зачем в россии закручивают гайки
Гайки закрутят, потому что власти не могут иначе
Ущемление прав и свобод в России нарастает. Пандемия усилила эту тенденцию и уровень ограничений стал таким, что вызывает стихийную потребность в их отмене.
С начала пандемии мы столкнулись с особым явлением — стиранием правовых норм. Режим ЧС подменили какими-то подзаконными актами о «самоизоляции». Одиночные пикеты, даже в маске и перчатках, признаются нарушением. Суды работают по новым и не всегда очевидным правилам. Система ФСИН оказалась полностью закрыта. В каком состоянии сегодня находится правовая система РФ — рассказывают эксперты.
Алексей Глухов, юрист международной правозащитной группы «Агора», глава юридической службы «Апология протеста»:
«Нынешние «ограничения» коснулись не только тех, кто как-то связан с взаимодействием с органами власти (пикетчиков и др.), эти ограничения коснулись каждого, проживающего в России. И, несомненно, власти использовали коронавирус как повод для урезания политических прав и свобод.
Я думаю, что пандемия коронавируса сыграла властям на руку. Несомненно, они всегда мечтали ограничить права и свободы. Но когда это можно подавать под соусом пандемии, тогда власти чувствуют себя абсолютно невиновными в этом и говорят, что это вынужденная мера.
Это видно на примере столицы, где разрешены массовые мероприятия, которые организуются чиновниками, а те мероприятия, которые пытаются организовать простые граждане, запрещаются. И все регионы пошли по такому же пути. Условно: парад можно, а постоять в пикете нельзя.
Суды давным-давно отвыкли от открытых процессов. Нет моды в России на процессы с большим количеством слушателей. Исключения составляют только какие-то серьезные политически мотивированные процессы, либо касающиеся каких-то чиновников. А большинство процессов происходит по принципу: две стороны и судья. А слушателей там никогда и не было. И когда вся эта ситуация, связанная с пандемией, возникла, то суды все закрылись. Хотя надо все-таки признать, что среди работников судебной системы достаточно много людей заболело в последние два месяца. Наверно, это все-таки больше форма сохранения себя, потому что если весь суд заболеет, то кто будет людей отправлять людей в СИЗО и спецприемники…
Если же говорить про то электоральное действо, которое запланировано на 1 июля, оно вообще не регламентируется избирательным законодательством, а есть отдельный закон, который дает абсолютную «свободу для творчества». Институт выборов и без того страдает, и тут правильно ставить вопрос: а будут ли вообще выборы через пару лет или достаточно будет использовать какие-то другие инструменты — как это сейчас делается в Москве и Нижнем Новгороде — голосование нажатием кнопочки на своем компьютере.
Но протест невозможно регулировать законодательством. Власти могут лишь сдерживать протест репрессивными действиями, и если полыхнет, то никакие указы и распоряжения губернатора не остановят людей от выхода на улицы. Тут уже не важно будет, что написано в законе. Согласовать протестную акцию в удобном месте в центре города — невозможно на практике. Большинство протестных акций проходит в не согласованном с властями формате, и никого уже давно не пугают все эти 30-суточные аресты, большие штрафы и прочее. Регулировать протест запретами уже давно не эффективно.
Боятся ли власти протеста? Можно ответить: да, режим боится, но он лишь учреждает формальные основания для применения репрессивных практик к протестующим. Это искусственно создает несогласованные акции, которые впоследствии порождают административки и даже уголовные дела».
Иван Павлов, руководитель правозащитного объединения «Команда 29», кандидат юридических наук, адвокат:
«Я думаю, что власть просто использует создавшуюся неблагоприятную эпидемиологическую обстановку, чтобы «угомонить» чем-то недовольную часть гражданского общества. Отсюда — все запреты, даже на проведение одиночных пикетов, что, на мой взгляд, уже чересчур и никак не может быть обусловлено неблагоприятной эпидемиологической обстановкой. Одиночные пикеты изначально вообще не могут ничему угрожать, поэтому их запрещение является чрезмерным нарушением права на выражение мнения.
