Квир курица что это такое

Я – квир, но никто не знает, что это

Меня зовут Лиза Михалева. Мои местоимения — она/ее. Я — журналистка, диджейка, активистка и квир, а точнее — квирка (по правилам фем-этикета). С первыми тремя «идентичностями» все понятно, но последняя вызывает вопросы у многих. Разберемся.

Я квир и бисексуальная женщина (бисексуальность часто ограничивают влечением к женщинам и мужчинам. Для меня она включает влечение к людям моего гендера и всем остальным, включая мужчин и небинарных персон). В пятнадцать лет я начала экспериментировать с девушками на вечеринках, думая, что выбираю safe option для веселья в патриархальном царстве и это ничего не значит. Затем случилась классическая «лесбийская история» в британской школе-интернате: к экспериментам прибавилась симпатия к подруге. Мой опыт отличается от горьких историй квир-людей, которых гнобили и от которых отказались близкие. Мои родители — странный феномен советской прогрессивности: они хорошо относятся к ЛГБТКИА+ сообществу, феминизму и антирасизму. Поэтому я никогда не переживала, что будет, если кто-то узнает, и не ходила в церковь, чтобы «стать нормальной». Несмотря на это, я мало задумывалась о своей ориентации и продолжала встречаться исключительно с парнями. Позже я начала осознавать, что девушки меня тоже привлекают, но только сексуально (встречаться с девушкой казалось невозможным из-за внутренней мизогинии — феминисткой я стала позже).

Квир — это буква «К» в ЛГБТКИА+

«Квир» подразумевает негетеросексуальную ориентацию и/или гендерную идентичность за рамками бинарности «женщина/мужчина» и цисгендерности (термин, обозначающий людей, чья гендерная идентичность совпадает с их биологическим полом).

«Квир» используют как зонтичный термин для ЛГБТКИА+ сообщества, объединяющий его различных представителей: лесбиянок, геев, бисексуалов, транс-персон, интерсекс-людей, асексуалов, небинарных персон и других. Исторически, термины «ЛГБТ» и «гей» нередко приоритизировали проблемы белых, цисгендерных, гомосексуальных мужчин, игнорируя другие идентичности (небелые, трансгендерные, небинарные, женские и другие). До сих пор в сообществе гомосексуальных мужчин часто встречается расизм, трансфобия и сексизм. У «квира» более инклюзивная и радикальная повестка. Он связан с оппозицией и дестабилизацией гетеронормативности в целом — убеждении, что гетеросексуальность — это естественная норма для женщин и мужчин, которые должны соблюдать определенные роли, а другие сексуальные и гендерные ориентации ненормальны.

«Квир» — это инструмент самоидентификации, который означает разные вещи для разных людей. В сообществе важно иметь свободу выбора лейбла для своей идентичности из-за истории, перенасыщенной гомофобией и обесцениванием опыта. Если одним комфортны такие ярлыки как «гей», «лесбиянка» или «бисексуал», они могут не подходить или не нравиться другим. Кроме того, человек может не хотеть вписывать себя в рамки определенной идентичности или быть не уверенным в ней. Поэтому многие ЛГБТКИА+ персоны используют термин «квир». Он может быть единственным лейблом или сосуществовать с другими. Например, даже если человеку нравятся люди исключительно его гендера, он может называть себя «квир» вместо «гей» или «лесбиянка», а может называть себя и так и так. Еще слово «квир» позволяет персоне обозначить свою негетеронормативность, не раскрывая все карты о себе.

Я — пример принудительной гетеросексуальности

Эта идея, выдвинутая Эдриен Рич в 1980 году, связана с гетеронормативностью. Гетеросексуальность навязывают, в ней не сомневаются, вне зависимости от настоящей сексуальной ориентации, ее поощряют, а отклонения осуждают. Везде наблюдается «гетеросексуальная пропаганда»: с детства девочкам твердят найти «того единственного», а в телевизоре няня Вика мечтает о Шаталине. Именно поэтому, будучи верной ЛГБТКИА+ союзницей с кучей квир-друзей в Москве, я не ассоциировала себя с ними. Российская гомофобия не позволяла мне видеть их, как полноценную часть общества, поставив исследование моей сексуальности на паузу. С переездом в Лондон все изменилось — вокруг меня одни квиры. Тут более безопасно, и люди не боятся быть собой. Поэтому я нажала кнопку play и продолжила исследование.

