв 31% всех своих ИП (большей доли — 34% — лишилась лишь Чечня). Здесь самая большая убыль была среди предпринимателей, занятых торговлей на рынках и «нестационарных торговых объектах» — лотках, палатках, киосках, автолавках; вторая по численности — среди торговцев непродовольственными товарами в супермаркетах, универсамах и универмагах.
В Санкт-Петербурге, как и в Москве, самые большие потери понесли таксисты, в Московской области — салоны красоты. Но рекордсменом по пропаже парикмахерских и бьюти-салонов стал Краснодарский край: там их количество за семь месяцев сократилось более чем на тысячу.
Из бизнесменов во фрилансеры
Отток россиян из предпринимательства начался еще до коронакризиса, с середины 2016 года, писали исследователи Высшей школы экономики и РЭУ им. Плеханова. Спрос на закрытие ИП, по данным «Яндекса» о запросах пользователей, активизировался весной 2020 года, и продолжает расти до сих пор.
Очевидная причина сокращения ИП — кризис в экономике: предприятия закрываются, потому что не могут существовать в убыток, говорит Александра Суслина из Экономической экспертной группы. 47% ликвидированных в первом полугодии 2021 года ИП де-факто перестали работать еще в 2020-м, оценивали аналитики FinExpertiza.
Сектор услуг до сих пор не восстановился до допандемийных уровней, замечает президент «Опоры России» Александр Калинин: введенная на время пандемии господдержка прекратилась, в то время как ограничения кое-где все еще действуют. Но главной причиной исчезновения ИП, по его мнению, стала самозанятость: сейчас в России в месяц регистрируется 100 000 новых самозанятых, около 30% из которых, по оценке Калинина — бывшие владельцы ИП.
Специальный налоговый режим для самозанятых ввели в 2019 году, чтобы легализовать доходы от фриланса, подработки, нерегулярной занятости. Его испытали в Москве, Татарстане, Московской и Калужской областях, и в июле 2020-го распространили на всю Россию. Если человек оказывает платные услуги, не привлекая наемных работников, и его годовой доход не превышает 2,4 млн рублей, он может стать самозанятым и отчислять в бюджет всего 4% дохода — если оказывает услуги физлицам или 6% — если работает с компаниями. Причем платить нужно только если доход есть.
В июне 2021 года количество самозанятых приблизилось к 2,4 млн, большинство из них оказывали автомобильно-транспортные услуги, а также услуги в сферах ремонта, строительства и красоты, рассказывала директор департамента инвестиционной политики и развития малого и среднего предпринимательства Минэкономразвития Инна Дадаян.
Самозанятость — одна из главных причин ликвидации ИП в индустрии красоты, говорит вице-президент Ассоциации предпринимателей индустрии красоты Нина Литвинова. Слишком велика разница в ответственности: в отличие от владельца ИП, вынужденного платить налоги и социальные взносы, исполнять более 40 нормативных актов и подконтрольного девяти различным инстанциям, единственное, что обязан делать самозанятый мастер — это платить 4% или 6% с той выручки, которую сам же сочтет нужным показать. За самозанятыми нет никакой системы контроля, они не обязаны пользоваться кассовой техникой, а потому могут работать за наличные и занижать размер выручки, продолжает Литвинова. Им не нужно соблюдать СанПиНы, правила пожарной безопасности, закупать средства индивидуальной защиты.
Перетоку поспособствовала пандемия: многие мастера из салонов красоты во время локдауна в апреле-июне 2020 года, чтобы не остаться без средств к существованию, были вынуждены обслуживать клиентов на дому — кто-то из них так и продолжал работать в этом формате, рассказывает владелица арт-пространства СпешиLove (кофейня и салон красоты) Анна Спешилова.
Последнюю волну перехода ИП в самозанятые, по словам Литвиновой, спровоцировало введение требования о вакцинации 60% сотрудников салонов красоты, в то время как самозанятых прививаться не обязали. Мастера уходят, из-за оттока мигрантов заменить их некем, и салоны закрываются, говорит она. Некоторые их владельцы сдают помещения в аренду самозанятым мастерам как коворкинги, но большинство просто сворачивает бизнес и работают самостоятельно.