То же самое можно сказать и про другие ограничения. Сейчас, правда, часть ограничений снимается. Это связано не с тем, что стала лучше эпидемиологическая обстановка. Это связано с политической ситуацией, с голосованием по поправкам Конституции. Власть на это время вынуждена идти на какие-то послабления. Но я не исключаю, что, например, где-нибудь во второй половине июля мы столкнемся с тем, что ограничения будут вводиться снова, и некоторые факты об этом говорят. Так, несмотря на то что суды в соответствии с указанием Верховного суда должны были вернуться к нормальной, обычной работе, такое произошло только в Москве. Во всех остальных регионах так или иначе какие-то ограничения сохраняются. В Московской области даже 23 июня ряд судов ограничил прием посетителей, и слушаются только какие-то экстренные неотложные дела.
Очень вероятно, что после голосования многие ограничения могут вернуться. Ясно, что запреты в чем-то выгодны властям, и они используют возможность, связанную с эпидемией, чтобы их вводить. Будут ли они это прекращать и как скоро? Покажет время. Но, думаю, что с какими-то ограничениями придется нам жить долго, даже после эпидемии».
Федор Крашенинников, политолог, публицист:
«Власть действует ситуативно, и никакого плана у Путина никогда не было и нет. «Закручивание гаек» вынужденное — просто это единственная возможная реакция. На любой внешний раздражитель власть реагирует «закручиванием гаек».
Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений (внесен в реестр иноагентов), кандидат политических наук:
«Тенденция к сокращению, сужению сферы гражданских прав и свобод в России развивается практически непрерывно, по меньшей мере, с 1993 года. Правда, не всегда последовательно. Иногда власти немножко отступают, приостанавливают это давление. Но в целом у нас ограничения прав и свобод нарастают. Поэтому можно сказать, что власти работают в обычной своей логике. Они рассматривают происходящее не как покушение на наши права, а как повышение управляемости в системе. В этом смысле ничего нового не происходит — просто продолжает развиваться та же тенденция, что и раньше.
Что касается «коронавирусной истории», то происходящее отражает общемировую тенденцию. Не только в России, но и во многих других странах стараются использовать коронавирус для того чтобы ограничить свободы граждан. Но это не значит, что власти заранее запланировали что-то такое. Конечно, тут имеет место импровизация. Однако надо понимать, что в рамках этой импровизации срабатывает привычная логика: если вы не знаете, что делать, нужно ограничить права и свободы граждан. Такая привычная, простая одноходовка.
Будут ли власти стараться сохранить эту ситуацию и после того, как коронавирус нас оставит? Я думаю, что они постараются хотя бы частично сохранить тот уровень, которого они достигли, но вот что у них получится — другой вопрос. На мой взгляд, скорее всего, ничего не получится, потому что они, как говорится, перестарались. Коронавирус, который считали «союзником власти» и тех, кто хочет ограничить наши права, может в конечном счете оказаться «союзником свободы». Возникла ситуация, когда ограничения пережали. Уровень ограничений стал таким, что вызывает стихийную потребность в их отмене. И, мне кажется, сейчас — независимо от того, чего хотят власти — скорее, тенденция развернется в обратную сторону. Общество будет вынуждено даже чисто эмоционально добиваться расширения своих прав».
Евгений Спицын: «Закручивание гаек в России напоминает времена французской революции»
«Безусловно, Россию в нынешней ситуации может спасти только смена социально-экономического курса. Причём, не паллиативная, такая, знаете, мелкими шажочками, а именно коренная смена экономического курса.
Поэтому у нас такое расслоение внутри общества. Поэтому у нас на одном полюсе кучка этих олигархов, а на другом полюсе многомиллионная, в прямом смысле, нищая масса.