Я квирка не только из-за сексуальной ориентации. Всю жизнь я чувствовала себя странной аутсайдеркой, бросающей вызов обществу. В период полового созревания я играла по патриархальным правилам: красилась и одевалась так, чтобы нравиться парням. Природа наградила меня конвенциональной красотой, поэтому я купалась в комплиментах. Но разбитое сердце поменяло правила: я перестала вести себя как леди и повернулась к стилю унисекс — грубый макияж, мужская одежда, татуировки. Тогда я заметила, как гетеронормативное общество перестало меня принимать: незнакомцы пялились, одноклассницы обзывали «лесбиянкой», мама умоляла надеть платье в цветочек вместо огромных левайсов. Я стала получать меньше нежелательного мужского внимания (что не могло не радовать) и больше комментариев о том, что раньше я была более привлекательной. Мне понравилось идти наперекор гендерным ожиданиям, поэтому я приняла свое яркое отношение к жизни и яркий стиль, как отражение моего внутреннего мира и защиту от внешнего. Это же было отражением моей квирности. Осознание этого пришло, когда экстравагантные и не вписывающиеся в нормы квир-лондонцы показали мне, что квир — это не только про сексуальную ориентацию или гендер. Квир — это про избежание рамок, неподчинение, креативность и diversity.

Огромную роль в жизни ЛГБТКИА+ людей играет видимость

Она развеивает туман гетеронормативности и спасает жизни, наглядно показывая, что мы не одни. Именно поэтому я стала волонтеркой проекта сексуального просвещения в лондонских школах Sexpression, где я рассказываю детям не только о контрацепции, но и о ЛГБТКИА+ темах. К сожалению, у нас на родине такая деятельность небезопасна, но я исследую другие пути квир-активизма.

До недавнего времени в России квир-люди существовали под плащом-невидимкой, скрывая настоящих себя от общества, у которого аллергия на человеческое разнообразие и толерантность к насилию. Как бы не раздражала таких персонажей diversity-повестка, она работает — все больше организаций и брендов поддерживают квир-культуру. Одна из таких инициатив — реалити-шоу в формате подкаста «По уши» от Badoo и студии подкастов «Толк», в котором я стала финалисткой. Это не только первое в мире романтическое шоу в аудиоформате, но еще и квир-шоу, в котором и девушки, и парни боролись за сердце певицы Lina Lee.

Источник

Руби Рич — одна из крупнейших исследовательниц феминистского и квир-кино. В начале 1990-х она первой заметила и назвала новую волну ЛГБТ-кинематографа, которая отказалась как от скрытых аллюзий и недомолвок, так и от правозащитной повестки — приглаженной и ориентированной на консервативные массы. Создатели «нового квир-кино» снимали не для воображаемого народа, а для самих ЛГБТ-людей. Они отказались от идеального образа «хорошего гомосексуала» и призывали сообщество, опустошенное эпидемией ВИЧ, к радикальной и открытой борьбе.

31 октября Руби Рич выступит в Санкт-Петербурге на единственном в России ЛГБТ-кинофестивале «Бок о бок». А сегодня «Нож» разговаривает с ней о кино, лесбийской сцене и ЛГБТ-движении.

— Что означает квир-кино для вас? Это специфическая эстетика? Это кино, посвященное квир-сексуальности? Это кино, снятое для ЛГБТКИ-людей или снятое ими?

— Моя книга «Новое квир-кино» состоит из переработанных старых эссе вместе с новыми текстами — самым ранним из них уже больше 25 лет. Первое из эссе — «New Queer Cinema» — написано ещё в 1992 году. Это был пик эпидемии ВИЧ и конец репрессивного двенадцатилетнего правления республиканцев: Рейгана и Буша-старшего.

Тогда возникло новое гей-движение «Queer Nation», которое использовало слово «квир» — это 1991 и начало 1992 года. Оно захватывало слово «квир» у гомофобов [слово «квир» — «странный», «причудливый», было в ту эпоху аналогом русского «педик». — Прим. ред.]. И это было очень важно!