Перетока из более обременительных налоговых режимов в менее обременительные следовало ожидать, считает Калинин. В отличие от ИП, самозанятому не нужно отчислять взносы в государственные страховые фонды — сегодня это 40 874 рублей в год — а также сдавать отчетность. Он на пять лет позже выйдет на пенсию, но ее размер слишком мал, чтобы ради нее сохранять предприятие. Заключать [гражданско-правовые] договоры с фрилансерами также гораздо проще, чем содержать штат, добавляет Калинин. «Люди поняли, что нельзя планировать далеко вперед, нужно быть мобильным, готовым, что бизнес может всегда прекратиться. Многие поняли, что долгоиграющие модели даже опасны. Лучше иметь твердый доход, нормальные взаимоотношения с государством в виде самозанятости, чем строить воздушные замки», — говорит он.
Условия должны быть равными для всех игроков рынка, спорит Литвинова: ИП платит в казну значительно больше налогов, чем самозанятый, а ответственность несет несоразмерно большую.
В то же время некоторые сферы деятельности, такие как торговля или аренда, для самозанятых пока полностью закрыты, напоминает Калинин. С этим, по его словам, и связан рост количества ИП в интернет-торговле.
Обратно в тень
Однако режим самозанятости интересен далеко не всем владельцам исчезающих ИП. Так, убыль ИП в такси связана с общей экономической ситуацией и необходимостью платить налоги, считает руководитель центра компетенций Общественного института развития такси Станислав Швагерус. В России, за исключением Москвы и Подмосковья, до сих пор преобладает нелегальный извоз, напоминает он: разрешений выдано на 470 000 автомобилей, а услуги легкового такси, по оценке Швагеруса, оказывают более 1,5 млн авто. Из-за ужесточения контроля за безопасностью перевозок многие закрыли предприятия, чтобы не быть в зоне внимания уполномоченных органов, говорит председатель координационного совета профсоюза «Таксист» Андрей Попков.
В такси работает около трети всех самозанятых, но ликвидация ИП с этим вряд ли связана, поскольку статус самозанятого не позволяет получить лицензию на автомобиль: оформить ее может либо ИП, либо юрлицо (таксопарк), замечает Попков. Самый правильный способ — открыть ИП, получить разрешение на таксомоторную деятельность, а затем перейти на налог на профессиональную деятельность, то есть стать самозанятым ИП, рассуждает Швагерус. Ликвидировать ИП при этом нет никакого смысла.
Что касается авторемонта, то небольшие СТО (станции техобслуживания) уходят в тень из-за отмены с 2021 года единого налога на вмененный доход (фиксированный налог, заменяющий налоги на прибыль, имущество и НДС. — Forbes), поясняет председатель Российской Ассоциации станций технического обслуживания Ольга Селезнева. Из-за этого предприниматели вынуждены переходить на общую систему налогообложения, которая требует, помимо соцвзносов и налога на прибыль, уплачивать НДС, поясняет Чепуренко.
Из льготных налоговых режимов для ИП осталась только патентная система, но при персонале в 15 человек СТО должно ежегодно платить в казну 5,5 млн рублей — неподъемные деньги для небольших мастерских и гаражей, продолжает Селезнева. Самозанятность СТО не интересна, утверждает она: ремонтом автомобилей занимаются механики, а не руководители станций. Поэтому сервисы уходят в тень, переоформляют бизнес на другие организации, либо «вскладчину» открывают ООО, где ответственность директора ограничена уставным капиталом в 10 000 рублей, тогда как ИП отвечают всем своим имуществом.
Вряд ли бизнес может массово уйти в тень через закрытие ИП, возражает Суслина, скорее, предприниматели могут частично начать работать в тени, например — продавать из-под кассы: «Сейчас налоговая следит [за предпринимателями] в режиме реального времени. И если вчера ты приносил прибыль, а сегодня закрылся и стал работать в тени — это вызовет вопросы». Статистические данные, по ее словам, пока разрастания теневого сектора не фиксируют.
Зачем душат малый бизнес в россии
Решение государственного начальства продлить деловые каникулы ошеломило негосударственный бизнес. Предприниматели рассказывают, как им придется увольнять персонал, а экономисты удивляются мизерным объемам поддержки бизнеса.
Где же деньги, которых в резервном фонде должно быть хоть завались, и почему начальство не хочет поддержать предпринимателей живым рублем, вместо этого предлагая какие-то отсрочки налогов и временные прекращения проверок?
Но у государства своя логика, в которой бизнесу действительно нет места. Больше того — в коллапсе потребительской экономики начальник видит новые возможности.
Бизнес — под ноль
Российские государственные программы спасения бизнеса почему-то принято сравнивать с аналогичными программами в Великобритании, Дании, и даже Польше, где на поддержку потребительского спроса и уровня доходов ассигновано порядка 10% ВВП — где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Расчет здесь простой — искусственный паралич экономики на 7‒8 недель, это как раз потеря примерно 7‒8% валового продукта в год.