Часть политической «элиты», беру это слово, в данном случае, конечно, в кавычки, часть политического класса, который сейчас находится у власти, считает, что самым лучшим способом борьбы с оппозицией, с иной точкой зрения, является закручивание гаек.
Но я вас уверяю, что исторический опыт показывает: это путь в никуда. Потому что рано или поздно, что называется, резьбу сорвёт и тогда мало не покажется.
Мы это видели и по событиям 1905 года, и по событиям 1917 года, и не только.
На всём постсоветском пространстве все власть предержащие глубоко идеологизированы.
И когда нам говорят, что у нас, дескать, нет государственной идеологии, что она не закреплена в конституции, это чушь собачья, я прошу прощения за это выражение.
Они, безусловно, являются выразителями идеологии крупного капитала и вообще буржуазной идеологии в целом, как таковой.
Никаких поползновений в сторону отказа от этой буржуазной идеологии нет; есть некие симулякры, до определённой красной линии, которую они не переступают и никогда не будут переступать.
А идеологией так называемых национальных государств – что в Прибалтике, что на Украине, что у нас, является, прежде всего, антисоветизм.
Это вот та база, без которой строительство так называемых буржуазных государств невозможно. Это они, по сути дела, возрождают времена Французской революции, революционных эпох XIX века.
Но это абсурд абсолютнейший, понимаете.
И когда мы киваем в сторону Украины и говорим о том, что базами для возрождения стали антисоветизм и антикоммунизм, то нам не мешало бы в зеркало посмотреть, потому что мы этим занимались и в годы горбачёвской перестройки, и весь период ельцинского правления, да и сейчас.
Совершенно верно указывает Зюганов, что у нас, по сути дела, не осталось времени на выбор пути общественного развития.
Потому что, действительно, события убыстряются, тем более общество становится всё более, что ли, информационным, сейчас, по сути дела, нет подцензурных СМИ.
Всё время идёт возрастное омоложение, на смену старым поколениям приходит то поколение, которое вообще информационно, никоим образом, не зависит от традиционных средств массовой информации, это необходимо учитывать».
Целиком выступление Евгения Спицына можно послушать здесь.
«Завинчивание гаек» в России: Кремль рискует получить обратный результат
Политика «завинчивания гаек» с увеличением штрафов россиянам, выходящим на антиправительственные митинги, не снизит протестные настроения, но может спровоцировать их увеличение. Фактически новые жесткие меры говорят обществу, что власть испытывает страх перед ним. Такое мнение в комментарии РИА «Новый День» высказал политолог, глава Политической экспертной группы Константин Калачев.
По оценке эксперта, мотивация власти в этой ситуации понятна – опасение массовых протестов, связанных с предстоящими выборами, хотя триггером для выхода на улицу может стать все, что угодно. «Соответственно, есть желание напугать размерами штрафов», – пояснил собеседник агентства, отметив, что для какой-то части протестно настроенных россиян, которые могли бы принять участие в митингах, такие превентивные меры, разумеется, станут причиной отказа от своих намерений.
Однако, как полагает Калачев, в целом власть рискует получить обратный эффект. Массовые штрафы приводят, в частности, к росту общественной солидарности – уже сейчас огромные суммы для таких выплат россияне успешно собирают всем миром.
«Я, наоборот, думаю, что гибкость методов, вегетарианский характер авторитарного режима обеспечит ему долгую безбедную жизнь», – отметил он, подчеркнув, что ужесточение политики в отношении недовольного населения не купирует протестные настроения, а являются лишь профилактикой протестных действий.
«Но [протестные настроения] по итогу не только остаются – они могут расти, потому что люди видят, что власть испытывает страх перед ними, и начинают думать: а почему? То есть что такого сделала или собирается сделать власть, чтобы бояться людей? Чтобы бояться митингов, шествий?» – пояснил Калачев.