Тогда же возникла и академическая квир-теория, по которой начали проходить конференции. Это было восхитительное время, которое приводило в мейнстрим новые понятия и объясняло, что они значат.

Это было время новых политических стратегий. Распространилось мнение, что для обычного политического процесса больше нет возможностей, потому что люди постоянно умирают от СПИДа в огромных количествах. Всё время проходили демонстрации и захваты учреждений, выдвигались радикальные требования. Больше не нужно было быть вежливыми.

Предыдущий период гей-лесби активизма был связан со стратегическими действиями: нужно было быть вежливыми и настаивать на гражданских правах. Новое время было совершенно иным — люди выдвигали требования и отказывались подчиняться правилам. И это было очень успешно — по крайней мере, на короткое время.

Лозунг «Мы здесь! Мы педики! Живите с этим!» («We’re here! We’re queer! Get used to it») стал главным слоганом эпохи; его скандировали на демонстрациях.

Люди приходили на собрания и говорили «Какого чёрта вы тут заседаете, пока я умираю!».

Фильмы, которые вышли из этого движения, были принципиально иными, чем раньше. Их снимали на дешёвое оборудование — видеокамеры, которые были тогда изобретены и в конце 1980-х — начале 1990-х становились всё лучше и лучше. Они выдержаны в грубой DIY-эстетике и неполиткорректны.

Квир-режиссёры разговаривали с квир-сообществом через свои фильмы и видеозаписи.

Ничего похожего на подобное кино раньше не было. Фильмы были посвящены отказу от вежливости и принятию насилия как метода. Больше не нужно было быть хорошим гомосексуалом. Стало можно быть негодяем, кем-то вне мейнстрима.

В ленте Грегга Араки «Оголённый провод» двое ВИЧ-инфицированных геев расстреливают всех стоящих на своём пути: ведь им нечего терять.

Трейлер фильма «Ловись, рыбка»

Люди стали выносить грязное белье на публику — не нужно было быть чистенькими. Стало возможным показать всё — и появилось великолепное кино.

В 1994 году был снят фильм Роуз Троше «Ловись, рыбка», посвященный лесбийским ухаживаниям и всем связанным с ними правилам и запретам.

Сейчас всё уже не так — но тот начальный период породил энергию и смелость, подобных которым сейчас нет. Конечно, люди сделали на этом карьеру, получили большие бюджеты, начали снимать полнометражки, а темы пошли в мейнстрим.

Стали появляться ленты вроде «Кэрол» Тодда Хейнса, супер-приглаженного исторического романтического кино.

Не-квиры тоже стали снимать квир-кино. Энг Ли с его «Горбатой горой» «опидарасил» Дикий Запад, который уже никогда не будет тем же.

Если мы посмотрим на признанные жанры — то, конечно, в них есть квирность, которую обычно игнорируют. Но можно сделать тайное явным — и полностью изменить картину. Это и есть энергия того, прошедшего, времени. Кое-что из неё присутствует и сейчас — в новых работах.

— Новое квир-кино — это чисто американский феномен или те же явления есть и в других культурах?

— Новое квир-кино было очень живым феноменом в англоязычном мире: США, Канаде, Британии, Новой Зеландии, Австралии. В Западной Европе похожие явления были лишь в некоторых странах. Я стала думать о «Новом квир-кино» после европейского мероприятия. Это был лесбигеевский кинофестиваль и конференция в Амстердаме.

На этом фестивале премии за заслуги в течение жизни получили два режиссёра: Дерек Джармен из Лондона и Ульрике Оттингер из Берлина. Так что Германия была частью процесса. Франция включилась в него чуть позже; а в Италии почти ничего не было. В Латинской Америке особенно активны были Аргентина и Мексика, а в Азии — Тайвань и Гонконг. В этом году на Каннском кинофестивале был показан кенийский лесбийский фильм «Рафики» — прекрасное, радостное кино.

Трейлер фильма «Рафики», режиссёрка Ванури Кахиу

Квир-фильмы и их энергетика заново изобретаются новыми поколениями и в новых странах. Так квир-кино изменяется. Если бы всё производилось только в США или по американскому образцу, то это было бы формой культурного империализма, как Голливуд.