Российские же объемы помощи экономике, хотя и выросли, по сравнению с первоначальными планами, но все равно находятся примерно на уровне 1,2% ВВП. Причем «раздачи денег» эти планы не предполагают — это кредиты, причем на маленькие суммы, и различные отсрочки налоговых выплат, причем таких, получить которые государство все равно сию минуту бы не могло. Ни НДС, ни НДФЛ — самые «собираемые» налоги — ни сокращать, ни отменять никто не собирается. Неужели начальство действительно решило обнулить негосударственный бизнес?
Для нефтегазовой корпорации, по принципам которой функционирует Россия, частный бизнес действительно не важен.
Для нефтяной компании не имеет большого значения, каким образом устроена столовая для вспомогательного персонала. Будут лишние деньги — можно рассадить всех за отдельные столики с цветами и подавать обед в дизайнерской посуде. Нет денег — можно поставить всех в очередь с жестяными котелками, куда выльют и первое, и второе, и компот. Все по ситуации.
Ничего личного, только нефть
Дело в том, что все лежащее за пределами нефти и газа и отчасти других предприятий по добыче и первичной переработке сырья, очень мало интересует российское начальство. Чтобы понять, почему, нам понадобится несложный расчет.
Официальная доля производства углеводородов и всего, что с ними связано, составляет около 25% российского ВВП. Примерно 30% ВВП дает торговля (да, Россия — страна купцов!), и не меньше половины этого объема обеспечивается — правильно, за счет доходов от углеводородного экспорта. То есть к нефтяному ВВП мы плюсуем еще 15%.
Четверть ВВП составляют государственные расходы, оплачиваемые из консолидированного бюджета, 60% которого обеспечивается за счет налогов на все, связанное с нефтью — НДПИ, акцизы, экспортные пошлины и так далее. Значит, к «нефтяному ВВП» можно смело прибавлять еще 15%.
И еще 10% ВВП можно накинуть на нефтедоллары, за счет которых обеспечивается как дополнительное потребление — все эти дворцы, бутики, салоны красоты и спорткары для топ-моделей, так и невозвратные инвестиции — стадионы, чемпионаты и разные случайные начальственные расходы.
То есть две трети российского ВВП прямо или косвенно генерируется нефтью, газом и всем, что крутится вокруг них. Какой там малый бизнес, о чем вы говорите.
Именно по этой причине государство такой бизнес и не интересует. С точки зрения «нефти и газа» внутрироссийские каникулы не имеют значения — гораздо важнее цена барреля, которая зависит не от деятельности малых предприятий. Эта цена сейчас очень низка, непонятно, когда она вернется к прежнему уровню, и начальство думает, как обеспечить благополучие и уровень потребления десяти тысяч правящих семей, если что-то пойдет совсем не так.
В этой логике страдания малого бизнеса и его работников высшее начальство не интересуют совсем. Не случайно вопросы регулирования срока карантинов (то есть срока банкротства предпринимателей) отданы на откуп в регионы. Их бюджет — это налоги на зарплату и на прибыль, плюс федеральные трансферты. Пусть там думают, как сложить два и два, чтобы получилось пять.
Лопату в руки!
При этом, рассуждает начальство, роль малого бизнеса вообще сильно преувеличена. Даже в российской постиндустриальной витрине — Москве — половина работников заняты вовсе не в частном бизнесе, а в бюджетной сфере, которую начальство вовсе не собирается «обнулять». Свои деньги продолжат получать и сотрудники всех силовых структур.
Ничего не угрожает доходам тех, кто выполняет «государственные обязанности».
Да, организации предпринимателей говорят, что только в Москве работу могут потерять от 500 тысяч до миллиона человек. Но начальство уже сказало, что сможет выделить столичному безработному чуть больше 200 евро в месяц.
Да хоть безработных будет два миллиона — за полгода сумма таких пособий составит 2,5 миллиарда евро — это под силу даже московскому бюджету, не говоря уже о федеральном. А там, глядишь, и нефть подорожает.
А что будет делать тот, кому не хватит на жизнь 19 500 рублей? На стройку пойдешь, ухмыляется начальник. Лопату в руки! Накачался в фитнесе, значит, сможешь копать ямы, таскать кирпичи, «в текущих условиях нужно разворачиваться лицом к трудовым профессиям», объясняет начальник представителям государственного информационного агентства.
Впрочем, идея начальника не оригинальная, было и похуже — в свое время в карагандинских лагерях «ставили на носилки» одноруких — двух с левой рукой с одной стороны, двух с правой — с другой стороны. А еще можно заставить человека крутить вручную динамо-машину, тем более что потребление бытовой электроэнергии выросло, а скидок на нее предоставлять тоже никто не будет.