Эксперт привел в пример Сербию, где также проходили массовые акции протеста против президента страны Александра Вучича. «Десятки людей выходили, перекрывали улицы, – отметил он. – Никто никого не винтил, никто никого не штрафовал, никто никого не был дубинками, а митинговали и мирно расходились. При этом, конечно, если бы они штурмовали парламент, например, или резиденцию Вучича, наверняка были бы приняты самые жесткие меры». У Евросоюза есть претензии к Сербии в отношении реализации демократических принципов, напомнил собеседник агентства – однако «там все протесты сошли на нет, и Вучич живее всех живых как политик».
«А у нас получается диссонанс: все видят мирный характер протестных акций, и в то же время жесткость реакции. То есть для сомневающихся, колеблющихся, обывателей, это повод скорее посочувствовать протестующим, чем власти», – отметил он.
По его словам, у нескольких тысяч задержанных участников акций есть друзья, родственники и знакомые, так что количество негативно настроенных людей в результате таких мер только растет.
В то же время Калачев пояснил, что власть борется со следствием, а не с причиной, но самое главное – насколько адекватны такие жесткие меры характеру общественной угрозы. «Я понимаю, если бы у нас – как в некоторых других странах – переворачивали автомобили, поджигали их, били витрины и так далее, тогда огромные штрафы, жесткие меры, реальные тюремные сроки были бы понятны, – считает он. – Но в условиях, когда у нас все последние акции проходят исключительно мирно, и максимум, что можно увидеть брошенный пластиковый стаканчик, все это естественно не работает. То есть это купирует проблему, замораживает ситуацию, но не работает на авторитет власти – как мне кажется».
Власть должна быть в меру сильной и в меру жесткой, «но в меру, не жестокой и не демонстрировать страх». Однако превентивное «завинчивание гаек» в условиях мирных митингов работает скорее как демонстрация страха перед возможными протестами, а это, в свою очередь, означает, что у власти нет позитивного образа будущего, пояснил эксперт. Фактически такие действия показывают, что власть сама не верит в то, что в стране все будет хорошо, будет расти экономика, доходы населения, атмосфера будет только улучшаться, а граждане будут ощущать себя свободными людьми. «Завинчивание гаек действительно никого в итоге не спасало – только откладывало какие-то решения», – заключил он.
Кремль решил «завернуть гайки» до упора
К чему это может привести?
«Нет, на совпадение это уже не спишешь. И на их цепь — тоже. Такое обилие законопроектов, внесенное на рассмотрение в Госдуму, касательно ужесточения законодательства о митингах, цензуре и расширении прав и привилегий силовиков может говорить только об одном: власть всерьез опасается, что в России может полыхнуть — и полыхнуть почище, чем в братской Республике.
Посудите сами. С одной стороны, согласно инициативе депутата от «Единой России» Дмитрия Вяткина, теперь серия пикетов, а также очередь на пикет и, более того, даже массовое передвижение граждан в общественных местах приравниваются к митингу, а следовательно, нуждаются в согласованиях (такими темпами скоро даже семейная прогулка будет приравнена к митингу и потребует согласования в мэрии!).
Однако г-н Вяткин этим не ограничился и предложил, то есть внес соответствующие законопроекты, ввести штрафные санкции за нарушение порядка финансирования митингов, увеличить — причем значительно! — штрафы за неповиновение правоохранителям (это когда полицейские требуют разойтись, а митингующие, отстаивая права народа, игнорируют их требование), а также сажать протестующих сроком до одного года (впрочем, при определенных обстоятельствах можно получить и больше — до 10 лет: к примеру, если росгвардеец, направляясь к нарушителям общественного спокойствия, споткнулся и упал, при этом сильно травмировавшись) за умышленное блокирование улиц.
С другой стороны, тот же г-н Вяткин внес законопроекты, предусматривающие запрет на публикацию сведений о частной жизни и имуществе силовиков, судей и чиновников, включая сотрудников администрации президента, и лишение свободы сроком до двух лет за клевету (к ней, надо полагать, по его логике, относится и определение «Единой России» как партии «жуликов и воров» ) в интернете.