В Аргентине есть великая режиссерка Лукресия Мартель — аналог американского Тодда Хейнса. Во всех ее фильмах есть лесбийское содержание или лесбийская чувственность — просто как часть художественного мира. Это «случайное лесбийство», которое всегда присутствует потому, что оно присутствует в жизни. Оно придает форму ее фильмам, хотя и не является их темой.

— Присутствуют ли гендерные идентичности, отличные от «мужской» и «женской» в современном квир-кино? Может быть, присутствуют гендерные идентичности не-западных традиций?

— Очень много энергии сейчас идет от людей с не-бинарной идентичностью, транс*-людей или интерсекс-людей.

Пока еще не так много фильмов подобного рода. В основном это документальные короткометражки, часто посвященные переходу. В этом году вышел фильм Сайлеса Ховарда «Малыш как Джейк» о том, как родители справляются с трансгендерностью своего ребенка.

Он всегда снимает прекрасные видео — одни из лучших, что я видела.

«Золотой век шлюх»

Клип «Золотой век шлюх» на песню Джастин Вивьен Бонд — изобретательное произведение, которое преодолевает не только границу между гендерами, но и между документалистикой, игровым кино и мюзиклом. Ховард создает гибридные работы, отражающие тему со всевозможных сторон.

— Новое квир-кино принесло с собой новую эстетику. Актуальна ли она сейчас?

— «Новое квир-кино» было вызвано к жизни не только политической ситуаций, но и изменением технологий. Когда появились доступные видеокамеры, оказалось, что можно не быть профессиональным кинорежиссером, достаточно получить образование в области современного искусства и взять в руки камеру. Это стало топливом для новых эстетических изобретений.

Сейчас мы ищем видео онлайн.

Можно снимать на смартфоны и обрабатывать видео новыми программами. Людям уже не нужно ни идти в киношколу, ни учиться искусству. Можно вообще из спальни не выходить и снимать видео, загружать их на Youtube и находить свою собственную аудиторию.

Но я мало знаю об этой сцене. Я бы хотела найти критика, который разбирается в ней и мог бы меня научить! Я видела ряд таких фильмов, например, веб-сериал о вампирах-лесбиянках, есть и новые «мыльные оперы» из коротких десятиминутных серий, которые выходят каждую неделю.

Появляются Youtube-каналы, которые имеют всё большую и большую аудиторию. Сейчас вызовом становится разобраться в этом, найти работы, за которыми стоят настоящие художники, а не просто люди, ищущие внимания.

Нам нужен новый тип издательств, который бы отбирал лучшие интернет-видео и доставлял их зрителю.

— Вы говорите о том, что в начале 90-х многие пошли в квир-кино из арт-школ. Есть ли единая сцена квир-искусства, объединяющая кино, визуальное искусство, музыку и другие его формы?

— Существует большой ежегодный фестиваль квир-искусства в Сан-Франциско и есть люди, которые перемещаются между разными художественными формами.

Ву Тсанг — перформерка и кинорежиссерка с трансгендерной идентичностью — 6 лет назад сняла документальный фильм «Дикость». Он посвящен лос-анжелесскому бару, куда художники из Калифорнийской арт-школы ходят каждый уик-энд делать перформансы. При этом всё остальное время это бар для геев-латиносов из рабочего класса. Transformistas — латиноамериканские транс*люди — ходят туда со своими бойфрендами выпить, спеть и выступить.

Фильм показывает, что происходит в этом баре на протяжении нескольких лет. Это удивительно прекрасное кино. Моя бывшая студентка Роя Растегар была сценаристкой этого фильма.

Она говорит, что этот фильм говорит голосом бара. Бар рассказывает, что происходит в нем, о том, как дети приходят в него и ищут свою жизнь.

Трейлер фильма «Дикость»

В этом месяце Ву Тсанг получила стипендию МакАртуров. Впервые ее получил кто-то, делающий экспериментальные работы и идентифицирующий себя как не-бинарный человек. Это пример того, как работа на границе перформанса, кино и видеоарта получает настоящее признание.