Поделиться с государством
Нет, начальство не боится ни безработицы, ни социального коллапса. А раз не видит в этом угрозы, как объяснял социолог Симон Кордонский, то и не выделяет на это средства. Какие-то деньги у людей есть, пусть они их потратят, рассуждает начальник. Не может быть, чтобы этих денег не было, ведь цены в стране почти одинаково высоки, в отличие от зарплат, но раз покупают, значит, людям есть чем платить.
Где-то же люди берут деньги, ведь настоящий «прожиточный минимум» в городе-миллионнике не может быть меньше 50 тысяч рублей — так же как и в странах с производительностью труда, аналогичной российской. Не сможет работать эта «серая экономика» — очень хорошо, наконец-то мы сможем ее прищемить и взять в свои руки, рассуждает чиновник.
Задача начальника, как он ее видит в данном случае, это поставить людей в ситуацию, когда им придется просить: реструктурировать кредит, простить долг, выплатить зарплату.
Государство, конечно же, поможет, но, как вы понимаете, не просто так.
В этой ситуации малый бизнес не «национализируется» — это никому не нужно, а просто перейдет под контроль чиновников.
Вот как во время кризиса 2008 года крупнейшие финансово-олигархические структуры в обмен на помощь государства вынуждены были согласиться с участием государственных людей в управлении своим бизнесом и получении своей доли. То же самое произойдет и с частным бизнесом, только малым — кто захочет сохраниться, тот вынужден будет поделиться с начальством частью прибыли.
Откуда возьмется прибыль — да все оттуда же, из низких зарплат работников, которым придется выбирать — вернуться на свое место с сокращенными заработками или идти таскать кирпичи, если хватит сил. А спрос — спрос обеспечат сотрудники «бюджетной сферы», которые свои доходы сохранят. Больше того, вопрос повышения этих доходов также будет обнулен, все будут рады и тому, что есть.
Время возможностей — но не для всех
С собственно карантинными мероприятиями — особая история. Понятно, что идея с получением электронных пропусков на выход за мусором, появилась не во время коронавируса и никак с ним не связана. Начальству давно хочется взять под контроль все перемещения людей, и не просто из желания тотального политического контроля.
Сейчас никто не может гарантированно сказать, какое количество людей мигрирует из поселков в города, из региона в регион, в поисках заработка, ускользая от цепкого глаза налоговой инспекции. Ученые говорят о сотнях тысяч, и даже миллионах таких «промыслов». Система карантинов позволит под хорошим предлогом наладить такую систему учета, а со временем — залезть в карман каждому, кто захочет раздобыть денег вне зоны своей регистрации.
Предположив, что начальство выделяет средства там, где видит для себя угрозу или возможность, мы заметим и другую странную особенность его поведения.
Если коронавирус так опасен, почему мы не видим каких-то экстремальных расходов на шитье медицинских масок и производство аппаратов ИВЛ? Экстренное строительство больниц в столице — да, но почему нам не показывают, как работают в три смены швейные фабрики и все производственные линии, где можно изготавливать аппараты для вентиляции легких? Пока что борьба с эпидемией сводится к блокаде деловой и социальной активности, которая должна снизить нагрузку на существующую медицинскую инфраструктуру, но увидим ли мы ее действительное расширение? Такое, чтобы на здравоохранение уходило не вдвое больше государственных расходов, чем сейчас?
Программа действий, которую предлагает начальство, вполне понятна и сбалансирована, только не в вашу пользу.
Там, где вы боитесь угроз, начальство видит возможности и будет ими пользоваться.
Вы же еще не уволили сотрудников и не обанкротились? Вот когда уволите и обанкротитесь, будем разговаривать, на каких условиях поможем вам вернуться к деятельности.
Повезет не всем. Вы потеряли работу — ну, давайте смотреть, где и как вы работали раньше? Ах, жили своим трудом и не платили налоги — давайте посчитаем, что тут можно сделать. Может быть, и место на стройке вас обрадует. Нет денег платить за ипотеку? Ну столица не резиновая, радуйтесь, что сдадите квартиру банку без доплат, а может быть, вам еще разрешат арендовать ее у банка по рыночной цене. Привыкли куда-то ездить и работать за наличные?
Для начала поставьте в известность, куда и зачем, а мы подумаем, сколько будет стоить ваше разрешение на проезд. Совершенно официально, никакой коррупции. Просто люди — вторая нефть, так начальник сказал. А если она еще и снова подорожает — тем хуже для вас.