Плюс к этому полицейских и росгвардейцев решили простимулировать отдельно, как следует из законопроекта, согласно которому дети сотрудников МВД и Росгвардии получат приоритетное право при поступлении в ведомственные вузы.
Для чего это все понадобилось власти — тут семи пядей во лбу иметь не надо.
Любопытно, что подобное мнение высказывал еще политолог Алексей Чадаев (которого выперли из «Новых людей», где он был политтехнологом, за излишнюю ретивость и отсутствие лояльности к АП, которая очень крепко приложила руку к созданию партии): «Будет так. Сначала на выборах в Госдуму в 21-м накидают от души — не бей лежачего. ЕР опять получит свое чаемое „конституционное большинство“. Потом случится улица — точно мощнее и масштабнее, чем была Болотная 10 лет назад. Росгвардия героически спасет страну от „цветного сценария“ — это будет шоу куда покруче нынешнего минского», — спрогнозировал он еще по итогу прошедшего сентябрьского ЕДГ.
И здесь с политологом поспорить может только единоросс, тот же г-н Вяткин к примеру, что лучше всего подтверждает его, Кагарлицкого, диагноз тому процессу, который идет у нас в стране.
«Серьезно обидели». Почему власть спешно закручивает гайки и все запрещает?
Запретительных законов в России в 2019 году будет приниматься все больше. К такому выводу приходят эксперты, считающие, что власть внимательно изучает социологию и готовится к бурному росту протестных настроений. Правда, будет ли это эффективной мерой — большой вопрос. Daily Storm изучил последние запретительные инициативы и попытался выяснить, чего боится власть.
Одной из очередных мер, которая поставит под контроль государства не только мобильные устройства, но и соцсети, сегодня стал законопроект сенатора Людмилы Боковой, которая предложила с 1 февраля 2020 года ввести в России платную регистрацию всех мобильных устройств с выходом в интернет по международному идентификатору мобильного оборудования (International Mobile Equipment Identity, IMEI). За каждое устройство россиянину придется заплатить 100 рублей.
Сама автор законопроекта не скрывает, что он поможет еще более точно идентифицировать абонентские устройства и блокировать их, конечно, для благих целей: снижения уровня преступлений, хищений и контрабанды. «Сейчас любой телефонный звонок или выход в интернет идентифицируются в сети оператора связи по нескольким параметрам. По абонентскому номеру, по номеру сим-карты, по номеру базовой станции, которая обслуживает абонента в конкретный момент времени, и по номеру самого устройства», — сообщила Бокова РБК, подчеркнувшая, что спецслужбы просто смогут эффективнее пользоваться техническими возможностями.
Инициатива сенатора появилась сразу после того, как Госдума вчера, 24 января, приняла в первом чтении пакеты законопроектов еще одного сенатора, Андрея Клишаса, об административном наказании граждан за неуважение и оскорбление власти в Сети и наказании СМИ за публикации новостей-фейков. Причем, что подразумевается под оскорблением и неуважением власти, авторы дать четкого ответа не смогли. Впрочем, так же как и объяснить, как в случае принятия закона будут рассматриваться журналистские расследования о коррупции чиновников, которые, естественно, никогда в ней сами не признаются.
Плодотворным на запретительные меры стал и 2018 год. В декабре сенатор Елена Попова выступила с инициативой законопроекта, который обяжет организаторов протестных акций вести учет несовершеннолетних, которые пришли на то или иное мероприятие. Автор пообещала, что выйдет с законодательной инициативой на эту тему к лету 2019-го.
В октябре свою «демократическую» лепту внесла Госдума. Депутаты разработали и приняли законопроект, ужесточающий наказание за злоупотребление населением правом на митинги. Наказывать россиян штрафами до 100 тысяч будут, если цель их протестной акции непонятна или в случае если организаторы не уведомили власти, а также потенциальных участников мероприятия об отмене не позднее чем за один день.