— Еще одно разделение внутри квир-кино 90-х, о котором вы пишете, это жесткое разделение на гейское и лесбийское кино, каждое ориентированное на свою аудиторию. Преодолено ли такое жесткое деление сейчас?

— Думаю, это поколенческое. Я принадлежу к поколению, которому не хватает лесбийской сцены. Жесткого разделения сейчас нет, за исключением того, что лесбиянки оказались исключены. Лесбийского кино снимают очень мало! И несмотря на живое квир-сообщество — лесбийская сцена почти исчезла.

По крайней мере, так в Сан-Франциско, где я живу. Я сейчас в Париже и тут лесбийская сцена до сих пор существует.

— Почему так произошло? 20 лет феминистская повестка шла в мейнстрим, а лесбийская сцена исчезла!

— Думаю — это провал феминизма и я обвиняю феминизм в этом. Но времена меняются.

Сейчас даже сложно об этом говорить, учитывая всё, что происходит в наших странах. Я жду новых выборов в США. Новости из Белого дома о новых инициативах в отношении ЛГБТКИ-людей ужасающи. После выборов мы можем окончательно погрузиться во тьму.

Люди испуганы, они находятся в ужасе. Идут протестные кампании. Сложно говорить о чем-либо подобном вне связи с самой мейнстримной повестки США и всего мира. Фашизм поднимает голову везде — следующие немецкие выборы, результаты выборов в Италии, подъем ультраправых во Франции, всё, что происходит в Венгрии… Мы находимся в критическом историческом моменте и всё может измениться.

Потом мы можем смотреть в прошлое и говорить — были такие бары, были такие фильмы, была такая жизнь! Было так хорошо…

Я считаю, что сейчас ЛГБТ-людям как никогда важно чувствовать себя защищёнными и в то же время включёнными в борьбу всего общества. Ставки так велики!

— С «фашистской», с правой стороны — тоже есть ЛГБТ-люди. Чем больше та или иная социальная группа интегрирована в общество, тем больше она представлена в том числе и в правом движении. Кроме того, люди идут в правое движение просто в качестве протеста против единомыслия их окружения.

— Да, это безусловно так! Питер Тиль [американский миллиардер, один из основателей PayPal. — Прим. ред.] в огромной степени финансировал компанию Трампа. Он гей и он был в ярости, когда сайт Gawker рассказал об этом. С тех пор Тиль ищет мести и является одним из моторов правого движения.

ЛГБТ-сообщество слишком долго спало и слишком медленно стало развивать внутреннюю критику. Мы больше не можем предполагать невинность! Мы не можем считать, что мы хорошие. Это новый политический момент.

Раньше все эти люди были скрыты и сидели тихо, а теперь — они открытые и гордые гей-фашисты, хоть они сами себя так и не называют.

— Ну вообще-то «гей-фашизм» — это старая традиция, имеющая свои корни в мужских воинских союзах древности. У них есть своя история.

— Да, конечно есть (АХАХА).

— Какой вы видите сейчас политическую и общественную роль квир-кино и квир-кинофестивалей?

— Я много лет защищаю ЛГБТ-кинофестивали. Люди говорят, что они ненужный исторический реликт, что всё это теперь есть в мейнстриме, ведь в США можно видеть квир-кино и в артхаусных кинотеатрах и в мультиплексах.

Я спорю с этим. ЛГБТ-кинофестивали — это места, где сообщество чувствует и признает себя. Нельзя быть сообществом только у себя в голове.

— Думаю, это всё вместе понемногу. Это ключевое место встречи, создающее сообщество и формирующее идентичность. Без этого трудно — это как пойти на медитацию в буддистский храм на Востоке. Мощь медитации усиливается, когда множество людей медитируют вместе.

Чувство себя, вера в себя, смелость оживают, когда ты находишься вместе с другими. Ты видишь, что всё это — не просто твое случайное желание или воображение.

Даже если смотришь плохое кино — это тоже прекрасно! Это то, что гетеросексуалы делают каждый день — идут в кинотеатр, смотрят плохое кино и жалуются.

— Сталкивались ли вы с русским или восточноевропейским квир-кино раньше?