А в ноябре в первом чтении нижней палатой был принят законопроект, запрещающий вовлекать детей в участие в незаконных митингах и акциях. За появление ребенка на таком мероприятии гражданину грозит штраф от 30 тысяч до 50 тысяч рублей, обязательные работы или административный арест на срок до 15 суток. Для юрлиц — штраф до 500 тысяч рублей. Пока закон еще не принят, но вероятность его окончательного рассмотрения в 2019 году очень большая.
Концерн «Росэнергоатом» и ФНС узнают у социологов об удовлетворенности от своей работы
Также в 2018 году начали действовать новые правила использования мессенджеров. Теперь все их пользователи должны указывать свой номер мобильного телефона при регистрации и работе с любыми программами, в которых есть возможность обмениваться сообщениями. Оператор связи также обязан будет передавать в неизменном виде номер позвонившего или отправившего СМС абонента. А администраторы сервисов для обмена сообщениями теперь должны ограничивать передачу запрещенной информации и предоставлять госорганам каналы для связи с пользователями.
Как считают эксперты, богатыми на запретительные инициативы станет и 2019 год, так как экономическая ситуация в стране все хуже и хуже, а рейтинги власти по сравнению с прошлым годом упали уже в два раза.
«Ужесточение законодательства, безусловно, связано с ростом протестной активности и усталостью населения от несменяемости власти. Какой бы ни был прекрасный руководитель, через годы управления он начинает раздражать людей. Мы это видели и на примере Юрия Лужкова, и на примерах Амана Тулева и Минтимера Шаймиева, о которых сегодня вспоминаем с грустью. Но как все радовались, когда они уходили в отставку», — рассуждает глава департамента региональной политики при управлении президента РФ по внутренней политике в 2009–2012 годах, политтехнолог Андрей Колядин.
По его мнению, новыми законами власть пытается усилить давление на общество, но ни к чему не приведет. «Протест никогда не останавливался законами, угрозами и даже страхом смерти. Если люди выходят на улицы и начинают активно сопротивляться власти — ни правоохранительные органы, ни войска, ни казаки никогда не останавливали граждан, чтобы свергать власть», — полагает политтехнолог.
Глава Политической экспертной группы Константин Калачев отмечает, что власть в курсе последних социологических исследований, которые для нее явно неблагоприятны, а также трендов в обществе.
«Видимо, есть предположение, что социальное самочувствие в стране будет снижаться и дальше. Критичное отношение к власти будет расти. Думаю, что нас ждет еще целый ряд непопулярных мер и реформ. Самая непопулярная — пенсионная — уже состоялась, но это же не предел. Все понимают, что реальная ситуация в экономике отличается от хороших данных Росстата. Поэтому есть желание купировать недовольство», — говорит эксперт.
При этом Калачев убежден, что протестный пар лучше выпускать. «Ведь если крышку котла перекрыть, он может взорваться. «Я считаю так не только как политтехнолог, но и как историк. Если посмотреть на судьбу всех погибших режимов, то закручивание гаек происходило перед тем, как котел взрывался», — напоминает Калачев, тоже считающий, что запретительные меры еще никого ни от чего не спасали.
Политолог Алексей Макаркин отмечает, что на первый взгляд протестная волна в России, вызванная пенсионной реформой, прошла еще в 2018 году. Тогда люди не увидели в протестных действиях смысла, так как они все равно не смогли повлиять на результат.
«Но серьезная обида на власть осталась и никуда не ушла. Очень важный момент в том, что она осталась на фоне стагнации в экономике и роста цен, а также отсутствия позитивных прогнозов развития страны на ближайшие годы», — объясняет эксперт, отмечая высокую раздраженность российского общества властью, которую не ругает только ленивый.