— Честно говоря — почти нет. Я видела чешский фильм «Я, Ольга Гепнарова», основанный на реальных исторических событиях. Он был посвящен лесбиянке, убившей несколько человек при помощи грузовика. Я была шокирована этим фильмом — видела его ещё до терактов во Франции. Я была поражена ее несчастной лесбийской судьбой, тем, что она не могла найти свою любовь.

Трейлер фильма «Я, Ольга Гепнарова»

— Какие квир-фильмы сейчас самые важные. Ваш шорт-лист?

— Мейнстримные фильмы продолжают быть важными — та же «Кэрол» Тодда Хейнса или только вышедшая лента «Колетт» Уоша Вестморленда. Они посвящены лесбийской истории. Комедия «Дикие ночи» с Эмили» об Эмили Дикинсон посвящена истории о том, как женщина вышла замуж за брата Эмили, чтобы быть ближе к ней. Отличное, очень забавное кино.

Сейчас не так много новых имен — но уже начавшие карьеру режиссеры продолжают работу.

Шерил Дунье, которая сняла «Женщину-арбуз», делает сейчас новое кино, на него будет необходимо обратить внимание.

Нужно смотреть новые фильмы мексиканца Хулиана Эрнандеса, снявшего «Тысяча облаков мира закрыли небо, люби, твоя любовь будет вечной». Апичатпонг Вирасетакул из Таиланда, автор «Дядюшки Бунми, который помнит свои прошлые жизни» делает новый фильм в Колумбии. Его работы невероятно вдохновляющие.

Режиссер «Зови меня своим именем» Лука Гуанадиньо только что снял «Суспирию» — римейк старого хоррора. Я его еще не видела.

Источник

Кто такие квиры и чем они различаются?

Что значит слово «квир»

Queer в переводе с английского значит «странный», «иной». До 1980-х годов слово «квир» использовали в речи как грубое оскорбление по отношению к людям с гомосексуальной ориентацией. Но к концу ХХ века ЛГБТ-соо6щество «присвоило» себе это словом и со временем оно утратило уничижительное значение. Сейчас «квир» употребляется в нейтральном контексте в публицистических и академических текстах и дополняет аббревиатуру ЛГБТК+

С конца ХХ века квирами стали называть людей, отвергающих соответствие гендера («социальный» пол) биологическому полу. Одной из первых этот феномен описала философ Джудит Батлер в книге «Гендерная тревога: феминизм и ниспровержение идентичности» в 1990 году. В ней Батлер утверждает, что взаимосвязь категорий пола, гендера и сексуальной ориентации навязана извне. Проще говоря, если человек родился с женскими половыми признаками, это не значите что он осознает себя женщиной, готов выполнять социальную роль женщины (например, быть женой или матерью) и стремится к гетеросексуальным отношениям.

Понятие «гендер», по определению ВОЗ, используется для описания социально приобретенных характеристик мужчин и женщин: норм, ролей, существующих ними отношений. Большинство людей рождается либо женского, либо мужского пола, и с раннего детства они учатся вести себя соответственно с характерными полу моделями поведения. Существуют интерсекс-люди, которые не вписываются в бинарную систему категорий пола.

Что такое гендерно-нейтральный язык

Для квиров выбор общепринятых родовых местоимений ограничен. В русском языке их только три: «он», «она», «оно». Однако в последние годы в англоязычной культура используют местоимение they («они») по отношению к одному человеку. В 2019 году американская редакция Merriam-Webster добавила в свой словарь к местоимению they обозначение «небинарные люди».

Журнал Hollywood Reporter называет американского актера Эзру Миллера, ставшего популярным благодаря фильмам «Хорошо быть тихоней» и «Фантастические твари», квир-иконой. «Я не идентифицирую себя как мужчина. Я не идентифицирую себя как женщина. Я едва ли идентифицирую себя как человек», — заявил Миллер в интервью изданию. Актриса Кристен Стюарт, сыгравшая главную героиню в фильме «Сумерки», в интервью Harper’s Bazaar рассказывала, что ей отказывают в крупных релях из-за ее квир-идентичности. Также среди людей, которые идентифицируют себя как квиры, певица Майли Сайрус, модель Кара Делевинь, активистка Надежда Толоконникова.

Источник